Гуль. Харизма +20. Том 2

Глава 17. Пути правосудия

Я обратил внимание, что мушкеты в руках НИПов были непростыми. Блестящий сребристый металл, светящиеся синие элементы питания, изящные обводы и детали, доведённые до эстетического совершенства. Походило на работу инженеров Рокстрома.

— Вы, несомненно, думаете, друзья: «Как этот красавец Бенделорн выследил нас на бесконечных просторах «Нового Мира»?»…

— Никто так не думает, — спокойно перебила Мэдлин, — случайно наткнулся в Оджогбе, притворился, что не заметил, а сам бросился искать подкрепление, чтобы захватить нас вне населённого пункта. По ходу дела потерял из виду и только сейчас догнал. Тебе повезло, минг.

— Но отрицать, что я красавец, вы не стали, госпожа Пентеграм, — протянул Чу с довольной усмешкой.

Мэдлин закатила глаза:

— Некоторым так мало нужно для самоудовлетворения.

Агента Ордоса от смеха согнуло пополам, он хохотал и бил жезлом по шлему напарника словно сумасшедший.

— Ты слышал, Лутч, ведьма намекает на то, что я мелкий!

— Слышал, — пробасил тот, не сводя с нас маленьких злых глаз, — и что ты склонен проявлять любовь к самому себе, вероятно, тоже намекает.

— Её проницательность пугает меня, — сказал Чу, утирая слёзы, и в мгновение ока сделался серьёзным, — но я не люблю пугаться.

Жезл описал в воздухе некую фигуру, а игрок быстро протараторил что-то; полыхнул магический круг, — Мэдлин презрительно взглянула на врага и поджала губы. На её дескрипторе появилась пиктограмма какого-то дебаффа.

— На тебя обрушится кара богов, смертный, — глухо прошипела Лиззи, как будто совсем не своя.

— А это ещё что за экспонат? — поморщился минг. — Ты из какого музея сбежала, нежить?

— Из музея «Что велели передать».

Он непонимающе поморщился:

— «Что велели передать»?

— Что ты генетически ретард, — завершила мысль мумия.

От такого Чу едва не свалился с плеча напарника.

— Воу! Надо как-то сбавить обороты, иначе я обращусь в техподдержку! Мы тут в игру играем, а какой-то аномальный моб оскорбляет меня последними словами! Куда катится «Новый Мир»?

Лутч хмыкнул в кулак.

— Ладно, с любезностями покончено, мы здесь по делу! Солдаты, именем Ордоса приказываю захватить этого… он эволюционировал… Захватить этого гаргуля живым! Стрелять по ногам в случае малейшего сопротивления! Остальных, если шевельнутся, бить на поражение! Моя премия и повышение давно заждались… Постойте, это что, канопа Хамуптари?

Скосив глаза на Лиззи, я увидел, как мумия подняла заветный кувшин, как ярко вспыхнули зелёные огоньки в прорезях маски, как свет родился в заветном кувшине.

— ВЕЛИКИЙ БОЖЕСТВЕННЫЙ ЦАРЬ ГОВОРИТ, ЧТО ОН ГОЛОДЕН, — провыла она тройным басом, — ПАДИТЕ НИЦ, РАБЫ!!!

Громыхнул залп, Халкрис Гоблинская Кровь едва успел лечь под веер вспыхнувших синих снарядов, Лиззи пробило насквозь в четырёх местах, из ран хлынул песок, но мумия только покачнулась, декламируя заклинание. Я же еле успел закрыть Мэдлин собой и получил два сгустка раскалённой боли в спину и поясницу. Грохнулся перед ведьмой на колени, сжав челюсти до хруста, — шкала жизни просела основательно, а броня ничего не отбила… какие хорошие мушкеты, какая умопомрачительная боль!

Почувствовал, что голову пытаются приподнять, открыл глаза, передо мной было личико Мэдлин. Чёрные губы шевелились, но из них не выходило ни звука. Тем не менее, я понял смысл.

— Только для вас это игра, а для меня — тюрьма. Лишение свободы уродует людей, не хочу так. Я должен остаться прежним, когда выберусь отсюда, и для этого необходимо, в том числе, всегда быть готовым… Иначе никак.

Она замерла с приоткрытым ртом, сомкнула полные губы и кивнула.

— Живьём! Я сказал, он нужен мне живьём! — кричал Бенделорн Чу. — Стреляйте в нежить!

Но поразить мумию стало не так просто, — её закрыли собой ушебти, и, хотя залп энергетических снарядов здорово изуродовал их, големы выстояли. Золотое свечение становилось только ярче, а Лиззи гремела всё страшнее, пока её голос не превратился в долгий заунывный рёв, пробиравший до мозга костей. Голосу мумии вторили крики НИПов. Обернувшись, я увидел, как латники Ордоса роняли оружие и падали, сучили конечностями, колотили по доспехам; неизвестная пиктограмма пульсировала у каждого из них в дескрипторе. Бенделорн Чу растеряно смотрел на своё войско, пока его собственное лицо не начало таять как горячий воск. Заметив, что происходит, как пустеет шкала жизни, минг вскрикнул, замахал жезлом, и рядом в пространстве открылась дверь. Вместе с троллем они протиснулись сквозь неё, спасаясь. А вот солдатам не повезло. Я следил, как сквозь щели в доспехах жидкая плоть покидала их и перелетала по воздуху за спины ушебти, где раздавалось громкое чавканье. Не прошло и полминуты, как отряд погиб.

— Надо… надо спешить! — Я поднялся, схватил бродягу, вздёрнул на ноги, удивившись, как нелегко это далось. — Скорее! Мэдлин, Лиззи! Пока пилоты не поняли, что произошло!

Мы бросились по опущенной аппарели, оказались в просторном десантном отсеке, пересекли его и распахнули толстую дверь с окошком. В кабине «Манты» было три кресла: для пилота, штурмана и оператора основного калибра. Все три занимали НИПы-люди, которые успели только закричать. Выбросив трупы в десантный отсек, я, всё ещё рыча от боли, уселся в пилотское кресло. Осмотрелся.

— Ты умеешь летать на небесных кораблях? — тихо спросил бродяга, переступив через останки.

— Летал только на третьем поколении, и в реале. Здесь всё немного иначе, рычаги смещены, трёх четвертей систем просто нет.

— Я не понимаю.

Решившись, закрыл десантный отсек, взялся за рычаги управления, передумал, сдвинул бегунок контроля подачи питания, проверил систему охлаждения, опять взялся за рычаги.

— Летим. Подвезти тебя?

— К ближайшему поселению, — повёл плечом Халкрис, — лекарство приготовит любой знахарь. И восход как раз занялся.

Я нашёл небольшую деревеньку через пару часов, приземлился; бродяга покинул челнок, не прощаясь. Просто ушёл. Глядя вслед сутулой фигуре, я испытал некоторую растерянность.

— Наконец-то, — Мэдлин помассировала горло, — голос вернулся. У этого минга хорошие навыки, отдаю должное. Антон, у тебя дебаффов букет, раны, должно быть, тяжёлые. Повернись.

Мне пришлось вцепиться когтями в одну из переборок и очень постараться, чтобы не кричать, пока она тащила щипцами засевшие в теле снаряды.

— Хм, злобные пули из квинтешлака, успели даже остыть. У тебя поразительная выносливость для своего уровня. Теперь выпей эти хилл-поушены и всё пройдёт. Елизавета, пора расстаться с этой штукой.

Мумия сидела в одном из кресел, привинченных к стене, прижимала кувшин к себе и раскачивалась. Мэдлин вытащила из инвентаря ковчег, сняла крышку и потянулась за новой канопой. На секунду мне показалось, что это плохо кончится, — квестовый артефакт влиял на Лиззи довольно тревожащим образом. Тем не менее, обошлось, ведьма получила канопу с шакальей головой, поднесла к лицу.

— Дуамутеф, хранитель желудка Хамуптари.

Второй артефакт присоединился к первому. Когда крышка опустилась и ковчег вернулся в инвентарь, Лиззи встрепенулась.

— Где мой набор? А, вот же он! — Чемодан с красками появился у неё на коленях. — Итак, мы победили?

— Благодаря тебе. Елизавета, что произошло?

— А? Что произошло? Ну, помню, мне будто мозг защекотало… Мозг, которого нет. И дальше всё само получилось. Ничего особенного, в общем и целом. Из-за каноп в голове появляются новые голоса, они вроде бы не кричат, но перекрывают все остальные.

— Интересно, — Мэдлин задумчиво погладила ворона, — что-то новенькое. По сути, мумии-заклинатели, — это калька с класса жрецов. У них изначально урезан арсенал и сделана поправка на неживую природу, но это всё равно жрецы. Мумии априори связаны с культурой Наила и богами, не входящими в Пантеон; Елизавета же является охранником Хамуптари и, номинально, имеет связь с этим боссом. Близость к канопам усиливает её способности, однако, влияет на мыслительные функции психоматрицы.

— Если она с одной так управляется, может, отдадим ей обе?

— Сомнительная идея, Антон, я же сказала: «влияет на мыслительные функции». Боюсь, что, чем больше вокруг Елизаветы будет каноп, тем менее вменяемой будет она сама.

— Даже меньше, чем обычно?

Мы оба посмотрели на мумию с некоторым удивлением.

— Что? Вы думаете, я неспособна к самокритике?

— Мы…

— Да ладно, шучу! Я нравлюсь себе со всеми плюсами и минусами.

— Нам тоже, Елизавета.

— Разрешишь ещё раз перекрасить Каспара?

— Не до такой степени. Лучше иди вместе с Антоном в кабину управления и постреляй из новой пушки. Пора лететь. Кстати, мы на угнанном транспорте Ордоса, наша поимка — вопрос времени. Вернуть «Рэма» вряд ли возможно, так что, пока пользуемся этим.

— Просто скажи, куда лететь?

— Это — самое простое. Нам нужно в субрегион Сапфир, а конкретнее, в Аметриновый лес.

— Надо же, гоблин уже респанулся, и ты успела найти его? Восхищён.

— О, нет, искать Ангуса мне ещё предстоит. В Аметриновом лесу находится третья канопа.

— Откуда…

— Пока ты отдыхал в племени Гнилого Клыка, — самодовольно заявила Лиззи, — я вела с Гнусом воспитательные беседы.

— Это когда он был привязан к посадочной опоре?

— Ага! Гоблюк проговорился где третий кувшин. Разве я не молодец? Разумеется, молодец! Летим! Я сама введу координаты!

— А ты сможешь? — уточнила ведьма.

— Нет, потому что сенсоры навигаторов не реагируют на забинтованные трупные пальцы!

Семейство десантных челноков «Манта» имело богатую историю эксплуатации. В своё время они пришли на смену многим другим, включая «Рэмов». «Манты» были больше, вместительнее, быстрее, и лучше поддавались модернизации. Реальный прототип был вдвое больше игровой модели и двигался в вакууме на репульсионной тяге. Маневрирование «Манты» в атмосфере осуществлялось за счёт пары огромных подвижных пропеллеров, встроенных в боковые крылообразные части корпуса, они помогали челноку вертикально взлетать и служили заменой подкрылкам. Из семи поколений только третье участвовало в боевых действиях, то есть имело соответствующие модернизации, которые помогали переправлять батальоны боевых дронов на поверхность планеты Ферокс-Солум. Полагаю, именно вооружением третьего поколения вдохновлялись местные реконструкторы, собирая игровую модель.

«Манта» был удобен в управлении, имел новый кристалл квинтессанта, мощную магическую пушку в передней части и, что немаловажно, автопилот. Со вспомогательными турелями наверху было сложнее, они управлялись десантниками во время транспортировки и сейчас не работали. Но главное заключалось в том, что кабину можно было покинуть в любой момент.

Я вёл челнок по координатам Мэдлин, Лизи сидела позади и развлекалась, управляя турелью, как раньше. Сама ведьма предпочла расположиться в десантном отсеке, на мягких подушках, с бокалом полусладкого вина и попросила не беспокоить её какое-то время. Вероятно, так ей было удобнее искать следы Гринботтома в Инкарнаме.

— Эй, Антон! Эй! Эй! Антон! Эй!

— Ладно. Слушаю?

— Угадай, что я вижу?

Учитывая, что мы пролетали через гряду парящих скал в поднебесье, я предположил:

— Двенадцатицветную радугу?

— Не угадал! Парящие скалы! — Она расхохоталась под маской. — У тебя ужасно получается играть в это!

Каждый раз, когда я «не угадывал» Лиззи приходила в такой искренний восторг, что не хотелось обрывать череду её побед.

— Эй, Антон!

— Что?

— Кто ты в реале?

Машина чуть дрогнула, как и мои руки, такого вопроса я не ожидал. В неписанном этикете «Нового Мира» было непринято интересоваться реальной жизнью игроков. Подозреваю, что это правило тихой сапой внедрили разработчики, ведь главной целью игры было заставить граждан Единства забыть о реальности и её проблемах. Не спрашивай, не отвечай, — кажется, так говорили Древние?

— Почему вдруг решила спросить?

— Вы с Мэдлин много знаете обо мне, а я о вас ничего не знаю. Её спрашивать бесполезно, кокетка бережно относится к личной информации. Но ты — открытая книга, простой, добрый и честный. Поэтому спросила тебя.

— Лиззи, в глазах Единства мы с тобой преступники настолько опасные, что нас даже на Ион сослать нельзя. Думаешь, открытость и доброта являются самыми подходящими характеристиками для таких людей?

— Я думаю, Антон, что Правительству больше нельзя доверять.

— Неужели? — Я едва удержался от сарказма.

— Ага! Если два таких замечательных человека, как мы с тобой, оказались здесь, обречённые страдать, может быть, те, кто нас на это обрёк, способны допускать ошибки. Возможно, даже, они что-то скрывают от населения… Звучит как бред, но я уже ни в чём не уверена…

Да, инфо-террористы, замечательные люди. Кто, если не мы? Я прочистил горло.

— Не уверен, что Правительство замешано. Проект «Пенитенциарий» определённо является детищем министра Анкреца и самого Нифтара, так что рано обвинять поголовно всех власть предержащих.

— Ну вот, видишь, ты ещё и справедливый! А они тебя в гуля сунули.

— С другой стороны, Единство всё решительнее идёт по пути ошибок и подлогов, призванных эти ошибки скрыть. Анкрец уже создал одну большую заплатку на трещинах социума, — «Новый Мир», а теперь он развивает идею. Если можно будет превратить каждого потенциального бунтаря в моба, и оставить здесь для битья, то удерживать Единство удастся ещё какое-то время, пять веков, может, семь. А потом полыхнёт так сильно, что осколки будут собираться ближайшие десять тысяч лет.

— Э-э-э… что-то ты совсем странное говоришь.

Пожал плечами, насколько позволил панцирь.

— Хочешь знать, кто я, Лиззи? Социолог-любитель. Побывал на сотнях миров, получил доступ к документам и свидетельствам высокого уровня секретности, искал правду. Единое Человечество уже не такое единое, системы, отдалённые от света Солнца всё больше хотят искать собственный путь в бесконечности Космоса, и многие готовы даже пойти на немыслимое, — заявить о независимости. И не формальнрй, а настоящей.

— Как у Ферокс-Солум?

Я бы поморщился, но костяная морда не позволила.

— Не вполне. Ферокс-Солум был случайностью, он существует в постоянных экстремальных условиях и принимает от Единства гуманитарную помощь, хотя много веков обходился своими силами. Другие системы могут быть самодостаточны, у них много ресурсов и развитая инфраструктура, а всё недостающее в перспективе можно получить через торговлю, или искать совершенно новые пути развития. За такие мысли я и попал сюда, можно сказать.

— Сепаратист! — воскликнула Лиззи.

— Антон, — прозвучало по внутренней связи, — пожалуйста, веди нас ровнее, я пытаюсь отдохнуть.

— Прости, давно не имел дело с «Мантами». Игровые инженеры очень криво перенесли систему управления.

Вздох. Канал закрылся.

— Антон, ты же сепаратист! — с каким-то затаённым восторгом лопотала мумия, тормоша меня за плечо. — Настоящий!

— А ты инфо-террористка.

— Да это всё детские развивающие игры по сравнению с вами, ребята! — Она едва ли не приплясывала на месте. — Из какой ты системы? Какие головные уборы вы носите? Какое у вас традиционное блюдо и какой дрянью вы кормите гостей из далёких миров, называя её «местным деликатесом»? У меня столько вопросов!

— И когда-нибудь я смогу на них ответить, но не сейчас.

Она молчала почти десять секунд, не отходя от кресла, пришлось применить отвлекающий манёвр.

— Умеешь пилотировать «Манту»?

— Ха! Шутишь? Я и с «Рэмом» едва справлялась. Челноки меня не интересовали раньше, тренировалась водить топтеры и вакуумные истребители.

— А научиться хочешь?

— Мэдлин будет ругаться.

— Ну и пусть поругается немного. Мы с тобой бунтари, от этого просто так не отказаться, верно?

Она издала радостный звук, а я переключил систему на автопилот, чтобы уступить место.

Давно заметил, что география «Нового Мира» не следовала нормальному порядку вещей в природе: температурные режимы и климатические зоны перемешивались произвольно; обособленные биомы компоновались как попало. Спросил об этом у Мэдлин, и ведьма сказала, что свобода творчества разработчиков оправдывается влиянием Хаоса.

Субрегион Сапфир отличался от всех земель вокруг, он белел на фоне жёлтизны Наила, и зелени Щедрых Холмов. Само озеро всё так же сияло глубокой синевой, но почвы походили на сплошной алебастр. Только лесные массивы разбавляли эту белизну; небольшие, росшие тут и там, но зато какие яркие, какие красивые. Нам нужен был тот, что имел смесь золотого и пурпурного цветов, Аметриновый лес.

Приземлились на опушке, «Манта» тяжело присел на посадочных опорах, сопла и пропеллеры стихли. Выбравшись наружу, я увидел, что на белой почве не росло ни единого стебелька, а вокруг не нашлось бы ни зверька, ни мошки, совершенно безжизненный ландшафт. Даже воздух был каким-то сухим и пах мелом.

Налетевший ветерок наполнил лес тихим хрустальным шелестом.

— Что-то здесь не так.

— Правда? — спросила Лиззи. — Ничего не чувствую. Ах, да, я же мёртвая.

— По ЛОРу, — Мэдлин осмотрела белые просторы из-под полей, — Сапфир — особенный субрегион. Когда-то, тысячи лет назад, быть может, с небес рухнул метеорит. Сейчас он лежит на дне кратера, который мы называем озером Сапфир. Доподлинно его природа неизвестна никому, однако, присутствие космического тела изменило экосистему, сдвинув его от понятной углеродной основы жизни в сторону, скажем так, кварцевой.

— Не понял.

— М-м-м, все эндемики Сапфира, так или иначе, являются минеральными формами жизни. Растения и животные, приспособившиеся к влиянию метеорита, остались, прочие вымерли.

— Нам следует чего-то опасаться?

— Антон, даже в Щедрых Холмах есть чего опасаться, а Сапфир — субрегион с умеренным уровнем опасности. Игроки от пятидесятого до девяностого уровня чувствуют себя здесь вполне уверенно, а по пустошам могут и нубы ходить, так как вся опасная фауна держится в лесах и ближе к берегу.

— А нам нужно в лес, я помню! — сообщила Лиззи.

— Именно. Держитесь настороже. Ангус сказал, что отряд, завладевший третьей канопой, пошёл в Аметриновый лес и добрался до входа в данж Хрустальная Река. Там они и погибли.

— В подземелье?

— Нет, при входе. В Сапфире есть несколько многоуровневых данжей, уходящих в систему пещер плато. Вот там действительно опасно, ниже сто двадцатого уровня и без хорошей подготовки лучше не лезть. Входы охраняются особой породой кристаллов, которые, положили наших клиентов и завладели их имуществом.

— Кристаллы?

— Да.

— Завладели нашей канопой?

— Про кристаллических зомби ты явно не слышал.

— Оу-оу-оу! Я слышала! — заволновалась Лиззи.

— Кварцоиды — опасные мобы. Правда, больше для меня, чем для вас. Мёртвая органика их не интересует, а до твоего мяса, Антон, нужно ещё доковыряться. Поясняю: кварцоиды — кристаллы-паразиты, достаточно мельчайшим частицам попасть в кровь живого существа, как начнётся процесс минерализации, долгий и мучительный. Постепенно организм превратится в нового кварцоида. Вводная дана, теперь идём.

Безжизненная красота леса завораживала. Стволы деревьев имели витую форму как рога аддакса, широкие у корней, заострённые к вершинам, покрытые бугристой мелово-белой корой и с множеством тонких ветвей. Но, главное, — кроны. Тонкие кристаллические листья по форме похожие на ракушки сердцевидки сияли золотом и пурпуром аметринов, глазам гуля было больно от бесконечных мириад бликов, но хотелось продолжать смотреть.

Вместо тропы через лес вела широкая прямая дорога, мощённая алебастровыми плитами. Мы шли, прислушиваясь к звонкому шелесту листвы, через некоторое время среди аметриновых деревьев что-то шевельнулось. Раздался особенно громкий звон и на дорогу выбралось существо, розовый кристаллический шар диаметром метра два, окружённый десятками полутораметровых шипов; они не крепились к сфере, но перемещались вокруг словно в силовом поле. Шар опирался на некоторое количество шипов, как на ноги, позволяя остальным произвольно парить вокруг, но, когда мы оказались в поле зрения — если эта штука могла видеть, — моб замер и распределил шипы равномерно вокруг себя, став похожим на морского ежа. «Бродячий осколыш, 44 уровень».

— Что это?

— Тс-с-с.

Мэдлин стояла неподвижно и следила за мобом, пока он просто не продолжил путь.

— Нейтральный, — розовые первыми не нападают.

— Полезно знать. А к чему, собственно, нам готовиться? Как драться с этими кварцоидами?

— Очень легко, если есть Аспект Звука. К остальным у них приличный иммунитет. Ещё можно бить посильнее.

— «Бить посильнее» — это универсальный совет, — сказал я.

— Но только не когда на тебя нападают призраки, — глубокомысленно заметила мумия. — и Слаймы. Да. Слаймам удары нипочём.

Ведьма деликатно прочистила горло.

— Кварцоиды — минеральные формы жизни, они очень тверды, но не то чтобы совершенно прочны, понимаете?

— И водные элементали. Они водные, потому что из воды, рубить и резать можно с любой силой, это бессмысленно.

— Я…

— И воздушные элементали, кстати, тоже, потому что они воздушные. Трудно бить воздух.

Мэдлин с большим терпением следила за мумией.

— В любом случае…

— И огненные элементали. Но зато земляных можно лупить только так, очень удобно. Прости, я тебя, кажется, перебила.

Ведьма проявила огромное снисхождение, обойдясь одним кивком.

— Лучшим оружием против кварцоидов мог бы стать Аспект Звука, но, боюсь, никто из нас им не владеет. Придётся полагаться на грубую силу и баффы. Для нас самое важное, определить того, у кого находится канопа, в этом положимся на тебя, Елизавета. Уже почти пришли, кстати.

Дорога слегка изгибалась несколько раз, уводя нас в чащу, пока впереди не показалось что-то вроде круглой площади; в центре было углубление с блестящей медной блямбой, похожей на люк.

— Хм, странно, — произнесла Мэдлин. — Это вход в данж, обычно вокруг него много кварцоидов.

— Может, спрятались?

— Они не прячутся, Елизавета, недостаточно хитры. Давайте-ка обвешаемся баффами и будем надеяться, что Ангус не ошибся, добывая сведения.

— По какой причине их может не быть?

Ведьма пожала плечами:

— Если кто-то прошёл в подземелье незадолго до нас. В таком случае они респанутся через сутки, и, надеюсь, канопа будет при них. Не хочется думать, что её залутал кто-то посторонний, да ещё и спустившийся в трудный данж.

Потом ведьма планомерно расходовала синюю шкалу, навешивая на меня, себя и Лиззи разные заклинания.

— Так, — сказала она, — Елизавета, напоминаю, что твоя главная задача, вычислить канопу. Если начнётся схватка, нам необходимо победить только одного кварцоида и уходить из зоны их патрулирования. Держись немного позади, готовься создать песчаную бурю для отхода. К тому же твои навыки и способности для кварцоидов не очень опасны.

— Не недооценивай брошенную женщину, Мэдлин. Древние говорили, что нет ничего опаснее.

— Нет ничего опаснее брошенной женщины? Что-то я не поняла.

— Если Антон меня как следует бросит, могу и насмерть убить, — уверенно заявила Лиззи.

Поняв, что совершенно неспособны уловить ход её мыслей, мы решили, что хватит задерживаться. Вышли на площадку, окружённую аметриновыми деревьями, солнце отражалось от белого камня под ногами и слепило. Никого в поле зрения, тишина, покой, запах мела.

— Даже следов боя нет, — произнесла Мэдлин еле слышно, — привратники просто исчезли.

Ведьма прищурилась, повела рукой, оставляя в воздухе светящиеся знаки, её шёпот складывался в заклинание, появился вращающийся диск, и Каспар нахохлился. По мере того, как шёл процесс, округа менялась, словно кто-то стягивал белое покрывало, обнажая поле боя. Тела, похожие на смесь органики и кристалла, валялись тут и там, разрубленные на части. Белоснежный камень «украшали» жжёные пятна и потёки жидкости. А посреди всего этого, прямо на люке стоял высокий некто в красно-чёрном плаще с капюшоном.

— Отмена Иллюзии? Быстро догадалась.

— Не первый день в игре, — сказала Мэдлин, занимая боевую стойку.

Он приподнял лицо, в тени капюшона горели жёлтые зрачки, а над головой парила красивая и слегка жуткая плашка: «Ахимас Вельт, магус 90 уровня, человек (Грезящий)».

— Правосудие всегда находит пути. Правосудие и наказание. — Он чуть прищурился, едва приподнял уголки губ, обозначив улыбку. — Сдавайтесь и обойдёмся без лишней возни, я и так слишком долго вас ждал.

— Тебе же не это нужно, законник? Ты хочешь сопротивления, чтобы можно было применить силу, покалечить нас. Ребята с извращённым чувством справедливости любят такое.

— Верно, — не стал отпираться он, — совершенно верно. Ты начинаешь мне нравиться, что не очень хорошо, потому что симпатия к преступнику недопустима.

— Антон, Елизавета, мы не будем сопротивляться.

— Уверена? — спросил я. — Нас трое.

— Уверена. Я навела справки, когда узнала, что за нами идёт ещё и Орден Виселицы. С этим индивидом без предварительной подготовки мы не справимся.

Ахимас Вельт зашагал к нам, доставая из-под плаща три пары кандалов.

— Опуститесь на колени и заведите руки за спину.

Меня словно током удалило.

— Нет. — Ответ вышел резкий и злой.

— Антон, — тихо произнесла ведьма, — что ты делаешь?

— Проявляет дух бунтарства, — ответила вместо меня Лиззи. — Мы с ним бунтари, знаешь?

Вельт продолжал идти, спокойный и открытый, явно не принимавший нас всерьёз.

— Неподчинение законным требованиям, прекрасно, хоть разомнусь. А то эти кварцоиды оказались сплошным разочарованием.

Меня мелко потряхивало от гнева.

— Это не законные требования, а унижение человеческого достоинства.

Показалось, будто он слегка запнулся.

— В «Новом Мире» законы Единства не работают. Процедура будет соблюдена.

— Нет, — повторил я. — Пусть даже в таком виде, я всё ещё человек и ни перед кем не встану на колени.

— Не встанешь на колени — встанешь на обрубки, человек.

Я активировал Рваные Раны.

— Антон, не надо. Это всего лишь игра.

— Не для меня…

Убрав кандалы, игрок потянул из ножен одноручный меч. В золотой гарде блестел красный ромбовидный кристалл, а клинок имел фиолетовый отблеск, был прямым по всей длине и лишь остриё чуть загибалось назад. Ахимас Вельт крутанул кистью, — по мечу заметались красные молнии, воздух наполнился запахом озона и таким звуком, словно кричали тысячи птиц.

Удара я не почувствовал, противник просто метнулся на невероятной скорости, всё тело прошила ужасная боль, потом я упал ничком, создание чуть не погасло. Следующее, что понял, — стою на четвереньках, упираясь в белые плиты ладонями и обрубленными по колено ногами. Шкала жизни опустела до тридцати процентов, мигали пиктограммы дебаффов, всё внутри панциря горело огнём, а в пасти разливался отвратительный вкус палёных волос.

— От карающей длани правосудия нельзя уйти, падальщик, ибо…

Зазвучал страшный голос Лиззи, мумия читала заклинание, раскинув руки, через бинты из неё текли потоки песка, вокруг в воздухе проявлялись круги иероглифов с символом глаза посередине.

— Любопытно, что скажут императорские некроманты?

Это выглядело так, будто человек сам превратился в красную молнию, которая пробила Лиззи насквозь, разделив верхнюю и нижнюю половины, а потом вновь стала человеком. Меч медленно вернулся в ножны. Подняв верхнюю половину мумии, Вельт перенёс и бросил её возле меня.

— А теперь принеси и швырни мои ноги, субстанц! Если посмеешь!

Но магус перестал обращать на нас внимание, посчитав за отработанный материал. Он смотрел только на Мэдлин, которая выглядела весьма пугающе. Не знаю, как ей удавалось, вроде бы ничего не делала, просто смотрела в ответ, и при этом горела негодованием.

— Пока мы ждём корабль, объясни-ка, что за идея была? Зачем сагрила дракона?

Ведьма даже не подумала говорить.

— Правда, что моб вёл топтер?

Молчание.

— В таком случае, — он опять достал кандалы, — пора узаконить наши отношения на ближайшие пять суток. Не делай глупостей.

Мэдлин изящным и небрежным движением скинула шляпу на землю, вытащила из пучка спицу, и волосы освободились. Они стали ей вторым, красным плащом, очень длинные и объёмные. Вместе с тем облик ведьмы странно переменился, будто на обычную внешность наложили призрачный чехол, и вот он-то оказался жутким, словно красавица и уродина стояли на одном и том же месте, у первой на плече сидел ворон, у второй, — что-то вроде большого чёрного стервятника. Сам призрачный облик являлся тощей каргой с длинным словно клюв носом и кривыми клыками, торчавшими из-за тонких губ; глаза её горели ехидством и ненавистью.

— Ты ведь понимаешь, что обречена?

— Понимаю, законник, — ответила Мэдлин спокойно, — однако, я потеряю их уважение, если даже не попробую.

— Мы никогда не перестанем тебя любить! — закричала Лиззи. — То есть, уважать!

К слову о боли, — пожалуй, только выработанная привычка позволяла мне держаться, — спасибо, мама, — и я видел, как бинты Лиззи опутывали меня всё это время.

— Я стану твоей второй половинкой, — шепнула мумия, — готов?

Бинты подтянули её к моим искалеченным ногам и крепко затянулись, тонкие руки напряглись, поднимая свою часть веса. Я решил, что это очень хороший шанс чтобы соблюсти жизненное кредо — сопротивляться до последнего.

— Лиззи, спасибо тебе.

— Антон, обычно я за свободу творчества и максимальную наготу, но сейчас я за членовредительство и месть! Сделаем ему больно!

Это было невозможно, ведь игроки отключали болевые импульсы, но, тем не менее, я, по крайней мере, должен был отвлечь магуса. Мы представляли гротескное зрелище в тот момент, но это ничего не значило, — Ахимас Вельт уже положил руку на эфес меча.

Мы ринулись вперёд, и Лиззи каким-то образом смогла поддерживать нужную прыть все те пару необходимых секунд; противник обернулся за секунду до того, как я сомкнул челюсти на его левом бедре. Между нами была разница в сорок три уровня, соответственно, я получил надбавку к силе атаки в двадцать три процента благодаря «Свирепому Карлику», плюс баффа. И когда под натиском зубов гаргуля хрустнула бедренная кость, сверху раздался вскрик, настоящее свидетельство боли. Вельт играл без поддавков.

Последним, что я увидел, были безумные от ярости глаза и вспышка молний.