Гуль. Харизма +20. Том 2

Глава 19. Великий и Ужасный (часть 1)

Штормовой грифон летал быстро как атмосферный истребитель, уши закладывало от ревущего ветра и даже на солнце я чувствовал холод высоты. Периодически мне приходилось замедлять его чтобы у всех восстановилась выносливость, и никто не сорвался, но при этом сажать грифона не хотел. Исходя из описания навыка, посадка будет значить конец полёта и в следующий раз я смогу призвать моба только через неделю.

Довольно быстро леса Гриммо под нами сменились бесконечной изумрудной равниной с холмами. Зажмурившись, я смотрел на мир глазами маунта, выглядывал среди бесчисленных деревенек, похожих одна на другую, заветный Дормстон. Летели, разумеется, по карте, но жилища полуросликов так походили друг на друга, что несколько раз я разворачивался, чтобы перепроверить. Наконец, пункт назначения был достигнут.

Штормовой грифон величественно опустился на крышу Штрумповой горки, и мы наконец-то коснулись твёрдой земли. Путешествие, могшее занять сутки, а то и пару, заняло всего ничего, несколько часов.

— Теперь ты должен попрощаться, Антон. Повтори приветственный ритуал, этого будет достаточно.

Да, ритуал приветствия. Когда я призвал маунта, Мэдлин посоветовала изобразить учтивый поклон, как делали Древние. Не уверен, что они исполняли это перед грифонами, но, обычно, ведьма давала хорошие советы. Именно в тот момент, когда я поклонился мобу, а тот припал на переднюю ногу в ответном поклоне, на крышу смиала взобрался Ульбо Штрумпинс. Он успел увидеть, как штормовой грифон исчезает в сгустке трескучих молний.

— Вот это да! Вы научились эффектно появляться, клянусь любимой сковородой моей покойной матушки! Не ждал вас так скоро, друзья, но слов нет, как рад… Мне кажется, или вы стали немного ближе к земле, Антон?

Полурослик расхохотался, поддерживая округлый живот.

— Ты станешь ближе к могиле, если будешь дразнить его! — воскликнула Лиззи и тут же поправилась: — Простите, простите, вы такой миляга, я вас обожаю, но, серьёзно, если продолжите издеваться над калекой, ваша смерть будет долгой и мучительной.

— Не лучший способ начать беседу, — вздохнула ведьма.

— А… ты думаешь? Хорошо. Ну… как дела у вас тут? М-м-м… турнепс растёт?

— Ещё как! — ничуть не смутился Штрумпинс. — Хряки в восторге! У меня дома беспорядок, так что немедленно идём в трактир, я почту за честь угостить героев Дормстона!

Не дожидаясь согласия, он стал спускаться с холма.

Пока мы шли по тропинкам Дормстона, местные приветствовали нас как старых знакомых и выкрикивали «ура».

— Видимо, записи о сборе оброка ещё содержатся в местном банке памяти, — заметил я.

— Репутация, Антон. — Мэдлин величественно шагала рядом. — Мы успешно выполнили квест и повысили свой показатель репутации в Дормстоне. Он останется навсегда, если мы его не испортим каким-нибудь… Ангус, если ты осмелишься пометить этот милый почтовый ящик, я попрошу Антона снова выбить тебе зубы.

— Ха! Они растут в десять раз быстрее ногтей и волос! К тому же этот калека не догонит меня на своих обрубках!

— Интересно, — отвлечённо проговорила Лиззи, — а как быстро у тебя отрастут ноги, если я выдерну их?

Гоблин передумал нарушать общественный порядок.

— Когда мы только познакомились, ты была намного приятнее, знаешь ли.

— А потом у меня начали пропадать краски, мелки и терпение. Зачем тебе мои краски, субстанц?!

— Это не я, — отмахнулся гоблин.

— У тебя в уголке рта засохшее пятнышко железного сурика!

— Это не я.

— Мэдлин, можно твой посох на пару минут?

— Зачем?

— Расширю этому субстанцу естественные границы, — прошипела мумия, пылая зелёными огоньками.

Стоило нам появиться, как перед таверной был поставлен огромный — по местным меркам — стол, и десятки полуросликов стащили на него целые горы еды, прикатили бочки с пивом, откуда-то повытаскивали музыкальные инструменты.

— Сюда, друзья мои, сюда! — Ульбо Штрумпинс поднялся на табуретку во главе стола, воздел руку с пивной кружкой и громко прокашлялся. — К нам вернулись наши герои! Почтим их здравицами! Ешьте, пейте, славьте богов за щедрость земли и душистость хмеля! Музыку!

С гиканьем полурослики стали стукаться кружками и работать ножами, растаскивая по тарелкам огромных запечённых птиц, окорока, рёбрышки, обмазанные соусами, загребать ложками салаты и вскрывать бочки. Передо мной поставили блюдо с целым, прожаренным на вертеле нармедоном, который истекал горячим жиром, источал умопомрачительный запах. Я расправился с ним меньше чем за пять минуть, просто запретил нёбу чувствовать боль и перемолол тушу вместе с костями и хрящами, не оставил ни единого волоконца, а потом залил в пасть графин воды со льдом, потому что горячее мясо пекло потроха. Когда выдохнул, заметил, что весь стол смотрит в мою сторону то ли с ужасом, то ли с удивлением. Мэдлин отложила вилку, изящно промокнула губы салфеткой и произнесла:

— Браво.

Хор восторженных криков поднялся над столом, полурослики стали передавать самые большие куски мяса в мою сторону и с упоением следили за процессом перемалывания. Кости трещали у меня на зубах, организм получал драгоценный кальций, затянувшиеся обрубки начинали чесаться, — шла регенерация тканей.

— Так где вы были всё это время? — поинтересовался Штрумпинс.

— О! Можно я? Можно я?! — Лиззи вскочила с места. — Сначала мы полетели в земли Вечной Охоты, а там…

Её рассказ вышел на удивление эффектным. Мумия помнила всё в деталях и не была чужда художественному преувеличению. Толпа кудрявых коротышек с замиранием сердца следила за нашим общением с гноллами, за охотой на вампиров и борьбой против имперского правосудия.

— Я видел того грифона собственными глазами! — воскликнул Ульбо Штрумпинс под самый конец. — Легендарный зверь! Легендарный! Выпьем!

— Ура!

— Выпьем!

Меня интересовали только кости.

Мэдлин отложила приборы и отодвинула тарелку.

— Замечательно возвращаться в уютные безопасные места. Но мы не загостимся.

— Правда? Какая жалость! — вздохнул полурослик. — Тогда вам, наверное, понадобится небесный корабль? Мы только успели его как следует спрятать. Если не расскажем, не найдёте!

— Но вы же расскажете?

— Разумеется! Он стоит на том же месте, где вы его оставили, только внутри небольшого холма! Ещё один тост! — опять вскочил Штрумпинс. — За друзей! Никогда не забывайте о друзьях! Друзья на дороге не валяются…

В этот момент один особенно толстый полурослик свалился под стол, облившись пивом, и все расхохотались.

— …хотя с моими случается всякое! — продолжил Штрумпинс. — За тех, кто спас нас!

Пирушка затянулась на несколько часов и даже я смог наесться. Когда день уже клонился к закату мы отправились в памятную низину и даже там полурослики решили устроить пикник на открытом воздухе. Как столько еды помещалось в такие маленькие оболочки? Не иначе, ещё одна игровая условность.

Несколько полуросликов взялись за лопаты и кирки, начали быстро растаскивать небольшой холмик, который ни за что не удалось бы выделить на фоне остального ландшафта. Скоро проявился деревянный каркас, поддерживавший почву и слой дёрна, а под ним, укрытая брезентовой тканью, дожидалась «Драконья мушка».

— Вот она наша красавица, соскучилась, — протянула Лиззи с нежностью, — улыбается нам.

— Совсем свихнулась, — покачал головой гоблин, — не удивлюсь, если она прирежет кого-нибудь из нас во сне.

— Не удивлюсь, если тебя, — беззаботно ответила Лиззи.

— Вы такие забавные, — умилился Ульбо Штрумпинс, раскуривая свою длинную трубку, — сразу видна крепкая связь меж друзей. Ну что же, рискну осведомиться, куда вы дальше? Навстречу новым приключениям и подвигам, а? Скучаю по молодости…

Он сунул морщинистую ладошку в карман синей бархатной жилетки, вздохнул.

— Сначала мы должны найти последнюю канопу, а потом отправимся в Наил, — ответила мумия, — нам нужно к пира…

— Не следует обременять господина Штрумпинса нашей суетой, — с нотками стали произнесла Мэдлин.

— А, к той гигантской пирамиде! — догадался полурослик. — Да-да, слышал. Хотите успеть на большой делёж добычи, а? Таким славным героям точно что-нибудь перепадёт!

Мы стояли в полной тишине почти минуту. Лишь гоблин прихлёбывал сливочно-чесночный соус из большой соусницы, и гонял его между щеками, наблюдая за работой фермеров. Наконец, ведьма чуть повернулась к Штрумпинсу:

— Какой делёж?

— Не знаете? Так передавали третьего дня, что Ордос, Нагатор и Срединная империя хотят договориться, как поступить с той огромной летающей пирамидой. Я далёк от мировой политики, добрая Мэдлин, однако, рад, что не разразится новая война в небесах. Тревожно, знаете, видеть, как над нашими мирными холмами летят корабли Тёмного Властелина.

Было о чём подумать.

Культи мои уже давно гудели, так что я присел на траву, опёрся о колени. Чесотка в повреждённых конечностях стала очень сильной, казалось, под панцирем ползали огненные муравьи. Стал расчёсывать, наконец, зарычал, впился когтями в омертвевшие ткани и сквозь них с треском полезли новые кости, мясо, жилы. Стопа распустилась как уродливый цветок, воздух жёг её блестящую от слизи поверхность, а сверху медленно нарастал роговой слой, более светлый и гладкий, чем на других частях тела. Тоже самое повторилось со второй ногой, и я ощутил освобождение.

— Ничего омерзительнее в жизни не видел, — сообщил гоблин, допив соус, — а уж я-то навидался на своём веку.

— Например, зеркала? — уточнила Лиззи.

— Например, ты.

— Плоско и без искры.

— Согласен, — признал археолог, — и, к тому же, по сути, комплимент. Теряю хватку.

— Я тебя ненавижу, пакостный клептоман.

— Спасибо за вдохновение.

Оболочка на ногах окрепла, пальцы шевелились, но я их почти не чувствовал, так что, когда встал, не удержал равновесие и опустился на четвереньки. Огненные муравьи стали бегать по мышцам ещё быстрее. Мало-помалу чувствительность вернулась, я сделал несколько шагов туда-сюда, подошвы недостаточно загрубели и ощущали стебли травы, было даже приятно.

— В принципе, я готов опять пилотировать.

— Не торопитесь, друзья, гулянья только начинаются! Костры разгорелись, ещё столько блюд не съедено, столько пива и сливовицы не выпито, столько баек не рассказано! Останьтесь хотя бы до утра!

— Господин Штрумпинс прав, Антон, — решила ведьма, — спешить сейчас опасно. Я должна провести анализ расстановки сил в Наиле, чтобы выстроить тактику, и заниматься этим буду в реале. Пока не вернусь, оставайтесь здесь.

— Будто мы можем куда-то отправиться без тебя, — хмыкнула Лиззи.

Ведьма поставила шляпный шатёр и выгрузилась из «Нового Мира», а полурослики продолжили банкет. Заиграла музыка, начались танцы.

Я сидел рядом с шатром, ел и понемногу разрабатывал новые конечности. Вспоминалось, как легко было их потерять, и по нервам бежали призрачные электро-импульсы. Ахимас Вельт наверняка не успокоится. Он играет с болевыми ощущениями, придерживается роли и обладает боевым потенциалом, до которого мне ещё далеко. Опасный враг. Ну, что ж, я его не выбирал, значит, таков мой кисмет, придётся разбираться и с этим.

— Что делаешь? — спросила Лиззи.

— Ем, изучаю своих врагов и думаю, что придётся против них предпринять. Ты?

— Нет, я не ем, в остальном — то же самое. — Мумия села на траву рядом, поудобнее пристроила деревянные вилы, невесть откуда взятые.

— Кажется, эта вражда сильно занимает тебя, Лиззи.

— Воровство красок из подарочного набора — причина для кровной мести сквозь десятки поколений, сам понимаешь.

— Правда?

— Разумеется. В прошлом Древние не одну войну начали, из-за того, что кто-то стащил мелок не у того парня. Такое не прощают.

— Главное, чтобы тебе не было скучно.

Лиззи несколько минут сидела молча, оглядывая веселившихся полуросликов. Умиротворяющее было зрелище, очень реалистичное, уютное.

— Эй, Антон, знаешь, что самое странное?

— М-м-м, осознавать, что мы с тобой единственные настоящие люди вокруг, а все прочие — не более чем симуляция, призванная обманывать наше неверие?

— Светлячки.

— …А, да, светлячки, — ответил я, разглядывая налетевших жуков, — они светятся разными цветами.

— С ума сойти, правда? — взволнованно сказала Лиззи.

— Да. С ума сойти.

Мумия положила голову мне на плечо, и мы продолжили сидеть так, следя за парением живых огоньков.

— Эй, Антон?

— М?

— Как думаешь, я скоро смогу опять стать живой?

Она не переставала думать об этом никогда, я знал. Лиззи могла занимать себя, чем угодно, рисованием, голосами в голове, враждой с Гринботтомом, но мысли о возвращении жизни всегда были с ней.

— А ты сомневаешься?

— Я… не знаю. Вокруг моего квеста собралось столько заинтересованных сторон, все хотят отнять награду, которая предназначена мне, и эти все такие большие. В принципе, пусть забирают пирамиду и её сокровища, но после того, как я верну свои лучшие части и смогу чувствовать… всё.

Я коснулся кончиками когтей её колена.

— Лиззи, знаешь, я вряд ли смогу одолеть их всех, но сделаю всё, чтобы ты вдохнула полной грудью как можно скорее.

— Правда?

— Несомненно. Я умею создавать хаос и распространять анархию, а это лучшее оружие против больших непобедимых систем.

Забинтованная ладонь погладила мой подбородок.

— Хорошо иметь таких друзей. А теперь извини, Гнус тырит уже третий соусник, и эти виллы я одолжила не навсегда.

Мэдлин вернулась, когда полурослики устраивали второй завтрак. Она элегантно опустилась на низенькую скамью у стола, вздохнула, помассировала виски.

— Провела небольшое исследования. Как прошла ваша ночь?

— Горячо и страстно, — ответила Лиззи.

— Ангус жив?

— Судя по тому, как он продолжает ныть за шатром, — да.

— Хорошо, потому что у нас очень мало времени. Вот. — Мэдлин достала из инвентаря несколько больших листов пергамента, повела над ними рукой и всплыли синеватые голографические окна с движущимися картинками. — Сейчас включу звук.

Она расширила выбранное окно и вывела его из режима тишины. Знакомая эльфийка затараторила хорошо поставленным голосом:

— …опасность конфликта, нараставшая последние дни, вероятно, имеет шанс на более-менее мирное разрешение. Картина и раньше не выглядела радужной, но, когда к пирамиде Аменхотепа прибыли флоты, многие заподозрили не анонсированный ивент.

Картинка сменилась, и я увидел огромную панораму: пустыня, пирамида, которую тащил сфинкс, и тысячи воздушных транспортов, роившихся над ней. По-настоящему больших было не так уж и много, полсотни различных кораблей: уродливые чёрные громады, источавшие чад и щетинившиеся шипами — Нагатор; серебристые и синие, белевшие крестами, похожие на летающие храмы — Ордос; странные, зелёно-золотые, словно окультуренные небесные острова с бамбуковыми лесами, прудами и яркими павильонами на каменных палубах — вероятно, Срединная империя. Зато мелке кораблики и топтеры не поддавались исчислению.

— Грезящие со всего Кутрума и не только, прибыли ради битвы века; гильдии, ордены, торговые союзы из Йолии, Ахшияра, Срединной империи мечтают урвать кусок славы и богатства, но, вероятно, скоро их ждёт разочарование.

Посреди этого скопления кораблей в небе зависло строение похожее на юлу из зелёного камня. Низ был заострён и оканчивался светящимся кристаллом, средняя часть расширялась обширной круговой галереей, а верхнюю составлял купол изумрудного стекла, под которым виднелись трибуны. Через секунду кадр переместился внутрь.

— Нам удалось получить аккредитацию, но, к сожалению, за последнюю неделю не произошло ни одного скандала. Мы ожидали запечатлеть резню и раскол площадки переговоров, однако, стороны демонстрируют аномальное миролюбие. Обратите внимание, что Песнь Холодных Слёз не проронила ещё и звука, а это, несомненно, жест доброй воли, учитывая, как опасен её голос.

В середине зала стоял большой кольцевидный стол, рядом с которым, на равном расстоянии друг от друга находились три кресла. Кадр сфокусировался на одном; там сидела миниатюрная фигурка, покрытая чёрным металлом, изобиловавшим золотыми шипами. На ней не было видно ни одного кусочка живой плоти, только кожа, броня, копна огненных волос и маска предсмертной агонии с рубиновыми слезами.

— Это ещё что? — тихо спросил я.

— Четвёртая из Девяти, не отвлекайся.

— Делегацию Ордоса возглавляет гранд-инквизитор Эрезиль Морбиус. Обычно от его проповедей враги горят живьём, но и он где-то оставил былой пыл.

Кадр сместился на человека с забинтованным лицом, одетого в светящиеся доспехи, частично укрытые мантией. У него был странный головной убор и посох с солнечной сферой в набалдашнике, цепкие глаза следили за окружением, а на груди горел крест Ордоса.

— Чтобы соблюсти баланс из Срединной империи прибыл эмиссар Вечного императора Кун-Мин. Именно он предоставил нейтральную территорию для переговоров — Павильон Парящих Раздумий.

Третья фигура напоминала человека с чертами дракона. Её скрывал просторный шёлковый халат нежного салатового оттенка, на груди висел нефритово-золотой медальон «инь-ян». У Кун-Мина было вытянутое рептильное лицо с длинными усами и бородой, из черепа росли кривые рога, а из плеч — две пары рук. При этом, если одной парой он пользовался обыденно, то вторая торчала назад и вверх с растопыренными когтистыми пальцами, будто тянулась к небесам. Кун-Мин обмахивался пышным веером из птичьих перьев с нефритовой рукоятью.

— Судя по всему события развиваются в канве масштабной военной операции, — продолжала ведущая, — стороны пока только не могут до конца определить какую её часть каждая из них возьмёт на себя. Прежде звучали предложения отдать материальные блага в пользу свободных индивидов, гильдий и вольных отрядов, но технологии древнего Наила будут разделены между Нагатором, Ордосом и Срединной империей. Следите за развитием событий, очень скоро, вероятно, мы всё же увидим грандиозную развязку! Репортаж вела…

Окно уменьшилось и замолкло.

— Бездарно и по делу, как всегда на этом новостном портале, — прокомментировала Мэдлин. — Я пристально изучила трибуны, за ходом переговоров следили главы многих сильных гильдий, Эйн Сургон тоже был там, кстати.

— Правда?

— Да, Елизавета.

— А кто это?

— …Не важно. Целая стая «китов» собралась. Кроме того, адмиралы флотов, НИПы и Грезящие геройского уровня, легендарные отряды, много оружия и артефактов. Не думаю, что послы примут участие непосредственно в боевых действиях, но, как только они договорятся, начнётся битва за наилское наследство. А у нас только три канопы. И даже будь комплект полным, не знаю, как бы мы проскочили через рой воздушных кораблей, кружащих вокруг пирамиды. — Мэдлин заставила себя посмотреть на Лиззи. — Стыдно признавать это, но я не могу составить дельный и хоть сколько-нибудь выполнимый совет. Квест Невхии создавался спонтанно, что-то было не учтено, появился дисбаланс и… всё это жалкие отговорки. Я приношу…

— Нет! — воскликнула мумия. — Тебе не за что извиняться! Никому не за что извиняться! Просто… просто иногда всё идёт не так, как надо, и в этом никто не виноват. Как когда на Ноктюрне-Секундус дерьмо лилось по улицам… Не грусти, Мэдлин, только не грусти.

— Не грустите все, — попросил я, щурясь от солнечных лучей, проникавших сквозь крону дуба. — У нас есть шанс. Один, маленький, призрачный, но он есть, и этого достаточно.

Ведьма, мумия и полурослик, постоянно подкладывавший мне ростбифа и жаренных с луком, чесноком и беконом яиц, посмотрели вопросительно.

— Антон, у тебя есть план? — спросила Мэдлин с тенью удивления.

— У меня есть идея, довольно простая и очевидная. — Я коснулся черно-белой подвески на шее. — Скорее всего, она была предусмотрена Невхией, нужно лишь мыслить слегка… не в традиционной канве. А, может, я ошибаюсь. Всё равно не узнаем, если не попробуем. Поскольку все готовы, вылетаем немедленно.

— Минуту, — Мэдлин поднялась, — не хочешь для начала огласить свою идею?

— По дороге.

— Но у нас ещё не собраны все канопы, — грустно напомнила Лиззи.

— М-м-м, да. Я почти уверен, что последняя изначально была у гоблина в сумке. Он один раз проговорился как-бы саркастически, но, мне кажется, это была тонкая издёвка. Гринботтом вполне мог быть задним числом вписан Невхией в сценарий квеста и выкрасть канопу у своих сопартийцев прежде чем мы вообще узнали о том, что нам нужны эти кувшины. Либо он мог стать частью сценария, когда ты решила использовать его, Мэдлин. А, может, я неправ и у нас большие проблемы. Скоро узнаем, правда, Лиззи?

Мумия промедлила секунд пять, потом воскликнула: «А!», и быстро, насколько могла, отправилась за шатёр. Недавно гоблин мешал ей там рисовать и Лиззи взгрела его деревянными вилами.

— Со всем уважением, Антон, — ведьма покачала головой, — такой тычок пальцем в небо не имеет шансов на успех. И, хотя мне претит быть пессимисткой, не прибегай к тезису «в «Новом Мире» возможно всё» так часто, он не универса…

— Есть…

Мы обернулись. Лиззи шла к нам, неся в одной руке дрожащего археолога, а в другой — последнюю, четвёртую канопу Хамуптари, ту, что имела крышку в виде человеческой головы.

— У нас есть печень…

Мэдлин моргнула, затем молча выставила на траву ковчег и сняла крышку. Последняя канопа заняла своё место; вдруг налетел сухой горячий ветер. Пахнуло пустыней, сосуды задрожали, из них стал раздаваться приглушённый потусторонний вой, в прорезях погребальной маски Лиззи полыхали зелёные звёзды. Мумия выронила гоблина, оцепенела, через секунду вспыхнуло и её сердце — призрачная зелень просвечивала рёбра и бинты.

Каспар тревожно закричал, Мэдлин с хлопком закрыла ковчег, — эффект пропал.

— Поверить не могу, — произнесла Лиззи, — мы их собрали… Я уже почти живая!

Гринботтом пытался незаметно отползти, но посох-полумесяц надавил ему на потовое пятно между лопаток. Гоблин притворился мёртвым, однако, не помогло.

— Ты всё это время водил меня за нос, Ангус.

— Кто, я?! Да как бы я посмел?! — прокряхтел гоблин.

— У тебя было нечто очень важно для нас, и ты молчал.

— Вы не спрашивали! — заныл провинившийся. — А моя природная деликатность не позволяет лезть к людям без спросу, ты же знаешь! Моя матушка была преподавателем этикета, больно, не дави так!

— Я многое от тебя терпела, Ангус, но в этот раз ты превзошёл сам себя. Не прощу.

Тени сгустились под кроной дуба, запахло грозой, где-то вдали завыли волки. Ведьма, более бледная, чем обычно, завела речитатив, рядом с её шевелившимися пальцами в воздухе возник зловещий магический чертёж, похолодало.

— Мэдлин, — тихо произнесла Лиззи, — не надо. Он не виноват, что его таким написали, и не виноват, что не может измениться.

Заклинание оборвалось, Мэдлин внимательно посмотрела на мумию, взглянула на гоблина, её изящные ноздри гневно раздувались.

— Раз ты так считаешь, Елизавета. Собираемся и уходим. Господин Штрумпинс, ваша помощь была бесценна, я отредактирую описание смиала и выставлю ему самую высокую оценку.

— Ни слова не понял, но спасибо!

Мэдлин превратила шатёр в шляпу, элегантно надела её, проверила макияж и зашагала к топтеру, мы с Лиззи следовали, всё ещё находясь под впечатлением от миновавшей бури. Дверь-трап опустилась, разрисованная кабина встретила слегка застоявшимся воздухом, но я занял место пилота, вложил амулет зажигания в гнездо и с удовольствием услышал голос знакомого двигателя.

— Куда ты собрался? — Ведьма была холоднее вечной мерзлоты.

— Как «куда?»? Я с вами!

— Запрещаю.

— В смысле?! Получили всё, что хотели и бросаете? И как это вас характеризует?

— Как очень милосердных людей, после твоих выкрутасов. Радуйся, что не умер и не был превращён в лягушку.

— Мэдлин, прелесть, я виноват, — изменил тактику гоблин, — понимаю! Но позволь хотя бы загладить вину! Я не смогу жить, если мы расстанемся на такой минорной ноте!

— Ангус, ты хочешь с нами только потому, что мечтаешь урвать неприлично большой кусок лута.

— Но разве нельзя совместить искреннее раскаяние с неприличным обогащением?! — взвыл археолог.

— Можешь попытаться в каком-нибудь другом месте.

Дверь закрылась, Мэдлин заняла место штурмана, закинула ногу на ногу, ворон сердито каркнул.

— Взлетаем, Антон.

— Слушаюсь.

— И рассказывай уже, что задумал, я больше не в настроении проявлять терпение.

— Ничего особенного, буду делать то, что получается лучше всего…

— Кушать? — предположила Лиззи.

— Договариваться.