Французы и русские в Крыму. Письма французского офицера к своей семье во время Восточной войны 1853–1855 гг.

67

Лазарет 2-ой дивизии 28/12 сентября 1855 г.

Со времени взятия Севастополя, мы испытываем моральное удовлетворение, которое хотя и чувствуется, но не поддается определению; …наши нервы, натянутые в продолжении 11 месяцев, успокоились; …мы находим удовольствие возвращаться назад воспоминаниями, удивляемся что могли перенести все невзгоды, все лишения, которым нас подвергли обстоятельства, …считаем свои потери, и сердце наше еще глубже тоскует, нежели во время этих дней испытания!

Город Севастополь необитаем. Русские устроили на северном берегу залива, накануне своего отступления, большое число батарей, направляющих свои выстрелы на группы, рискующие входить в оставленный город и потому из опасения, генерал Базен, назначенный губернатором Севастополя, запретил вход туда.

Однако, некоторые из офицеров получили, каждый особое, разрешение пройти в город и посетить все укрепления, устроенные защитниками, чтоб убедится таким способом, в том что нам действительно досталось!

Все офицеры, которых я видел после посещения оставленных укреплений, единогласно признают гениальность человека, составившего план защиты, подобного которому ни одна оборона осажденной крепости не представляет примера и способности исполнить этот план, таким совершенным способом, что ни один удар киркой, как это видно и теперь еще, не был сделан бесполезно.

Москва и Севастополь… вот два имени, которые определяют характер и энергию русской нации.

Но война еще не кончилась! Уже думают о способах продолжения её!

Мы не можем бросить те громадные материальные запасы, присланные нам из Франции, нагрузка же их потребует многих месяцев и значительного числа судов.

Какое направление даст своей армии генерал Пелисье?

Кажется будет формироваться особый армейский корпус, чтоб направить его по пути, по которому русские должны двигаться при своем отступлении на Симферополь.

И действительно, дивизия Эспинаса 14/2 сентября получила приказание соединиться в Байдарской долине с дивизией д’Отемара и кавалерией д’Алонвиля. 800 человек, прибывшего из Франции подкрепления для 95 полка, также были направлены 15/3 на этот пункт, но 17/5 эта дивизия была отозвана, а дивизия де Саля получила распоряжение двинуться для занятия верхней части долины р. Черной.

Вопрос остается открытым.

Генерал Пелисье произведен в маршалы Франции, вскоре после взятия Севастополя и мы все его офицеры и солдаты, очень счастливы и гордимся этой вполне заслуженной наградой.

Я был вчера свидетелем довольно оригинального случая.

В занимаемом мною бараке находится поручик зуавов, раненый пулею, остановившейся у него в горле и мешавшей говорить. Доктор колебался сделать извлечение пули, так как считал эту операцию опасной для жизни пациента, но наконец решился испытать ее, назначив для этого завтрашний день.

Является аббат Дюзер, духовник, простосердечный человек, который с одинаковым успехом должен был носить военный мундир, как и сутану.

Он последовательно приближался к каждой кровати, беседуя несколько времени с каждым из нас. Подойдя близко к поручику зуавов, он хотел уже удалиться, полагая, что тот дремлет… как вдруг, поручик поднялся на своей постели, лицо его надулось, он громко чихнул, и выплюнул… свою пулю!.. а затем не ложась, схватил руки аббата Дюзер и, пристально смотря на него, с усилием проговорил:

«Как! это ты?»

Аббат, сначала несколько смущенный, в свою очередь стал всматриваться в него.

«Вот уж никак не ожидал такой приятной встречи».

И они обнялись, как друзья!

Оказалось, что они старинные приятели… оба прежде служили в гусарах, в качестве унтер-офицеров… по окончании службы в нижних чинах, один продолжал ее в качестве офицера, другой же поступил в семинарию!

Счастливая встреча для двух друзей… да кстати одной трудной операцией меньше для доктора!