Французы и русские в Крыму. Письма французского офицера к своей семье во время Восточной войны 1853–1855 гг.

54

Лагерь у Мельницы 10 июня/29 мая 1855 г.

Возблагодарим Бога! Мы достигли блестящего успеха. Все укрепления, которые были атакованы, в наших руках!

7-го числа в 4 часа пополудни, вся дивизия встала в ружье и генерал Боске сделал ей смотр, возбудив несколькими энергическими словами наше мужество!

Наличность каждого из наших двух батальонов составляла 575 человек.

В 5¹/₂ часов мы заняли в траншеях указанное нам место и ожидали сигнала!

Наш полковой командир Даннер должен был атаковать левый фланг Волынского редута с вторым батальоном 95-го полка. Подполковник Поз д’Ивуа — правый с первым батальоном. Полковник Мальер с батальоном своего 97-го полка должен был составлять резерв нашим двум колоннам.

В ожидании момента движения вперед, осматривали местность, с осторожностью поднимая голову над бруствером. Нам предстояло пробежать 500 метров, чтоб достичь редута. 500 метров!.. под огнем русских батарей крепости Маяка и проч. и проч. и ружейными выстрелами гарнизона укрепления!.. Забавляться в пути не придется!..

В 6 часов, огонь наших батарей повсюду одновременно прекратился и 6 ракет, пущенные из редута Виктории, где находился генерал Пелисье, обозначили свой воздушный путь бороздами дыма.

Это сигнал!

Две роты стрелков и три егерей 19-го полка, выйдя из траншей, устремились на ложементы, а защищавшие их русские, не ожидавшие нападения, после рукопашной схватки, отступили в редут, увеличив его гарнизон.

В тоже время генерал де-Фальи перешел прямо через бруствер, чему последовал и подполковник во главе 1-го батальона. Полковник Даннер, — правее сделал тоже самое с 2-м батальоном, и солдаты без колебания бросились вперед.

На половине пути генерал де-Фальи, заметив беспорядок, произведенный в подвигавшейся беглым шагом колонне, тучею направленных в неё снарядов, останавливает голову колонны под сильным огнем крепости и редутов и приказывает мне перестроить ее.

Едва половина батальона сомкнулась, он меня спросил:

— Сколько у вас человек?

«Около трехсот, Ваше Превосходительство».

В эту минуту, ядро проделав борозду у ног генерала, сваливает его на землю… но он сейчас же встает и с поднятой к верху саблей возглашает: «Вперед!» «Да здравствует Император!!!»

Движение продолжается, мы подходим к рвам, где уже находится 2-й батальон.

И все мы бросаемся во рвы 4-х метров глубиною, выбитые в скале и с отвесными боками. Ждать нельзя, — необходимо взбираться на насыпи; бреши нет, а потому прибегают к лестницам…

Пули и картечь решетят нас… защитники редута, не успевая заряжать ружей, скатывают на нас камни своих брустверов.

Мне удалось с моим бедным приятелем, капитаном Шово схватить фашину и мы, взаимно помогая один другому, взобрались на бруствер и первые явились на скате его, как вдруг ядро из крепости ударяет в фашину и мы оба летим на дно рва, наполовину засыпанные под фашиной, составлявшей нашу защиту… Я выкарабкался и хотел протянуть руку своему другу… Увы! он был убит.

Ожидать было нельзя, и я присоединился к другой группе… Защитники и штурмующие смешались, схватись врукопашную, как попало… Вскоре мы собираемся и бросаемся вперед… Прижав русских в один угол редута, мы отняли у них таким образом всякую свободу защищаться…

Полковник Мориер появился со своим батальоном 97-го полка на правой стороне укрепления и запер выход, проделанный в этом фасе редута… Укрепление досталось нам, а часть его защитников сделались нашими пленниками.

Затем мы несколько времени собираемся с духом.

На нашем правом фланге бригада Лаваранда блестящим образом овладела Селенгинским редутом и удержалась там.

На левом фланге генерал Каму, во главе 3-го полка зуавов и 50-го пехотного завладел Камчатским люнетом, в то время, как алжирские стрелки захватили важную батарею, устроенную на одном из фасов этого укрепления. Оставя часть войска в люнете, генерал Каму направил другую часть против Малахова кургана. Наши солдаты, возбужденные примером, снова устремились вперед из Волынского редута и овладели «Батареей 2-го мая» расположенной в 400 метрах впереди… а находившиеся там орудия, немедленно были заклепаны поручиком моего полка Барто.

Генерал Майран скоро сообразил, что нет возможности удержать за собою это укрепление, открытое с горжи и хорошо обстреливаемое крепостью, а потому велел отступить своему отряду к Волынскому редуту.

В это время два русских фрегата, стоявшие на якоре в Килен-балочной бухте, стали часто стрелять в нас картечью. Поручик Гаренти, ординарец генерала де Фальи пал смертельно раненый, полковник Даннер свалился, пораженный гранатою в ногу.

Англичане не оставались бездеятельными. С большою отвагою они атаковали и завладели укреплением «Каменоломен» перед их траншеями, увлеченные примером, поданным отрядом генерала Каму, и преследовали неприятеля до рва 3-го бастиона (Grand Redan), а затем возвратились в занятое ими укрепление.

С другой стороны русские, придя в себя от внезапности удара, не уступали ничего, не испытав последних средств. Они вывели из Малахова большую пехотную колонну, под прикрытием полевой батареи. Герои дивизии Каму, подошедшие уже ко рву Малахова кургана, должны были отступить. Взрыв мины ранившей и убившей 12–15 человек, возбудил боязнь солдат, так как, по слухам, вся местность перед Малаховым была минирована, что ускорило отступление. Неприятель, воспользовавшись беспорядком, снова, возвратил себе Камчатский люнет, откуда, впрочем, скоро был выбит вторично генералом Каму, при помощи 2-й бригады.

Приближалась ночь и было уже поздно, для нового нападения неприятеля с надеждою на успех… Редуты Селенгинский и Волынский, Камчатский люнет и укрепление «Каменоломен» окончательно были в наших руках… Батарея 2 мая нами покинутая и снова занятая русскими, ночью была ими оставлена.

Таким образом мы сделались обладателями всех укреплений, возведенных за первой линией Севастопольских защит.

Во время действия наших штурмовых колонн, подполковник Ларруи, с остатком 97 полка, спустившись в Килен-балку ударил во фланг 300–400 русских, которые успели уйти из Селенгинского и Волынского редутов, и заставил их положить оружие, приведя в лагеря пленными.

Ночь с 7 июня/27 мая на 8 июня/28 мая в Волынском редуте.

Когда генерал де Фальи возвратился в редут с людьми, отступившими от батареи 2 мая, он приказал мне собрать и построить в колонну два батальона полка, установить стрелков по брустверу, обезоружить пленных и распорядиться отводом их в лагерь.

Исполнив эти приказания, я отправился в пороховой погреб, чтоб убедиться что не рискуем быть взорванными, для чего поставил у его входа часовых. Затем спустился в ров, чтоб разыскать там товарища по производству, друга Шово и своего батальонного Тиге, убитых при штурме, что мне и удалось. Велев перенести их всех в редут… я тут же преклонил колена… а вслед за сим отправился к своему генералу, который от хрипоты не мог говорить и мне стоило больших усилий слышать отдаваемые им мне приказания. Оба мы пропадали от жажды. Артиллерийский ездовой предложил нам свою манерку с водой, которую мы быстро опорожнили.

Все умирали от усталости и в 11 часов, не взирая на гранаты и бомбы, беспрерывно падающие на нас, все люди не находившиеся на службе или на инженерных работах, крепко заснули положив голову на ближайшие к ним тела убитых французов или русских.

Нет слов для описания храбрости, энергии, быстроты, сметки и хладнокровия генерала де Фальи во время этого памятного дня, и если можно сравнить его с кем-либо, то, сомневаюсь, чтоб кто-нибудь мог превзойти его в этих качествах. Питаю к нему глубокое уважение, и мне известно, что оно разделяется всей бригадой.

Неприятель не переставал стрелять всю ночь, но огонь его ни на одну минуту не остановил исполнения инженерных работ для уширения брустверов и проделания входа в фасе укрепления, противоположном крепости.