Грааль

Глава 3

Единственный человек, которого я когда-либо любила, не любил меня. Знаю, я была молода тогда и глупа. Я не обладала и малой толикой той силы, которой обладаю сейчас, иначе все могло бы пойти по-другому. Та стрела предназначалась моей сестре.

Тебя это удивляет, моя милая? Тут все просто. Харита никогда не думала обо мне. Она была уже взрослой женщиной, когда родилась я, и, хотя у нас был один отец, Аваллах не сказал мне ни слова за все время, что я прожила под его крышей.

Его возлюбленная Брисеида остыла в могиле задолго до того, как моя мать разделила ложе с великим королем. Он нуждался в Лиле; и это правда, он бы умер, если бы не ее целительское искусство. Аваллах зависел от нее, но никогда не любил. Даже после смерти королевы Брисеиды Аваллах продолжал любить ее, а няню Лиле просто терпели. Бедняжка Лиле, она так хотела быть его женой, и хотя, в конце концов, он на ней женился, она так и осталась его наложницей.

Даже я, босая чумазая девчонка с грязными руками и сопливым носом, видела, что моя мать ничтожна в глазах окружающих, и еще тогда, в своем младенческом сердце я поклялась никогда не опускаться до ничтожества.

Другое дело — красивая сильная Харита. Солнце и то не такое яркое и лучезарное. Я очень хотела походить на нее, да что там — походить! — я хотела быть ею! Когда мой отец смотрел на нее, его глаза переполняли любовь и восхищение своей златовласой дочерью, а мне так хотелось, чтобы он и на меня взглянул! Весь мир я готова был отдать лишь за то, чтобы Аваллах улыбнулся мне так же, как ей.

Но этого не случилось.

Поначалу мы надеялись, что чем дальше на север, тем слабее засуха. Однако холмы за долиной Хафрен оказались такими же пыльными, как и те, что мы оставили позади, а русла ручьев пересохли. Ни одна тучка не показывалась на небе. От рассвета до заката небо оставалось все таким же выгоревшим, солнце всходило и садилось на выбеленном небосводе, подобно огненному шару, кипящему в озере расплавленного железа.

Мне приходилось слышать о пустынных землях, где дождь выпадает раз в год, но я не помню, чтобы Британия страдала из-за отсутствия дождей. Поиски воды для нас самих и вандалов стали нашим основным занятием. К счастью, на холмах попадались родники, позволявшие наполнить бочки. Если бы не эти источники, пробивавшиеся глубоко из-под земли, мы умерли бы от жажды.

Таким образом, с Божьей помощью, мы кое-как добрались до Афон Треонта. Папоротники на холмах и здесь стояли коричневые и сухие, как трут, а по обоим берегам Треонта теперь пролегли широкие полосы потрескавшейся засохшей грязи и камней, но в длинном озере к северу оставалось достаточно хорошей воды.

Там мы провели несколько дней. Животные могли напиться на мелководье, но за хорошей питьевой водой приходилось плавать на лодках — довольно утомительная работа, и воины без всякого удовольствия ей занимались.

— Перевозить бочки с водой на лодках — все равно, что пасти гусей на спине у свиньи, — заявил Кай. Они с Бедивером стояли на каменистом берегу, наблюдая, как маленькие круглые лодки таскают тяжелые бочки.

— Другого способа все равно нет, — кисло заметил Бедивер.

— Ладно, потерпим, — ответил Кай. Он еще некоторое время наблюдал за лодками, а потом сказал: — Полагаю, нам скоро в путь.

— Нет, — покачал головой Бедивер. — Останемся здесь.

— Но Артур сказал…

— Я знаю, что сказал Артур, — раздраженно заявил Бедивер. — Только он не представлял, как трудно держать людей сытыми и напоенными.

— До Регеда все еще далеко, — сказал Кай, теребя себя за усы.

— А то я без тебя не знаю! — вспылил Бедивер. — Ты у Бога в любимчиках ходишь, Кай, но как же ты достаешь всех!

Кай и ухом не повел.

— Я просто предлагаю…

— Из-за этой проклятой засухи не будет урожая в Регеде, да и вообще нигде не будет. Зачем идти в Регед, если помереть с голоду можно и здесь? Здесь хотя бы вода есть, и в лесу можно попытаться раздобыть какое никакое пропитание. — Он кивнул на мощный лес неподалеку.

— Хороший план — не хуже любого другого, — задумчиво проговорил Кай.

— И обрати внимание, — продолжал Бедивер, — поблизости совсем мало поселений. Вандалам не придется часто сталкивать с местными.

— Я и говорю: хороший план. Чем скорее мы расселим этих… этих людей, тем скорее сможем отправиться на юг. Мне, знаешь ли, не терпится узнать об Артуре.

— А мне, думаешь, нет? — откликнулся Бедивер. — Не думай, что ты один такой!

— Если напрашиваешься на драку, — хрипло ответил Кай, — иди, поспорь с Рисом, он, точно, не будет против. Вы оба друг друга стоите.

Бедивер вскинулся, но все же придержал язык, только ожег Кая испепеляющим взглядом и, ворча себе под нос, ушел. Кай смотрел, как он бредет по берегу озера. — И характер свой несносный с собой забери! — крикнул он в спину Бедиверу.

Размолвка случилась у меня на глазах.

— Не сердись на него, — сказал я, подходя к Каю.

— Это я-то сержусь? — с деланным изумлением откликнулся он. — Я что, похож на человека, который бросается на всех спозаранок? Это он первый начал. У него, видишь ли, с утра скверное настроение.

— Жарко, — предположил я, — вот все и ходят раздраженные.

— Ох, — согласился Кай, цокая языком, — клянусь Святой Троицей, очень нужен дождь. — Он обратил ясный голубой глаз к небу, такому же ясному и голубому. — Ты только посмотри на это! Ни единого облачка за все лето! Жуть какая-то! — Он вытер лицо рукавом. — Я больше не могу торчать на солнце. Пойду в шатер.

Он ушел, оставив меня наблюдать за тем, как идет работа на озере. Круглые камни вдоль берега почернели там, где мох выжгло солнце, теперь они торчали на берегу, как черепа после большого пожара. Я думал о том, что засуха убила все зеленое и нежное. Выжили только крепкие и укоренившиеся как следует растения. Вот и с людьми то же самое.

В лагере я обнаружил нескольких всадников, готовившихся к отъезду. Бедивер решил отправить сообщения в окрестные поселения.

— Поселения Уриена я оставил напоследок, брат, — сообщил он мне. — Тут нужен опытный и мудрый человек. Давай, Галахад, поезжай, поговори с ними.

— Весьма любезно с твоей стороны, — проворчал я.

— А мы останемся здесь, — Бедивер оглядел лагерь, — соберем вождей, поговорим. Особого смысла торопиться я не вижу. Что толку гонять людей по всей Британии с плохими вестями.

— Возможно, некоторым гонцам это сохранит жизнь. Что я должен говорить людям?

— Сам реши, — отмахнулся он. Вот к чему были разговоры о мудрости и опыте.

На следующее утро с первыми лучами солнца мы с двумя молодыми воинами отправлялись выполнять поручение. Воинов звали Таллахт и Передур. Они были рады хотя бы ненадолго перестать мотаться по озеру на лодках. Мы оседлали лошадей и выступили на северо-запад. Бедивер говорил, что где-то там начинается тропа, которая доведет нас до крепости Уриена в южной части холмов Регед. Бедивер знал эти земли, и раз он говорил, что тропа есть, значит, она должна быть. Однако мы не сразу нашли что-то похожее на тропу, о которой он говорил.

— Ты думаешь, это она и есть? — с сомнением спросил Таллахт.

— Других нам не попалось, — ответил я, глядя на узкую заросшую тропинку, уходящую в густые папоротники. — Поедем по ней, а потом, глядишь, другая попадется. Или эта станет пошире.

С этими словами мы поехали дальше и в какой-то момент выехали к березовой роще — за ней виднелись дальние холмы, покрытые густым лесом. Здесь в тени берез зеленела трава, я решил остановиться и дать лошадям немного попастись, прежде чем продолжить путь.

В лесу было прохладно. Так приятно хотя бы ненадолго укрыться от солнца! Мы спешились, попили, а затем улеглись в высокую траву, возможно, рассчитывая даже подремать. Этакая роскошь по сравнению с теми, кто остался на берегу озера.

Мне показалось, что я только успел закрыть глаза, и вот уже Передур толкает меня локтем.

— Т-с-с! — прошипел он мне на ухо. — Слушай.

Действительно, какой-то звук... Поначалу я принял его за легкий ветерок в кронах берез, или плеск недалекого ручья, однако очень скоро убедился, что слышу человеческий голос к тому же очаровательный. Таллахт и Передур сидели, сгорбившись, с напряженными лицами, держа руки на рукоятях мечей.

— Вы что, никогда пения не слушали? — спросил я, поднимаясь на ноги.

— Такого — никогда, — пробормотал Передур, странно глядя на меня. Таллахта звук тоже беспокоил.

— Зачем вам мечи? Вставайте, найдем существо, издающее эти восхитительные звуки.

Оба неохотно подчинились, и меня удивило их странное поведение. Скорее всего, они заснули, и пение разбудило их. Я махнул рукой и зашагал в лес. Пение то стихало, то слышалось вновь, из-за этого определить направление оказалось непросто. Нам уже казалось, что вот сейчас мы увидим певца, но тут пение обрывалось, а потом продолжалось, но уже немножко дальше и в стороне.

— Она заводит нас в лес, — прошептал я Таллахту после того, как мы немного побродили по чаще. — Вы с Передуром обойдите ее с тыла, я пойду отсюда, так она окажется между нами.

— Она? — спросил Передур.

— Поет девушка, без сомнения. Только мне не приходилось слышать человека, который бы так пел. Попробуем изловить певунью и рассмотрим поближе эту неуловимую певчую птицу. Готовы?

Оба кивнули. Я двинулся вперед; они подождали, пока я сделаю несколько шагов, и исчезли в зарослях. Я шел неторопливо, но уверенно, стараясь производить побольше шума, словно по следу идут по-прежнему трое охотников. Я прислушивался к звукам песни, разглядывая узоры солнечного света на тропе и, наконец, погрузился в необычную задумчивость. Казалось, я иду не по тропе в пестром лесном свете очередным жарким днем, а на прохладной заре погожего туманного утра. Мне казалось, что я даже чувствую сладкий аромат весенних цветов, хотя им давно пора бы отцвести.

Неожиданно я вышел на поляну. Там, прямо в траве, сидела красивая молодая женщина с льняными волосами и смуглой кожей. Создавалось впечатление, что она споткнулась и упала, рассыпав грибы из корзинки. Ее туника слегка задралась, обнажив стройную ногу. Девушка была босая; ее волосы цвета спелой пшеницы, убраны кое-как, и от этого вид был диковатый.

Мое внезапное появление, казалось, удивило ее. Она подняла голову и наши взгляды встретились. Господи, спаси меня, вот это глаза! Темно-зеленые, редкостно соблазнительные. Одета она была небрежно, туника испачкана, подол обтрепался; кое-где видны дыры. Пальцы рук грязные, словно она только что копала руками землю.

Вся ее поза говорила об удивлении. Полуоткрытые губы словно решали: закричать или не стоит. Я поднял руки, показывая, что пришел без оружия, и сказал:

— Мир тебе, сестра. Не бойся, я не причиню тебе вреда.

Теперь она смотрела на меня с любопытством, но даже не пошевелилась, чтобы встать. Я сделал еще шаг вперед, и мы долго изучали друг друга. Я никогда не видел таких лучистых зеленых глаз.

— Вы не ушиблись? — спросил я, опускаясь рядом с ней на колено. — Помощь нужна?

И опять она ничего не ответила.

Я уже хотел повторить вопрос, когда на поляну выскочили Передур и Таллахт. Они вспотели и тяжело дышали после бега. Сначала они посмотрели на девушку, а потом на меня; замешательство Таллахта тут же сменилось облегчением, но выражение лица Передура оставалось настороженным.

— Мы нашли певицу, — сказал я и жестом подозвал их двоих поближе. Потом повернулся к женщине: — Вам нечего бояться. Эти воины только на вид такие свирепые, на самом деле они весьма деликатные.

Взглянув на воинов, девушка поспешно одернула порванную одежду.

— Позвольте вам помочь, — сказал я, наклоняясь вперед и протягивая руку. Она посмотрела на мою руку, но не сделала никакого движения навстречу. Обращаясь к воинам, я сказал: — По-моему, она онемела от одного вашего вида.

Странное выражение лица Передура изменилось; теперь от отчетливо боялся, но вот чего?

— Успокойся, брат, — сказал я. — Нет никакой опасности. Мы расстроили даму. Это, конечно, грех, но уж так получилось. — Я еще раз протянул ей руку. Бросив быстрый взгляд на остальных, она все-таки позволила мне помочь ей встать на ноги.

— Я — Галахад, — представился я. — Как вас зовут? — Она молчала. — Мы направляемся к крепости Уриена Регеда. Не могли бы вы показать нам дорогу?

Она внимательно посмотрела на меня, вернее, на мои губы, а затем указала сквозь деревья на запад.

— Это далеко? — спросил я снова. Не говоря ни слова, она опустилась на колени и начала собирать рассыпанные грибы. — Что вы стоите? Помогите ей! Возможно, она приведет нас к крепости.

Таллахт нагнулся и принялся собирать грибы; Передур не пошевелился.

— Что, так и будем стоять? Давай, помогай, — скомандовал я. — Мы должны быть уже в пути.

Весьма неохотно, Передур подчинился. Я не мог понять, что с ним творится. Неужели он никогда раньше не встречал красивых девушек? Какой мужчина будет так нервничать из-за красивого лица и стройной ноги?

Мы быстро собрали разбросанные грибы и сложили в корзину.

— Теперь вы, может быть, проведете нас к крепости? У нас дело к вашему лорду.

Она повернулась и пошла туда, куда перед этим указала. Я пошел было за ней, но меня остановил окрик Передура:

— Подожди! Мы же не оставим лошадей!

Честно говоря, о лошадях я просто забыл.

— Вы с Таллахтом возьмите лошадей и догоните нас. По-моему, крепость недалеко.

Я повернулся и поспешил за своей проводницей. Молодая женщина быстро шла впереди меня, но время от времени останавливаясь, чтобы оглянуться через плечо, убеждаясь, что я иду следом. Она двигалась так быстро, что я с трудом поспевал за ней.

Постепенно лес стал редеть, а тропа пошла вверх. А потом мы вышли из-под деревьев на яркое солнце. Распаханная земля была засеяна, но всходы увяли и засохли на безжалостном солнце. За полями, на гребне холма возвышалась деревянная стена крепости. Наезженная тропа выходила из леса в пятидесяти шагах от того места, где я стоял, и вела к крепостным воротам. Я удивлялся, как это мы пропустили такую дорогу.

Молодая женщина остановилась прямо передо мной, глядя на крепость. Я встал рядом с ней, и она указала на холм.

— Спасибо, что помогли, — сказал я ей. Мы вместе пошли через поле к дороге, и в это время сзади послышался шум. Женщина и ухом не повела.

Из леса верхом появились Передур и Таллахт, мою лошадь они вели в поводу. Они подъехали к нам.

— Дорога идет от самой поляны, — сказал Таллахт. — Не могу понять, как мы ее не заметили.

— Мне тоже непонятно, — проворчал Передур.

— Ладно. Значит, не придется искать обратную дорогу. — Приняв поводья у Таллахта, я сказал: — Поежайте вперед, если хотите, я пойду с нашим милым провожатым. — Оба воина обменялись беспокойными взглядами, но я не обратил на них внимания и догнал молодую женщину, ушедшую вперед.

Так мы и шли к воротам, не без труда преодолевая крутой подъем. Женщина по-прежнему молчала и не сводила глаз с крепости. У ворот нас окликнул стражник с копьем.

— Привет вам! — доброжелательно крикнул он еще издали, — хорошего дня!

Я поприветствовал стражника, а он посмотрел на девушку рядом со мной и замер. Похоже, он так удивился, что даже выронил копье. Он наклонился за ним, а когда разогнулся, то уставился на нас, разинув рот, как рыба, выброшенная на берег.

— Мы ищем крепость Уриена Регеда, — сказал я стражнику. — Это она?

— Да, господин, — медленно промолвил он, не сводя глаз с девушки. А она смотрела на стражника без всякого выражения, словно сквозь него. — Но если вам нужен сам лорд, то его сейчас нет. — Он перевел взгляд на двух воинов позади меня. — Вы издалека?

— Мы из лагеря Пендрагона, — ответил я. — Не так уж далеко. Думаю, один короткий переход.

— О, Пендрагон здесь? — воскликнул мужчина. — А наш господин ушел, чтобы присоединиться к нему на юге. — Он вдруг испуганно посмотрел на меня. — Неужто Уриен убит? Я сейчас скажу Хвилу, это быстро. — Он хотел тут же броситься прочь, но я удержал его.

— Не торопись, друг. Успокойся. Все со временем объяснится. — Я улыбнулся, чтобы уверить его в наших мирных намерениях. — Знаешь, тут слишком жарко на солнце. Может, внутри есть какая-нибудь тень? — Я махнул рукой на крепость. — Мы бы с радостью попили, да и наши лошади тоже.

— Простите меня, господин, — пробормотал стражник. — Я всего лишь привратник, я должен сообщать обо всех прибывших. Идемте, я отведу вас к Хвилу — он здесь хозяин на время отсутствия лорда Уриена.

Мужчина повернулся и поспешил прочь. Я сделал не больше двух шагов и заметил, что молодая женщина не собирается идти за мной. Только тут я сообразил, что наш разговор с привратником нисколько ее не заинтересовал. Она продолжала смотреть на крепость, словно завороженная ничем не примечательным зрелищем.

Я коснулся ее руки и сказал:

— Идемте. Нас приглашают в крепость.

Она вздрогнула, как от холода, и пришла в себя. Посмотрела на меня, кивнула и последовала за привратником. Ну а мы последовали за ними. За воротами открылся двор крепости. Довольно большое укрепление, со многими складами и жилыми помещениями. Люди внутри занимались повседневными делами. При нашем приближении они прервали работу, некоторые приветствовали нас. Большинство, если не все, смотрели на молодую женщину рядом со мной с нескрываемым любопытством.

Привратник забежал в зал и через мгновение появился снова с другим мужчиной, высоким и стройным, очень решительного вида. Редеющие волосы временного наместника тронула седина.

— От имени Пендрагона приветствую вас, — торжественно произнес я, а потом представил моих воинов. — Мы пришли поговорить со здешним лордом и заручиться его помощью.

— Я Хвил. — Мужчина шагнул вперед и встал передо мной. — Я замещаю лорда Уриена и сердечно приветствую вас, лорд Галахад. — Он протянул руки в знак приветствия. Это старый кельтский обычай, когда встречаются два друга или родственника, они берут друг друга за руки и смотрят друг другу в глаза, таково старинное приветствие. Во всяком случае, у нас на севере это так, да и на островах тоже, хотя здесь я не ждал подобного приема. Похоже, подумал я, они еще не знают об изгнании Уриена; а что будет, когда узнают?

Посмотрев на молодую женщину, он окинул ее оценивающим взглядом и сказал:

— Я бы приветствовал вашу спутницу, но вы не назвали ее имени.

— Я надеялся, что вы мне его назовете, — ответил я. — Мы встретили ее неподалеку от крепости, я думал, что она из ваших людей.

— Из наших? — удивился Хвил. — Нет, вы ошибаетесь. Я уверен, мы никогда не видели ее раньше.