Фугу

31

Сидели на ступеньке, пили кофе.

На ступеньке, неудержимо бегущей вниз.

Нестор подумал, что за неимением часов можно измерять время по числу светильников, проходящих мимо. Но все светильники были одинаковы — гладкие белые цилиндры, и Нестор не был уверен, что не проезжает несколько раз мимо одного и того же.

Он помнил, что однажды решил пронумеровать плафоны светильников кривым черным фломастером. Начал не с самого верха и, пронумеровав что-то около девяти, остановился. Решил, что десять за один раз — это более чем достаточно. Но впоследствии ни одного из пронумерованных так и не встретил.

Можно было измерять время по уровню кофе, остающегося в чашке, — и это было бы естественное биологическое время (в отличие от времени, измеряемого движением счетного механизма). И Нестор следил за уровнем напитка. Ему казалось, что теперь он может по своему желанию замедлять время или заставлять идти быстрее, но заметил, что нормальная последовательность событий сбивается — иногда уровень уменьшался до того, как был сделан глоток, а иногда становился больше после сделанного глотка. Что ж, следовало быть готовым к чему-то такому.

В чашке еще оставалось больше половины, когда Нестор решился на серьезный разговор.

— Я однажды видел фильм, — начал он, — и там один человек влюбляется в девушку. Он старше ее — не то чтобы действительно старый, но в возрасте, а она — молодая. Но дело не в возрасте и не в том, что он влюбляется, он скорее даже не влюбляется, а у него возникает желание. — Нестор сделал маленький глоток из своей чашки, совсем маленький, и продолжал. — Есть некоторые вещи, — сказал он, — простые по сути, но если о них задумываешься, они становятся проблемой…

Он хотел сделать еще глоток, но дно чашки оказалось сухим, — значит, времени уже не было.

Сверху послышался стук каблуков по асфальту.

Нестор обернулся, недоумевая. Это был безобидный маньяк Бенджамин в туфлях с каблуками. Он сбежал по лестнице и, поравнявшись, сел рядом с Лилей по левую сторону. Ступенька оказалась как-то неожиданно широкой, и все втроем поместились.

— Есть проблемы? — спросил Бенджамин.

Нестор хотел дать ему кюкеля, но боялся получить тут же обратно.

— Я могу погадать вам на кофейной гуще, — произнес маньяк бархатным голосом и взял из рук Лили чашку вместе с блюдцем.

— Обойдемся без гадания, — сказал Нестор.

В чашке у него все-таки еще оставался кофе — на хороший глоток, который Нестор не знал — делать или не делать.

— Конечно, обойдемся, — ухмыльнулся Бенджамин, — подержаться за коленку — это не проблема.

«А ведь с какой-то стороны он — это я сам», — подумал Нестор, но мысль не успокаивала.

Бенджамин отставил свою чашку в сторону, звякнув о край ложечкой — знакомый стеклянный звук воспользовался случаем.

«Дать ему кюкеля?» — подумал Нестор, но вспомнил, что есть еще топорик Родион на петельке под мышкой. Только годился ли он против маньяка?

— Выходи, есть дело, — сказал Нестор. И тот вышел, в черном длинном пальто, зябко сутулясь, руки в карманах. Ему было холодно, холодно ему было всегда, и тем, кто был рядом, тоже становилось холодно.

— Кровь отдельно, мозги отдельно. — Он уже тянулся вперед голодным ищущим взглядом.

— Меня здесь не было, — хихикнул маньяк.

— Живи, — сказал Родион, — я ведь больше по части женщин. — Он улыбнулся, как бы оправдываясь. — Хотя, по правде сказать, предпочитаю тех, которые в возрасте.

— А я посмотрю, — сказал маньяк.

Родион медленно, словно нехотя, вынул руки из карманов, пошевелил пальцами.

— Стоп, — сказал Нестор, — так мы не договаривались.

— А разве нам нужно договариваться? — удивился Родион.

— Ты же топор, боевое оружие, бердыш, секира.

— Не льсти мне, я только маленький топорик, — Родион приразвел ладони, — таким только щепу колоть.

— Топор не допер. — Маньяк Бенджамин растянул губы в улыбке.

— Ты же был воин — большой змей в боевой раскраске и перьях — совсем еще недавно, разве не помнишь?

— Я не воин, я убийца, — вздохнул Родион, — весь в мозгах и крови, такая моя карма.

— Тогда иди обратно. — Нестор вернул топорик в его петельку под мышкой. Тот почти не сопротивлялся.

— Вот и ладненько, — сказал Бенджамин, — теперь займемся делом. — И замолчал, глядя вдаль неподвижно, словно не глядя. Рука маньяка медленно легла девушке на колено.

Кофе у Нестора в чашке иссяк и гуща засохла. Он уже не видел происходящего, потому что оказался далеко, на неподвижной спокойной ступеньке.

Это было похоже на бегство.

Это и было бегство.