Грааль

Глава 26

Чем ближе мы подходили к Ллионессу, тем сильнее росло во мне опасение. Когда короткий зимний день сменился холодом сырых сумерек, я сумел поговорить с Мирддином. Кимброги разбивали лагерь, Эмрис разводил костер возле королевского шатра. Я подошел.

— Давай помогу, Эмрис, — предложил я.

— Не стоит. Это моя задача — обеспечить тепло и свет. От меня мало толку было в последнее время, так что хоть здесь пригожусь. — Он быстро взглянул на меня и продолжил выкладывать дрова и ломать толстые ветки. — Садись, Саммерхоук, — сказал он — никто, кроме моего отца, не называл меня так, — и давай, выкладывай, что у тебя на уме.

Я уселся перед будущим костром. Бард ловко ломал сухие ветви и тщательно укладывал в довольно сложное сооружение. Через несколько мгновений я увидел тонкую струйку дыма, поднимающуюся из сплетения ветвей, хотя Мирддин, я был уверен, не воспользовался кресалом и трутом.

— Похоже, ты убежден, что Моргауза бежала в Ллионесс, — сказал я, наблюдая, как дым неторопливо поднимается вверх в неподвижном вечернем воздухе. — Откуда такая уверенность? — Не то, чтобы я сомневался в правильности решения Эмриса, мне просто хотелось услышать его обоснования.

— Моргана ведет ее в Ллионесс. Это единственное место в мире, где она чувствует себя полновластной хозяйкой.

— А я думал, она может оказаться, где угодно.

— Нет, — возразил Мирддин. — Ей нужна Моргауза. У Морганы нет той силы, что была раньше, и теперь ей приходится пользоваться другими для достижения своих темных целей. Моргауза ведет нас в Ллионесс, а Моргана затаилась и ждет, как паук в паутине из лжи.

— Но она ведь лишилась части своей силы именно в Ллионессе, — я намекал на его последнюю встречу с Королевой Воздуха и Тьмы.

— Верно, — согласился он, откинувшись на пятки, когда желтое пламя пробилось сквозь сухие ветки. — Именно в Ллионессе сила Морганы была сломлена, и я думаю, она вернулась в эту забытую небом землю, чтобы вернуть себе то, что потеряла.

— А ты не думаешь, что она уже восстановила свою силу? Все-таки Грааль она украла, и королева у нее.

— Может, и так, — легко согласился Мирддин. — В любом случае, Ллионесс — это то место, где мы либо выстоим, либо падем.

— А как мы будем ее искать?

— Она сама нас найдет, — ответил Мудрый Эмрис. — Полагаю, она приведет нас именно туда, где потерпела поражение. Я знаю это место, холм недалеко от западного побережья — давным-давно на этом холме стояло поселение Дивного Народа. Если она не готовит нападение по дороге, мы пойдем туда.

— Ты ее боишься, Мирддин?

Прежде чем ответить, он некоторое время смотрел на огонь.

— Я очень боюсь ее, Галахад, — тихо сказал он. — Не надейся, что она будет сражаться вполсилы. Не будет. Моргана выбрала поле битвы, которое ей больше всего подходит. Королева Воздуха и Тьмы не пощадит нас. Наш поход пройдет под знаком страданий.

— И все же мы идем ей навстречу.

— Идем, — кивнул он, — потому что у нас нет другого выхода.

В ту ночь Артур не вышел к общему костру, как обычно делал в походе. Он поел у себя в шатре, кроме Риса его никто не видел до самого рассвета, когда отряд двинулся дальше. Мы ехали на юго-запад строем по двое, оставляя позади дружелюбные холмы Летнего Царства, продвигаясь в сожженные засухой пустоши Ллионесса.

Пендрагон рядом с Мирддином ехал впереди, а я, однажды уже проходивший этим путем, ехал в паре с Рисом сразу за ними, чтобы в случае необходимости быть под рукой. За мной ехал Борс, за ним тянулся длинный ряд воинов, человек пятьдесят. Бедивер, Кай и Кадор командовали арьергардом. Они шли в конце отряда.

Солнце, по-осеннему неяркое, садилось за холмы. Унылый день сменили затяжные сумерки. Над тропой повис густой туман, а вверху скапливались тучи. Голоса воинов звучали все глуше, пока мы не очутились в мире, лишенном цвета, света и каких-либо звуков, кроме ровного цоканья копыт по голой твердой земле.

Когда на западе исчез последний луч света, туман впереди на тропе резко сгустился. Чем ближе мы подходили, тем он становился плотнее, поднимаясь все выше, пока не превратился в сплошную стену перед нами.

Незачем было лезть туда вслепую. Артур остановил отряд перед туманной стеной.

— Странный туман, ты не находишь? — спросил Мирддин Артура. — Он не движется. — Говорил он тихо, но ближайшие всадники его, конечно, слышали. — Советую быть осторожным.

— День кончается, и свет уходит, — сказал король. — Можем разбить лагерь, а завтра посмотрим. Вдруг погода прояснится.

— Здесь мало дров для костров, — заметил Бедивер.

— Значит, обойдемся без огня, — решил Артур. — Не первая холодная ночь для нас. Это лучше, чем соваться в неизвестность, рискую сломать себе шею.

По знаку короля Рис поднял охотничий рог и протрубил сигнал спешиться. Мы разбили лагерь и провели на тропе холодную ночь. На рассвете выяснилось, что туман никуда не делся. Наоборот, теперь он казался еще плотнее: перед нами высился туманный холм, внутри которого угадывалось неторопливое движение. Сквозь него ничего нельзя было разглядеть. У меня сложилось впечатление, что враг нарочно воздвиг на нашем пути оборонительный вал и высек на нем слова: «Перейди, если осмелишься».

Конечно, мы его перешли. А что нам оставалось делать? Объехать нельзя, ждать бессмысленно. Так что мы построились и вошли в туман. Я едва различал Риса рядом со мной и кое-как фигуры Артура и Мирддина впереди, те, кто ехал позади, представлялись зыбкими контурами, а дальше я и вовсе ничего не видел.

Когда туман сомкнулся вокруг нас, я мельком вспомнил о призрачном легионе. Не так ли XXII легион Августа встретил свою сверхъестественную судьбу? Неужели они, как и мы, ушли в туман, в царство нежити, чтобы никогда не вернуться?

Туман глушил все звуки, даже глухой цокот копыт и позвякивание упряжи. Мир казался неподвижным, холодным и безмолвным, словно в предвкушение смерти. Я не обращал внимания на влажный холод и пристально вглядывался в тихую, неизменную пустоту, и весьма удивился, услышав ритмичный барабанный бой. Оглядевшись, я не заметил источника тревожного звука, и только потом понял, что это кровь, пульсирующая в ушах при каждом ударе сердца.

Через несколько мгновений после того, как я вошел в туман, на плечи легла холодная тяжесть, а с воротника потекло на спину. Вода стекала по лицу и усам, по голове и шее. Я плотнее закутался в промокший плащ, опустил голову и поехал дальше, думая, почему так холодно. Мне приходилось не раз ездить в тумане. В конце концов, сейчас зима, а зимой холод — обычное дело. Просто плохая погода, не более того.

Со временем в тумане тоже начались странные перемены. Казалось, мы едем очень долго. Без солнца невозможно было определить время суток; мне казалось, что время сначала замедлилось, а потом и вовсе остановилось. Лошадь споткнулась о камень, и я проснулся. Вокруг ничего не изменилось: туман давил на нас со всех сторон. Как это я умудрился заснуть? Совершенно не помню, как впал в дрему.

— Галахад? — позвал Рис. Судя по голосу, он ехал рядом.

Вглядевшись, я едва различил спутника. Он с тревогой смотрел на меня, словно сквозь толщу мутной воды, — лицо утопленника, бескровное и холодное, бледное, как рыба. Мне вдруг пришло в голову предупредить Артура…

— Река! — закричал я, удивив самого себя внезапным возгласом. — Артур! Стой! Впереди река!

Артура ответил сразу.

— Рис, рог, — сказал он. — Сигнал к остановке.

Мгновение спустя звук рога передал отряду приказ остановиться. Артур распорядился спешиться и дать коням отдохнуть. Я соскочил с седла, прошел вперед и остановился рядом с Мирддином и Артуром.

— Впереди река с зыбучими песками, — сказал я. — В прошлый раз я потерял здесь лошадь.

Артур недоверчиво посмотрел на меня.

— Ничего же не видно! Откуда ты знаешь, что там река?

Его вопрос меня озадачил. До того, как он спросил, я был твердо уверен, что мы вот-вот перейдем безопасную грань. Но теперь уверенность, заставившая меня подать команду, рассыпалась в прах. Тропа в нескольких шагах скрывалась в тумане.

Я все еще искал ответ на вопрос короля, когда Мирддин предложил:

— Немного пройтись не повредит. Идем, посмотрим.

Мы втроем пошли вперед. Но уже через несколько шагов ноги стали вязнуть. Плотная тропа сменилась мягкой грязью. Артур сделал еще один шаг и расплескал воду на мелководье. Он остановился, повернулся ко мне и хотел что-то сказать, но с удивлением посмотрел вниз. Его ноги быстро засасывала трясина. Он протянул руку и мы вытянули его на твердую землю.

— Отлично, Галахад, — сказал король, отдышавшись.

— Идущего во главе отряда почти наверняка засосало бы, — заметил Мирддин.

— Меня то есть, — уточнил Артур, стряхивая с сапог холодную грязь. — А другие пошли бы за мной.

— Держись рядом, — сказал король, положив руку мне на плечо. — Твоя проницательность может еще пригодиться.

Больше он ничего не сказал, но его прикосновения было довольно.

— Все, что у меня есть, принадлежит тебе, господин, — легко сказал я.

— Ну и как нам дальше идти? — спросил Кадор, подходя к нам.

— Выше по долине есть брод, — сказал я.

— Хорошо. Веди, Галахад, — приказал король. — Мы за тобой.

К броду мы подошли уже в конце дня и не стали переправляться в темноте. Разбили лагерь и ждали до утра, надеясь, что ночью туман рассеется. Берега реки заросли ежевикой и дроком. Кимброги нарубили большую кучу сухих веток, а Мирддин ее поджег. Огонь почему-то дал черный дым с отвратительным запахом, но люди радовались теплу и свету. Мокрую одежду развесили на ветках утесника у костра и столпились у огня, пытаясь изгнать холод и сырость из костей. Некоторые надели сапоги на палки и сушили их над огнем.

Когда костер немного прогорел, мы приготовили ужин, радуясь возможности поесть горячего. Воины сидели небольшими группами, согнувшись над мисками, словно опасаясь, что холод и темнота попытаются украсть то немногое тепло и свет, которые у нас были. И все же горячая еда улучшила общее настроение настолько, что Кай, покончив с едой, отставил миску и громко выкрикнул.

— Достойно ли предаваться унынию? Достойно ли позволять ему грызть наши души, пока от них не останется одна корка? — Он повысил голос, словно бросая вызов врагу. — Достойно ли сидеть и дрожать у огня, как старуха, вздрагивающая от каждой тени?

Несколько воинов постарше, хорошо знавшие Кая, ответили ему:

— Никогда! — и при этом ударили ножами по мискам. — Ни за что!

— Разве мы не драконы Пендрагона? — воскликнул Кай, высоко вскинув руку. — Разве мы не Истинные Люди Инис Прайден?

— Так! — выкрикнули кимброги, и голосов становилось все больше и больше. — Так!

— То-то же, — удовлетворенно заявил Кай. Его широкое лицо сияло от удовольствия в свете костра. — Так бросим же вызов этой зловещей ночи! Споём!

— Песню! — потребовали кимброги.

Кай протянул руку к Мирддину, сидевшему в нескольких шагах от него.

— Ну что, Мирддин Эмрис? Ты слышишь, чего хотят люди. Нам нужна песня, да такая, чтобы наполнила души и сердца силой!

— Песню, Мирддин! Песню!

Под общие возгласы Эмрис встал, жестом попросив Риса принести арфу. Он выбрал место перед огнем, и кимброги столпились вокруг него.

— Что ж, послушайте балладу, — начал Мирддин, — только слушайте внимательно. И вот еще что. Враги вокруг нас, они следят за каждым нашим шагом. Нам годится любое оружие. Сегодня вечером это будет песня, завтра — молитва, а потом и меч. Грядут мрачные дни. Пусть каждый человек держится внутри себя того света, который вложил в него Создатель.

Мирддин взял арфу и начал перебирать струны. Он наклонил голову, прижался щекой к гладкому, полированному дереву инструмента и закрыл глаза. Через мгновение перебор струн сменился мелодией. Все, включая Артура, подались вперед, когда Бард Британии начал петь.