Нестор прыгнул легко, словно взлетел. Даже не привстав со ступеньки, на которой сидел. Перемахнул через балюстраду и приземлился на лестнице соседнего эскалатора, идущего вверх.
«Молодой человек, вернитесь обратно», — сказал строгий голос из репродуктора. Голос был женский.
Люди кашляли, стоящие выше и ниже, и Нестор тоже закашлялся.
«Вас снимает скрытая камера», — сказал голос из репродуктора.
Нестор прислушался, ожидая услышать стеклянный звук какого-нибудь колокольчика, и тут же услышал.
— Да, — откашлявшись, произнесло неопределенное лицо женского пола, — так и каждый хотел бы перелезть на ту сторону, где лучше.
Нестор сосредоточился взглядом. Это была старуха в черном.
— И что будет, если каждый, кто захочет, начнет перелезать куда ему вздумается? — сказала старуха.
И все стоящие рядом с осуждением посмотрели на Нестора, а один даже показал ему руку с оттопыренным средним пальцем (наверное, иностранец).
Нестор стал пробираться наверх, протискиваясь между людей.
— Куда торопишься, молодой человек, все там будем, — сказала старуха. Та самая, а может быть, уже другая.
Наверху Нестора уже ждали два полицейских — нет, два милиционера. Слово «милиционер» было ближе, можно сказать роднее, как часть утраченного культурного достояния. Розовые овалы лиц под козырьками фуражек. Револьвер желт — так надо. Погоны, аксельбанты и прочие атрибуты. Блестящие пряжки на ремнях. Пряжки вместе с ремнями, впрочем, исчезли, когда Нестор вгляделся, — кажется, они не входили в милицейскую форму.
— Этот? — спросил один другого.
— Этот, — ответил другой.
Они взяли Нестора под руки и, проведя вокруг ограждения, поставили на ленту эскалатора, ведущего вниз.
«Добро пожаловать», — сказал голос из репродуктора.
Это был женский знакомый голос.