Грааль

Глава 14

— Чем они там все заняты, в этом новом храме? — проворчал Таллахт, с тоской глядя в чашу перед собой. Эль, как и следовало ожидать, быстро кончился.

Без еды сидеть в пустом зале было скучно, невольно думалось, что после всех наших приключений возвращение могло бы быть более приятным. Усталые, все в дорожной пыли, мы могли бы рассчитывать на более радушный прием.

— Что поделаешь, — заметил Передур, — никто же не знал, что мы вернемся именно сегодня.

Лленллеуг молчал. Он сидел с закрытыми глазами, усталый и подавленный. Короля он так и не увидел, значит, напрасно собирал последние силы, и теперь усталость совсем одолела его.

— Еще успеем порадоваться, — я постарался поддержать общее настроение. — По мне, так лучше бы перекусить перед встречей и чего-нибудь выпить.

И тут принесли еду. Мы с удовольствием занялись приятным делом, однако ели молча. Я как раз потянулся за второй ячменной лепешкой, когда в зале прозвучали поспешные шаги. Я узнал их прежде, чем поднял глаза. Мирддин добрался до нас первым.

— Ну, наконец-то! — воскликнул он, быстро, словно ястреб на добычу, кинувшись к нашему столу. — Вы вернулись. Женщина с тобой?

— И Земля, и Небо тоже радуются тебе, Мудрый Эмрис, — ответил я. — Надеюсь, пока нас не было, ты хорошо себя чувствовал?

Он пристально посмотрел на меня и нетерпеливым взмахом руки показал, что не намерен шутить.

— Рассказывай!

— Расскажу и с удовольствием, — ответил я. — Но давай сначала отпустим моих спутников. Они с дороги, наверняка захотят помыться и отдохнуть.

Золотые глаза Мирддина мгновенно обежали всю нашу компанию. Он понял меня и согласился. — Прости меня, — сказал он, подходя к ирландцу. — Я слишком нетерпелив, признаю. Тебе помочь, Лленллеуг?

Герой поднял голову и изобразил улыбку. Получилось не очень.

— Я в порядке, Эмрис. Немножко отдохну, чтобы приветствовать короля и королеву в лучшем расположении духа. — Он хотел подняться, но сил не хватило, и он упал обратно на лавку.

— Извините, лорд Эмрис, — Передур вскочил. — Мы с Таллахтом займемся Лленллеугом.

Они вдвоем помогли ирландцу встать. Он уже не притворялся, и принял их помощь. Однако утвердившись на ногах, все же отвел их руки и медленно двинулся к выходу из зала. Молодые воины почтительно попрощались и поспешили за ним.

Дождавшись, когда они вышли, я вернулся к столу. Мирддин сел на скамью напротив, положил перед собой руки на стол и вопросительно посмотрел на меня.

— Все, чужих ушей тут нет, — сказал он, устремив на меня свой ястребиный взгляд. — Твой духовник готов выслушать тебя. Рассказывай.

— Знаешь, мы столкнулись с трудностями, — прямо сказал я. — Не знаю их природы, но они меня изрядно напугали.

И я рассказал ему обо всем, что произошло во время нашего пребывания в Ллионессе, и правильно сделал, потому что, выговорившись, мне полегчало. Я рассказал ему о странных приключениях, пережитых в этом богом забытом краю — начиная с потери моей лошади и кончая встречей со страшной тварью в мертвом ночном лесу. Мирддин внимательно слушал, изредка кивая каким-то своим мыслям, словно все, что я рассказал, он так или иначе предвидел или мог предположить. Наконец мой рассказ закончился.

— То, что мы спаслись, потеряв только одну лошадь, — это чудо. Похоже, с нас не спускали глаз с того момента, как мы вошли в Ллионесс. Упаси, Господи, Мирддин, но в этом пустынном краю нам попалось только одно поселение, да и от него остались одни руины.

— Ллионесс… — Он произнес это слово так, словно оно причиняло ему боль. — В этой пустоши даже мертвым неспокойно.

— Ты совершенно прав. — Я дополнил свой рассказ встречей с прокаженными почитателями Митры.

— Давно я о них не слышал, — задумчиво протянул Мирддин.

— Так ты о них знаешь?

— Когда я был еще мальчишкой, мой дед Эльфин рассказывал мне истории о Потерянном Легионе. Вот уж не думал услышать о них снова! — Он помолчал и поинтересовался: — Как тебе удалось найти эту крепость?

— Просто. Я увидел дым, — ответил я и повторил рассказ о том, как мы вышли на руины и нашли Лленллеуга, запертого в железной клетке. — Ты знаешь это место?

— Судя по твоему рассказу, крепость некогда принадлежала Белину.

Мне еше не приходилось слышать это имя и я вопросительно взглянул на собеседника.

— Белин был братом Аваллаха, — объяснил Мирддин. — Когда Дивный Народ пришел в Инис Прайден, они сначала обосновались в Ллионессе, но тамошняя земля им не понравилась. Аваллах привел своих людей сюда. А Белин, его брат-король, не захотел покидать южные земли, они остались там, и теперь их больше нет.

— Знаешь, это место больше напоминало гору камней, чем крепость, — заметил я. — Неужели это случилось так давно?

— Да, — кивнул Эмрис, — давным-давно. Так что с женщиной? Ты вообще не видел ее?

— Нет, Эмрис, не видел. И мне кажется, Лленллеуг больше не скажет. Он говорит, что она привела его в Ллионесс, а больше он ничего не помнит.

— Предоставь это мне, — сказал Мирддин, вставая. — Я поговорю с ним, когда он отдохнет. Тебе бы тоже не мешало умыться с дороги. Иди; позже еще поговорим. Я хочу, чтобы Артур тоже услышал твой рассказ, но это и до завтра подождет. И, знаешь, Галахад, я бы попросил тебя больше никому ничего не говорить. Сдается мне, в Летнем Королевстве поселилось предательство. Не стоит раньше времени предупреждать врага, что мы идем по его следам.

— Предательство? — Это слово поразило меня. — Эмрис, ты считаешь, что кто-то из кимброгов — предатель?

— Именно так, — сухо ответил он, направляясь к выходу. — Он еще не проявил себя, но я чувствую его присутствие. У него есть некая цель, иначе вы не нашли бы Лленллеуга.

— Думаешь, нам позволили его найти? Но они же хотели убить его, Эмрис! И у них получилось бы, не заметь я дыма над развалинами. Иначе он был бы мертв!

— Если бы враг хотел его смерти, хватило бы одного удара клинка, — ответил Мирддин, отметая мои возражения. — Но вместо этого дым привел вас к нашему другу-ирландцу, чтобы вы могли его спасти. Это факт. Один из немногих несомненных фактов во всей этой запутанной истории. Вы спасли его, потому что должны были спасти, и ничего более.

— Ерунда какая-то! — заключил я. — Ты хочешь сказать, что мы напрасно выполняли это дурацкое поручение?

Эмрис значительно покачал головой.

— Никогда не говори так, — серьезно произнес он. — Никогда не говори так, мой друг. Но среди нас что-то происходит, что-то зловещее — я это чувствую.

— Но зачем? С какой целью?

— Я бы тоже хотел это знать, — Мирддин явно колебался. — И забывать о том, что где-то рядом копится большое зло, ни в коем случае не следует. Там, где живет большое добро, рано или поздно начинает скапливаться большое зло. Так всегда бывает. Но теперь мы предупреждены, и с этого момента должны действовать очень осторожно.

Он ушел. Я с тревогой огляделся. Теперь мне везде чудились незримые глаза, наблюдающие за мной. Отвратительное ощущение! Я выскочил из зала и отправился в казарму. Конечно, я хотел повидаться с остальными, но пока их нет, баня в моем распоряжении.

Здесь было тепло и сыро. Остатки пара еще пропитывали воздух. Два факела горели на высоких подставках по обе стороны от квадратного бассейна, их огонь отражался на воде. Я с удовольствием содрал с себя грязную одежду и с блаженным воплем рухнул в бассейн. Горячая вода подогревалась печами по старому римскому способу, и я довольно долго отмокал в горячей воде. Наверное, перестарался, потому что в какой-то момент пар ударил мне в голову, а перед глазами стал стремительно сгущаться черный туман.

Я зажмурился, а когда снова открыл глаза, туман рассеялся, оставив после себя головокружение и тошноту. Решив, что с меня хватит, я уже хотел вылезти из бассейна, когда услышал свое имя.

— Я искала тебя, Галахад!

Голая кожа спины ощутила ледяное дыхание, и я обернулся. В купальном зале стояла женщина в длинных просторных одеждах синего и зеленого цветов, светлые волосы мерцали в слабом свете факелов. Она была высокой, стройной и очень красивой. Такие женщины иногда снятся мужчинам. Незнакомка внимательно и с одобрением разглядывала меня.

— Кто ты, женщина? — спросил я.

— Когда мы виделись в последний раз, ты был совсем мальчишкой, — сказала она, подходя на шаг ближе. Ее ноги бесшумно ступали по плоским камням. — А теперь посмотри на себя! Экий славный мужчина вырос! Фигурой ты пошел в отца. Лот был бы доволен.

Только теперь, когда она произнесла имя моего отца, я ее узнал. Одновременно сердце мое сжалось, а сила вытекла из тела, словно вода на песок. Даже стоять мне было трудно.

— Моргана! — Я задохнулся от ярости.

— Сын мой! — Она ласково протянула ко мне руки. — Неужто у тебя не найдется приветственного поцелуя для твоей матери?

— Ты мне не мать, — с отвращением ответил я. — Моя мать умерла.

— Бедный Галахад, — она надула губы и красиво сложила руки на груди. — Подумать только, а я всегда относилась к тебе как к своему кровному сыну.

— Отойди от меня, ведьма, — хрипло выговорил я и хотел отвернуться, но мое тело мне уже не повиновалось.

— Мне надо поговорить с тобой, дорогой. — Голос у нее был удивительно плавным и напевным, ну чисто змея, обвивающая добычу. — Я хочу, чтобы ты кое-что сделал.

— Ни за что! Я скорее руку себя отрежу, чем пальцем пошевелю ради тебя.

— О, а я вот думаю, что сумею убедить тебя в обратном. — В ее улыбке крылось все предательство мира. — Мужчины — такие простые существа...

Я попытался заговорить и почувствовал, что язык мой омертвел во рту. Челюсти судорожно сжались.

— Видишь ли, мне нельзя отказывать, — продолжала она, подходя еще ближе. Рукой она начертила в воздухе перед собой какую-то фигуру. В тот же миг я понял, что не могу дышать. — Мне нужна от тебя сущая мелочь. По-моему, тебе легче будет подчиниться, чем отказать.

— Не дождешься, ведьма! — Я с огромным трудом выдавил эти слова сквозь сжатые челюсти. Они болели! Я даже побоялся, что они вот-вот лопнут.

Она подняла голову и рассмеялась грудным, чарующим смехом.

— Ты очарователен! — пропела она, сложив руки под подбородком. — Именно так говорил твой брат, — неестественно веселым тоном сообщила она. — Увы, бедный Гавейн! Он заставил меня поверить ему на слово. Тем более, второй раз я не стану совершать ту же ошибку.

— Нет! — закричал я, прижимая кулаки к глазам. — Господи, спаси меня!

Раздался трепещущий звук, похожий на шорох крыльев в полете, и открыв глаза, я обнаружил себя все в том же бассейне в одиночестве. Один из факелов погас. Я встал и осмотрел каменный пол, на том месте, где стояла Моргана, но ни малейшего следа не обнаружил, хотя камни покрывал налет пара. Я крикнул и услышал в ответ только глухое эхо собственного голоса.

В сильном испуге я выбрался из бассейна, вытерся, оделся и помчался опять в зал. Вокруг никого не было, и я попытался успокоить себя тем, что мне привиделся дурной сон, вызванный усталостью и переживаниями недавнего путешествия.

Мне удалось вернуть себе более или менее приемлемое расположение духа. Пожалуй, я уже готов приветствовать моего короля и братьев по мечу. Только сначала очень хотел жареного мяса и побольше эля. Гул голосов дал понять, что строители храма уже вернулись и готовится праздник.

Действительно, зал был ярко освещен факелами и полон друзей. Смех и оживленные разговоры доносились из-за столов; слуги разносили чаши, в очаге развели огонь. Остановившись на пороге, я постоял немного, пытаясь свыкнуться с мыслью о том, как же мне повезло наблюдать такое благородное собрание. Когда мужчины и женщины, подобные этим, уйдут из этого мира, в нем станет намного холоднее.

Помотав головой, я отбросил ненужные мысли и окунулся в многолюдие. Меня сразу же окликнули и сунули в руку кубок. Кто-то дружески но ощутимо приложил меня по спине, а громкий голос Кая взревел над ухом:

— О! Странник вернулся! Как прошла охота, брат?

Прежде чем я успел ответить, вскочил Кадор:

— Если верить моим молодым родичам, несчастья так и сыпались на вас с рассвета до заката.

Я помнил совет Мерлина, поэтому легкомысленно отмахнулся:

— Да какие там несчастья! Так, иногда слегка покусывало за пятки!

Кай рассмеялся, но Кадора так просто не остановишь. Он подошел ближе и серьезно спросил:

— Проблемы?

— Да, — неохотно согласился я, — были. — Затем поднял чашу и сказал: — Но у нас тут есть эль, а в очаге горит огонь. Поговорим лучше о радостных вещах. — Я выпил и передал чашу слуге. Вытирая пену с усов, я спросил о том, что меня действительно интересовало: — А теперь скажи мне, что это за новый храм, который задумал Артур?

— Ха! — воскликнул Кай. — Тебя не было всего-то несколько дней, но за это время столько всего случилось! Ты пожалеешь, что тебя здесь не было!

И он пустился в рассказ о событиях минувших дней. Тут же к нему присоединились другие кимброги, вставляя свои замечания и поправляя его. В зале собралось множество людей, они пришли приветствовать наше возвращение. Вкратце, суть поведанного Каем сводилась к тому, что Артур, вернувшись на место своего чудесного исцеления, ночью удостоился видения святилища, в котором Чаша Христа сияла, подобно утреннему солнцу. Пендрагон воспринял это видение как знак от Верховного Короля Небес, и решил, что надо построить святилище для Грааля. Он пошел советоваться к аббату и монахам, два дня они просидели с епископом Элфоддом над свитками, на которых король кое-как изобразил то, что привиделось ему в ночном откровении.

Элфодд и Артур… Меня удивила эта пара, но я позволил Каю закончить рассказ словами:

— И вот, мы послали в Лондиниум за людьми, которые умеют работать с камнем.

— С камнем? Святилище должно быть из камня?

— Именно из камня! — с торжеством заявил Кай. — Артур хочет, чтобы оно простояло тысячу лет!

— Десять тысяч! — выкрикнул его сосед.

— Вечно! — вставил другой.

— И вы уже начали работы?

— А как же! — подтвердил Кадор. — Место выбрали, землю расчистили. Целый день рубили деревья и корчевали пни. По правде говоря, Галахад, тебе пришлось полегче. Я, знаешь, как-то не привык гонять волов.

Как только разговор снова зашел о нашем путешествии, я сослался на усталость и пересел к столам, куда опять поставили еду. Я поискал Артура и Гвенвифар, не увидел их среди комброгов, зато заметил нескольких монахов и кое-кого из Дивного Народа. Мирддина тоже не было. Отсутствие трех главных действующих лиц показалось мне еще одним недобрым предзнаменованием.

На меня чуть было опять не навалилась меланхолия, но потом аромат жареного мяса и теплого хлеба вытеснил неприятные мысли. Когда я, наконец, ощутил себя сытым, я осмотрелся, чтобы понять, кто сидит за столами. Увидел Таллахта, Передура и многих других знакомых; люди ели, разговаривали, и, кажется, никакие проблемы их не волновали. Мне хотелось ощутить себя таким же беззаботным.

Не получилось. Из головы не шла Моргана, как будто она не привиделась мне, а была тут, в зале, и в любой момент могла напомнить о себе.

Аппетит пропал. Я отодвинул от себя миску, встал, извинился и направился к выходу. Я успел пройти только половину расстояния до дверей, когда в зал вошли Артур и Гвенвифар. Шедший сзади Мирддин увидел меня и поманил к себе.

При моем приближении король улыбнулся и раскрыл руки для объятия.

— Галахад! — воскликнул он. — Рад видеть тебя с нами!

— Господь да пребудет с тобой, мой король, — ответил я.

— Мирддин сказал нам, что ты благополучно вернулся.

— Так, господин.

— Добро пожаловать, Галахад, — произнесла Гвенвифар низким голосом. — Я надеялась застать тебя здесь. Лленллеуг с тобой? — Она быстро оглядела зал в поисках своего родича.

— Нет, миледи, но я не сомневаюсь, что он присоединится к нам, как только отдохнет.

— Ну же, Галахад, — радостно сказал Артур, — садись со мной. Пока вас не было, тут многое случилось. Сейчас расскажу.

— Я весь внимание, господин.

Король начал рассказывать о том великом замысле, который, судя по всему, полностью владел им. Уже через несколько минут я почти забыл о сложностях нашего путешествия и странном сне наяву.

Одна из главных отличительных черт Пендрагона Британии — его неистощимое жизнелюбие. Его природного богатства и благородства хватало на всех, и все, на кого падал его взгляд, возвышались душой. Воистину, он — Великий Король, несущий бремя власти так легко и с таким изяществом, что люди рады преклонить колени перед ним.

Знайте, я прожил рядом с Артуром много лет, я служил ему, я следовал за ним в бой чаще, чем могу вспомнить теперь, так что поверьте мне, когда я говорю: редко видел я Артура в таком добром настроении. Словно вся боль прошлых беспокойных лет стерлась, а его дух вернулся к своему истинному и естественному состоянию — прекрасному и незапятнанному суровыми потерями войны. В ту ночь он был больше самим собой, чем даже в день свадьбы, а это о чем-то говорит.

Мы разговаривали и смеялись вместе, и я чувствовал, как мое сердце трепещет от тепла его дружеского расположения. Когда, наконец, мы расстались, стояла глухая ночь, но у меня в сердце горело видение Летнего Королевства, хотя я и не помню, чтобы Артур называл его так. Да и необходимости не было, и так все ясно!

Он, словно костер на Белтэйн, разбрасывал во все стороны искры и зажигал ночь. Любой, кто заговаривал с ним, уже довольно быстро оказывался заворожен прекрасными перспективами, а мне и вовсе посчастливилось сидеть по правую руку от него и слушать о его планах строительства Храма Грааля. В его мечтах была совсем не грубая постройка, смахивающая на хижину, а настоящий храм, вечный маяк добра для всех, кто бродит во тьме, всеобщее благословение для тех, кто жаждал правды, бесконечный пир для всех, кто стремился к справедливости. Завершение строительства Храма Грааля должно было положить начало сезону мира и изобилия, растянутому на тысячу поколений.

Пока никто в деталях не представлял, как это будет. Никто не мог сказать, каким образом Артур завладеет Святой Чашей. Но одно Пендрагон знал твердо: дела, которые мы совершаем сейчас, станут песней, и песня эта будет звучать до тех пор, пока у людей есть языки, чтобы говорить, и уши, чтобы слышать.

Да, когда мы наконец встали из-за стола, ночь почти прошла, и красно-золотая заря обозначилась на горизонте. Она представлялась не только началом нового дня — нет, это было начало великолепного Золотого века.