Грааль

Глава 7

Хвил из Регеда прибыл одним из первых. Он появился в лагере у озера в сопровождении трех вождей кланов, находившихся под его защитой. А еще он привел молодую женщину, которую мы нашли в лесу и оставили на его попечение. По правде говоря, после неожиданного возвращения Артура я и думать забыл об этой незнакомке, и не вспоминал до тех пор, пока снова не увидел ее.

Если она и помнила меня, то не подала вида. Когда она проходила мимо, ее лицо оставалось бесстрастным, ее взгляд, пока она рассматривала лагерь Пендрагона, скользнул по мне без малейших признаков узнавания. Теперь она выглядела немного лучше: длинные волосы аккуратно заплетены, одежда чистая. Видимо, с ней хорошо обращались. Я отметил это про себя и выбросил заботы о ней из головы.

Из окрестных земель прибыли Араун, Грифид и Юан; их поселения располагались к востоку от Треонта; Рун, Хаснер, Энсит и Гурган Ффрих из горной страны на западе. Каждого сопровождали вожди рангом поменьше, но все же достойные участия в совете. Мы приветствовали их и собрали перед шатром Пендрагона. Походное кресло Артура, которое он использовал в качестве трона, установили снаружи, на красной воловьей шкуре, расстеленной прямо на земле. За креслом стояли четыре копья — на двух развевались штандарты Пендрагона, на двух скрещенных висел его щит. Верховный Король принимал дань уважения своих дворян с изяществом и непринужденностью, тепло разговаривая с каждым, кто представал перед ним.

Всего, я полагаю, на призыв откликнулись более пятидесяти дворян со множеством воинов и женщин. Двое из них — Циллин ап Карадок и Кинфарч — ходили с Артуром еще во время войны с саксами и были счастливы снова его увидеть. Если бы они знали, что скоро их ждет встреча с вандалами, думаю, они поумерили бы свои восторги.

Кажется, только Хвил — вождь, которого я сам предупредил, — примерно знал, что их ждет. Но мне было страшно подумать, что произойдет, когда о решении Артура узнают остальные.

Но Артур, казалось не думал ни о каких раздорах. Он, конечно, не забыл о своем приказе и тех неизбежных потрясениях, которые за ним последуют, но все же, я полагаю, недооценивал бурю эмоций, вызванных его планами. В своем нынешнем настроении он не мог представить, с каким трудом другим придется испить назначенную им горькую чашу. Король выглядел умиротворенным и благожелательным и, наверное, был уверен, что все люди охотно воспримут его планы. Конечно, эта его уверенность действовала на всех собравшихся, и все равно нам предстояла дорога по очень пересеченной местности.

Как и следовало ожидать, никому не понравилось внезапное объявление о том, что их земли переходят в собственность варваров; особенно растерялись местные дворяне. Ошеломленные заявлением Верховного Короля, они сидели в полной тишине, пока Артур объяснял смысл восстания против него и его печальные последствия. Затем, так же, как я с Хвилом, он подал им надежду.

— Я постановил так, так оно и будет, — торжественно произнес он. — Предательство не остается без ответа; однако Богу угодно смягчить жестокую справедливость милостью, дабы невиновные не пострадали чрезмерно из-за неверности своих неблагородных господ. Сегодня лорд Мерсия, предводитель вандалов, поклялся поддерживать и защищать всех, кто останется на своих землях в перешедшем к нему королевстве. Вы можете сохранить свои поселения и свои дома, свои поля, стада и крупный рогатый скот. Он крестился и поклялся Христом, он отрекся от всех других богов. Вдобавок он пообещал, что не возьмет ничего, кроме того, что дадут ему добровольно.

Если Артур хотел их успокоить, то совершенно не преуспел. Люди вместо этого вспыхнули так, словно в огонь плеснули масла. Гнев дворян сотрясал сам воздух.

— Это что же, я должен принести присягу варвару! — взревел лорд Энсит. — Да не бывать такому! Я британец, и уважаю только истинных британцев! И я вовсе не желаю, чтобы мои земли отдавали чужеземцам.

— Я тоже! — закричал его северный сосед Араун.

Эти крики стали лишь первыми. Все повскакали на ноги, все принялись орать во всю глотку и трясти кулаками над головами. Всякий стремился перекричать другого, словно от громкости их голоса что-нибудь зависело. Ни о каком порядке нечего было и думать. Кимброги придвинулись к Артуру и взялись за рукояти мечей. Они были готовы к любому повороту событий. Лленллеуг, Кай, Бедивер, Рис и я заняли свои места и спокойно смотрели на расшумевшихся британцев.

Артур, вызвавший весь этот переполох, с удивлением наблюдал кипевшие перед ним страсти. Совет на глазах превращался в форменный бедлам. Мирддин, нахмурившись, склонился над правым плечом Артура и что-то сказал королю на ухо. Артур отмахнулся. Шум продолжал нарастать.

Полагаю, он рассчитывал дать буйному пламени выгореть, чтобы потом легче было убедить несогласных. Боюсь, он напрасно ждал. Чем громче они орали, тем злее становились.

Уверен, все закончилось бы большой дракой и кровопролитием, если бы не внезапное появление немой молодой женщины. Я понятия не имею, как она там оказалась. Такое впечатление, что просто неожиданно возникла посреди разгневанных лордов.

Я в это время смотрел на Артура на случай, если поступит какая-нибудь команда, а когда оглянулся, то увидел, что она стоит совершенно спокойно, сложив руки перед собой, холодная и целомудренная, в простой белой тунике, подвязанной на тонкой талии голубым поясом; светлые волосы сияют на солнце: этакое прекрасное видение!

Ее неожиданное возникновение встревожило совет. Некоторое время крики еще продолжались, но постепенно разгневанные лорды замолчали, и собрание охватило тревожное ожидание. Девушка не обращала внимания ни на кого, кроме кимброгов, стоящих перед ней; их она разглядывала с невинным интересом ребенка, увидевшего новую игрушку.

Она шагнула вперед, потом еще раз и скромно остановилась перед строем, ее зеленые глаза широко распахнулись и светились от восторга. Восторженное выражение придавало лицу еще большее очарование.

Прошло несколько мгновений, прежде чем люди на совете обрели голос и яростно потребовали объяснить, откуда взялось это чудо. Но если раньше ярость была направлена против Артура, то теперь они переключились на новое событие, и требовали ответа, зачем и по какому праву эта женщина посмела прервать их важные обсуждения.

Артур тоже пребывал в растерянности; он огляделся, ища того, кто может объяснить ему происходящее. Я шагнул к нему и поспешно сказал:

— Я знаю эту женщину, милорд, точнее, она мне известна.

— Кто она? — спросил король, еще раз взглянув на нее. Бедивер наклонился поближе, чтобы услышать мой ответ.

— Не могу сказать, но…

— Почему она здесь?

— Опять же, не могу сказать, — ответил я.

Артур скептически посмотрел на меня.

— Так она с тобой знакома, Галахад, или все-таки ты ее не знаешь.

— Артур, — я умоляюще прижал руки к груди, — я видел ее однажды, то есть встретил на пути в крепость Уриена. Я же должен был позвать Хвила на совет.

— Так она родственница Хвила? — спросил Артур, украдкой взглянув на нее.

— Нет, господин, — ответил я и быстро объяснил, как мы наткнулись на нее в лесу. — Она выглядела голодной и уставшей. Я оставил ее на попечение Хвила. По моему предложению он привел ее в совет, чтобы выяснить, не узнает ли ее кто-нибудь из собравшихся.

— А в чем проблема? — не понял Бедивер. — Разве она не может сама сказать?

— Вот как раз в этом. Она немая. Не говорит ни слова.

Артур кивнул, а затем встал и поднял руки, призывая собрание к вниманию. Надо сказать, вовремя, а то они бы снова накинулись на нас.

— Друзья! Нет причин для беспокойства. Эта молодая женщина — немая, она не говорит. Я спрашиваю, не знает ли кто-нибудь из вас, кто она и откуда.

Дворяне и вожди тут же с жаром начали обсуждать новую проблему. После коротких дебатов выяснилось, что незнакомку никто не знает, и на совете никто ничего не может добавить.

Артуру ответ не понравился. Он призвал лордов тщательнее порыться в своих воспоминаниях. Совет предложение возмутило, и на этот раз они отреагировали еще более раздраженно. До сегодняшнего дня никто, кроме Хвила и его людей, в глаза не видел странную деву. Мнение было единодушным, в этом согласились все, чего нельзя было сказать о предыдущих словах Артура.

Любопытно, подумал я, что сам факт появления молодой женщины вызвал в людях такое страстное отрицание. Дворяне горячо принялись доказывать, что, дескать, «она не наша» и вообще никто ее никогда в глаза не видел. Я тут же вспомнил, что Хвил реагировал так же, когда впервые ее увидел.

Глядя на девушку, я недоумевал, что могло вызвать такую явную неприязнь. Что такого видели в ней мужчины, что могло их напугать?

Повернувшись к Мирддину, Артур пожал плечами.

— Похоже, в этих землях ее не знают. Ну и что с ней делать?

Я взглянул на Мудрого Эмриса и поразился. До этого советник короля слушал лордов с каменным лицом, но теперь он преобразился. Он смотрел на незнакомку с такой задумчивой нежностью, что я поспешил отвести глаза. Более того, он, казалось, не слышал слов Артура, но продолжал смотреть на девушку, пока Пендрагон не толкнул его локтем и не повторил свой вопрос. Только тогда Эмрис пришел в себя.

— Что тут поделаешь? — проговорил он, глядя на Артура с легким раздражением, словно король сказал какую-то глупость. — Пусть пока остается с нами. Будем искать ее родичей.

Артур приказал Рису передать девушку и на попечение кому-нибудь из женщин. Почему-то этот простой приказ привел Риса в замешательство; он покраснел и чуть ли не впервые попросил Артура поручить это дело кому-нибудь другому. Он с трудом подбирал слова, заикался, извинялся и вообще был так растерян, что Гвенвифар поспешила ему на помощь и сказала, что сама позаботится о молодой женщине.

Пендрагон хотел продолжать совет, поэтому просто кивнул королеве, и Гвенвифар собралась отвести девушку в сторону. Но у молодой женщины, видимо, были какие-то свои соображения. Как только королева отошла от трона, девушка сама решила куда-то пойти. Гвенвифар не сразу поняла, что должна делать, и позволила ей сделать несколько шагов.

Сразу стало понятно, что незнакомка не интересуется ни королем, ни королевой, и вообще ни кем из нас. Я стал озираться, пытаясь понять, кто ее так заинтересовал.

Тем временем молодая женщина подошла еще ближе и остановилась перед Лленллеугом, стоявшим с копьем на плече. Кажется, он единственный не обращал на нее внимания. А девушка решительно взяла его за руку, как бы провозглашая своим. Только после этого он посмотрел на нее, причем без всякого интереса или теплоты.

— Похоже, она сама выбрала себе защитника, — сухо заметил Артур — Ну что же, прекрасный выбор. — Он окликнул ирландца и предложил увести девушку. Гвенвифар отправилась с ними, и совет, наконец, продолжился, на этот раз намного спокойней, без лишнего ора и битья себя в грудь. У меня сложилось впечатление, что гнев собравшихся как-то сам собой рассосался, а страсти унес ветер. Или не ветер? Ладно, кто бы не унес, случай небезынтересный.

Прошло немало времени, пока дворяне убедились в целесообразности принятия условий Артура. А потом сопротивление и вовсе исчезло. Прибыл Мерсия. Принц вандалов первым делом подошел к Артуру и распростерся у ног Верховного Короля, вытянувшись во весь рост на земле, лицом в пыль. Затем варвар взял ногу Пендрагона и поставил себе на шею, после чего застыл в такой униженной позе перед своим сюзереном.

Артур поднял варвара и обнял, как брата. Эта демонстрация покорности и ответный жест короля убедили тех из дворян, кто еще сопротивлялся, в полной покорности вандалов Артуру. Британские лорды не захотели уступать вандалам и быстренько принесли свои клятвы верности Верховному Королю. Суверенитет Пендрагона таким образом был подтвержден.

Артур приветствовал всех не зависимо от того, какой позиции придерживался человек до принесения клятвы.

— Возрадуйтесь, могущественные вожди, — сказал он, сияя одной из самых обворожительных своих улыбок. — Сегодня в Британии свершилось великое благо. Вы остановили войну. Кровопролитие позади. Вы приняли пришельцев в свой круг ради того, чтобы на земле воцарился мир. Хвала вам! Я осмелюсь высказать пророчество о том, что с этого дня королевство Мерсии будет процветать, как и вся Британия!

В честь достигнутого соглашения и подтверждения клятв король объявил пир и даже пошутил на свой счет, высказав предположение, что любой король, который собирается на пиру потчевать своих лордов водой и хлебом вместо мяса и эля, рискует не меньше, чем тот, кто входит в логово льва.

Не бог весть какая шутка, но дворяне рассмеялись от души. В этот момент до них дошло, что тяжесть засухи не миновала и Верховного Короля, и что роскошью своей жизни в это трудное время он не превосходил самого худородного из них. По-моему, это расположило их к Артуру и привязало к нему гораздо крепче, чем любая клятва. Сейчас они любили его за это, а недоверие и обиды сегодняшнего дня остались позади.

Так кончился совет, и лорды разошлись, громко приветствуя друг друга и доброжелательно переговариваясь, направляясь к месту пира.

— Хорошо сделано, Медведь, — сказал Бедивер, глядя им вслед. — Ты выиграл еще одну битву.

— Будем молиться, чтобы мир продлился как можно дольше, — ответил Артур. Затем Рис отвлек его другими делами, и остальные тоже разошлись, оставив меня и Мирддина возле пустого кресла.

— Странный день, — сказал я, глядя, как остальные уходят.

— Да, — рассеянно согласился Мирддин, — действительно, странный.

— Я боялся, что совет закончится жестокой дракой, а вместо этого он заканчивается пиром друзей.

— Действительно, — пробормотал Мирддин. Кажется, он меня даже не слышал. — Кто бы мог подумать?

Не попрощавшись, он повернулся и ушел. Я смотрел ему вслед и мне показалось, что он разговаривает сам с собой.

— Она выбрала Лленллеуга, — донеслось до меня. — Любопытный выбор — или нет? Великий Свет, что бы это могло означать?