Гуль. Харизма +20. Том 2

Глава 1. Раскол

Пауза затягивалась. Шаддам Темноликий наблюдал за Родульфусом Ормундом, а тот следил за Шаддамом, «киты» замерли как истуканы, один в чёрных латах, другой — сверкающий как зеркало на солнце.

Гаргуль в моей голове скулил и подвывал, его окончательно поглотил неконтролируемый ужас. Что же до меня… я не был погружён в игровой процесс, не отыгрывал роль, и понимал только, что попал между жерновами. Вероятно, Темноликого следовало бояться, но зачем? Что он мог сделать со мной в виртуальной реальности? Убить? Через это я уже проходил, и, если бы боялся каждого, кто был сильнее, пришлось бы провести жизнь под каким-нибудь камнем.

Ормунд носил на предплечьях то, что я сначала принял за крестообразные щиты. Но вот широкие лучи удлинились, превратившись в восемь клинков, и кресты стали вращаться циркулярными пилами. В то же время Шаддам Темноликий наконец-то обнажил меч. Он был велик, чёрный эфес и белый клинок, словно из керамики; режущая кромка вспыхнула красным и холодный горный воздух стал наполняться паром.

— За Ордос! — торжественно крикнул Ормунд, бросаясь в атаку.

Фигуру сияющего рыцаря охватили синие молнии, он стал светиться. Шаддама укрыл полог красных молний, и «киты» столкнулись… нет, показалось. Циркулярные щиты и керамический меч замерли, так и не коснувшись друг друга, между ними в воздухе образовалась сфера, — переплетение борющихся энергий, от которого исходили ударные волны. Колонны Дома Невхии стали трескаться, полы расползались и складывались как ткань, с потолка посыпались камни. Двое продолжали давить друг на друга с колоссальной силой, а моя шкала здоровья сокращалась, лог выдавал красные уведомления:

«Внимание! Вы подвергаетесь воздействию разрушительных энергий!

Внимание! Вы подвергаетесь воздействию разрушительных энергий!

Тем временем гвардейцы Ордоса атаковали Шаддама Темноликого с флангов. Они хотели вонзить алебарды ему в бока, но тёмный гигант вдруг завершил движение меча. Энергетическая сфера лопнула и удар швырнул Ормунда с неописуемой силой; сверкающий воин пролетел через весь зал, охваченный красными молниями и проломил телом стену.

Освободившись, чёрный вступил в схватку с гвардейцами. Кристаллические шипы на алебардах испускали потоки мороза, оседавшие на броне Шаддама инеем; керамический клинок гудел при каждом взмахе, оставляя шлейфы молочного пара. Я пытался уследить за ходом битвы, но не мог, — не хватало скорости рефлексов. НИПы двигались так быстро, что превращались в росчерки и замирали только на краткие секунды, когда сталкивалось их оружие. Трудно было оценить технику и приёмы, тем более, что бой продлился не больше минуты, когда один из гвардейцев оказался разрублен.

Это произошло молниеносно, меч прошёл сквозь него как промышленный плазморез, оставив ровную раскалённую полоску, по которой НИП и развалился через секунду. Второй продержался ещё немного и был схвачен. Шаддам Темноликий не касался его, только вытянул в сторону гвардейца руку со скрюченными пальцами, а тот болтался в воздухе, царапая собственное горло. Наконец кулак тёмного сжался и доспехи гвардейца сжались тоже, выдавливая того сквозь все щели. Комок металла с кровавой пеной и мясным фаршем рухнул на пол.

Медленно, словно движущийся ледник, Темноликий обернулся в мою сторону. Пожалуй, только теперь, когда вокруг металось эхо предсмертного крика, его маска стала казаться жуткой. В широко распахнутых глазницах тлели красные искры.

— Это было внушительно, — сказал я. — Не так, как снежный примат с Ферокса, разрывающий силовую броню голыми руками, но, всё же, внушительно.

Гаргуль в моей голове не переставал визжать, а секунды шли. Потом Темноликий снова поднял меч. Что ж, видимо, это… Окутанный синими молниями в Дом Невхии ворвался Родульфус Ормунд. Схватка продолжилась, красное и синее заметались по всему залу, сталкиваясь и грохоча, казалось, Шаддам побеждал, но Лев Запада не сдавался. Потолок начал рушиться. Что ж, Невхия действительно восстановила баланс сил внутри собственного дома, и от этого он начал рушиться.

Весь Инхарион дрожал.

Перевернувшись, я пополз к выходу, заметил торчавшую из-под обломков ногу в бинтах, бросился туда, но понял, что под камнями никого не было. Нога просто лежала отдельно, и от неё тянулся бинт. Пройдя по следу за одну из растрескавшихся колонн, я обнаружил Лиззи. Мумия лежала в довольно неприглядном виде, части её тела разделились ниже груди.

— Как себя чувствуешь?

— О, Антон! Всё отлично! Даже не болит, но, кажется, я тут немного растерялась… тут и где-то там, вероятно, тоже… А, ты нашёл её!

Я схватил всю Лиззи в охапку и, пока «киты» сотрясали виртуальную реальность, ринулся к выходу. Вместе с мумией мы вырвались из здания, ветер хлынул в лёгкие, а до топтера было ещё так далеко. Я бежал, Лиззи приговаривала:

— Не наступи на бинт! Не упади!

Земля под ногами всё сильнее дрожала, позади слышался треск и грохот. Но вот, бортовой люк-трап опустился, Лиззи оказалась пристёгнута к креслу бортстрелка, а я сел в пилотское; двигатель ожил. Вставил амулет зажигания в гнездо, взялся за рычаги управления.

Машина понесла нас вверх и в сторону, подальше от корабля, зависшего над горой. Он был не просто большим, он был громадным: длинный заострённый корпус, украшенный статуями, синий металл с золотыми надписями, пушки в башнях полного вращения и орудийных портах, три пары ложных крыльев с громадными турбинными движителями, и надстройка в задней части, похожая на небольшую крепость; надо всем этим реяли знамёна Ордоса.

По верхней палубе заметались блестящие фигурки, стали разворачиваться турели вспомогательного вооружения. Сверкающая очередь прошила небо в сотне метров от нас, — несомненно, корабль имел вооружение ПВО.

— Маневрирую.

Я бросил машину влево, накреняя корпус вдоль продольной оси на сорок градусов, избежал трассированной очереди, совершил нырок и начал движение по широкому штопору, опять ускользая от снарядов. Сближение было опасно, но оправдано, — каждый градус смещения пушек внизу позволял переместить точку обстрела в небе на десятки метров, но, если мишень оказывалась близко, наводчикам нужно было вращать турели как безумным.

— Открывай стрельбу по гот…

Я не успел закончить, как Лиззи вдавила гашетку.

— Огонь на подавление!!! — завопила она в полном восторге.

Мы пролетели надо всей палубой, полосуя всё и вся кинжальным огнём, топтер ушёл вправо, совершил бочку и тут же пошёл вверх свечой. Лиззи развернула свинцомёт и успела дать две очереди напоследок.

— Ты невероятный! — хохотала она. — Какой симулятор учит так летать?!

— Самый лучший.

Реальная машина, сверхтяжёлые перегрузки из-за плохих компенсаторов, беспощадный инструктор, мучительные наказания за любой просчёт, атмосферное маневрирование на уровне высшей авиационной школы Единства, затем переобучение для вакуумных истребителей. Спасибо, мама, твоя школа мне пригодилась.

В настоящем бою сражаться не доводилось, ведь когда люди в последний раз убивали друг друга на войне, я как раз родился. Однако же уходить от погонь, вырываться из облав, петлять в астероидных полях на высочайших допустимых скоростях, — всё это я умел. Любимый атмосферный истребитель: «Удар молнии»; вакуумный: «Звёздная ярость».

Внезапно внутри кабины раздался тревожный звук.

— Это у меня в голове пищит, или ты тоже слышишь?

— У тебя в голове… ладно, потом. Я тоже слышу. Неожиданно.

— Что? Что это?!

— На реальном прототипе «Драконьей мушки» есть автопилот, и нет системы предупреждения о том, что на борт наводится вражеская система прицеливания. А в игре всё наоборот, — автопилота нет, но система предупреждения есть.

— То есть… — мумия запнулась на долю секунды, — …в нас что, собираются стрелять из пушки?!

— Несомненно, хотят пальнуть мультилазером по комару.

— Что же теперь делать?!

— Лететь по прямой, не меняя скорости, и, желательно, включив сигнальные огни.

— Но тогда им будет легче попасть!

— Да, я… неудачно пошутил.

Тревожный сигнал звучал всё настойчивее, а я маневрировал наугад… пока, вдруг Дом Невхии не раскололся. Это выглядело как ударная волна красного света в форме диска. Она разрезала здание, но не остановилась, стала расходиться, рубя саму вершину наискосок, тысячи тонн камня рухнули вниз. Корабль Ордоса тоже получил серьёзные повреждения, на борту начался пожар, появился крен и экипажу стало не до нас. Тревога стихла.

Мумия изобразила вздох облегчения:

— Что будем делать теперь?

— Твоё тело повреждено.

— Бывало и хуже! Нужно просто приставить всё правильно и не трясти, через несколько часов срастётся.

— Удивительно.

Я увёл топтер от Инхариона и смог немного расслабиться. С той самой секунды, когда мы с Невхией пришли к согласию и она вернула меня в нормальное течение игрового времени, на иконке «Персонаж» пульсировал вопросительный знак. Новый квест, к тому же этот значок был золотым и ярко блестел.

— Ты получила свой квест?

— Чего? Ой! А что это?

— Невхия удовлетворила наши запросы. Вроде бы. Что там у тебя?

— М-м-м… странно. «Наследие Хамуптари», персональный именной квест… ой! У меня функционал расширился! Можно выбрать имя…

— Прекрасно. Что там по квесту?

— Первый этап: лететь в Наил и преклонить колени перед фараоном Аменхатепом из династии Хепти. Имя-то какое… Дальше ничего неясно. Что у тебя?

Я открыл свою вкладку «Персонаж», перелистнул на «Журнал». Золотой квест носил имя «Король голодных».

— Первый пункт «Возьми право своё»: Собрать регалии королевского дома Трагатти. Ничего не понимаю… о, энциклопедия.

«Трагатти — королевская семья древней страны Валорн (Костомахия); во время нашествия Некроорбиса».

Трудно было представить себе более скупое объяснение. То есть Невхия отсылала меня обратно в субрегион приписки, чтобы там я собрал какие-то цацки? Вот это её помощь?

Причём даже не появилось статей, касавшихся самого Некроорбиса, кто он такой, когда произошло нашествие, из-за чего, как завершилось? Не то чтобы это было важно для человека, мечтающего освободиться, и всё же я пытался изучить свою тюрьму, а она мне мешала. К тому же современные люди не привыкли ограничивать себя в информации.

— Надо вернуться на Камру и найти Мэдлин, — сказал я Лиззи. — Она — наш мозг, наш опыт, знание, преимущество над…

— И пара наших прекрасных грудей.

— …Что?

— Ой, да ладно! Голова у неё светлая, характер как сталь, но первое, на что обращаешь внимание, — это пара молочно-белых…

— Я не сразу заметил, Лиззи, у тебя из черепа торчит осколок хрусталя. Хорошо, что ты не чувствуешь боли.

Она нащупала осколок, торчавший из парика, кое-как вытащила его и бросила через плечо.

— Хорошо, что череп пустой! Так что там дальше, Камру?

— Да. Нужно скорее вернуть Мэдлин.

— Антон?

— Да?

— У тебя кровь изо рта сочится. Из трещин тоже, уже на пол капает.

— Да. Там было несколько… суровая ситуация.

— Знаешь, лучше бы нам сесть где-нибудь и отдышаться хотя бы несколько часов. Я не в состоянии пилотировать, а твоя полоска здоровья колеблется на довольно низком уровне, и ты голоден, это видно по блеску в глазах. Если так продолжится, то мы разобьёмся. Разумеется, респанёмся уже на Камру, но, не думаю, что это не лучший путь, орнитоптер может ещё пригодиться.

Я невольно хмыкнул.

— Твоя рассудительность как нельзя кстати сейчас, Лиззи.

— Правда похоже на Мэдлин?

— Очень.

— Ещё бы! Опыт огромен!

— Не понимаю?

— Да я всё время представляю, что у меня грудь как у неё, а это главная часть образа, — всё остальное дополняется само собой!

— Что ж… какой… какой интересный метод.

Я увёл топтер от монументального столпа Инхариона и стал снижаться. В густевшей темноте все поселения поблизости начинали светиться, приглашая путников на постой, а Полис и вовсе пылал огнями. В предгорьях оказалось много лесов и скал, тысячи рек соединяли тысячи озёр, и место для посадки нашлось легко. Небольшая полянка стала нашим временным лагерем, крылья машины замерли, двигатель затих.

— Вытащи меня наружу, пожалуйста, хочу смотреть на звёзды, пока собираюсь.

— Как это происходит? — спросил я.

— Как мумии восстанавливаются? Через песок. Я не знаю на какую часть, но мой труп состоит из песка. Если кусок отрубить и долго не прикладывать обратно, он рассыплется, а потом на месте среза начнётся восстанавление.

— Откуда ты это знаешь?

— Умирала много раз, да и ранили меня не единожды. Не перепутай части местами, а то буду смешно ходить.

Я сделал как она просила, придирчиво осмотрел результат, сел рядом. В желудке уже оформлялась боль, которая скоро станет невыносимой, а кроме того болело всё тело. Кровавая корка, засохшая в трещинах дочерна, трескалась при любом движении, осколки панциря мерзко поскрипывали друг о друга и понемногу крошились.

— Кушай уже, на тебя больно смотреть, — посоветовала Лиззи расслабленным сонным голосом.

— У меня только мертвечина в инвентаре.

— Любое мясо, — мертвечина. А внутри «Нового Мира» она ещё и ненастоящая. Давай, я не стану думать о тебе хуже.

— Благодарю…

— Хоть это и будет жуткое, отвратительное зрелище.

Я усмехнулся про себя и стал насыщаться. Охотничьи трофеи с кладбища уходили кусок за куском, кости человеческих голеней, половина торса, мышцы, жилы; подмёл всё, включая протухшие органы. Голод ушёл, живот раздулся, но моё положение изменилось несильно. Будь я гулем или альгулем, все раны заросли бы к утру, но не теперь.

Вероятно, по задумке игровых дизайнеров, броня гаргуля заменяла ему большую часть кожи, и не заживала от простого насыщения. Требовался кальций. Я разгрыз много костей, но этого не хватало, трещины едва затягивались минеральными «шрамами» кое-где, пока в остальных местах выступали капли крови. Шкала жизни еле заполнялась.

— Кости бывают живыми и мёртвыми, — сообщила Лиззи. — Я знаю, потому что когда-то выполняла квест по добыче живой кости маттока. Это такой зверь, даже не знаю, как описать. Если задержаться, то кость «умрёт» и квестодатель её не примет. Может, тебе нужны именно живые кости? Иди, раздобудь.

— Не могу оставить тебя в таком положении.

— Ничего со мной не случится, респанусь на Камру, всё будет хорошо.

— Нет.

— А может, мне превратиться в песчаный смерч? Потом соединюсь обратно и буду целиком. Думаешь, сработает?

— Лиззи…

— Антон, игра — это риск. Ещё это музыка, веселье, пьянки, секс, драки, но, прежде всего, — риск. Так что, как говорили Древние, сожми яйца в кулак и ныряй в прорубь с головой.

— Не думаю, что кто-либо когда-либо складывал эти слова в таком порядке.

— Зря. Древние были суровыми ребятами, я в центре обучения видела документалку. А теперь проваливай и не мешай мне общаться со вселенной. О-ом-м-м-м-м-м-м-м…

Не переставая чувствовать боль в трещинах, я поплёлся прочь. Было бы совсем неплохо получить ещё один уровень, а вместе с ним и полное исцеление, но смогу ли я убить кого-нибудь в таком состоянии?

Ночной лес полнился запахами, самыми разными, незнакомыми и свежими. Невысокие деревья с густыми кронами, дикие цветы и душистые травы. Это место было переполнено жизнью, в темноте порхали разные твари, а в корнях прятались мелкие зверьки. Я вынюхивал следы, ища кого-то крепкого, чьи кости восполнили бы кальциевый голод, шёл наугад, пытался красться, но напрасно. Всё, что оказывалось поблизости, замечало меня и убегало, а сам я был слишком медлительным. Застрял в раненном и заторможенном теле.

Оставались две тактики: засада и западня. Для первой я всё ещё был слишком медленным, заметным и слабым, а вторая требовала подготовки, наживки и времени… Чтобы восстановиться, нужен был кальций, а, чтобы получить кальций, нужно было восстановиться, замкнутый круг.

Голод стал понемногу возвращаться, так всегда бывало, когда я двигался, доспехи много весили, а мышцы много потребляли.

Я вышел из чащи на берег небольшого озерца у подножья скальной гряды. На небе светилась жёлтая луна и два тонких полумесяца, было очень светло для глаз гаргуля. Понюхав воду, опустился на четвереньки и стал пить, широкий язык хорошо для этого подходил. Боль оставалась при мне, хотя вода немного облегчила её. Не хотелось шевелиться.

Размышляя о том, что всё вокруг, такое реалистичное, было фальшивкой, я погрузился в полудрёму. Глаза не закрывались, но сердечный ритм замедлился, дыхание стало размеренным и глубоким, я понимал, что происходит, но решил хотя бы отдохнуть до утра, если не могу охотиться.

Обратно в полное сознание пришёл неожиданно, — заметил источник света, приближавшийся к озеру. Пришлось спрятаться. Скоро огонёк выбрался из-за деревьев к воде и оказалось, что это был факел в руке очередного странного гуманоида.

В нём, а, вернее, в ней угадывались черты крупного жвачного млекопитающего. Кажется, Древние выращивали подобных на убой, а теперь они обитали только в заповедниках, — коровы. Это существо передвигалось на паре сильных ног с раздвоенными копытами, имело широкие бёдра и большую грудь; форма головы была укорочена в сравнении с прототипом, более крупные разумные глаза, изящные сглаженные черты с намёком на человечность, аккуратный рот и нос; в её ушах блестели серьги, а на спину падала волна медных волос. Ещё у существа были небольшие кривые рога и хвост с кисточкой. Она шла по берегу, одетая в кожаный доспех и белую накидку, живот прикрывала массивная ременная пряжка, похожая на щит, факел горел в правой руке, а в левой находился двойной топор.

Незнакомка постоянно смотрела на противоположный берег, туда, где в подножье скального массива чернела особенно густая тень. Тихо цокая копытами, она огибала озеро, пока не высветила среди скал вход в пещеру. Там незнакомка стала, не двигалась почти минуту, но наконец собралась и вошла.

Я сидел тихо, размышляя о том, стоило ли мне пойти следом, а если стоило, то ради чего? Гаргуль в голове, тем временем, не сомневался. Он понимал, что мимо нас прошла целая гора сочного живого мяса, молодого, судя по запаху, полного сил и вкусов. У рогатого существа наверняка были крепкие кости и восхитительный костный мозг, мысли о том, как это тёплое склизкое нечто катается на языке, дарили почти сексуальное возбуждение… Ну вот, голод совсем окреп, ещё немного и я начну глупеть.

Внезапно из пещеры донёсся трубный рёв, и я решил, что Лиззи была права: игра — это риск. Как мог быстро побежал туда, заново растревожив раны, однако, при входе замедлился, вошёл осторожно. На полу были разбросаны кости со следами зубов, среди сталагмитов лежал факел и в его свете метались две массивные фигуры. Одну я узнал; вторая была похожа на первую, такая же рогатая, только намного крупнее. Они размахивали топорами, эхо от лязга и криков оглашало свод.

Второй гуманоид явно принадлежал к тому же виду, только был самцом, судя по мощной мускулатуре и паре огромных тестикул, шлёпавшихся о ляжки. Он дрался голышом, шкуру покрывала короткая чёрная шерсть и толстые рубцы, только на запястьях сверкали бронзовые браслеты, да ещё золотое кольцо в носу. Глаза быка горели красным, из пасти летели клочья пены, он выл и рычал, размахивая двойным топором, теснил женщину.

На её светло-коричневой с белыми пятнами шерсти виднелись кровоточившие раны, правда, неглубокие, нанесённые вскользь; сорванная накидка лежала в стороне, кожаный доспех был разорван, и левая грудь с парой розовых сосков обрела свободу.

Несмотря на разницу в габаритах и силе, незнакомка отважно держалась, бык метил ей в голову, но нарывался на блок, пытался боднуть, но получал кулаком по морде, боли он словно не чувствовал, только становился злее. На моих глазах удар топора превратил огромный сталагмит в крошку, лезвие взвыло, совершая круг, и устремилось незнакомке под рёбра, но та ловко избежала смерти, рубанув быка по торсу.

Вокруг пахло старой смертью, нечистотами, потом и свежей кровью, две ходячие еды пытались превратить друг друга в неходячую еду… а меня это так захватывало, что я начал мыслить как гаргуль. Скорее всего, бык победит и сам сожрёт коровку, зубы у него были остры и намного крупнее моих, но если победит она, то, может быть, удастся разделить награду…. Бык тяжёлым ударом сбил корову с ног, её топор отлетел в кучу старых костей, а у победителя взбух красный черен. Видимо, перед убийством он решил изнасиловать жертву. Или после. Или во время. Кто сказал, что романтика умерла?

Активировал Минеральное Укрепление, Рваные Раны и Костяной Таран. Меня в эту битву никто не звал, но я ворвался, боднув чёрного с разбегу. Удар пришёлся в левую часть груди, по рёбрам, и я отчётливо услышал треск. Возможно, правда, что трещал мой собственный экзоскелет, потому что вспышка боли оказалась шокирующей. В голове звенело, из пищевода в пасть толчками поступала моя собственная безвкусная кровь, казалось, что несколько осколков панциря продавились внутрь торса, когда прошла волна отдачи. Нет, нет-нет-нет, Костяной Таран можно использовать только с целой бронёй.

Правда, враг тоже ощутил удар, мы с ним были в примерно равных весовых категориях и мой четырёхгранный рог вмял часть рёбер, порвал шкуру и мышечный каркас груди.

Пытаясь вынырнуть из-за белых пятен в глазах, я набросился на рогача, саданул когтями в череп, едва не оглох от треска, ударил слева, раздирая щёку, дёсны, вырывая часть зубов, оставляя шлейф брызг кровавой пены. Его длинная башка моталась под ударами из стороны в сторону, язык болтался через разодранную щёку, один глаз вытек. Мои силы были на исходе, шкала жизни в нижнем правом углу сокращалась от перегрузки раненного тела, но останавливаться было нельзя, — если не убью его, то он точно отправит меня на респ… Очередной удар звякнул о подставленный бронзовый браслет, когти на правой руке с треском сломались, а потом громадный кулак врезался мне в челюсть, круша внешний ряд зубов.

Я потерял равновесие, упал и выхаркнул ещё немного крови, боль в трещинах парализовала, мозг разрывался от какого-то высокочастотного писка, видимо, порвались барабанные перепонки. Изуродованный бык покачивался, надвигаясь, топор он так и не упустил, и от шкалы здоровья осталось чуть больше четверти. «Леонтий Горгиид, проклятый минотавр, 38 уровень». Моб с именем…

Мы оба были изранены, но он держался на копытах, а меня виртуальное тело уже не слушалось: не пошевелиться, не вздохнуть, шкала выносливости опустела. Что ж, ещё одна смерть, четвёртая по счёту. Ещё один шаг к Лиззи, которая умирала так много раз, что стали заметны странности в работе её психоматрицы. Надеюсь, мумия не отправится меня искать, а полетит на Камру, где и встретимся…

— Леонтий!!! — раздалось громогласное за его спиной.

Минотавр обернулся и в свете догорающего факела мелькнуло лезвие топора. Хруст, с которым оно пробило широкий лоб, оказался поистине громким и влажным, шкала жизни минотавра опустела. Победительница несколько долгих секунд стояла над телом, прежде чем упереться копытом и вырвать оружие. Она устала, дыхание было тяжёлым, ноздри раздувались, а из ран текла кровь. В густеющей темноте «Клитемнестра Назариида, воин (топорщица) 32 уровня, минотавр (НИП)» смотрела на меня, и то, что она видела, её явно не радовало. Пальцы очень крепко сжимали оружие, и, пока факел совсем не погас, она сделала шаг.

— Кхм, — прохрипел я, — прежде чем ты отплатишь мне за помощь чёрной неблагодарностью, скажи… будешь его есть?