Гуль. Харизма +20. Том 2

Глава 8. Искусство и кулинария

Первые несколько секунд игроки не обращали на нас внимание, приняли за ещё одного жадного до приключений Грезящего. А потом я зашёл в корму частного корабля, дал короткую очередь по пропеллерным движителям и взорвал большой паровой котёл. Лиззи закричала от восторга.

Тут же ушёл под днище атакованного, совершая бочку, вынырнул из-под носа, переключился на крылья для манёвренного разворота, увернулся от ледяного заклинания, пущенного с палубы. Перекрестье, пульсировавшее на стекле фонаря, поймало второй корабль, — красивый парусник с бронированным носом и крыльями-плавниками снизу по бокам корпуса. Расстрелял главный штурвал, отключил крылья, и «Мушка» ухнула вниз, пропуская мимо несколько снарядов.

— На этом шалости заканчиваются, теперь они будут ждать нашего удара.

— Галеры мы не спасли, — заметила Мэдлин.

— Я сказал, что заканчиваются шалости. Зато начинается серьёзный бой.

Мы вернули высоту на турбинной тяге, совершили над областью боя разворот, и я пошёл на корабли игроков пикирующей атакой. Они уже были связаны абордажным боем с потрёпанными галерами и не могли обеспечить достойного прикрытия. Под днищем застрекотал пулемёт, а в голове пульсировало: «140, 120, 100…». Отклонившись, я опять оказался ниже уровня схватки, замедлил падение, переключился на крылья, задрал нос «Драконьей мушки» и начал расстреливать днища кораблей. Воздушный бой вёлся в трёхмерном пространстве, где без помощи более лёгких топтеров, корабли оставались уязвимы… хотя и не беззащитны. У каждого снизу была как минимум одна турель ПВО; ожили они не сразу, но, когда экипажи очнулись, мне пришлось быстро уводить топтер из-под струй свинца и энергетических потоков.

— Здесь без ракет мы больше ничего не можем сделать, уходим в манёвренный бой.

«Драконья мушка» на полном форсе понеслась туда, где топтеры бились с роем золотых аппаратов. Многие игроки уже потеряли машины, однако, остались те, кто действительно хорошо летал, тогда как формирование «золотых» сильно поредело. Воздушный бой непредсказуем, сначала казалось, что лёгкие аппараты защитников обречены на победу, а галеры вот-вот упадут, но не прошло и десяти минут, как распределение сил переменилось. Мы поспособствовали этому, но наш вклад не был критичным. Теперь оставалось надеяться, что защитники не определят нас во враги.

Я держал в прицеле массивный топтер, увешанный оружием и манёвренный как брошенный молоток. Он стал пятым и последним, который мне удалось сбить, патроны закончились.

— Мы пусты, выхожу из боя…

Лог некстати вспыхнул сообщением:

«Внимание! Вы получили новое достижение «Пилот-истребитель 10 класса» за пять сбитых в одном бою машин!

Внимание! Вы награждаетесь одной тысячей Драгоценных золотом!»

За это ещё и деньги дают? Невольно почувствовал себя «солдатом удачи», как говорили Древние.

Выйти из боя оказалось труднее, чем просто принять решение. Защитники пирамиды погнали остатки игроков прочь, а мы остались в поле их досягаемости. Рой золотых аппаратов устремился к нам. Я закрутил машину в череде манёвров уклонения, швыряя топтер так, что вой Лиззи не затихал, но вдруг она крикнула:

— Включи передачу, Мэдлин! Включи передачу! Я с ними поговорю!

— Елизавета, — ведьма одной рукой вцепилась в подлокотник, а другой прижимала к груди ворона, — я не сомневаюсь в твоих навыках общения, они великолепны, однако, сейчас немного не… впрочем, вижу, куда ты клонишь. Правда, нет уверенности, что они услышат.

— О, они услышат!

Я знал о том, что наш навигатор был прибором многофункциональным, но вся его польза открывалась со временем, — практически бортовой компьютер, да ещё и средство связи. Ведьма поводила по нем пальцами и кивнула:

— Открытая безадресная трансляция готова.

В следующую секунду кабину топтера огласил пробирающий до кишок строенный голос. Лиззи говорила на неизвестном языке всего четверть минуты, когда преследователи прекратили огонь и перестроились. Теперь они летели спереди, вели нас в сторону пирамиды, и к ним присоединялись остальные. Наконец, навстречу конвою выметнулось новое соединение, затем ещё одно, и ещё, пирамида вдруг выпустила в небо сотни аппаратов, которые зачем-то приберегала, и они стали вокруг нас непробиваемым заграждением. В этом золотом коконе «Драконья мушка» преодолела песчаную бурю. В кабине раздался другой, не менее жуткий голос.

— Говорят, чтобы мы летели в ангар, — перевела Лиззи.

Масса летательных аппаратов оставила нас, только один продолжил указывать путь. Мой лог выдал новое сообщение:

«Внимание! Вы получили новое достижение «Алое крыло» за победу в своём первом воздушном сражении!

Внимание! Вы награждаетесь тремя тысячами Драгоценных золотом!»

В первом? Видимо, столкновение с буджами в счёт не шло. И никакого божественного вмешательства. В этом разница между достижениями, которые дарят нейроматрицы, и обычными достижениями? Там перманентная надбавка каких-то благ, а здесь только разовая выплата? Впрочем, «Пилот-истребитель» подразумевал рост в классах, вероятно, если я в будущем продолжу сбивать топтеры, это вызовет прогрессию, и новые материальные награды?

Впрочем, не об этом следовало думать — на меня навалились лишние десятки килограммов.

Топтер плавно влетел в просторный ангар, выпустил посадочные опоры, приземлился, я заглушил двигатели и смог выдохнуть. Даже притом, что всё это было виртуальной реальностью, на кону стояла дорогая машина, четвёртая смерть, и прогресс со времён… не знаю, надо было уже привязать себя где-нибудь кроме острова небесных лягушек.

Намордник немедленно выдал сообщение в лог:

«Желаете сделать Пирамиду Аменхотепа местом привязки своего персонажа?

ДА

НЕТ»

Я согласился.

— Что ж, благодаря лётным навыкам Антона, сообразительности Елизаветы и моему чуткому руководству, — ведьма поправила макияж и надела шляпу, — мы добрались. Полагаю, пора представиться фараону. Не первый монарх, с которым я сведу знакомство, и, наверняка, не последний. Пожалуйста, старайтесь держаться как я. Многое в «Новом Мире» зависит от правильного взаимодействия с НИПами.

— Мэдлин, меня немного завалили золотом, и теперь на плечи давят лишние килограммы. Ты не могла бы облегчить мой кошелёк?

От протяжного тихого вздоха грудь, стиснутая корсажем, заметно приподнялась.

— Деньги — это большая морока. Не представляю, как женщины Древних справлялись с этим? Ладно, давай их сюда.

Я выложил рядом с её креслом три с половиной тысячи Драгоценных, то есть тридцать пять килограммов золота.

— И что я должна с этим делать? — спросила Мэдлин, увидев мешочки.

— Положи в инвентарь или на счёт.

— Антон, я преступно запустила твоё образование. Мой инвентарь хорошо прокачан, но деньги — это другое, они ложатся тяжёлым грузом даже на самых выносливых с самыми вместительными инвентарями. Администрация игры сделала всё, чтобы большие денежные потоки протекали только через игровую банковскую систему, а ввести в неё наличные можно только в отделении Банка Сов.

— О. Ладно, рассую по сумкам позже…

— Давайте уже выйдем наружу! — Лиззи была взволнована до предела.

Мы спустились по трапу. Ангар был достаточно длинным, пол состоял из жёлтой каменной плитки, но потолок и стены покрывали масштабные стилизованные фрески; на них изображения людей, бисталов и животных дополнялись строчками иероглифов. В основном всё сводилось к теме неба и полёта. В воздухе парили начищенные золотые жаровни с живым огнём.

Ровными линиями в ангаре стояли одинаковые каменные тумбы, одну из которых занял сопровождавший нас аппарат. Наконец я смог разглядеть эту маленькую летательную машину и не без удивления понял, что смотрю на гигантского золотого скарабея. Жук-навозник также был стилизован, из его боков расходились полумесяцем птичьи крылья, в передних лапках был зажат янтарный диск, в задник — полумесяц из чёрного минерала, и оба камня покрывали светившиеся иероглифы.

В ангар стали возвращаться другие жуки-истребители, они плавно опускались на постаменты и поднимали надкрылья. Из тесных кабин одна за другой медленно вылезали пилоты-мумии. Я догадался об их природе только по дескрипторам, гласившим примерно одно и то же: «Небесный страж династии Хепти 40 уровня (мумия) (НИП)». Вместо бинтов они носили доспехи, украшенные золотыми крыльями и соколиными головами, имевшие синие и белые вставки; лица прятались под посмертными масками.

Дальние ворота ангара открылись, и через них прошли четыре массивные угловатые фигуры, несшие паланкин с золотым троном. «Ушебти династии Хепти 60 уровня (голем)» — гласили их дескрипторы. Лица и доспехи были на них нарисованы, в каменных руках имелись чёрные посохи в виде кобр с распахнутыми пастями.

Мэдлин выступила чуть вперёд, готовясь установить контакт, но я вовремя оттянул её из-под ног разукрашенных статуй. Ушебти не заметили ведьму, они остановились перед Лиззи и опустились на колени. В то же время все пилоты, приблизившись, стали падать ниц, утыкаясь масками в пол.

— Мэдлин, — тихо произнёс я, — кажется…

— Эй! — Лиззи уселась на золотой трон. — Смотрите на меня! Я очень важная персона!

Ушебти встали, развернулись, и загрохотали каменными ногами прочь.

— Ребята, не отставайте! Что-то интересное начинается!

— Думаю, — Мэдлин поправила плащ, — сейчас нам действительно лучше довериться Елизавете. Посмотрим, куда это заведёт.

Золотой паланкин двигался по коридорам, сплошь украшенным фресками, на которых люди изображались только в профиль. Где-то рядом гудел большой энергоёмкий аппарат, у всех входов стояли ушебти с посохами, салютовавшие паланкину.

Путь закончился в просторных палатах, где от блеска золота слезились глаза. НИПов там тоже оказалось немало: мумии в особенно ярких, украшенных драгоценными камнями доспехах, от человеческих до совершенно громадных, уродливых с жуткими массивными черепами и клыками. Над возвышенным постаментом парил сверкающий золотой саркофаг с посмертной маской на крышке, над саркофагом виднелся роскошный дескриптор, на котором было что почитать: «Дромму, Сияющее Око Солнца, Сокол Синих Небес, Нетфит, Живой Сын Мёртвого, Правитель Золотого Мира, Магаттон, Подобный Бессмертным, Сияющий Светоч Истины, Дари, Могучий Покоритель, Сокрушитель Тронов, Царь Щедрых Вод Наила и всех, вкушающих от Них, явленный Погонщик Луны, Аменхотеп от крови Хамуптари, Великолепнейший; фараон Царства Наил из династии Хепти 100 уровня, мумия (НИП)».

Из-за саркофага выступила фигура, в белом одеянии поверх забинтованного тела. Она тоже носила золотую маску, но не человеческую, а птичью, на спине виднелся горб — забинтованные крылья. «Имхотеп, жрец (Тотмоса) 70 уровня, мумия (НИП)».

— Восславим богов, — донёсся сухой голос из-под маски, — наши молитвы были услышаны, её величество Анхесенхамуптари нашлась.

Имхотеп со стуком упал на колени, другие мумии последовали его примеру.

— Мэдлин, — Лиззи выглянула из-за спинки трона и шёпотом на всю комнату спросила: — что значит «её величество»?

— Это значит, что ты царица древнего Наила.

— А… ага, поняла. Я царица. Царица я!

Тут вдруг ожил парящий саркофаг, драгоценные камни, вставленные в глаза посмертной маски, засветились.

— Я рад видеть тебя, моя любимая сестра-жена. Твоя потеря была невосполнима.

Лиззи поднялась, сделала несколько шагов и в точности выполнила условие квеста — опустилась на колени.

— Привет! Это я! — сообщила она.

Мэдлин застыла, глядя на нашу спутницу немигающими глазами, ворон спрятал голову под крыло. Но всё обошлось.

— Теперь, когда ты вернулась, надежда вновь жива, моя драгоценная Анхесенхамуптари…

— Да не мучай ты себя, летающая коробка! Зови меня просто Лиззи!

— … ведь теперь ты сможешь вернуть нас всех к жизни.

— Что?

— Имхотеп, я утомлён, передай сестре-жене мою волю и снабди всем, чего пожелает её душа.

— Исполню с благоговейным трепетом, о владыка солнца и лун.

Саркофаг замолчал, а птичья мумия поднялась с колен.

— О великолепная Анхесенхамуптари, твой несравненный брат и супруг велит тебе собрать канопы Хамуптари. Они были расхищены живыми дикарями, но должны вернуться в Наил, сюда, ко двору твоего несравненного брата и супруга.

— Кого? Что… Как-как-нопы? Эта штука — мой брат? Экзотика! Мэдлин, у меня есть брат!

Похоже, Лиззи потеряла фокус событий.

— Когда все четыре канопы будут возвращены, я обращусь к богам и они даруют всем нам новую жизнь в неувядающих телах, — продолжала птичья мумия, — династия Хепти воспрянет из песков небытия.

— Отлично сказал! — одобрила Лиззи, кое-как поднимаясь на ноги. — А делать-то что? Когда я стану человеком?

Имхотеп медленно повернул маску к нам, к Лиззи, опять к нам, его пальцы, унизанные перстнями, и с длинными когтями, торчавшими из-под бинтов, беспокойно шевелились.

— Но я ведь… я же… я только что… Царица, фараон приказывает тебе собрать канопы Хамуптари и принести их сюда. Тогда я совершу ритуал, и мы… и ты станешь живой и прекрасной женщиной.

— Ну вот, можешь же, птенчик! — благодушно похлопала его по плечу Лиззи. — Так, а «канопы» — это что?

— Я потом объясню, — Мэдлин подошла к Лиззи. — Мы всё сделаем, почтенный Имхотеп, но нам нужно кое-что.

— Слава богам, хоть с кем-то можно говорить. Что вам нужно?

— Можно начать с патронов для турели, без оружия в путь мы не отправимся.

— Да! И почему я должна искать какие-то канопы? Я царица? Не уверена, что это, но меня носили на блестящем кресле, а это значит, что сама я, наверняка, вообще ничего в этой жизни делать не должна! Почему кто-нибудь другой не сходит? Вот ты, например?

Лиззи наугад ткнула в одну из мумий, что носила роскошные золотые доспехи со вставками из ляпис-лазури и белого нефрита. Мэдлин склонилась к её уху и до меня донёсся тихий напряжённый голос:

— Елизавета, пожалуйста, не пробуй на прочность условия квеста, который был создан специально для тебя в нарушение привычного миропорядка. Просто не пробуй, прошу.

— О великолепная Анхесенхамуптари, в тебе течёт кровь владыки Хамуптари, ужасающего и проклинающего. Никто другой не может дотронуться до его каноп, не осквернив их. Что же до твоего сиятельного брата, он не может покинуть пирамиду, так как его волей она двигается к Нехиптонешу. Это отнимает все силы фараона. Это, и нападки дикарей извне, пытающихся проникнуть внутрь.

Имхотеп обращался к Лиззи, но маска была повёрнута к Мэдлин. Похоже, НИП решил для себя, с кем будет легче вести разговор.

— Мы понимаем, — царственно кивнула ведьма, — и принимаем эту священную миссию.

— Очень хорошо, — быстро подытожил он.

— Но вы сказали, что канопы были похищены, есть ли информация о святотатцах?

— Увы, нет, — покачал головой жрец.

— Слушай, птенчик, я очень хочу помочь, но ты требуешь слишком многого! — неожиданно вспылила Лиззи. — Как нам по-твоему их искать? Разнюхивать? Антон?

— Мне нужно место кражи и, может быть, если это произошло недавно… — Я кое-как пожал плечами.

— Вы можете просто предоставить это мне? — Мэдлин как всегда полностью владела собой, но мы с Лиззи сразу же ощутили в воздухе грозу.

— Да, разумеется.

— Как скажешь!

Ведьма пристально посмотрела на меня, положила руку на плечо мумии, оглядела придворных, которые немного отшатнулись под взглядом нефритовых глаз, повернулась к Имхотепу.

— Мы исполним волю несравненного фараона.

— Ну слава богам.

— О, у меня квест обновился! — сообщила Лиззи. — Найти четыре канопы… мне кто-нибудь расскажет, что за канопы такие?

— Как скоро вы сможете выступить? — поспешил уточнить жрец.

— Как только наш орнитоптер будет соответствующим образом вооружён.

— Этим немедленно займутся.

— Хорошо. Предоставьте нам место для отдыха.

Кажется, Мэдлин говорила, что пирамиды — огромные нагромождения камня, в которых почти нет свободного пространства. Что ж, в пирамиде Аменхотепа, пространства было предостаточно. Его оказалось так много, что в самом центре разместилось помещение с кристаллическим ядром. Огромный жёлтый камень был установлен там в золотых захватах, опутанный сетями золотых жил и лентами светящихся иероглифов. Двадцать мумий сидели вокруг него и безостановочно бормотали какие-то молитвы, набирая код внутри раскладных скрижалей или чего-то подобного. Не знаю, по каким принципам работала эта система, но, всё же, она работала: пирамида парила на энергетическом столпе, оживший сфинкс тянул её к цели, а скарабеи-истребители подзаряжались на своих постаментах.

Меня пропустили в главный энергетический узел без каких-либо вопросов, кажется, алгоритмы безопасности теперь воспринимали нас как дружественных мобов. А сколько было разговоров про ловушки, проклятья, нежить… кстати о ней. Я вышел через тяжёлые каменные двери, которые сомкнулись за моей спиной, отправился искать дальше. Нигде, совершенно нигде не пахло едой, одни только мумии, но я пока что держал себя в руках.

Ушебти не отвечали на мои вопросы, вряд ли они вообще умели говорить. В энциклопедии об этих мобах говорилось просто как о разновидности големов, а что такое «голем», я не спрашивал. Вероятно, некое подобие дрона.

Барвул давно закончился, я не ел уже пять часов, в животе зарождалась грызущая боль, ещё через два часа я начну терять интеллект. Неужели в целой летающей крепости не найдётся и кусочка мяса… хотя, зачем оно роботам и трупам? Пирамида предназначалась для мёртвых, — не для живых, и этого Невхия не изменила.

Я посетил все ангары, полные истребителей, внутренние сухие доки, в которых стояли десятки галер, склады, — иначе не сказать, — где дремали ушебти. Только в одно место меня не пропустили, — к особенно роскошным золотым створкам, скреплённым печатью. Назад возвращался с урчащим желудком, но вдруг учуял запах, от которого сердце забилось чаще. Мясо.

Мумии выделили нам комнаты, способные потягаться с роскошью «Сверкающей камы». В свете парящих чаш на стенах играли фрески и мозаики, на тёмно-синем потолке сверкали звёзды, чёрный скарабей держал в лапках солнце, тут и там стояли статуи мужчин, женщин и бисталов с подведёнными глазами, а ещё кошек, змей, шакалов, соколов, и жуков-навозников. И золото, — везде золотые вещи.

Мэдлин возлежала на роскошной кушетке, а перед ней на столике была расставлена золотая посуда с блюдами, от запаха которых пасть затапливала слюна. И всё же, невзирая на голод, я пока не мог отвлечься от самой ведьмы. Она радикально сменила стиль, тело Мэдлин от низа груди почти до щиколоток оборачивало узкое белое платье, на маленьких ступнях сидели сандалии, шею украшало ожерелье из янтаря и бирюзы; плечевые браслеты, запястные браслеты, серьги, кольца — золото, золото, золото, золото. Она надела парик в виде множества чёрных косичек, куда-то спрятав родной красный пучок, а поверх парика теперь сверкал головной убор в виде сокола, обрамлявшего лицо золотыми крыльями. Исчез радикальный контраст макияжа, пухлые губы перекрасились в красный коралл, а нефритовые глаза теперь были подведены тонкими чёрными линиями без теней. Вдобавок ко всему, платье держалось за плечи ведьмы двумя широкими, расшитыми бисером лентами, которые совершенно не скрывали белые груди. Так и лежала Мэдлин на боку, величественно подперев голову ладонью, весьма открытая и соблазнительная.

— Правда прелесть? — Лиззи отвлеклась от мольберта и полыхнула в мою сторону зелёными огнями. — Посмотри.

От неё сильно пахло красками, но я приблизился, заглянул через плечо и понял, что абстрактное искусство оставалось за гранью моего понимания.

— Она… великолепна.

— Просто совершенство, правда?

— Да, само совершенство.

Мумия подманила пальцем и шепнула в слуховое отверстие:

— И картина моя тоже хороша.

Я посмотрел на неподвижную модель, заметил, как подрумянились щёки.

— Мне непривычно показываться без соответствующего макияжа, — одними губами процедила ведьма. — Мы можем сделать перерыв?

— Разумеется, отдохни, Мэдлин.

Она грациозно села, достала из инвентаря курительные принадлежности, задымила. Лиззи продолжала что-то рисовать, а Мэдлин закинула ногу на ногу и задумчиво молчала. Потом она обратила внимание на меня, выдохнула тонкую струйку дыма.

— Антон, у тебя слюна капает.

— Угадаешь, почему?

В животе громко заурчало.

— Антон, кушай, еду я уже зарисовала.

Я сел прямо на пол, склонился над столом, но продолжал медлить. То, что было на тарелках, пахло великолепно и выглядело красиво, гармония цветов, множество ингредиентов, и очень много растительной пищи. Поймал взгляд Мэдлин, взял в лапы одну из тарелок, над блюдом возник дескриптор:

«Медовое мясо с морковкой и луком

Восстановление 20 % ОЗ для гуманоида нормального размера

Снижение затрат ОВ на 15 % в течение 100 ходов»

— Что это?

— Профессионально приготовленное блюдо. Ну же, попробуй. И не пытайся выбирать овощи, ешь всё.

— Мой носитель — строгий мясоед.

— Думаешь, я об этом забыла?

Что ж. Я опрокинул в пасть кусок мяса, покрытого густым тёмным соусом, не оставив на тарелке ни моркови, ни лука. Наслаждение, разошедшееся по телу через секунду, было сродни нежному взрыву, обволакивающей тёплой лавине. Я не помнил, когда в последний раз ел что-то по-настоящему сладкое, а это блюдо… переплетение вкусов овощей и мяса, их ароматов, текстур, яркое и насыщенное соцветие с тонкими штрихами…

— Попробуй вон то.

На указанном блюде лежало три капустных листа, полных начинки и завязанных сверху какой-то растительной ленточкой. Сами мешочки были полупрозрачными, сквозь них виднелись крупные цветные пятнышки ингредиентов, а в неглубокой тарелке виднелось немного ароматного бульона с кубиками красных, жёлтых и зелёных овощей.

«Капустные кошельки

Восстановление 25 % ОЗ для гуманоида нормального размера

Увеличение силы атаки на 15 % от дефолтной величины в течение 100 ходов»

Я опрокинул их в пасть разом, вместе с бульоном, от второй волны наслаждения непроизвольно смял золотую посуду в лапах. Жевал медленно, наслаждаясь каждой секундой, впитывая вкус каждым сантиметром языка. Перец, капуста, лук, травы, что-то ещё, и, несомненно, ветчина. Восхитительный ансамбль.

— Теперь вот это.

Я без колебаний взял миску с ярким салатом, но, стоило поднести к носу, как мозг прошиб острый импульс отвращения.

— Нет, это есть не буду.

— Интересный эффект. В ча или кофе нет мясных ингредиентов, но ты можешь их пить, — Мэдлин стряхнула пепел в пепельницу, — а вот в пище должно быть мясо. В этом салате его нет вообще. Хорошо. Возьми вон ту глубокую чашку, это весенний рамэн, в нём от мяса только густой бульон, всё остальное — травы, грибы, овощи и тесто. Давай-давай.

Я выхлебал суп с лапшой в три глотка и вылизал посуду, от чего ведьма чуть-чуть скривила уголки губ. Затем была грибная пицца, — тоже никакого мяса, но в ней оказался непередаваемо восхитительный тягучий сыр, и эти сливочные, нежные, ласковые ингредиенты устроили танец у меня в пасти. Руки потянулись за следующей тарелкой, но я с удивлением осознал, что сыт.

— Странно. Обычно я ем впятеро больше мяса, костей, потрохов. Порции были нормальные для человека, но не для гаргуля.

— Это эффект гипернасыщения, Антон. Обычно, когда игроки в походе, они едят дважды, а то и единожды в сутки. Поэтому, готовые блюда сытнее настоящей пищи примерно в два с половиной раза. Ты меня слушаешь?

— Я всегда тебя слушаю, Мэдлин. Ты сказала, что в «Новом Мире» есть способ эффективно бороться с голодом. Всего четыре небольших тарелки, и я сыт на… сутки? У меня россыпь баффов и энергия струится по телу так интенсивно, что, кажется, если щёлкну пальцами, появится искра. Где ты взяла эти блюда?

— Купила в ресторане, разумеется. Прокачивать поварское ремесло никогда не пыталась.

— А его можно прокачать?

— С седьмого уровня можно выбрать себе промысел, — Лиззи отвлеклась от мольберта, — а с десятого — ремесло. Работа даёт постоянный заработок, если не хочешь носиться по миру в поисках квестов.

— Всё верно, — ведьма прикончила сигарету и избавилась от курительных принадлежностей. — Это механика выбора промысла/ремесла/профессии, я же говорила, помнишь?

— Писарь и библиотекарь, — кивнул я.

По едва изменившемуся выражению лица я понял, что ведьме понравилось. Она действительно любила, когда её слова мотали на ус.

Мэдлин приняла позу на кушетке.

— Рассказывай, что ты видел в пирамиде?

Так я и сделал, вкратце, но не без деталей.

— Невхия сотворила для нас нечто очень масштабное. До сего дня образцы наилского манатэка не сохранились, а тут вдруг целая боевая станция с флотом. В сердцевине пирамиды находится ядро неочищенного жёлтого квинтессанта, и мир дорого дал бы, чтобы узнать, как мумии извлекают из него такое количество энергии.

— И всё ради меня. Даже немного неудобно, — хмыкнула Лиззи.

— Ты этого достойна, — заверил я. — Манатэк?

— Манатэк, манапанк, техномагия. Неофициальный термин, который используют только игроки, соединение наших технологических наработок с механиками «Нового Мира». Например, чтобы создавать сложную технику, в качестве элементов питания используется квинтессант, а вместо программного кода — разложенная на составляющие система магии. Изначально Галефрат задумывался Нифтаром как мир высокой магии, но примитивной технологии. Игроки всё переиначили, скрестив наше представление о прогрессе, с задумкой гения.

Я поскрёб грудь когтями.

— Но эта пирамида по задумке, — детище исконно аборигенских технологий.

— Да, именно, — подтвердила ведьма, стараясь шевелиться как можно меньше, — собственные наработки наилских магов. Помнишь, я упоминала о цивилизации Куан?

— Лягушки, которые деградировали.

— Они были очень технически развиты, лучшие после Предтеч.

— «После Предтеч» — смешно звучит, — отметила Лиззи.

— И всё же, к моменту, когда запустился «Новый Мир» и в него вошли «гости из иного измерения», то есть мы, Галефрат уже сложился как технически отсталый мир. Грезящие устроили в нём настоящий ренессанс науки.

— Твой приятель Фаланга занимается этим?

— И он, и этим тоже, — сказала Мэдлин. — Но концепция мобильных крепостей была в Галефрате до нас. Считается, что их стали создавать куан, а позже остальные народы подхватили в меру своих возможностей. Сейчас крепостей осталось мало, они очень дороги в обслуживании и до недавнего времени, считалось, что обо всех них известно. Превращение пирамиды Аменхотепа в работающий, полностью укомплектованный образец — заметный перекос в мировом игровом балансе. Думаю, именно поэтому великий магистр и Тёмный Властелин выслали сюда корабли, им не сокровища нужны, а контроль над пирамидой. Осталось дождаться ещё, когда прилетит посланник Срединной империи.

— Какие политические перипетии.

— Именно так. Мы, игроки, наслаждаемся простой жизнью, выполняем квесты, получаем славу, богатство, удовольствия, но, чтобы мир вокруг жил, должны существовать и более высокие уровни. Иначе неверие будет слишком сильным. Поэтому в Галефрате постоянно есть конфликты, от войны между племенами диких гоблинов, до политических интриг между императорами. Разумеется, всё это — часть игрового процесса.

Мы отдыхали все вместе. Мэдлин терпеливо позировала, Лиззи развлекалась с красками, я, сытый и довольный, листал энциклопедию. В ней скопилось несколько новых сносок, ничего важного, детали обихода. Разве что имя ещё одной покровительницы привлекало внимание.

«Йотмерия — Сверкающий Клинок, Госпожа Отваги; богиня ратной славы, доблести и чести, покровительница героев; моральный ориентир упорядоченно-добрый».

Вот, значит, кто обратил на меня внимание, когда я убил Барвула Нещадного? Покровительница героев, доброе божество. В отличие от Гламмгорига, который поощрял войну как таковую, эта нейроматрица отмечала именно подвиги. Вероятно, то, что я сделал с троллорком, тянуло на подвиг здесь. Хм, достижение «Мал да удал», плюс тридцать процентов к урону по гигантам. Звучало более чем солидно, интересно, что скажет Мэдлин?

Двери покоев разъехались, вошёл Имхотеп.

— Царица, возникли трудности с оружием для вашей небесной колесницы. Не беспокойтесь, сияющая госпожа, заклинатели всё доведут до ума к утру следующего дня… — Он вдруг умолк, замер, стоял как изваяние полминуты, пока, наконец, не собрался. — Почему одеяние и соколиный венец владычицы Наила надет на голову живой чужестранки?

— Потому что голышом она позировать была не в настроении, знал бы ты, сколько я её на такой вариант уговаривала, — пробормотала Лиззи, не оборачиваясь. — Ещё что-нибудь?

— Но… священная регалия… святотатство…

— Ага, и дверь за собой закрой.

Несчастный жрец вынужден был удалиться.

— Эй, ребята, — мумия не отрывалась от работы, — я немного вспылила опять. Простите. Уже не терпится стать живой, есть, пить, трахаться; думала, мы прибудем сюда и сразу же всё наладится, но теперь надо собирать какие-то канопы. Что это вообще такое, в смысле?!

— Да, кстати, Мэдлин?

Ведьма собиралась с мыслями почти минуту.

— У большинства субрегионов есть своя сюжетная линия. Для Наила — это история Хамуптари, фараона-лича, превратившего большинство своих подданных в нежить, чтобы противостоять нашествию дэймосов. Я уже рассказывала. Главный ивент субрегиона — пробуждение Хамуптари. Миллионы игроков собираются на грандиозные битвы с армией нежити, а под конец лучшие из лучших штурмуют его гробницу чтобы погрузить бессмертное чудовище обратно в сон. Потом: щедрый лут, титулы, опыт, слава, грандиозный пир в столице, если она не была разрушена в ходе военных действий. Так вот, чтобы победить Хамуптари, игроки должны выполнить длинные и тяжёлые миссии, найти четыре канопы, провести над ними ритуал и ослабить лича. Те, кто это сделает, получат особенно ценные награды и больше опыта.

— Мне кто-нибудь скажет уже, что за канопы?

— Ты и сама знаешь, Елизавета. Это такие кувшины, обычно их четыре, на них нанесены иероглифы, а крышки вырезаны в виде голов: человека, сокола, шакала и павиана. Погребальный инвентарь наилитян.

Лиззи перестала рисовать, задумалась.

— А ведь верно, я видела такие в гробнице той мумии, которую хотела пустить на краску. Да! Точно! Так это канопы?! А другие кувшины не подойдут?

— Боюсь, что нет. Канопы содержат в себе органы почившего: желудок, печень, кишечник и лёгкие.

— Звучит аппетитно.

— Фу, Антон, ты только что ел. Канопы Хамуптари работают по принципу стандартных филактерий для личей, только фараона нельзя упокоить навсегда. Специально для нубов: филактерии, это такие вынесенные наружу источники силы, пока они целы, лич неуязвим.

Лич. Кажется, так она называла главу гильдии «Ужас Мира», Эйна Сургона. Или он демолич? Какая разница?

— Великолепно. Теперь мы знаем, что, осталось понять, как?

— Мумии должны были снабдить нас информацией о похитителях, хотя бы навести на след, но они молчат. Не знаю, было ли так задумало, или Невхия недоработала, но раз мы должны разбираться сами, придётся задействовать старые связи.

— Опять, — прокомментировал я. — «Ужас Мира»?

— Нет. Есть один НИП, очень сомнительный, из тех, о ком говорят «я бы ему даже дерьмо посторожить не доверила», но он очень сведущ касаемо гробниц, древних манускриптов и артефактов. Профессиональный авантюрист, археолог и искатель сокровищ, Ангус Гринботтом. Завтра мы отправимся на его поиски.

— Мэдлин, есть ли хоть что-то, чего ты не знаешь?

— Я не знаю, сколько ещё смогу лежать так, Елизавета. Половину тела не чувствую.

— Правда? А у меня уже час как всё готово, просто штришки добавляла.

Лицо ведьмы окаменело, а я понял, что никакие штрихи мумию не волновали.

— Нельзя ли было сказать об этом сразу?

— Разумеется. Но ты не спрашивала.

Разумеется, но ты сразу переоделась бы.