Холодное лето 1402-го. Том 1

Глава 10 Остров

Река Сона выше по течению, полдень

(18 февраля 1402 года)

Массивный детина из команды «Святого Германа»*, про таких обычно говорят «поперек себя шире», фактически нависал надо мной, но на самом деле ничего угрожающего это не означало. Скорее уж наоборот — если бы он просто стоял на своем месте и не открывал рта, я был бы ему еще и чертовски благодарен — солнце сегодня припекало почти по-весеннему. Но нет, пустые надежды. Об этом не стоило мечтать еще примерно часа два-три.

— Господин Дирк, ну теперь-то, когда мы стали почти друзьями, вы наконец-то можете признаться, что же такое предложили «сделать» той падшей женщине, что она своими дикими воплями перебудила не только всех нас, но, думаю, и весь ближайший квартал?

«…Предатели!» — беззлобно подумал я, и нарочито печально вздохнул, когда мои компаньоны принялись ржать, что твои жеребцы стоялые. Как, собственно, и вся остальная команда речной барки, на борт которой мы погрузились сегодня еще до рассвета.

— Вино и впрямь отличное, — я сделал еще один глоток из фляжки, и с сожалением вернул ее здоровяку-хозяину, — но уверяю вас, нечего мне рассказывать! Шлюха просто все не так поняла…

— Ваше право, — «согласился» боцман, — можете не рассказывать, а только хочу заверить, что у каждого из нас было что-то, чем мы отнюдь не гордимся, но совсем не против повторить. Просто мы уже знаем, что делать это надо совсем не в маленьком городке, но одной из торговых троп. А где-нибудь в местах повеселее…

«Задушевный» спич вызвал очередной взрыв хохота и капитан, а по совместительству и владелец барки, решил заметить непотребство. Хотя еще пару минут назад он может и не принимал прямого участия в нем, но с удовольствием хмыкал, оценивая самые удачные подколы своих людей.

— Боцман, двух матросов на нос, и пусть подготовят якорь! Мы не сразу пристанем к берегу, а для начала немного подождем на середине протоки. Присмотримся, что там и как сегодня, и дадим возможность господину лиценциату решить, стоит ли высаживаться вообще…

Все его люди были тут же, на палубе, и они мгновенно отреагировали на приказ.

Здоровяк-боцман и еще один — невысокий матрос из прежде свободной части команды — подхватились, и перебрались на нос нашей плоскодонки, где принялись осматривать не привычный и узнаваемый металлический якорь, а странное сооружение из дерева и камней. Негромко что-то обсудив, они явно остались довольны увиденным, но к нам не вернулись. Правда, тут у меня вопросов не было…

Барка «Святой Герман», была дижонский. Одной из того множества речных посудин, что составляли основу здешнего торгового флота, и с весны снова примутся перевозить абсолютное большинство товаров по местным водным путям. Сейчас-то мы шли под парусом, не очень быстро, но уверенно. Однако когда берега Соны сходились поближе, силы попутного ветра начинало не хватать, чтобы преодолевать встречное течение, и команде из полутора десятков человек приходилось выделять не меньше четырех-шести гребцов, чтобы продолжать двигаться дальше.

Наверное, иногда в ход могли пойти и оставшиеся два весла, но за те полдня, что мы плыли с ними, такого пока не было ни разу. Так что, оставшись на носу, два члена команды продемонстрировали не только исполнительность, но и твердую решимость не взваливать на себя еще и греблю…

В общем-то, матросы немного перераспределились по палубе, но это не особо изменило общий расклад. Скрыться от остальных на барке можно было только в крошечной капитанской каюте, но сейчас ее занимал наш маг-лиценциат.

Этим ему демонстрировали вполне заслуженное уважение, и оно чувствовалось во всем поведении, как команды, так и тех двух купцов, которые от имени городского магистрата приходили, чтобы заключить с нами окончательное соглашение по оплате и условиям найма.

Встреча эта состоялась четыре дня назад, сразу после нашего, так сказать «победного» загула. И само веселье не обошлось без сюрпризов.

Ничего страшного, но именно поэтому я и стал «жертвой» всех этих шуток и подколов. Да, как ни странно, уважительных — и это не смотря на мой более чем «юный возраст» — но, блин, вот просто нескончаемых!

Тем более, что сначала на эту тему активно практиковались мои собственные спутники, потом — к ним с радостью присоединилась и команда «Святого Германа». Хотя на самом-то деле проблема не стоила и выеденного яйца…

В юности предчувствия никогда не обманывали меня. Если я начинал подозревать что напьюсь, происходило это почти наверняка. Вот и в тот вечер мой странный и, казалось бы, давно позабытый «талант» дал о себе знать.

Сначала я опрокинул один кубок, потом отхлебнул из второго, третьего… — и с какого-то едва ощутимого момента события того вечера сохранились в памяти лишь в виде нарезки статичных и не очень-то разборчивых картинок.

Вот я пытаюсь выпить на спор двухлитровый кубок, а вот мы уже всей толпой стоим на заднем дворе кабака, и по очереди, с одного удара пытаемся расколоть дубовое полено мечом.

Все бы хорошо, но полено — толстенное, а меч — мой…

На морозе от таких шуток со сталью может произойти всякое. Именно с этой мыслью я и проснулся на следующий день. Естественно, что испуганно подхватившись, я пережил такой приступ тошноты и головной боли, что едва не взвыл, но еще мгновение — и все прекратилось.

Что тут говорить — «юность!» Но я, конечно же, тогда не повелся на такую «замануху», потому что в свои сорока уже знал: если прямо сейчас «отпустило», это вовсе не значит, что все уже закончилось. И следующую попытку осмотреться предпринял уже куда осторожнее и без ненужного риска.

«…Так, где это я? Двуспалка в небогатой комнате, где из украшений лишь простенькое распятье на стене да льняные салфетки на сундуках, что в здесь заменяли шкафы и стулья одновременно…»

Одно было понятно точно — я не дома.

Первое что бросилось в глаза, когда еще немного осмотрелся, это мой меч. Он стоял ту же, у изголовья, и я первым делом, конечно же, схватил его, просто чтобы убедиться, что с клинком все в порядке. Так и оказалось.

Слава богу, но вчерашние пьяные эксперименты закончились для него без видимых последствий. Даже пятно, что появилось на лезвии после попадания меча в демоническое «яйцо» было на месте. Хотя как раз последнее — может и зря.

Наш маг-предводитель осмотрел мое оружие еще в замке, и признался, что не очень понимает, что же именно произошло со сталью. Да, она как-то изменилась, но как именно — он, к сожалению, не понимал.

По словам лиценциата, невозможно предсказать, как сосредоточие демона могло повлиять на оружие. Сталь магическим сущностям опасна, и именно поэтому их слуги обычно используют, где это возможно, медь или бронзу вместо железа. Но настолько могущественное существо умереть от этого не могло, хотя и должно было испытывать дискомфорт. А значит — чисто инстинктивно — могло попытаться уничтожить раздражитель. Но мне повезло — вместо этого оно как-то изменило свойство самого металла.

Но это дело уже прошлое, в тот момент меня одолевали другие мысли:

«…Блин, наверное, мы вчера пытались выяснить, что с ним теперь не так. Ну, хотя бы не сломали, экспериментаторы чертовы, и ладно! — подумал я не зло, а скорее даже одобрительно, потому что мне-то и самому было интересно. — Итак, где же я все-таки провел эту ночь…»

Ответ на мой вопрос пришел буквально через минуту. Точнее — пришла.

Люди, не сталкивавшиеся с изнанкой общества, часто думают, что проститутками идут работать исключительно молодые симпатичные девчонки в трудных жизненных обстоятельствах. Без всякого сомнения, так тоже бывает!

Даже у нас на Земле, где хотя бы в теории почти не осталось стран, в которых женщина и в самом деле бесправный товар, даже там бывает, что девиц и правда, продают, а потом и принуждают к занятию проституцией. И в масштабах более чем 6-милиардного населения, цифры объективно могут быть «впечатляющими».

Но за кадром остается маленький такой нюанс…

Очень нередко, настоящим объектом преступления становится не так называемая «половая неприкосновенность», а всего лишь принцип распределения прибыли. Да, многие жертвы, представьте себе, вовсе не против продавать свое тело.

Просто они — и заслуженно, тело-то и в самом деле их — хотели бы брать прибыль от его эксплуатации себе, но находятся люди (или «нелюди», тут как кому удобнее), что видят эту ситуацию совсем-совсем иначе.

Отсюда и конфликт интересов, и дальнейшие преступления, но вернемся к возрасту!

Чтобы там себе не думали наивные мечтатели, средний возраст женщин практикующих древнейшую профессию сильно за тридцать. И новый мир в этом плане ни чем не удивил.

Правда, это рождало странную штуку.

Если моя сестренка Эмма в свои двенадцать косплеила солидную и понимающую мать семейства, то местные тридцати-тридцати пяти летние «жрицы любви» предпочитали наоборот — изображать юных дурочек.

Все это явно выраженное смущение, неожиданные «девичьи» хихиканья, избегание «грубости» в словах, и использование любых возможных эвфемизмов вместо прямого называния «процесса»… И все это в сочетании с полной доступностью и податливостью — создавали очень странную атмосферу.

Местные проститутки могли покраснеть от хлопка по зарнице, и уже через мгновение послушно отдаться прямо в общей комнате, где мы пьянствовали в тот день. В чем я несколько раз и убедился, только на чужом примере…

Вот и в тот раз: стоило одной из них зайти в комнату и встретить со мной взглядом, как она тут же отвела глаза, очень натурально покраснела, но тут же потянула завязку на халате. Желтом и, надо признать, довольно миленьком, но не имеющем ничего общего с земными представлениями о сексуальности.

Местным публичным домом владели священник — кюре — и магистрат на паях, и они строго следили за тем, чтобы в многочисленные постные дни, а в это понятие входили, например, почти все пятницы в году, посещение женщин строго воспрещалось. Воспоминаний Дирка хватало, чтобы легко догадаться, что в нерабочие дни заботливые «попечители», скорее всего, экономили на отоплении.

Да, вокруг стояли сплошные и нередко очень густые леса, но сами дрова при этом были очень дорогими. Хотя бы потому, что поход даже в ближайшие окрестности мог закончиться печально.

При этом на расстояние половины дневного перехода от города, все деревья были наперечет и считались собственностью магистрата, оттого жители, в большинстве своем, предпочитали готовить на бесплатно собранном хворосте, а дрова — расходовать лишь зимой.

В общем, один из признаков похмелья — это некоторая заторможенность ума. Я слишком поздно заметил, что проститутка, конечно, раздевается, но делает это как-то испуганно. А стоило мне шевельнуться, поудобнее усаживаясь, как она и вовсе взвыла, и рванула из комнаты.

Естественно, я обалдел, и только уже через минуту сообразил, что с того момента, как проснулся и до самого бегства этой придурошной толстухи, обнаженный клинок все это время продолжал оставаться у меня в руках!

Получалось, что ничего удивительного, что тетка трухнула, и решила сбежать. Ну откуда ей и в самом деле было знать, что я не собираюсь ее прикончить? Однако эти пронзительные завывания и правда, перебудили не только всех клиентов, но и жильцов в некоторых ближайших домах. Короче — сплошная неловкость…

Спутники мой рассказ выслушали с пониманием, успокоили старуху, что пришла разбираться, но своего не упустили, и нет-нет, а принялись потешаться надо мной.

Все три дня, что мы потратили на подготовку к вылазке, каких только предположений я не услышал… А когда народу надоело и я даже хотел обрадоваться, что все закончилось, как мы загрузились на судно, что должно было доставить нас к нужному месту, и тут оказалось, что капитан и несколько его матросов ночевали в ту ночь там же, в публичном доме, и их тоже разбудили вопли малахольной трусихи, а потому сегодня я уже полдня «наслаждался» второй серией фильма «Приколись над парнем, что в первый раз сходил к падшим женщинам…»

Четвертый день подряд — «киношка», знаете ли, сильно на любителя.

— Дирк, глянь, — позвал Арно, который после наших приключений сменил гнев на милость, и больше не считал меня кем-то не совсем равным. — Ты же пока не был в этих местах и не видел этого?

Если отбросить все эти речные извивы, то от родного городка Дирка к месту, где мы сейчас находились, по прямой было не больше двадцати километров. Скорее — даже ощутимо меньше. Но он и правда, здесь еще не бывал.

На самом деле юный Теодорих, не смотря на свою небедную семью, до трагедии вообще не покидал окрестностей своего городка. С любого места, которое он мог вспомнить, обязательно были видны городские стены, но парень даже не знал, что ему «следовало бы» тяготиться этим. И это при том, что они регулярно общались с купцами и их слугами, что где только не бывали.

Да что там говорить: даже Кривой Натан, чья дочка сейчас работала у меня горничной, и тот успел посетить несколько «ближайших» поселений Швабии* и один раз — даже повидать Средиземное море. Правда, сам он вспоминать об этом не очень-то любил, потому что именно в той поездке сосед и заработал свое прозвище.

На барке мы были единственным «грузом», и пусть путешествовать на ней оказалось не так уж и интересно, но хотя бы передвигаться по пустой плоскодонке сейчас можно было без особых проблем. Поэтому услышав предложение Арно что-то там рассмотреть, я с энтузиазмом присоединился к нему у одного из невостребованных пока весельных портов левого борта.

— Что мне нужно… — начал я, поначалу не сообразив, что же именно мне нужно увидеть, однако уже в следующее мгновение кое-что все-таки рассмотрел, и фраза осталась незавершенной. — Ого, а что это?

— Ради того, чтобы узнать это, а потом и пресечь, местный магистрат, говорят, готов заплатить почти 25 ливров серебром и не поскупился отдельно потратиться на нас! — насмешливо сообщил один из матросов, и Арно не посчитал необходимым что-то уточнять, а значит, в целом был согласен с такой постановкой вопроса.

В этом месте русло Соны разошлось метров до 120–130, но почти половину этой ширины «съедал» островок, притулившийся ближе к левому берегу. Казалось бы — ну островок и островок, но был один нюанс. Над одним из строений в центре — курился легкий дымок (скорее — пар), и несколько мест вокруг зданий светили проталинами в сплошной снежной пелене.

— Что думаешь, друг мой? — спросил незаметно подошедший к нам Вальдемар.

Вроде бы с иронией, но я отчего-то совершенно не сомневался, что ему и впрямь интересно, что я думаю. «Подсказывать» лиценциату ни один из матросов не решился, и получилось так, что стоило магу задать мне свой вопрос, как все разговоры стихли, и отвечать мне предстояло при всеобщем «почтительном» молчании.

— Думаю, нам повезло!

Почтительность-почтительностью, но несколько членов команды, вряд ли сильно старше меня, от такой постановки вопроса умудрились даже удивленно «хрюкнуть», скорее всего, просто побоявшись пренебрежительно заржать перед лицом мага.

— Хорошо, — согласился Вальдемар, — а почему?

— Попади нам такой заказ летом, мы могли бы не рассмотреть, что засевшее там Нечто имеет замаскированные выходы на поверхность не только внутри склепов… Пока, правда, не знаю, что это нам дает, но знание это: уж точно ничего «не отнимает», — улыбнулся я, и некоторые из матросов удивленно кивнули, на этот раз молча.

— Тоже правильно!

Кивнув, лиценциат приблизился к борту, и стал внимательно всматриваться в место, где нам предстояло рискнуть жизнью. Я отчего-то не сомневался, что без риска — ну никак не обойдется. Об этом же твердили и посуровевшие лица остальных наших спутников, тревожные переглядывания команды, и даже Солнце, казалось, совсем иначе стало светить.

Но на ближайшие минут двадцать над палубой барка повисла сначала задумчивая, а потом — и очень деятельная тишина. Когда судно приблизилось к острову метров на тридцать-тридцать пять, нарушал ее только голос капитана, который принялся рулить нашей «парковкой»…

…Текст договора между магистратом и нашей компанией звучал довольно просто: высадиться на такой-то остров, и «пресечь творимое там Зло». Казалось бы, как хочешь, так и понимай, но для местных все звучало совершенно однозначно: мы должны высадиться на берег, найти того, кто убивал людей во время попыток других попыток высадиться, и убить его самого.

Остров был удобен, как промежуточная стоянка для проплывающих мимо кораблей, поэтому нам нужно было очистить его и тамошние склепы от некой опасной фигни.

— А «теперь», — выделил я голосом, когда все немного успокоилось, и капитан с явным вопросом глянул на мага, — предположений кто это «у нас» прибавилось?

— Да, — неохотно заговорил маг, — и боюсь они не очень-то успокаивающие…

Эти слова не могли не заинтересовать всех, кто их слышал, но приблизиться решились только члены нашей гоп-компании.

—…к тому времени как здесь завелось Зло, склепами ведь не пользовались уже лет двести, если не больше. Слишком уж давно пресекся род, что их строил. Трупоеды, или как говорят у нас в Академии — «некрофаги»* — это был бы «лучший» и самый простой вариант, но думаю, нет. Обычных падальщиков — все же следует исключить. Я вообще думаю, что склепы и кости здесь ни при чем, а значит — быть там может вообще «что» или «кто» угодно… Так что не советую проявлять беспечность!

Все немного помолчали, пытаясь осознать новые вводные.

— И как мы поступим, господин? — Карл нарушил тишину первым, очевидно куда раньше остальных сделав какие-то свои выводы.

— А сам что об этом думаешь?

Маг спрашивал Карла, но смотрел опять на меня, и я начал подозревать, что в нашем отряде я почти официально принят на роль то ли «мудрого шута», то ли «извечного оппонента», которому нужно говорить все, что в башку взбредет. Но версию решил все же выдвинуть разумную.

— Я бы сейчас высадился, но внутрь склепов не полез. Мало ли, вдруг «оно» само нападет, и нам не понадобится слишком уж рисковать…

Никак не прокомментировав, маг глянул на Карла:

— Ты?

— В сами склепы я бы все же глянул, но может быть, не входя. Просто снаружи… Но если прикажешь, господин, то можно и попробовать вскрыть один из оттаявших ходов, — нехотя уточнил воин.

— Хорошо! — ненадолго задумался лиценциат. — Сейчас мы высаживаемся, немного изучаем там все. Снаружи. Если тварь себя никак не проявляет, обедать возвращаемся на барку и уже думаем дальше.

Барка подошла к острову со стороны основной протоки. Берег здесь был ниже всего, при этом глубина позволяла высадить нас без помощи небольшой, шестиместной лодки, которая была на судне на всякий случай.

Принарядились все почти так же, как и при штурме замка. Карл — весь, где только можно в железе, а Арно — с так и не пригодившимся ему в прошлый раз арбалетом в руках. Естественно, первым с борта сиганул именно Карл.

Во всем своем боевом железе, он не стал ничего выдумывать, и прыгнул на ближайшее открытое пространство. Прямо на прибрежный песок у самой кромки воды. Естественно, не обошлось без «взрыва» холоднющих брызг, поэтому я в последний момент передумал, и решил подкорректировать свои планы по точному месту высадки.

Чуть прибавив силы в момент толчка, я нацелился десантироваться на ближайший валун, высотой лишь немногим ниже борта. И, как оказалось, это было ошибкой, при том, куда большей, чем купание в ледяной воде. Даже прямо в одежде…

…Поскользнувшись на тонком слое наледи, секунда — и вот я задницей пересчитал все ледяные кочки на плоской верхушке, после чего ухнул на другую сторону камня. Скатившись на не просматриваемую с борта часть берега и, конечно же, угодив ровно в середину одной из проталин. Абсолютно такой же, как те, что мы рассмотрели ближе к центру.

С разгона, мое тело с легкостью пробило ненадежную перегородку из земли и песка, и дальше покатилось по наклонной, вообще не встречая сопротивления. Лишь время от времени врезаясь в очередной изгиб каменно-земляной норы, и от этого чуточку притормаживая свой непредсказуемый «слалом»*.

* Герман (Жермен) Осерский(фр. Germain d’Auxerre, 378–448 гг.) — один из самых почитаемых во Франции святых, помимо прочего известен и своей борьбой с ересями во Франции и Британии. На «Земле-2» аббатство Сен-Жермен в Осере (покровителем которого он является и где похоронен), прославилось очень сильной школой «святой магии» и пользуется особым уважением в Европе. Выходцы оттуда способны не только оборонять свои поседения, но отметились и участием в победе над одним из могущественных демонов-властителей.

* Швабия(нем. Schwaben) — историческая область на юго-западе современной Германии в верховьях Рейна и Дуная, названная в честь швабов — немцев, говорящих на особом швабском диалекте. В узком смысле под Швабией понимают современные Баден-Вюртемберг и западную Баварию, то есть ядро расселения алеманов, предков современных швабов. Однако ареал расселения алеманов был гораздо шире, поэтому в историческом контексте этнокультурный регион «Швабия» может включать в себя также немецкоязычные кантоны Швейцарии и Эльзас (ныне в составе Франции).

* Некрофаги(греч. [nekros-] труп + [-phagein] есть, питаться) — трупоеды, в число которых входят гули, альгули, вихты, грайверы и множество других магических или полумагических существ, что появились на Земле-2 с XIV по XV вв. И хотя человеческими телами способны питаться почти все «материальные» монстры, но в этот класс включены лишь те твари, чья главная, отличительная особенность состоит именно в этом.

* Слалом(норв. [slalåm] лыжный след на склоне) — скоростной спуск с горы на лыжах по извилистой траектории.