Жизнь за гранью

Петерс. Экскурсия по монастырю

После завтрака близняшки пригласили нас погулять и мы с радостью согласились. Одни из дверей трапезной вели в небольшой внутренний дворик, украшенный фонтанчиками, растениями и живописными гротами. Петерс предложил нам экскурсию по монастырю и вскоре к нам присоединились остальные дети и некоторые взрослые. Рассказы были красочны и увлекательны, но выдержать их количество сумели далеко не все. А после монастырского общежития, где за каждой дверью притаились десятки историй, из чужих, осталась только одна девочка.

– Здесь такая скукотища, – подошли к ней близняшки, когда мы перешли в храм, – пошли лучше поиграем.

– А мне интересно! – приняв надменный вид, ответила девочка.

– Конечно интересно, – подхватили другие дети, – но экскурсия сильно долгая. Петерс, можно мы дослушаем её в другой раз?

– Простите, я увлёкся, – рассмеялся монах, – ведь для вас это всего лишь истории, а для меня – прошедшая жизнь. Конечно бегите! Но не забывайте: через пол часа все по своим кельям готовиться к послеобеденным занятиям.

– А как они узнают время? – удивился я.

– Кроме солнечных часов внутреннего двора, у нас ещё имеются большие песочные часы и… – он лукаво улыбнулся, – обычные механические.

Все рассмеялись, и стайка детей растворилась в сумеречных стенах притвора. С нами осталась только одна, незнакомая мне, девочка.

– Адри! А ты почему не бежишь? – весело спросил Петерс.

– Мне интересно здесь, с вами, – ответила девочка, густо покраснев.

– Хорошо! – пожал плечами монах, – только на пол часа, а потом ты отправишься в свою келью готовиться к занятиям, как все!

– Я уже всё выучила! – возразила Адри.

Монах молча отвернулся от неё и продолжил рассказывать про храм, его историю и жизни людей, связанных с ним. Однако, по прошествии 30 минут, он строго посмотрел на девочку: «Адри! Тебе пора!» Взгляд его был настолько суров, что меня самого словно холодом обдало. Девочка беспомощно посмотрела на нас. «Пусть останется», – попросила Фрума. «Распорядок един для всех! Они должны учиться!» – тоном не допускающим возражений сказал Петерс.

Девочка, чуть не плача, убежала, а Петерс предложил нам помолиться. Сам он совершил молитву в алтарной части. Завершив молитву, Петерс повёл нас на хоры. На нижних ступенях лестницы он остановился и пошептал что-то Лёнечке на ухо. «Подожди нас здесь, мы скоро вернёмся!» – громко сказал он ребёнку. Лёнечка послушно уселся на ступеньки, а мы пошли дальше, слушая о знаменитых музыкантах и певчих взращённых в этих стенах.

Наверху монах сел на пол, предложив нам сделать тоже самое, и тихо шепнул: «подождём». Ждать пришлось недолго. Через несколько минут мы услышали рёв Лёнечки и чуть было не ринулись вниз, но Петерс удержал нас, приложив палец к губам.

– Они бросили меня здесь, а сами ушли… – причитал сын.

– Куда ушли? – я вздрогнул от неожиданности, услышав чужой мужской голос рядом с ребёнком.

– Туда… – тянул плача Лёнечка.

Мы услышали, как кто-то бежит по лестнице. Петерс дал нам знак подняться и пошёл к балюстраде: «Эти личности сыграли несомненно важную роль не только в приобретении нашим храмом известности, – мы уже ступили на верхние ступеньки и взбежавший человек растерялся, явно не ожидая нас здесь встретить, – но и приобщению многих людей к истинному роднику веры… – как ни в чём не бывало продолжал монах. – Присоединяйтесь, Али! – ласково улыбнулся он мужчине. – Жаль Вы пропустили рассказ о регентах, Вам, как музыканту, это было бы очень интересно». Мужчина не нашёлся что ответить, кроме угрюмого «Спасибо!»

Внизу, передохнувший Лёнечка радостно набросился на нас с упрёками, что мы его оставили. У него явно просыпался артистический талант.

– Я устал, я хочу спать… – вновь захныкал Лёнечка.

– Извините, Петерс, – вступил я в игру, осознав, наконец, происходящее, – он и в самом деле измучился.

– Это вы меня простите, не привык иметь дело с такими маленькими детьми… – он потрепал Лёнечку по кудрявой светлой головке. – А ты держался молодцом! За это получишь от меня подарок! Иди сюда! – он хотел взять мальчика на руки, но тот не дался: «Я сам! Я уже не маленький», – и пошёл рядом, доверчиво вложив свою маленькую ладошку в огромную ручищу монаха.

– Тогда я самостоятельно проведу себе здесь экскурсию, – произнёс Али нам вдогонку.

Петерс проводил нас до нашей кельи и пригласил прийти после обеда на общемонастырские занятия.

– В монастыре вы можете чувствовать себя абсолютно свободно, – сказал он, пожимая нам руки на прощание, – здесь стены без ушей, и никому нет дела о чём вы думаете или говорите.

Фраза выглядела вполне безобидной, если бы при этом он не дал нам знак, что всё с точностью до наоборот, в чём мы и сами только что наглядно убедились.