Сила и слабость


Сколько я пробыл один в пещере не знаю, но когда вышел, солнце уже скрылось за горами, подсвечивая их верхушки золотыми и порфирными тонами. Все ожидали моего решения, сидя полукругом напротив входа в пещеру. Мне было неловко, что я не заметил, как пролетело время и заставил их так долго ждать.


– Простите, – произнёс я в смущении, – задумался…

– Ты готов огласить свой выбор, брат?! – спросил Петерс, стоящий у входа в пещеру.

– Я готов принять Силу! – прямо ответил я, не желая больше ни на минуту затягивать церемонию.

– Тогда очисти свой разум и следуй за Садовником! Помни! Ты должен отвергать любую мысль, не додумывая её, и быть полностью расслабленным, с радостью принимая всё, независимо от событий и ощущений! Прощай брат!


«Он твой!» – повернулся Петерс к монаху в сером, стоящему по другую сторону от входа. Монах то ли кивнул, то ли поклонился и стал подниматься в гору над пещерой, по едва заметной тропке. Я молча последовал за ним, сосредоточившись на верхушке его капюшона. Мы пришли к неширокой полке, за которой располагалась ещё одна пещера, и опустились на землю перед входом.


Пока мы шли, мне слышалось какое-то странное пение. А теперь я увидел, что внизу, откуда мы поднялись, все обходят вокруг высоко стоящих носилок, затем четыре монаха подняли носилки на плечи и пошли вслед за Петерсом, а остальные последовали за ними. Пение всё приближалось и приближалось, пока с противоположной стороны скалы не показались Петерс и монахи, несущие носилки, на которых сидел, похожий на древние изваяния, учитель. Они зашли в пещеру, а сопровождавшие опустились на землю напротив входа, их и пение стало таким тихим, что едва улавливалось слухом. Затем монахи с Петерсом вышли, сделали нам прощальный поклон, и сели рядом с остальными. Наступила тишина. Садовник дал мне знак и мы вошли под свод.


Я ожидал увидеть обычную пещеру, а оказался в величественном, уходящем под небеса, храме, мгновенно почувствовав себя мелким и незначительным. Празднично украшенный Гуру неподвижно сидел в высокой, сверкающей драгоценными камнями и золотом, нише. Мне была отведена скромная глубокая ниша, расположенная напротив у самого пола.


Монах сбросил капюшон и я узнал Майкла.

– Помни, не всё есть тем, что кажется! – повернулся он ко мне. – Расслабься и сосредоточься на глазах Учителя.

– Вращающий Колёса Времён! – обратился он к Гуру. – Ты знаешь этого человека?

– Да! Несущий Милосердное Успокоение! Это Хранитель Жизней Воспитывающий Сердца, из рода Великого Ветра, правнука сына моей младшей дочери, Повелительницы Ветров, сын Ветра Жизни, Возвращающего Знания, отец Великого Управителя, мой ученик, которому я открыл его истинное имя.

– Ты готов отдать ему, полученное тобой и ставшее частью тебя, удерживая в этом мире?

– Да! Несущий Милосердное Успокоение! Я ждал его, как обещал своей дочери, и с радостью передам, уже ставший тяготить меня дар.

– Желаешь ли ты оставить себе часть отдаваемого, для продления пребывания здесь?

– Нет, благодарю тебя, Милосердный! Мой путь был слишком длинен, даже для Вращателей Колёс…

– Спасибо, Учитель! – низко поклонился Майкл, сложив руки в прощальном приветствии. – Ты достойно прошёл Путь Времён и достойно оставляешь его! Можешь передать полученное и накопленное… Я отпускаю тебя!


Я слушал этот торжественный, строгий и скорбный, скупой диалог, почти не дыша, боясь пропустить хоть единое слово, не в силах отвести взгляд от почти неподвижного лица Учителя. С последними словами Майкла стало абсолютно темно и, в то же время, я видел всё, что окружало гору: и птицу в небе, и озеро, и медитирующую семью, и распростёртых на земле монахов…


А потом всё растворилось, и осталось только, наплывающее на меня, лицо Гуру, огромное, как сама скала. Помня инструкции, я изо всех сил пытался расслабиться, не сопротивляться. Но оно всё вдавливало и вдавливало меня в скалу, перекрыв доступ воздуха и кроша рёбра. Я ничего не видел и не мог пошевелить даже кончиком пальца, не слышал биения своего сердца, боль исчезла и мне показалось, что я умер.

– Открой глаза! Окхкокхышхкыш!

Веки были такие тяжёлые, что я сколько ни силился, никак не мог разлепить их.

– Помогите ему!

Чьи-то холодные пальцы потянули меня за веки и я увидел глаза Учителя, сидящего наверху в нише, светящиеся белым переливчатым светом. Неожиданно его зрачки расширились и свет хлынул потоком, мгновенно ослепив меня…

– Не закрывай глаза! Окхкокхышхкыш!


Ощущение было такое, словно в тело вливалось пылающее пламя, выжигая его изнутри. Сколько это длилось – мгновение?! Вечность?! Казалось я качусь в огненном колесе, пересекая моря, пустыни, посёлки, города… наблюдаю как растут и становятся взрослыми дети… как учатся студенты… как работают мастерские… заводы… войны… свадьбы… похороны… подробности жизней бесконечных поколений… Колесо всё замедляет и замедляет ход, и я словно вижу себя со стороны – маленького лягушонка, пытающегося разбить толстое стекло террариума или перепрыгнуть через него. Но стеклянные стенки всё растут и растут, и я расту вместе с ними, заполняя собой всё пространство – аномальный кристалл пиропа в толще базальта… Распирающие меня изнутри силы, настолько мощны, что базальт не выдерживает и начинает крошиться… И вот, ура! Свобода!


Во мне такая лёгкость, что я взлетаю и… внезапно обнаруживаю себя парящим над горой. Думая, что это всё ещё видения, я расслабляюсь и камнем лечу вниз, попадая прямо в объятия, взмывшего мне навстречу, Петерса: «Ну, ну, – улыбается он, прижимая меня к себе и бережно опуская на землю, – не до такой же степени расслабляться».

Загрузка...