Не зная, как сказать Каме об её отце я, по дороге к кухне, придумывал утешающие фразы, ожидая слёз, истерики, упрёков, сурового молчания… чего угодно, только не того, что произошло.
Как только я начал рассказывать о его фокусе с продуктами, глаза Камы сверкнули испугом и бешенной злостью: «Он мне не отец!» Через мгновение они снова стали мягкими и внимательными, но и этого времени хватило понять, что передо мной не жертва, а хищник. Узнав, что мужчина умер от укуса ядовитой змеи, женщина изобразила такую радость, что мне стало муторно. А глянцевая фабула её рассказа и вовсе утвердила меня в мысли, что она, если и не организатор покушения, то весьма активная его участница.
– Мы свободны! Свободны! – пафосно восклицала Кама.
– Свободны?! – я не сразу врубился в смысл произнесённого. – Мы вроде вас силой не удерживали…
– Не вы, он! Он шантажировал нас: сначала меня, что если я не последую за ним, или расскажу всё мужу, то он убьёт и мужа, и девочек, а затем дочерей, что если они ослушаются его, он убьёт меня….
– Ваш муж жив? Вы знаете, где он?
– У него ферма, не так далеко отсюда.
– И что, он не искал ни вас, ни девочек?
– Ему пригрозили, что если он начнёт поиски – нас убьют.
Единственной правдой, из сказанного Камой, оказалось то, что она жена Майкла, державшего ферму в полусотне километров к югу от нас, и мачеха двум его дочерям. Узнали мы это, через сеть сенситивов, благодаря Йенсу – сенсу, работающему у Майкла в конюшнях. Правда супругу, перед отъездом к нам, она рассказала совсем другую историю, а именно, что девочкам нужна компания сверстниц и опыт самостоятельной жизни.
Фермер оказался человеком порядочным и благодарным. Приехав за дочерьми, он привёз нам целую фуру свежих продуктов – муки, круп, овощей, фруктов… и несколько козочек. Теперь у нас появилось свежее молоко, которое мы сразу пустили на приготовление сыров и масла.
Майкл только усмехнулся на новый рассказ Камы и сказал, что её отвезут туда, куда она укажет. Никого не удивило, что она назвала Холмоград. Йенс хотел уйти к нам, но согласился на предложение Майкла остаться на ферме, в качестве его друга и управляющего. Знакомство с Майклом принесло обеим сторонам несомненные выгоды. Мы помогали ему выращивать и собирать урожай, получая взамен продукты, а кроме того это было, хоть и редкое, но всё же внешнее общение, вносящее разнообразие в нашу тяжёлую жизнь.
Случившееся подсказало нам решение и ещё одной проблемы. Мы заселили часть заброшенных наружных выходов змеями и осиными гнёздами, освободив себя от их охраны.
Не даром говорят: «Всё, что ни происходит – к лучшему». Хотя по мне эта фраза должна была бы звучать иначе: «Всё, что не происходит – к лучшему». Стабильность уже сама по себе неплохая штука, хотя порой и скучновата, и тяжела до невыносимости, но сводя, с приобретением опыта, наши действия к автоматизму, высвобождает силы и время для побочных занятий.
А заняться было чем. Материальное наследие цивилизации ржавело и истлевало. Нужно было думать, как сохранять огонь, в чём готовить пищу, остро стоял вопрос лекарств, одежды, особенно обуви…
Тлевшие то там то здесь конфликты, начали разрастаться в межгрупповые войны. Только немногие старались обеспечить себя сами, возрождая древние ремёсла, большинство пыталось захватить силой всё, что ещё было пригодно к употреблению. Фермерство всё более скатывалось к рабовладению.
Среди этого хаоса и разрухи, выделялся один Холмогорск, заранее стянувший на свою территорию людские и материальные ресурсы, которые позволяли ему выплавлять металл и вырабатывать электричество. Правда и они не смогли просчитать всё до конца. Ограниченная территория города не давала возможности организовать все необходимые промышленные комплексы. Не хватало квалифицированных кадров с базовым образованием, а те немногие, что наличествовали, делали всё возможное и невозможное, чтобы сохранить свои знания в тайне и не лишиться привилегированного положения. Кроме того, сама политика города была направлена на создание технически-вооружённой верхушки и неграмотного населения, созерцающего на неё, как на касту божеств.