Грааль

Глава 36

Грааль исчез.

Так мне сказала Моргауза. Лживая сука уверяет, что спрятала его, и что с того момента, как Лленллеуг привез его, она с ларца глаз не спускала. Ларец и правда у нее, только там пусто! Моргауза утверждает, что он исчез в тот момент, когда телохранитель напал на своего короля. Моргауза заплатит за это. О, она дорого заплатит. Я же сама учила ее. Разве она не понимала, какую ценность представляет собой эта чашка? Ее во что бы то ни стало следовало сберечь. Это же насколько слепой надо быть, чтобы прозевать такую вещь?!

Наглая корова намекает, что это, дескать, моя вина, что я не предупредила ее об истинной силе чаши. Я ей напомнила: чаша всего лишь приманка в ловушке, и что какой бы силой не обладала эта безвкусная безделушка, она же не отвратила роковую гибель стольких наших врагов сразу.

Пропала чашка — и плевать на нее! Это ничего не изменит. Все идет по моему плану, конец стремительно приближается. До моей короны и наступления моего царства террора осталось всего ничего. О, мой триумф для многих станет концом.

Некоторые монархи при вступлении на престол объявляют о помиловании своих противников и о прощении совершенных против них грехов. А я поступлю наоборот. Кровь зальет Британию от севера до юга! Думаю, начну с главных фигур, а дальше… ну, всему свое время.

Нет, все-таки мне нужна эта чашка. Пусть Моргауза найдет ее раньше, чем эти дураки поймут, что они потеряли. Даже думать не хочу о том, что они найдут ее первыми. Так не пойдет. Придется вмешаться.

— Брат, — говорил Передур, едва переставляя ноги, — ну зачем это все? Вы напрасно беспокоитесь. — Он сделал еще пару шагов и остановился. — Герейнт, — обратился Передур к молодому воину, — ты же мой родственник. Скажи им!

Борс сзади подтолкнул следопыта острием меча.

— Давай, двигай вперед, друг.

Передур сник. Кажется, он не собирался больше сопротивляться.

— Наверное, вы мудро поступаете, подозревая меня, — сказал он, сделав еще пару шагов. — Только я не понимаю, чего вы добиваетесь? Это же бессмыслица.

Тут даже я начал сомневаться. Что я надеялся доказать, поставив его перед алтарем? Вряд ли в этом был хоть какой-то смысл. Дурак! Что я делаю? Неужели противник настолько заморочил нам голову, что мы уже не можем отличить друга от врага? Надо его отпустить!

Словно вторя моим мыслям, Передур сказал:

— Отпусти меня, я не буду обижаться. Поверьте мне; мы еще можем найти остальных, но надо торопиться.

Будь я один, тут же отпустил бы его. Мне очень хотелось это сделать, и как-то забылось, что я намеревался поставить его перед алтарем. Но Борса так легко с пути не сбить.

— Поберегите дыхание, — приказал он молодому воину. — Это недолго, и вреда никакого для тебя здесь нет.

С этими «веселыми» разговорами мы и подошли к двери часовни. Я убрал нож, положил руку Передуру на затылок, пригибая голову, чтобы протолкнуть в низкий вход. Он послушно наклонился, но едва его нога коснулась порога, замер.

— Не пойду! — вдруг выкрикнул он и попытался вывернуться. Но я был готов и держал парня крепко. — Это же ничего не доказывает. Я не хочу!

Борс, стоявший у меня за спиной, без разговоров втолкнул его в часовню. Следопыт уперся.

— Иди, иди, парень, — заворчал Борс. — Чего это ты вдруг испугался?

— Не хочу! — на этот раз в голосе Передура звучала непреклонная решимость. Он вцепился в притолоку. — Не пойду!

Однако Борс был куда сильнее и крупнее, и как бы не упирался Передур, для меня исход был ясен. А следопыт кричал теперь уже в бешенстве, он не хотел сделать ни шагу. Но Борс хотел другого. Он нагнулся и могучим рывком втолкнул сопротивляющегося воина в часовню.

От толчка Передур повалился на колени на каменный пол, и Борс встал над ним, протягивая руку, чтобы помочь встать. Я протиснулся следом и тоже протянул руку воину.

— Ничего страшного, — увещевал я его, — просто подойди и встань перед алтарем.

Поскольку я держал парня за руку, дрожь, сотрясшая его тело, передалась и мне. Он повернул голову и попытался укусить меня. Бросив взгляд на его искаженное лицо, я отпрыгнул в сторону.

— Борс! — позвал я. — Помоги-ка мне!

В этот момент Передур издал ужасный гортанный рык, вскочил на ноги и отшвырнул Борса в сторону, как если бы перед ним был маленький ребенок. Борс, не ожидавший нападения, упал на бок, ударившись головой о каменный пол. Я бросился к нему на помощь, а Передур, сотрясаясь всем телом, завыл, как зверь.

— Борс! — отчаянно закричал я. — Очнись! Вставай!

Яростное рычание наполнило часовню. Я оглянулся и не узнал Передура. Он стоял, низко опустив голову на грудь; нижняя челюсть выдавалась вперед, а рот раззявлен, обнажая страшные зубы, острые и странно изогнутые; плечи раздались, руки стали толще, спина шире, и она горбилась буграми мышц. Но больше всего меня поразили глаза — красные и дикие, лезущие из орбит, готовые вот-вот лопнуть.

Не прекращая выть, он медленно шагнул ко мне и вытянул длинные руки с пальцами, похожими на когти. Борс лежал без сознания, я искал его меч и не находил.

— Герейнт! — заорал я.

Молодой воин влетел в часовню. Не секунды не задумываясь, он встал с обнаженным мечом между чудовищным Передуром и мной. Однако существо, казалось, не обратило на него внимания. Он пускало слюни, как загнанный волк, и рычало. Я видел перед собой олицетворенную жажду убийства.

Клинок в руке Герейнта не дрогнул. Тварь ринулась вперед, Герейнт ловко увернулся и ударил мечом по руке существа.

— Именем Господа, стой, где стоишь! — холодно предупредил Герейнт.

Тварь запрокинула голову и завизжала, скрежеща зубами и царапая воздух. Продолжая вопить, она снова ринулась вперед. Громкий звук все же привел Борса в сознание. Он попытался привстать, но снова упал.

— Я с тобой, брат, — произнес я, прикрывая его.

Герейнт неожиданно перевернул меч, подняв рукоять, подобную Святому Кресту, в точности так, как это сделал Артур при освящении Святилища Грааля. Он выставил рукоять меча прямо перед мордой зверя.

Существо взревело и отшатнулось. Герейнт шагнул вперед, держа меч-крест.

— Во имя Отца и Сына и Святого Духа, изыди!

Зверь издал леденящий разум крик и начал царапать себя, словно пытаясь оторвать уши от собственной отвратительной головы. Потом рухнул на колени, завывая и скрежеща зубами. Бесстрашный Герейнт сделал еще шаг, призывая Христа.

Злобная тварь кричала, не переставая, словно пыталась заглушить криком собственные мучения. Она начала меняться: тело вытягивалось, становясь все тоньше и выше, пока узкая голова не коснулась потолка часовни, тело подломилось, словно не выдержав собственного роста, и упало, согнувшись пополам. Однако пол, украшенный символами, пришелся ему не по вкусу, старь корчилась и билась головой о каменные плиты.

Герейнт, непреклонный, с твердым, будто окаменевшим лицом, сжимал импровизированный крест и надвигался на зверя. Жалобно вопя, существо продолжало меняться, его истончившееся тело покрылось чешуей, его ужасный голос терял силу и стал походить на шипящий крик. Оно завертелось, сворачиваясь невообразимыми кольцами и, как змея, скользнуло за порог часовни и растаяло в ночи.

Герейнт подбежал к нам и глухим голосом поведал очевидное:

— Оно исчезло.

— Отлично, Герейнт, — ответил я и заметил, что с его рук капает кровь. Он так крепко сжимал лезвие меча, что порезал себе ладони и пальцы. — Всё, сынок, отпусти меч. Бой окончен.

Герейнт посмотрел на руки и выронил меч. Мы вместе отрезали от плаща полосу и перевязали ему руки, а после вернулись к Борсу. Перевернули здоровяка на спину, подложили под голову плащ. Только поле этого мы с Герейнтом присели возле стены передохнуть и обсудить случившееся.

— Как ты думаешь, что оно такое было?

Герейнт задумался.

— Оборотень?

— Или демон. Я слышал, как епископ Элфодд говорил о таких вещах.

— Так ты поэтому решил отвести его к алтарю?

— Знаешь, я тогда не думал, — признался я. — Я знал только знал, что Передур — набожный парень, и ему не составит труда принести клятву перед алтарем.

— Но когда ты понял, что это не Передур?

— Сам не знаю. Просто что-то в его поведении вызывало подозрения. Я даже не могу объяснить, что именно. Но тогда, — я пожал плечами, — мне мое собственное решение показалось казалось глупым, и я чуть не отпустил его.

— Однако ты предусмотрителен — отметил Герейнт, а затем с сожалением добавил: — Мне он точно голову заморочил.

— Подумаешь! — отмахнулся я, — и не такие попадались на вражьи хитрости. О, вспомнил! Меня насторожили его манеры. Когда я упомянул Грааль, он повел себя так, как будто это совершенно не важно.

— Точно! — воскликнул Герейнт. — Настоящий Передур непременно захотел бы на него взглянуть.

— Вот я и подумал проверить его у алтаря. Мне казалось, что никто, вставший на сторону зла, не может вынести Грааль.

Герейнт кивнул.

— Ну, ты прямо настоящий друид, лорд Галахад. Я и не подумал об этом.

— Жаль, что это оказался Передур, — ответил я и снова подумал, как мы едва не поверили лжи. — Он нас почти обманул, и сейчас мы наверняка были бы мертвы, а часовня осталась без защиты.

Словно для того, чтобы отвлечь меня от невеселых мыслей, Борс со стоном сел, держась за голову.

— Эй, полегче, брат, — я с беспокойством наклонился над ним. — Все в порядке. Тварь ушла. Отдохни немного.

— М-м-м, — промычал он, потирая шею. — Мне показалось, что на голову стена упала. Помоги встать. — Я взял его за руку и потянул вверх, но он тотчас снова упал, зажмурившись от боли. — Погоди. Я, пожалуй, посижу так немного.

— Точно! Спешить нам некуда. Сейчас принесем тебе воды. Герейнт, возьми миску и принеси Борсу воды.

Молодой воин взял из-под алтаря ковшик и направился к двери.

— Сходи с ним, — сказал Борс, потирая шею.

— Да я же только до колодца, — запротестовал Герейнт.

— Иди, иди, — настаивал Борс. — Я уж как-нибудь посижу тут в одиночестве.

— Я тоже хочу пить, — сказал я Герейнту, — так что пойдем вместе. Покажешь мне колодец.

Герейнт провел меня к задней стене часовни. Землю здесь покрывали мшистые камни. В одном месте они высились аккуратной горкой.

— Вот, — сказал Герейнт, прыгая с камня на камень. — Колодец здесь.

На самом деле колодец представлял собой небольшой прудик; когда-то давно его обложили камнями. На краю был вбит металлический стержень, с него свисала бронзовая цепь. С нее Герейнт и снял ковшик, когда принес воды для очищения алтаря.

Мы напились и поговорили о том, как здесь оказался колодец, да и часовня тоже.

— Наверное, когда-то здесь было радостное место, — вслух подумал Герейнт, разглядывая поляну.

— Хотелось бы посмотреть на него в более счастливые времена.

— Думаешь, такие были?

— Здесь нам явился Грааль, — ответил я. — Часовню построили наверняка на святом месте.

Наверное, так и было, подумал я, но это же Ллионесс, проклятая земля, пустынная, бесплодная, населенная странными существами. Видимо, так было не всегда. Ведь часовня еще стоит, за ней совсем другая история. Возможно, у Ллионесса есть еще надежда.

— Пойдем, — позвал я, — а то Борс начнет беспокоиться, не съел ли нас кто. — Я еще немножко попил, набрал воды в ковшик и мы пошли назад.

Борс за это время пришел в себя и устроился у стены. Он жадно осушил ковшик, отставил его в сторону и заявил, что отдохнул достаточно и готов вернуться к своим обязанностям Хранителя Грааля.

Герейнт склонил голову набок, обернулся к двери и спросил:

— Слышали?

— Ничего не слышал, — признался я.

— Я тоже, — сказал Борс.

— Слушайте! — прошептал Герейнт. Он вытащив меч, легко шагнул к двери и вышел в темноту. Я последовал за ним, и мы внимательно осмотрели двор часовни. Я ничего не заметил и собирался сказать об этом, когда Герейнт указал клинком в сторону леса и сказал: «Вот они».

До его слов я не видел ничего, кроме темных контуров деревьев, едва выступавших из мрака. Но когда он показал, я различил головы и плечи трех воинов, шагнувших на поляну. Над их большими круглыми щитами торчали длинные копья, и я понял, что нас ждет бой.