Французы и русские в Крыму. Письма французского офицера к своей семье во время Восточной войны 1853–1855 гг.

60

Лагерь на р. Черной 14/2 июля 1855 г.

В 8 часов утра мы без всякого сожаления оставили наш лагерь у Мельницы.

Наша дивизия стоит лагерем на Федюхиных горах, 1-я бригада — на правом фланге, а 2-я — на левом.

Две бригады разделены довольно глубокой лощиной, по которой проходит дорога от Трактирного моста на Балаклаву.

Генерал Фашё поставил свою палатку на холме правого фланга, сзади лагеря 2-го полка зуавов и 19-го батальона егерей. Генерал де Фальи приказал поставить свою за 95 полком.

Наблюдательный отряд, часть которого теперь мы составляем, находится под начальством генерала Гербильона, который также сохраняет командование своею дивизиею.

Этот отряд состоит из трех дивизий. Фашё — на Федюхиных горах против Трактирного моста; дивизия Каму — на другом холме более влево; дивизия Гербильона, 1-я бригада которого под командою Сенсье, расположена вблизи небольшого озера, левее дивизии Каму; 2-я бригада Клера — за дивизией Каму, в качестве резерва, с пятью конными батареями.

В долине правее дивизии Фашё, находится кавалерийская дивизия Морриса.

Сардинцы расположены на горе Гасфорта, правее кавалерии. На конце нашего правого фланга, в Байдарской долине, находится кавалерийская дивизия д’Алонвиля под прикрытием 3-го полка зуавов и 3-го батальона егерей, которая соединяется через Камара с турецкою дивизиею, расположенной близ Балаклавы. Трактирный мост, находящийся в 15–18 тысячах метров от нашего фронта, охраняется постом из двух рот нашей дивизии, защищенных небольшим, выдвинутым на правый берег реки, реданом.

Кавалерия занимает аванпосты возле покинутого русскими редута «Blanche», устроенного в 12–15 тысячах метров от моста, на высотах Шиулиу.

Этот кавалерийский пост соединяется с постом у моста, небольшою аванпостною цепью, отделенною от отряда, прикрывающего мост и с сардинскими постами, которые содержатся им левее Чоргуна.

Ночью, кавалерийские посты должны делать далекие разъезды в долине р. Черной, для убеждения, что неприятель не пользуется темнотой с целью соединения своих войск.

Наконец, каждый день в глухую ночь батальон нашей дивизии располагается у подошвы холма, чтоб подкрепить мостовой пост, и возвращается в лагерь, когда на рассвете, около 4-х часов утра, кавалерия сделает свой последний объезд.

Дивизия, находящаяся левее нас, также содержит посты перед своим фронтом до пункта, где речка переходима вброд, впереди дивизии Каму.

Вот расположение, принятое в обеспечение безопасности нашей армии.

На месте осады, со времени нашей несчастной попытки 18/6 июня, мы ничего не предпринимали серьезного и работы там продолжаются в обычном, правильном порядке.

С своей стороны русские употребляли все старания возвратить себе Камчатский люнет. В последнюю ночь они выслали свои лучшие войска, Императорскую гвардию, сначала на английские траншеи, а затем на ложементы между Малаховым и люнетом; после яростной борьбы, русские, по рассказам, выказавшие чудеса храбрости вне всякого описания, — были отбиты 86 пехотным полком и принуждены были отступить.

Подробностей об этом у меня нет.

Многие другие незначительные вылазки были произведены не с лучшим успехом. Неприятель теперь слишком стеснен, чтоб попытаться произвести серьезное нападение против наших линий.

Мне хорошо в лагере у Трактира. Кухня обильно снабжена припасами и белье мое прекрасно вымыто. Сплю глубоким сном, когда выберется время; наши люди веселы и болтают как сороки… но всё таки нам недостает одного… гула орудий… Теперь мы помолчим, а затем… кто может знать продолжительность нашего отдыха!..

Пред выступлением из лагеря у Мельницы, я хотел обеспечить участь моих ласточек и их семьи. С этою целью я обещал наследнику моего жилья оставить нетронутой конюшню для лошадей и шесть тантабри, служащих ей крышей, с единственным условием, чтоб он не разорял гнезда моих маленьких друзей.

Судите о моем удивлении, когда утром в 4 часа, при отправлении, я увидел всех моих птичек летающими вокруг моей палатки, под руководством своих родителей… два часа спустя, они действительно улетели и, в минуту отъезда, я уже не видел ни одной!.. Однако я всё-таки не разорил своей конюшни из желания, чтоб эта семья могла провести здесь хотя одну последнюю ночь…

Мы не видели еще своего дивизионного генерала. Чёрт возьми! что же он делает целый день, сидя в палатке. Уж не болен ли он?..