Громила

Глава 14

— Он слишком агрессивен, слишком привык полагаться на грубую силу. Я против.

— Не стоит преувеличивать. Он ни разу не применил силу больше, чем требовали обстоятельства. И, позволю себе напомнить, он единственный кандидат.

— Пока единственный.

— Боюсь, он ещё долго таким останется. Техотдел категорически против введения новых нестандартных аккаунтов.

— Все вопросы потом, пока делай так, как он сказал.

Кот достал пистолет и убрал его в инвентарь. Выглядело это так, словно оружие мгновенно растворилось в воздухе. Я последовал его примеру, открыл окно инвентаря и сложил туда оба пистолета, нож и кастеты. По мере того, как я доставал из-под куртки оружие, на лицах мафиози понемногу проступало уважение. У меня даже появилось предположение, что каждый из них носил при себе не меньший арсенал.

— Прошу следовать за мной, — произнёс Роберто, убедившись, что мы выполнили его требование и направился к двери, из которой появился. Мы последовали за ним. За дверью оказался узкий коридор, упиравшийся в лестницу, ведущую на второй этаж. В отличие от главного зала «Жемчужины», он был подчёркнуто тёмных тонов. Стены отделаны тёмно-коричневыми деревянными панелями и покрыты чуть более светлыми обоями. Пол застлан ковром под цвет панелей. Четыре слабых настенных светильника не столько освещали коридор, сколько создавали в нём таинственный полумрак.

Следуя за консильери (я напрягся и вспомнил, как назывались советники в мафиозных семьях), мы поднялись по обитым ковром ступенькам деревянной лестницы и оказались в небольшом холле без окон и с одной дверью в дальней от входа стене. Вдоль стен холла, справа и слева от входа, были расположены два коротких дивана. Перед ними стояли два низких столика. На диванах, в обманчиво расслабленных позах, сидели четверо охранников в уже привычных чёрных костюмах. Ого. А это серьёзные ребята. Вроде на расслабоне, но по позам видно, что готовы в любой момент уйти с линии огня и начать стрелять в ответ. Хм… Пожалуй, насчёт того, что в случае нужды мы этих бандитов перестреляем, я погорячился. Во всяком случае, это будет как минимум непросто.

При виде Роберто охранники почтительно поднялись. Нас они встретили цепкими, насторожёнными взглядами.

— Всё в порядке? — спросил один из них, пристально глядя на консильери.

— Да, — ответил Роберто, зачем-то поправляя галстук, — всё в полном порядке.

Как-то это мне напоминает обмен условными сигналами. Но, похоже, сигналы правильные. Охранники уселись обратно, а их взгляды стали подчёркнуто равнодушными. Консильери обернулся к нам, улыбнулся и попросил:

— Пожалуйста, подождите здесь. Мне нужно предупредить Карло.

Сказав это, он скрылся за дверью. Мы с Котом остались стоять посреди холла. Сесть нам так и не предложили. Я расценил это как намёк, что нас здесь не особо уважают. С одной стороны — логично. Уважать нас особо не за что, не в той мы пока весовой категории. С другой — неприятно царапает самолюбие. Мы, хоть и не шишки какие, а всё же чего-то да стоим и можем заставить с собой считаться. Впрочем, немного поразмыслив, я решил, что мне плевать на уважение каких-то там бандитов.

Под равнодушными взглядами четвёрки охранников мы простояли пару минут. Дверь открылась, и появившийся на пороге консильери жестом пригласил нас войти.

Воображая кабинет дона местной мафии, я представлял интерьер в стиле «Крёстного отца». Что-нибудь в тёмных тонах, слабо освещённое, непременно с искусственным светом. Я смотрел пару раз этот фильм с дедом, а потом даже прочитал книгу. Действительность, если можно так говорить о виртуальной реальности, от картинки в моём воображении отличалась, примерно, полностью.

Мы оказались в светлом помещении, больше всего напоминавшем кабинет директора какой-нибудь корпорации или, например, мэра города. Три больших окна с видом на океан, длинный Т-образный стол, удобные кожаные кресла с высокими спинками — ничто не соответствовало моим представлениям о «мафиозном» стиле интерьера.

Чарли Мартелло сидел во главе стола. Он невозмутимо оглядел нас и указал на кресла перед собой.

— Доброго дня, джентльмены. Можете не представляться, я знаю, кто вы.

— Здравствуйте, дон Карло, — поздоровался детектив в ответ, я в знак приветствия слегка склонил голову. — Спасибо, что уделили нам время.

— Не стоит благодарности. Лиз… Миссис Элизабет Хант была для нас почти членом Семьи.

— Особенно для вас, дон Карло, — вступил в разговор я, — ваш сын очень на вас похож.

Мафиози улыбнулся.

— Сэм — замечательный парнишка. Я бы хотел, чтобы он был моим сыном, но это не так.

Мы с Котом удивлённо переглянулись. Чарли продолжил:

— Сэм Хант — мой племянник. Он сын Микелито, моего младшего брата. Судя по вашим удивлённым лицам, вы этого не знали.

— Не знали… — задумчиво проговорил Кот. — Я так понимаю, Микелито — это Микеле Карло Мартелло, ныне, к сожалению, покойный?

— Да. Мой брат слишком любил женщин, алкоголь и быструю езду. Это плохо сочетается с долголетием. Однако, давайте вернёмся к миссис Хант. Почему вы считаете, что её убили?

— Мой напарник получил квест на расследование её гибели.

Э-э-э-э… Что? Баннермен вот так запросто говорит о квесте НИПу? В этом месте я немного ох…, скажем так, сильно удивился. Естественно, скрыть это мне не удалось. Да я и не старался. Кот сочувственно посмотрел на меня и обратился к Чарли:

— С вашего позволения, я немного разъясню ситуацию напарнику. Он здесь недавно и многого не знает.

Мартелло кивнул.

— Некоторые местные жители, — продолжил детектив, обращаясь ко мне, — знают о нас, игроках. Как правило, это люди, занимающиеся, скажем так, управленческой деятельностью. Как ты уже догадался, мистер Мартелло — один из них. И, хочу, чтобы ты запомнил. Мой трёп в машине — просто трёп. Игроки не воюют с мафией, мафия не воюет с игроками. Почему — объясню позже. Сейчас скажу только одно: мафия — элемент стабильности системы.

Мартелло слушал как Кот читает мне лекцию равнодушно глядя в окно, словно речь шла не о нём и его организации. Я обратил на это внимание и сделал зарубку в памяти, чтобы расспросить Баннермена ещё и об этом.

— Давайте продолжим наш разговор, — Кот обратился к мафиози, давая понять, что процесс моего обучения пока закончен. — Мистер Мартелло, из той информации, что нам удалось собрать, мы сделали вывод, что Элизабет была вашей протеже и, в какой-то мере, креатурой?

Услышав это от Кота я снова… удивился. За несколько дней знакомства с ним я успел решить, что Баннермен обычный соц без серьёзного образования, простой как большинство из них, а тут… «креатура», «протеже»…

— Да, детектив. Лиз работала на нас, а мы её прикрывали. Если она бралась за расследование против кого-то, не входящего в семью, то этим людям объясняли, что меры противодействия миссис Хант ограничиваются подкупом. Её подкупом.

— То есть, никто из семьи Мартелло не стал бы её убивать?

— Без моего приказа — никто. А я такого приказа не отдавал.

— И всё же, это… могло быть чьей-то, скажем так, личной инициативой?

Мафиози задумался. Пару минут он отрешённо смотрел в окно, затем обратился к консильери:

— Дядя Роберто, думаю, нам нужно кое-что проверить.

Роберто кивнул в ответ. Чарли снова посмотрел на Кота.

— Мистер Баннермен, мы благодарны вам и вашему напарнику за новую информацию. Если кто-то из Семьи причастен к гибели Элизабет, мы это выясним. Но я уверен, что никому из наших не могла прийти в голову такая мысль.

— Позвольте вопрос, — встрял в разговор я, — не могло случиться так, что причиной смерти миссис Хант стало то, что она мать вашего племянника? Например, была у вашего брата жена или невеста?

Мафиози поморщился, но ответил:

— Мистер… Змей. Вы задали очень личный вопрос, касающийся только, — он выделил интонацией слово «только», — нашей Семьи. Но, раз уж это задание досталось именно вам, я отвечу. Пожалуй, даже подробно. Вы, наверное, знаете или догадываетесь, что отношения между Семьями, подобными нашей, зачастую скрепляются родственными связями. Микелито должен был жениться на племяннице дона Рикардо, главы Семьи Лампаро из Коал-Сити. Этот брак был согласован, когда ему было десять, а его невесте — восемь. Примерно за год до того, как наши Семьи должны были породниться, Микелито познакомился с Элизабет. Их отношения продлились до самой свадьбы. За неделю до венчания брат приехал ко мне пьяный и устроил истерику, крича, что никогда не женится ни на ком, кроме Лиз. Мне тогда не удалось привести его в чувство. Если бы свадьба сорвалась, между семьями Мартелло и Лампаро могла начаться война. В нашем кругу такое не прощают. Положение спасла Лиз. Она убедила Микеле не разрывать помолвку. Помню, мы втроём сидели в этом кабинете и она сказала: «Мике, если ты не женишься на Лючии, тебя убьют. И твоя кровь будет на моих руках. Я не смогу жить, зная об этом. Я была бы счастлива, стань мы семьёй, я готова заплатить за это счастье своей жизнью. Своей, Мике. Не твоей. Прощай». Сказав это, она ушла. До этого я считал слова «почернеть от горя» просто фигурой речи, иносказанием, но Лиз тогда действительно…, у неё лицо стало какого-то землисто-серого цвета. Как и у Микеле. Через неделю после свадьбы брат сел пьяный за руль. Его никто не остановил. После похорон Лючия вернулась к отцу. На похоронах Микелито Лиз подошла ко мне и сказала, что нам надо встретиться. На следующий день я узнал, что стану дядей. Я всё это рассказываю вам, мистер Змей, чтобы вы поняли. И Мартелло, и Лампаро понимают, что отказавшись от Микеле, Элизабет предотвратила войну между семьями. Обе семьи благодарны ей за это. Конечно, можно было бы заподозрить, что спустя столько лет Лючия заказала убийство Лиз из ревности, но это ерунда. Она тоже вступала в этот брак не по любви. Относив положенный траур, Лючия вышла замуж за любимого мужчину и недавно в третий раз стала мамой.

Мартелло прервался. Немного помолчал, буравя меня тяжёлым взглядом. Потом продолжил:

— Надеюсь, джентльмены, вы понимаете: всё, что я сказал, не должно пойти дальше вас.

— Да, мистер Мартелло, — ответил Кот за нас обоих, я ограничился согласным кивком, — мы прекрасно понимаем что это…, очень личная информация.

— У вас ещё есть вопросы?

Мы с Баннерменом переглянулись и синхронно мотнули головой.

— Нет.

— Нет, мистер Мартелло.

— Что ж, тогда я вас более не задерживаю. И, джентльмены, если вы найдёте убийцу Элизабет, вы получите десять тысяч фунтов. А если я узнаю об этом раньше полиции — двадцать. Удачи вам, джентльмены.

Роберто проводил нас до выхода из «Жемчужины». Перед тем, как попрощаться, он протянул нам пару визиток, на которых значилось: «Роберто Мартелло. Консультант по личной и корпоративной безопасности». И телефон.

— Мистер Баннермен, мистер Змей, добавлю от себя к сказанному племянником: Семья будет вам признательна при любом успешном исходе дела. Но второй вариант нас устроит больше. Можете звонить в любое время. Всего доброго.

— Ну, вот здесь я и тружусь, — сказал Кот, припарковав машину возле десятиэтажного офисного здания расположенного неподалёку от Управления Полиции Ист-Харбора. — Пошли, покажу контору.

Детектив снимал офис на последнем этаже, где арендная плата, по его словам, была самой низкой. Вообще всё здание выглядело откровенно дешёвым. Владелец явно не шибко тратился на ремонт и наведение порядка. Если на первом-втором-третьем этажах оконные стёкла сверкали чистотой, а рамы выглядели недавно покрашенными, то верхние этажи выглядели весьма запущенными. Мутноватые стёкла, облупившиеся рамы, кое-где потрескавшаяся штукатурка и местами отвалившаяся краска. Само здание стояло в глубине переулка, в паре сотен метров от оживлённой улицы.

Внутри здание выглядело почти таким же запущенным. Пол в холле явно мыли не каждый день, а когда это случалось, не утруждали себя лишними подходами к стенам, чтобы смыть скопившуюся там грязь. За стойкой администратора скучала тощая некрасивая девица неопределённого возраста с собранными на затылке в пучок немытыми волосами неопределённо-белёсого цвета. На стуле рядом со стойкой сидел, уткнувшись в газету, толстый охранник в оливковой униформе, которую не мешало бы постирать и погладить.

Кот явно постарался прошмыгнуть к лифтам так, чтобы его не заметили. Сперва я решил, что он, как это часто бывает в кино и книгах, задолжал за аренду и не хочет объясняться с администраторшей. Но когда девица его всё таки заметила… По её влюблёно заблестевшим глазам стало ясно, что тут дело совсем не в деньгах. Когда же она томно выдохнула: «Здра-авствуйте, мистер Ба-аннермен!», Кот, втянул голову в плечи и мелкой рысью рванул в сторону лифта. Я вспомнил о своём рейтинге привлекательности и, пока внимание девицы не переключилось на меня, поспешил следом.

— Фу-ух, — облегчённо выдохнул детектив, когда двери лифта закрылись, — на этот раз проскочил.

— Всё так плохо?

— Гораздо хуже, чем выглядит.

— Настолько плохо, что даже опыт за секс не привлекает?

— Я столько не выпью.

— Откуда столько пессимизма? Ты ведь даже не пробовал.

— И не собираюсь.

— Может, она в постели богиня, а по жизни — человек, в смысле непись, с золотым сердцем? Подумай, вдруг счастье своё упускаешь.

— В реале моё счастье. А ты — змей. Подколодный. Вместо того, чтобы посочувствовать, подкалываешь и ржёшь как конь.

— А ты думал, у меня ник просто так, ради красоты?

— Нет, я думал, что ты выпендриваешься. Типа крутой и смертоносный. Погремуха с армии?

— Ага. Ещё с учебки.

— Блин. Как я сочувствую твоим сослуживцам. Целый год рядом с гадом ядовитым жить.

— Им было тяжело, но они познали дзэн, нарекли меня Змеем и приняли свою тяжёлую судьбу.

— Бедолаги.

— Слушай, а эта… блондинка, она на меня не переключится?

Кот коварно улыбнулся.

— А как ты думаешь, зачем я тебя сюда привёз?

Я почувствовал некоторое беспокойство. Вот же… Мне теперь что, от этой мымры белёсой так же рысцой бегать? Интересно, а другой выход из этого здания есть? Видимо, эти мысли отразились у меня на лице. Баннермен расхохотался.

— Один-один. Не бойся, у них если прошла фиксация, то года на три локального времени точно хватит, ни на кого больше она не посмотрит.

Пока мы так трепались, лифт, жутковато скрипя и дёргаясь, доехал до десятого этажа и распахнул двери. Мы вышли и оказались в длинном коридоре, слабо освещённом окошками с двух концов и тусклыми, редкими лампочками под потолком. В коридор выходило множество однотипных дверей, с застеклённой матовым стеклом верхней частью. Детектив уверенно двинулся направо, доставая ключи из кармана. Перед дверью с надписью «К. Баннермен. Частный детектив» он остановился, отпер её и широко распахнул, приглашая меня войти.

Офис Баннермена состоял из двух маленьких комнаток: приёмной и собственно кабинета. В приёмной стоял стол секретаря с пишущей машинкой и пара стульев у стенки напротив него. Видимо, для ожидающих приёма посетителей. Впрочем, ни одним, ни другими здесь даже не пахло. Судя по слою пыли на мебели — давно.

В кабинете, кроме стола и нескольких стульев, присутствовал стоявший у стены шкаф с застеклёнными дверцами. В шкафу были стопками свалены какие-то бумаги, а на одной из полок можно было различить кружки, сахарницу и бумажную пачку с чаем. Кабинет показался чуть более обжитым. Во всяком случае, часть стола была протёрта от пыли, и на ней стоял электрический чайник и кружка. Чайник, кстати, в стиле «ретро» — металлический, со штепсельным разъёмом и торчащим из него шнуром, заключённым в месте подключения в фарфоровый изолятор. Одну из стен кабинета занимал самодельный плакат с надписью: «Спиллейн — наше всё!».

Детектив залез в шкаф, достал оттуда заварку, кружку и сахарницу, потом взял чайник и ушёл за водой.

Я осмотрел стол и пришёл к выводу, что на нём чего-то не хватает. Пыль — есть, заварка — есть, сахарница — есть. Чайные ложки — отсутствуют. Ложки нашлись в шкафу, на полке с кружками. Больше к чаю у детектива ничего не было. В следующий раз, когда мы сюда соберёмся, надо будет хоть печенья какого купить. А то вообще день бездарно проходит. После завтрака прошло уже довольно много времени, а мы ещё ни разу не поели. Об этом я и сообщил Баннермену, когда он вернулся с полным чайником.

— Вот утроба ненасытная, — возмутился детектив, включая чайник в розетку, — всё бы тебе жрать и жрать. И куда только лезет?

— У меня организм большой, в него много еды помещается. Кстати, ты сам-то завтракал?

— Нет.

— Так может к Биллу?

— Позже. Сейчас у нас будет конфиденциальный разговор из двух частей. Первая: роль мафии в «Нуаре» и вторая — составление плана следственных действий по убийству миссис Элизабет Хант, которая, как выяснилось, чуть не стала миссис Элизабет Мартелло.

Чайник негромко зашумел. Детектив сделал короткую паузу и продолжил:

— Начнём с мафии. На игровом форуме и во всех соцсетях администрация «Нуара» строго предупреждает игроков: мафию не трогать, чревато сносом аккаунтов. Семьи всяких Мартелло, Лупаро, Гамбини и Тодорико есть практически в каждом крупном городе Северо-Западного континента. Они считаются преступными сообществами и контролируют всяческие незаконные и околозаконные бизнесы. На первый взгляд — ничего, кроме вреда системе не несут. Но только на первый. На самом деле, они стабилизируют НИП, находящихся на разных стадиях процесса деградации. Мафия практически не прячется, и нет никакой проблемы собрать рейд игроков и снести любую Семью за несколько часов. Но! Никто этого не делает, и не только из-за запрета администрации. Почему? Ответ простой: как я уже говорил, мафия стабилизирует входящих в её состав неписей, это раз. Мафия поддерживает преступный мир городов в стабильном состоянии, это два. Отстрел слетающих с катушек неписей тоже частично осуществляет мафия, это три. Логика тут простая: Семьи, это не про стрельбу и мордобой, это про деньги. Незаконные, но деньги. А деньги любят тишину. А всяческие отморозки производят много лишнего шума. Расскажу тебе одну историю. Несколько локальных лет назад в Саус-Порте игроки рейдом снесли мафию, вырезали практически всю Семью Донелли, которая его держала. Более мелкие банды, типа уже известных тебе «Морской звезды» или «Койотов», которые до этого не смели особо борзеть, тут же вылезли и начали делить власть. Как результат, в городе началась война банд, что вызвало лавинообразный рост количества забагованных неписей и ускорило темпы их деградации. Администрация тогда собрала игроков со всего континента и отправила их в Саус-Порт для наведения порядка, а аккаунты незадачливых рейдеров были удалены. Несколько недель в городе шли натуральные уличные бои, потом ещё пару месяцев Саус-Порт чистили от расплодившихся монстров. Многие жившие там игроки потеряли во время этих событий своих партнёров-НИП. Администрация негодовала. Как я понял, из-за этой войны в разнос мог пойти один из контуров реактора. Так что, даже не думай воевать против мафии. Они, со своей стороны, игроков тоже не трогают. Никому не охота повторить судьбу Семьи Донелли.

— Понял, мафия в «Красной книге», охота на них запрещена. А как быть с самообороной? Вдруг кто из них забудет о том, что они игроков не трогают?

— За самооборону тебе ничего не будет. И за защиту нормальных неписей тоже.

Разговор был прерван засвистевшим чайником. Баннермен выключил его и ополоснул кружки кипятком, который затем небрежно выплеснул прямо на пол. Насыпал заварку, налил в каждую кружку по чуть-чуть кипятка и накрыл их листами писчей бумаги. Несколько минут мы молча ждали, гипнотизируя кружки взглядами. Когда заварка запарилась, Кот снял с кружек листы, долил воду и снова накрыл их. В молчании прошла ещё пара минут. Кот убрал бумагу и объявил:

— Готово. Сахар?

Я отрицательно помотал головой. Сладкий чай на голодный желудок — только ещё сильнее аппетит дразнить. Детектив одобрительно кивнул и отхлебнул из своей кружки. Я последовал его примеру. Терпко. Вкусно. И сахар не нужен. Баннермен посмотрел на меня поверх своей кружки.

— Теперь давай поговорим о нашем расследовании, — сказал он, — наметим, так сказать, план действий.