Гуль. Харизма +20. Том 2

Глава 14. Сверххищник

Весь тот день мы провели на гулянии полуросликов… Пожалуй, ни до заключения, ни после, я так много не ел. Иногда казалось, что броня треснет от раздувшегося нутра, а еда всё не кончалась. Малыши пели и плясали под музыку местного ансамбля, пиво текло рекой, на вертелах жарилось мясо, в углях пеклась картошка, в огромных котлах кипели супы. К вечеру на крыше Штрумповой горки пировала вся деревня.

Гоблин отключился, лёжа под краном пивной бочки, Лиззи развлекала детей, разрисовывая их лица, Мэдлин сидела за столом среди деревенских старшин, вела с НИПами разговоры, что-то записывала.

Устав от шума и света, я отдалился в темень и долго отдыхал на берегу речки, слушая запахи и звуки.

Утром наш квартет воссоединился на крыше смиала. После гуляний остался длинный стол, который всё ещё был частично накрыт. За завтраком Мэдлин обронила:

— Поскольку нашу «Драконью мушку» ищут, я предлагаю изобразить некоторую конспирацию.

Догадываясь, куда она клонила, я уточнил:

— Это обязательно? Если тебя насторожил тот вчерашний хлыщ с жёлтыми глазами, так пусть ищет сколько угодно.

— Орден Виселицы — наименьшая из наших забот, Антон, защитники Октирона вообще не рассмотрели «Мушку», так быстро мы пронеслись. Зато Ордос ищет нас давно и упорно. По прибытии к пирамиде мы, как говорится, «засветились», и на входе, и на выходе, в обоих скинах. Можно вообще отказаться от яркой раскраски на какое-то время, приобрести обычную, каких много. Ну а пока предлагаю вообще поменять транспорт.

Так я и знал.

— «Рэм» медлителен, практически не вооружён, да и состояние машины оставляет желать. Её прототип предназначался не для дальних перелётов, а для штурмовки и десантных рейдов с борта корабля-носителя…

— А кроме того нельзя покинуть кокпит во время движения, это очень неудобно. Понимаю. Но свой совет я дала, нужно поменять машину хотя бы временно. Следовать ему, или нет, решай сам.

Она пригубила чернейшего кофе, перелистнула страницу очередной книжицы.

Вскоре, когда мы вернулись в памятную низину, канонерка сильно преобразилась. С неё убрали шипы, кое-как содрали чёрную краску, и задвинули турели в специальные углубления на корпусе, — без внутреннего управления нам от них пользы не было никакой. Также в десантно-техническом отсеке обнаружилась часть мебели из шатра Мэдлин. Можно сказать, пассажирам предстояло весьма комфортабельное путешествие.

— То есть всё уже было решено, друг, — оскалился своими огромными зубами гоблин. — Похоже, вместо тебя здесь думает кое-кто другой. Вот я бы подобного от женщины не потерпел!

Лиззи нависла над ним и глухо произнесла:

— Наглый провокатор говорит «что?».

Он пугливо сгорбился, глядя на неё, но ничего не понял.

— Ч-что?…

— Что и требовалось доказать, — довольно произнесла мумия.

Почувствовав на себе взгляд нефритовых глаз, Гринботтом поглубже натянул шлем и шмыгнул прочь.

— Ну что ж, если ты считаешь это уместным, полетаем на «Рэме». Возьму в инвентарь несколько блюд, а Лиззи будет перенимать управление, когда надо. Господин Штрумпинс, не найдётся ли у вас тут укромного местечка чтобы спрятать наш старый аппарат?

— А вы не извольте волноваться, — пыхнул трубкой полурослик, — мы вашу птицу железную обстроим каркасом, насыплем земли, покроем дёрном, и будет ещё один холмик среди моря других. Никто не догадается. А как решите забрать, возвращайтесь, посидим, вспомним подвиги, и получите красавицу в сохранности. — Он прищурил лучистые глаза, окружённые морщинками. — Будем ждать обратно в гости, друзья мои.

Мы держались больших воздушных трасс, часто наблюдая в небе одинокие топтеры, корабли, а также целые звенья машин. Наша дорога лежала на восточный юго-восток, через северный край субрегиона Царство Наил, впереди ждала Вечная Охота.

Из того, что кратко сообщила ведьма, этот субрегион представлял собой гигантскую саванну с бушем и скально-гористыми образованиями. Он был одним из держателей мировых охотничьих соревнований, а именно, Гранд-Сафари. Сюжетная кампания субрегиона была завязана на войне бесчисленных племён между собой и с городами-государствами, а также на самой охоте, разумеется. Постоянно проводились чемпионаты, на которых отряды игроков сталкивались с самыми разнообразными мобами, собирали особые достижения и богатый лут.

— Надёжный источник сообщил мне, — говорил Гринботтом через внутреннюю связь, — что эту канопу взял отряд Камрона Стервятника. Слышали о таком?

— Один из сюжетных НИПов третьего разряда, — пояснила Мэдлин, — беспринципный наёмник со сворой опытных головорезов, берутся за любую работу. Время от времени их нанимают игроки для дерзких рейдов, но нужно отделаться от Камрона прежде, чем он предаст, а он обязательно предаст.

— Ты что на меня так смотришь? — послышался голос гоблина.

— Ничего. Продолжай.

— Э-э-э… в общем и целом, они ушли со второй канопой на песчаной галере, отправились на восток до границы Вечной Охоты. Чтобы проследить их дальнейший путь я сильно напряг седалищный нерв, но смог довести отряд до территории одного из вольных племён, — Гнилого Клыка, если быть точным. Там след обрывается, скорее всего, гноллы убили наёмников и присвоили их добро.

— Гноллы? — спросил я. — Бисталы-гиены?

— Именно, — перехватила инициативу Мэдлин, — я уже навела справки, племя Гнилого Клыка довольно агрессивно к чужакам, эти НИПы не терпят в своих угодьях чужаков, предпочитают сразу убивать и есть. Живут в воинствующем матриархате, хорошие охотники и беспощадные воины со сложной системой обычаев. Мечта культуролога, хотя описаны без подробностей.

— Культурологам нужны быстрые ноги, — поделилась мнением Лиззи из второго кокпита, — или толстая шкура, чтобы успеть лучше изучить культуру перед погружением в богатый внутренний мир. Ну и что мы делаем? Налетаем, убиваем их, ищем кувшинчик?

— Нет, Елизавета. Племя Гнилого Клыка насчитывает не менее пяти сотен копий, мобы от двадцатого до скмидесятого уровня, десяток сильных шаманов и знахарей. Понадобится отряд «китов», либо небольшая армия, чтобы вынести их всех. Стандартный сценарий таков: ищем среди соседей более-менее сговорчивых и стараемся устроить межплеменную войну. В такой суматохе будет шанс добраться до сокровищницы и не респануться.

— Или, ты только послушай, Мэдлин, мы можем попробовать вступить с ними в диалог.

— Антон, дикие гноллы — не лучшие собеседники.

— Но в «Новом Мире» возможно всё, разве не так?

— Особенно возможно быть сожранным, — зловеще сказал гоблин, который воспринимал далеко не всё, что слышал, но суть улавливал тонко.

Потребовалось больше суток, чтобы найти среди бескрайней саванны территорию, занятую племенем Гнилого Клыка. Их стан располагался между двумя невысокими, но широкими скалами. Пространство было перегорожено с обеих сторон несколькими полосами колючей изгороди, а внутри ютились сотни глиняных и деревянных хижин. Часть построек взбиралась на сами скалы, и соединялась паутиной воздушных мостов, а на самом верху стояли дозорные вышки.

Оглядев стан с воздуха, я повёл канонерку в сторону, чтобы не слишком раздражать НИПов. Приземлились посреди саванны, в травянистом море с редкими деревьями и рощами колючих кустов.

Мы открыли створки десантного отсека, обращённые от светила, устроились в тени на отдых. Только Лиззи, которая не боялась жары, осталась на раскалённой крыше и стала рисовать пейзаж. Кажется, ей понравились гигантские — тридцатиметровые порой — термитники вдали. Мэдлин расположилась в кресле, листая свою книгу исследований и помахивая большим чёрным веером из вороньих перьев, Каспар дремал на посохе; гоблин копался в бездонных сумках и радостно что-то похрюкивал. От жары мне было тяжело, лежал в дальнем углу отсека и глубоко дышал, охлаждая тяжёлый панцирь изнутри. Задремал.

Вечером, когда налитое багровым солнце наполовину ушло за горизонт, стало легче, выбрался наружу.

— Оставайтесь здесь, пойду на долгую разведку. Мэдлин, ты сегодня ночуешь с нами?

— Нет. И мне как-то неспокойно оставлять этих двоих без твоего присмотра.

— Не волнуйся, прелесть, я пригляжу за мумией, — обнадёжил гоблин.

— Да, не волнуйся, Мэдлин, привяжу этого маленького прыща к посадочной опоре и не дам ничего стырить.

— Да что здесь воровать-то?! — возмутился Гринботтом.

— Тебе волю дай, болты из стен зубами выдерешь, — проницательно заметила художница. — Будто мы не знаем.

— Это возмутительно! Я в лепёшку расшибаюсь, а меня постоянно пытаются оскорбить! Где ваша совесть?!

Лиззи неожиданно приблизилась к нему и тройным басом проревела:

— У МЕНЯ ПРОПАЛ СИНИЙ МЕТАЛЛИК! Я ЗНАЮ, ЧТО ЭТО ТЫ ЕГО СТАЩИЛ, ГНУС! ОТДАЙ НЕМЕДЛЕННО! ОТДАЙ!!! ОТДАЙ!!! ОТДАЙ!!!

Это выглядело и звучало так жутко и громко, что гоблин завизжал в голос, сунул руку в карман, швырнул тюбик синей краски, и бросился прятаться под днище «Рэма». Вроде бы ничего особо примечательного, но ведьма показалась мне очень удивлённой.

— Что-то не так?

— Он никогда не расстаётся с добычей, Антон, — тихо напомнила она, — даже умереть готов от жадности.

— Перед моим шармом трудно устоять, — ответила Лиззи, лаская полученный тюбик словно любимого питомца. — К тому же, кого ещё бояться расхитителю гробниц, как не обитателей гробниц, верно?

Это простое утверждение поражало своей доступностью и понятностью. Разумеется, Ангус невесть сколько мертвецов обворовывал, логично представить, что страх расплаты прописан в его алгоритме поведения.

Оставив машину, я отправился в густевшую темноту. Мы выбрали место с очень высокими травами, порой стебли доходили мне до плеч, а кто пониже и вовсе потерялся бы среди них. Далёкий стан окружали ночные факелы, ветер носил запах множества тел, мяса, гари, над саванной звучали отголоски пения и громкого заливистого смеха.

Выбравшись на простор, я побежал, глотая прохладный воздух, чуя новые, незнакомые ароматы, всё вокруг было таким интересным. Особенно сильно привлекали следы добычи, гаргуль тянул меня то влево, то вправо, гнал во тьму за новыми сортами мяса, свежими костями. Приходилось фокусировать внимание, а ещё высовывать язык наружу, чтобы чувствовать потоки ветра, ведь гноллы наверняка обладали хорошим чутьём, и мне хотелось держаться подветренной стороны.

С новой перспективы укрепления выглядели более солидно, колючие ограды могли дать НИПам время на организацию обороны; на скалах виднелись удобные позиции для навесной стрельбы, а кроме того, на земле, судя по всему, располагалось немало волчьих ям. Если сведения о племенных заклинателях были правдой, даже воздушная штурмовка могла окончиться плохо. Пробиться внутрь стана мы втроём не сможем, прокрасться — тоже, ибо Скрытность не вкачана ни у кого кроме Гринботтома, которому веры нет. Мэдлин может сколько угодно сомневаться в дипломатии, особенно если у дипломатии морда гаргуля, но это было единственное явное моё преимущество.

Скоро я учуял вкусный запах. Немного подождав, заметил группу гноллов, двигавшуюся к стану. Все при оружии, обвешаны выделанными шкурами, дикарскими украшениями, амулетами из камня и кости, и все при добыче. От них разило сладкой кровью, пятнистые шкуры были ею пропитаны, на плечах и спинах болтались куски освежёванных туш. Через некоторое время после первой группы появилась вторая, а потом и третья. Каждую возглавляла самка или несколько самок, отличавшихся размерами от более мелких самцов. Они переговаривались в темноте, похохатывая, пока не пропадали среди хижин. Только один раз меня учуяли — небольшая группа возвращалась без добычи, запах крови не отвлекал их и гноллы стали водить носами, поворачивая морды в мою сторону. Решил убраться поскорее.

Теперь я знал, что они тоже были ночными хищниками, но и что с того… запах крови разбудил голод и пасть стала наполняться слюной.

Вскоре одна из групп, возвращавшихся с добычей, подверглась нападению, причём не кого-то, а большой стаи гулей, выметнувшейся из высоких трав. Гноллы побросали мясо на землю, встали к нему спинами и выставили оружие, попутно воя и тявкая на всю округу. Из стана им ответили, среди хижин заметались тени, собиралась подмога. Гули тем временем пытались вырвать из оборонного кольца хоть одного НИПа, действовали нахраписто, дерзко, и понятно, — надо всеми верховодил крупный альгуль. Приняв решение, я ринулся к месту происшествия.

— Назад! Отходим! К ним идёт большая помощь!

Гулей моё появление удивило и испугало, альгули обладали особой властью над ними, но я оказался и больше и сильнее вожака. Кому подчиняться?

— Пошли прочь!

Убеждение сработало, падальщики бросились наутёк. Когда мы достаточно отдалились от стана, я выбрал место и стал реветь в ночь, призывая всякого гуля, кто мог услышать. Они приходили из темноты по одному-подвое, худые, тощие, будто иссушенные. От привычных мне, эти гули отличались только эбеновым цветом шкур и волосяными гребнями, тянувшимися от затылков до поясниц. Зато альгуль оказался антрацитово-чёрным, а его гребень отливал сединой.

— Зачем мешаешь охотиться? — зарычал он, резко подступив, но ощутил разницу между нами и также быстро отошёл. — Мы хотим есть! Мы голодны!

Их собралось более тридцати особей, глаза горели в темноте, из пастей капала слюна.

— Мы всегда голодны, — кивнул я, — и падаль — наша пища. Но вы собрались в большую стаю, почувствовали силу, решили откусить кусок, который не смогли бы проглотить.

— Смогли бы! Много еды! Ходячей и неходячей!

Резким рывком я сомкнул пальцы на плече альгуля, когти пробили его толстую шкуру, моб дёрнулся, но уйти не смог. Я подтянул его к себе, навис, надавил сильнее.

— Что мне сделать с тобой, раздавить, отъесть голову, сломать ноги и послушать, как ты станешь кричать, пока остальные будут тебя есть? Нет, лучше просто подчинись.

Проверка Харизмы прошла, альгуль перестал дёргаться и отвёл взгляд.

— Вот так.

Не отпуская его, я обернулся к стану, чьи огни мерцали вдалеке.

— Территориальные. Что ж, остаётся привлечь внимание, а там как пойдёт. Зови их.

— Кого?

— Других. Зови, твой голос громче моего. А лучше, вой от радости, будто нашёл гору мяса.

— Они придут голодные и сожрут нас.

— Просто делай, что велено и не отставай.

Я понёсся по саванне, увлекая мобов, альгуль заголосил и скоро к моей стае присоединилась ещё одна, поменьше. Я перехватил второго вожака и взревел, резонируя Убеждением, — вот, уже два альгуля зазывали падальщиков саванны на пир. Выстраивалась иерархия власти.

«Антон, ты где? Тут что-то странное происходит».

— Неподалёку. Что у тебя?

«В темноте кто-то бегает и орёт. Слышишь?»

— Не волнуйся, это я бегаю и ору.

«Ой. Хорошо! А то я думала, что-то плохое происходит. Повеселись там!»

— Постараюсь. Как Гринботтом? Не донимает?

«Этот? Нет, он душка, сидит тихо, не шевелится даже».

— Надо же. Что ж, терпения тебе.

Через пару часов их собралось около сотни, шесть стай, больших и малых, десятки гулей, глухо рычавших друг на друга и не понимавших, что происходит. Их паттерны поведения не подразумевали таких больших формаций, гули должны представлять лёгкую опасность в ночи, быть только щекоткой для нервов и добычей для игроков. В стае то и дело возникали драки, и тогда у меня в гортани появлялось клокочущее рычание, низкое, вибрирующее, от которого мобы испугано прижимались к земле.

— Ночь молода, — сказал я, — и полна запахов. Хотите есть?

Десятки пар глаз замерцали, полилось невнятное бормотание. Средний уровень саванных гулей колебался вплотную к пятнадцатому, но я насчитал два с лишним десятка и более крупных. Это было интересно, — минимальный уровень альгуля никогда не ниже пятнадцатого, именно на нём я эволюционировал в первый раз, но были мобы и более «жирные», обошедшиеся без эволюции.

— Разумеется, хотите. И вы сделаете всё, что я прикажу ради добычи.

Я повёл огромную стаю в ночь, быстро взял неизвестный, но интересный запах. Добычи вокруг было полно, сотни ароматных дорожек постоянно пересекались, но выбранную я не упустил, и та вывела к небольшой стае зверей, ночевавших под звёздами. Они разлеглись в кругу притоптанной травы, массивные туши; высоту так сразу не определить, метра четыре если встанут, вероятно, но в длину около десяти, не меньше. Маленькие головы, тела, укрупнявшиеся от передних ног к задним, и длинные хвосты. Вдоль хребта из их спин торчали гривы длинных, чуть искривлённых волос, — так я решил сначала. Но налетал ветер, послышался звук, будто вокруг появились десятки трещоток, и стало ясно, что это были не волосы, а иглы вроде тех, что носили дикобразы. Десять особей, взрослые и детёныши.

— Я испугаю их и выберу нам жертву. Ты, — выбрал альгуля, — применишь Голос Вожака и направишь стаю. Допустите оплошность, и разорву на куски. А пока сидите тихо.

Земля почернела от прильнувших к ней тел, я двинулся к добыче, на ходу рассматривая дескрипторы. Эти мобы назывались шилоспинами, и имели от сорокового до пятьдесят второго уровня. Выбрав самого большого, я приблизился, достал из инвентаря свинцомёт и выстрелил в коленный сустав задней левой ноги. Они проснулись тут же, поднялся дикий рёв, раненный моб кричал громче и жалобнее всех, из раны хлестала кровь, шкала жизни медленно пустела. Я выстрелил в воздух ещё дважды и не прогадал — шилоспины среагировали на внезапную опасность как обычные травоядные и побежали. Подранок остался один.

— Еда!!!

Альгуль активировал способность, навесив на огромную стаю бафф, и гули бросились вперёд. Но добыча не собиралась сдаваться, моб подогнул передние лапы, задрал хвост повыше, тряся иглами, а потом раздалась очередь хлопков. Я был ближе всех, и, хотя успел лечь, получил удар копьём. Засело неглубоко и тут же сломалось, но и боль, и урон почувствовал. Эффекта отравления не последовало, позади же вся земля оказалась усеяна снарядами и пригвождёнными трупами. Неплохо, — минус двадцать с одного захода. Тем не менее, кинжальный огонь гулей не остановил, голодные уродцы под воздействием вожака не отвлекались на мелочи, подкатились к добыче визжащей волной, стали карабкаться по раздутым бокам, по ногам, к ране, из которой лилась кровь. Толстая шкура сдавалась под напором крепких челюстей, шкалы выносливости и жизни шилоспина пустели, его крик слабел, и, когда настал момент, я выстрелил.

«Внимание! Примите поздравления! Вы достигли уровня 34!»

«Внимание! Примите поздравления! Вы достигли уровня 35!»

По старой доброй традиции, продолжаю прыгать через одну ступеньку. Однако же запах парного мяса будоражил ноздри, пасть наполнилась слюной, я облизнулся. Простреленный череп зверя лежал на земле, никому не было дела до него, гули и альгули облепили тушу, копошились в разорванной брюшине как трупные черви. Пусть, главное — мозг. Я расширил рану, сунул лапу внутрь и, покопавшись, достал крупный зелёный квинтессант, облизал, спрятал в инвентарь. Студенистый тёплый мозг отправлял в пасть пригоршнями, я вздрагивал от удовольствия.

Пока мы пожинали плоды, с тёмных равнин подходили новые соискатели. Среди них были как мои сородичи, так и другие хищные мобы, первых я подзывал к туше, восполняя потери, а вторым позволил жрать трупы гулей, пригвождённых к земле. Поразительно с какой скоростью исчезала туша, как быстро оголялись кости. Альгули и их пытались грызть, но их челюстей просто не хватало на добычу такого размера.

— Хорошо. За мной!

Первый голод был утолён, и я повёл стаю по саванне, собирая новые боевые единицы, пока их не стало полторы сотни. Контролировать такую ораву даже со всей Харизмой оказалось тяжело, и гулей всё ещё не хватало, чтобы напасть на нескольких шилоспинов разом. Град игл-копий превратил бы мою стаю в энтомологическую коллекцию, вместо этого я направил мобов по другому следу и вскоре мы столкнулись с конкурентами.

Лайасу отдалённо походили на львов, только были массивнее, имели короткие хвосты, костяную броню на черепах и сабельные клыки. В единоборстве любой из этих хищников загрыз бы альгуля за секунды, но лайасу было четырнадцать, а нас намного больше. Боевой клич подстегнул гулей, и чёрная волна захлестнула прайд, падальщики облепили грозных хищников, мне оставалось только успевать простреливать их уродливые черепа, когда шкалы жизни пустели.

«Внимание! Примите поздравления! Вы достигли уровня 36!»

Четырнадцать лайасу от двадцать пятого до тридцать четвёртого уровня, смертоносные твари, и всего один уровень? Жидковато… или я просто теряю голову от собственной наглости? В любом случае, платить за этот рост пришлось достаточно скромно, хищники перебили всего тридцать с лишним гулей, прежде чем стали «неходячей едой», а я забрал себе квинтессанты и даже выдрал сабельные клики у пяти самых крупных особей. Часть мяса тоже отправилась в инвентарь.

Каждый из новых уровней автоматически зачислял одно очко Характеристик в Харизму, потому что именно ей я пользовался, управляя такой оравой гулей. Второе очко я распределял в Силу. Вероятно, для гаргуля важнее была всё же Выносливость, но логика подсказывала, что от обороны никакие сражения не выигрывались, нужно было атаковать с максимальным эффектом.

Тем временем, с возросшей Харизмой росли и мои способности управлять. Обжирающиеся гули получали новые уровни прямо на глазах, и стая превращалась в реальную силу. Разумеется, я и раньше использовал сородичей как инструмент, но не такое количество.

— Вперёд!

Следующей жертвой стали бородавчатые нармедоны, стадо из почти тридцати особей от двадцатого до тридцатого уровня. Они не спали, но паслись в темноте, роя корнеплоды среди деревьев, и не успели сбежать, прежде чем стая взяла их в кольцо. Поживиться здесь оказалось непросто, нармедоны гибли быстрее, чем я успевал класть их собственноручно, смог убить всего половину и не получил ни одного уровня, когда со стадом было покончено. Смог только достать все квинтессанты, раскалывая при этом черепа собственными когтями. Любопытно было вспоминать, сколько сил и времени ушло не так давно, чтобы пробить голову одному единственному хряку.

Ночь постепенно заканчивалась, а я увлёкся, водя свою армию от одной кучи мяса к другой. Удалось получить ещё один уровень, но и только, чем выше поднимаешься, тем больше нужно прилагать усилий. Задумавшись, я решил выбрать более серьёзную цель, рискнуть всем накопленным, даже к территории привязался на случай смерти.

Разросшаяся стая двигалась вдоль берега небольшой речки, укрытого тростником, гули сегодня пировали, но разве же могли они насытиться по-настоящему? Голод никогда не отступал надолго, и вид новой добычи был для них также соблазнителен, как много часов назад.

Мартелорадус, — вот, кого я выбрал для заключения охоты. Исполин с четырьмя ногами-колоннами и мощным хвостом походил на доисторического динозавра; он имел толстую шкуру в красивых узорах, и очень длинную шею. Главным же являлась голова, — громадный эллипсоид, выпиравший вперёд и назад, сплошная толстая кость. Моб поднимался на задние ноги, становясь ещё выше, и объедал листву с ветвей молодого баобаба, росшего рядом с речкой.

Поодаль паслись и другие особи, но держались они не то чтобы сплочённо, друг на друга не обращали особого внимания, молодняка видно не было, а если двум мартелорадусам становилось тесно рядом, шеи поднимались перпендикулярно земле, головы плавно отклонялись назад и резко сталкивались. Грохот разлетался по саванне на десяток километров, не меньше.

— Ждать.

Уже светало. Я вышел из тростника, неспешно двинулся к гиганту; он утолял голод, лениво следя за мной. Глазки тонули под монументальным лбом, наверху у зверя было абсолютное слепое пятно. Моё приближение мартелорадуса не смущало, гули никогда на были проблемой для таких как он. Огромная, парившая в небе плашка сообщала, что зверь имел семидесятый уровень, а значит, у меня была тринадцатипроцентная надбавка урона за счёт Свирепого Карлика, которую я дополнил, съев блюдо капустных кошельков, — плюс пятнадцать процентов к силе атаки на сто ходов. Активировал Костяной Таран.

Кипучая энергия побежала по нервам и мышцам, я ринулся к добыче, подпрыгнул как смог высоко и врезался лбом в колено. Отдача швырнула меня назад, удар потряс всё тело, в голове загремело, а шкала жизни просела на четверть. Но желаемого я добился, — судя по тому, как дрогнула земля, и как меня подбросило, мартелорадус опустился на все четыре.

Очнувшись от сотрясения, увидел, что мощная шея подняла костяной молот вверх, с умопомрачительной скоростью ударила. Я бросился мобу в ноги, позади громыхнул приглушённый «БУМ», земля опять подбросила меня и встретила, вокруг побежали широкие трещины. Не теряя времени, я запрыгнул на переднюю ногу-колонну и стал карабкаться вверх, пробивая когтями толстенную шкуру. Было нелегко, гули не предназначены для такого, но, вообще-то, карабкаться на дерево, и карабкаться на добычу — разные вещи. Вцепился зубами, сжал челюсти изо всех сил и рванул, повис всей своей тушей, задёргался и висел так, пока не раздался треск лопнувшей кожи. Облило кровью, зверь протяжно заревел на высокой ноте. Он стал медленно шагать, отчего всё вокруг затряслось, а я сделал ещё один надрыв, повыше.

— Еда!!!

Чёрный поток вылился из тростниковых зарослей и ринулся вслед за мартелорадусом. Зверь постепенно ускорялся, хотя раненная нога и мешала ему перейти на бег. Стая подкатилась к ступням, десятки гулей тут же превратились в месиво, но другие стали карабкаться вверх по морщинистой шкуре. Один, три, десять, пятнадцать, сорок, гули гнались за великаном под рык вожаков, лезли по ногам-колоннам, окрылённые запахом крови, брызгавшей из ран. Они облепляли тушу как пиявки, многие срывались, другие лезли прямо под шкуру, зрелище было отвратительное, но многообещающее. Понемногу, с неутолимым голодом, паразиты жрали тело носителя, — шкала жизни мартелорадуса медленно сокращалась.

Моб нёсся по саванне, крича от боли, он рассекал падальщиков длинным хвостом как кнутом, топтал их, но обезумевшие от крови гули забыли страх. Я тоже не терял времени, разодрал шкуру в районе лопаток и стал терзать мясо зубами. Приходилось сильно стараться, чтобы не упасть, охваченный ужасом зверь хромал всё быстрее, мотал тяжёлой головой, но я углублял рану, сжимал челюсти на пределе сил, вырывая куски. Пусть медленно, однако, мы пожирали его. Я стоял уже по колено в кровавой жиже, першей изнутри, но лез глубже, оголял громадные позвонки, искал толстые канаты нервов. Вот, наконец-то гигант получил пиктограмму настоящего кровотечения, но этого было недостаточно. Приходилось вкладывать в удары столько силы, что шкала выносливости уходила в ноль, тогда тело немело. В конце концов, я всеми когтями вонзился в алое мясо и послал импульс паралича.

— Остановись!!!

Стая почувствовала меня намного лучше, чем мартелорадус, десятки гулей в едином порыве присоединились, и вместе стали парализовать добычу. Зверь бежал, но всё реже переставлял ноги-колонны, а шкала жизни его пустела всё быстрее, уходили с кровью силы, вот, он уже шагает, бредёт, тащится, вот тело падает, сотрясая всё вокруг и те гули, которые не оказались раздавлены, катятся кубарем по земле. Я тоже качусь, но встаю первым и что есть мочи реву:

— Назад!!! Все назад!!!

Это непросто, кровь пьянит нашу породу, все хотят есть, но если последний удар нанесу не я, то всё будет напрасно. Харизмы хватило, падальщики припадали к земле, испуганные и уже сами парализованные. Я подошёл к тяжёлой голове, которая уже не поднималась, заглянул в глаза гиганту и что есть силы ударил под нижнюю челюсть, стал рвать мягкие ткани, полосовать артерии, тёмная кровь растекалась у моих ног прудом, пока, наконец, не свершилось. Меня затрясло.

«Внимание! Примите поздравления! Вы достигли уровня 38!»

«Внимание! Примите поздравления! Вы достигли уровня 39!»

«Внимание! Примите поздравления! Вы достигли уровня 40!»

«Внимание! Вы получили новую видовую способность: «Костяные Клинки!»

«Внимание! Примите поздравления! Вы достигли уровня 41!»

«Внимание! Примите поздравления! Вы достигли уровня 42!»

«Внимание! Примите поздравления! Вы достигли уровня 43!»

Вот, что значит убивать мобов более высокого уровня… Какая великолепная ночь.

«Внимание! Онфал отметил ваши необычайные способности к добыче мяса! Вы получаете достижение «Сверххищник»!»

«Внимание! Онфал дарует вам своё благословение! Отныне вы обучены охотничьему промыслу и получаете наивысший показатель Таланта Знания Природы!»

Ещё один небожитель? И всего-то было нужно, что убить тварь вдвое превосходящую уровнями? Странно… но неплохо. Ведь я уже давно решил найти того, кто смог бы передать мне азы охотничьего промысла, пусть другие рубят деревья и долбят породу в шахтах, куют драгоценности и мечи, разрабатывают и собирают новые манапанковые механизмы. Я — гуль. Мой важнейший ресурс — мясо. Чем больше мяса я смогу добыть, и чем более высокого качества оно будет, тем быстрее я достигну «китового» уровня и вырвусь на свободу. Кстати о мясе…

— Можно.

Гули, все, кто выжил под ногами и на теле бегущего мартелорадуса, бросились к гигантской туше, роняя слюну. Гора мяса была им домом, богом и родной матерью, она сверкала в свете восходящего солнца рубинами, и пахла очень, очень аппетитно. Я устал этой ночью, но то была хорошая усталость, можно было и подкрепиться.

Однако же оставалась ещё одна новинка, — внизу, на панели видовых способностей, появилась ещё одна.

«Костяные Клинки

Гаргуль превращает одну или обе свои руки в острые костяные лезвия;

Вероятность наложения эффекта кровотечения при попадании по противнику: 40 %;

Время действия: по желанию либо по исчерпании ресурса прочности (ресурс прочности клинков увеличивается через использования Минерального Укрепления); (Костяные Клинки не поддерживают эффект Рваных Ран»;

Время перезарядки: 40 ходов»

Новая видовая способность каждые десять уровней? У моего моба это всегда что-то оборонительно-наступательное, но теперь, видимо, выпала атакующая способность. Любопытно, как это будет выглядеть? Вот сейчас и проверю.

Гули обустроились на теле гиганта и в его просторной брюшине как в пещере. Жрали всё, жрали жадно, рвали органы и вытягивали потроха на десятки метров. Прежде сомнительная красота этого анатомического царства могла бы заставить меня поморщиться, но теперь лишь разжигала аппетит. Были куски и получше, ливер, например, почки, но меня потянуло к сердцу, такому огромному, что я мог бы поместиться в нём. Жёсткая сильная мышца, увитая шлангами артерий, тугая, упругая, немного трепыхавшаяся даже спустя столько времени после смерти.

Я активировал Костяные Клинки для правой руки, трансформация прошла быстро, ладонь просто онемела, пальцы будто слиплись и удлинились, превратившись в клиновидный отросток длиной в пятьдесят сантиметров от запястья до острия. Что ж, неплохо, лезвие из минерального вещества, безумно острое как скол вулканического стекла. Примерился и ударил, — толстая мышечная стенка сердца разошлась почти без сопротивления, сквозь ровный разрез хлынул водопад крови, а к ногам влажно шмякнулось что-то. Действительно неплохо, но, думаю, против брони эти чопперы будут не столь полезны. Ещё проверим.

Наклонившись, я с удивлением поднял кристалл неочищенного квинтессанта величиной с кулак. Почему он был в сердце?

Через час, ранним утром в небе заревели движители и над тушей пронёсся «Рэм». Я рыкнул вниз:

— Пошли вон!

Саванные гули и альгули, покрытые кровянисто-жировой плёнкой, пьяноглазые от переедания, с раздутыми животами стали ковылять прочь, то и дело падая. Можно сказать, что я спас им жизнь, ведь многие другие доелись до разрыва животов. Когда Мэдлин, Лиззи и Гринботтом подошли к мартелорадусу, я был там уже один.

— Твои аппетиты имеют границы? — поинтересовалась ведьма, глядя на тонны мяса, костей и органов, которые грелись на утреннем солнце.

— Я просто качался, как ты и говорила. Сегодня отстаю от вас меньше, чем вчера.

Изящно нарисованные бровки чуть опустились.

— Одно слово — брокен. Развиваешься эволюционным методом, рывками, недоступными нормальным игрокам. Сколько гулей ты взял под контроль ради этого пира?

— Около полутора сотен.

По тому как долго Мэдлин молчала, и, в немалой степени по тому, как громко гоготала Лиззи, я решил, что это было необычно.

— Что-то не так?

— Даже лучшие игроки не могут держать на саммоне больше пятнадцати сущностей, — тихо произнесла Мэдлин. — Разумеется, то могут быть очень сильные сущности, но, всё же, если не считать низшую нежить, даже среди НИПов такой жирный саммон немыслим…

— Он убил представителя мегафауны, как это понимать?! — завопил гоблин, которого мелко потряхивало.

Мэдлин обернулась в сторону двух скал, приютивших стан племени Гнилого Клыка, посмотрела на тушу.

— У тебя была стая, способная убить подобного моба. Ты не догадался использовать её как аргумент в общении с гноллами?

— Хищник всегда становится агрессивнее, чувствуя угрозу. Надеюсь, они заметили, что я поохотился на их территории.

— Даже мёртвые заметили, поверь мне, — усмехнулась Лиззи из-под маски.

— Вы все, что, совсем обезумели?! — взвился гоблин. — Они ведь идут!

В стане Гнилых Клыков действительно царило оживление, я слышал десятки возгласов, лай, хохот, а потом в саванну вылилась небольшая армия. Волна пятнистых тел двинулась в нашу сторону.

— Вот сейчас тебе понадобилась бы собственная стая, — недобро хмыкнула Мэдлин.

— Постараюсь обойтись дипломатией.