Холодное лето 1402-го. Том 1

Глава 17 Ритуал

Бон-сюр-Сон, полдень

(23 февраля 1402 года, на следующий день)

Как и в случае с воспоминаниями Дирка, стоило мне только начать думать об этом, и очередные части прошлого послушно принялись открываться сразу целыми кусками. Та — «клевая» — оговорка мага вызвала в памяти настоящую лавину из событий, предшествовавших моему попаданию в новый мир.

Я вспомнил и несостоявшееся (раз уж я все-таки перенесся) убийство, и все свои сомнения, и вообще — скажем так — полностью восстановил свою «сдвоенную» личность. Правда, произошло все это только во сне.

Вернувшись из кабака, и неудачно поприставав к Соланж, большую часть ночи я бродил по комнате. Остальные все не возвращались, поэтому в какой-то момент усталость сморила меня — вот тогда все и открылось. Когда проснулся, ощущение было такое, словно кто-то неожиданно вылил мне на голову ведро ледяной воды. Несколько минут я только и мог, что хлопать широко открытым ртом словно рыба. Некоторое время я был просто не в силах ничего сказать.

Прошедшая ночь отняла много сил, поэтому придя в себя, я достаточно формально поплескал в лицо из подготовленного Соланж тазика, с трудом оделся, и побрел на кухню. Нужно было поесть, и суметь первым встретить Вальдемара, когда тот проснется. Сегодня я и в самом деле надеялся немало чего для себя «прояснить…»

…На лице Соланж легко читалось некое ожидание, но было мне откровенно не до того. Потребовав завтрак, я постарался «не заметить» бросаемых на меня взглядов, и вообще притворился, что сильно увлекся кашей.

Поначалу в этом ничего кроме притворства не было, однако местный вариант квашенной капусты и особая — местная же — горчица быстро разбудили аппетит. Уже через пару минут я с удивлением осознал, что и впрямь с аппетитом уминаю так нелюбимую с детства перловку.

Плотно натолкав желудок, я вдруг успокоился.

На душе стало как-то легко и расслабленно, а «невроз» мучавший меня всю ночь, наконец-то рассосался. У меня даже хватило сил полностью подавить неловкость перед девушкой. Я и в самом деле каким-то образом смог избавиться от всего этого, сосредоточившись лишь на самом важном.

— Соланж, а что там с остальными?

— Жан ухромал еще затемно в город, а гуляки — они, думаю, проснутся еще не скоро… — почти обычным голосом сообщила девушка. — Хотя Карл, конечно, может встать и уже сейчас. Он не любит спать слишком долго.

Словно бы подслушав наш разговор, всего через пару минут на кухню сунулся упомянутый громила. Получив от горничной кувшин с пивом он, практически в одно движение втянул его в себя, и лишь потом решил, что готов поболтать.

— Зря так рано ушел, — сообщил он мне первым делом. — Было весело, и да — горожане за твое здоровье пили почти всю ночь!

В чуть хрипловатом со сна голосе слышалась лишь ирония, но я допускал, что Карл может быть обижен тем, что мне опять досталась вся слава. Поэтому я посчитал нужным, прояснить кое-что и с ним тоже:

— Карл, ты же помнишь, я не устаю напоминать о нашем «совместном подвиге»? — выделил я голосом последнее словосочетание.

— О, ты все об этом… — вроде как искреннее удивился он. — Забудь! Я лишь наемник, поэтому не жду, что все вокруг станут кланяться и напоминать, как я был хорош. Мне достаточно и того, что девки вчера брали с меня плату меньше, чем когда бы то ни было еще. Я вообще не помню, чтобы хоть раз платил так мало! — хохотнул Карл, но приметив, как едва заметно поморщилась Соланж, рассмеялся и уточнил. — А уж чтобы и вовсе экономить серебро на утехах, я уж и не помню о таком…

Выхлебав еще полкувшина пива, и с аппетитом умяв здоровенную миску каши — не чета моей — он облизал ложку и убрал ее за голенище:

— Но твое желание поделиться я запомнил! Будь уверен, я за него благодарен, — подмигнул воин и, напевая что-то мало разборчивое, двинул в сторону улицы, прихватив лежащую тут же куртку.

Мы все хранили свои зимние уличные вещи здесь же, в самом отапливаемом помещении усадьбы. Во время прогулок это помогало чувствовать себя куда комфортнее, чем обычно.

— Карл, как думаешь, когда маг проснется? — уточнил я уже в спину.

— А зачем ему еще раз просыпаться? Думаю, он уже давно закопался в свои записи. Ну, или, может быть, что-то там сушит-парит-смешивает… Мы же тогда снова немного поковырялись в телах орков…

«…О, потраченные снадобья восстановились? Да, есть все-таки плюсы от компании мага…»

Немного обдув слова мечника, я выдохнул, словно бросаясь в воду, и двинул в сторону нынешних «гостевых» комнат. Прихватив, правда, для облегчения будущего разговора кувшин лучшего вина, что нашелся в наших запасах, хотя мне самому он был не так уж и обязателен.

— Ну чего там, заходи уже! — раздалось из-за двери, едва стоило мне постучаться в нее.

Бон-сюр-Сон, полдень

(25 февраля 1402 года)

Пожалуй, только два дня спустя мы и впрямь начали воспринимать друг друга почти так, как раньше — в юности. И возвращение самой юности — ведь мы оба выглядели и чувствовали себя куда моложе, чем «на самом деле» — тут было далеко не на первом месте. Единственный нюанс — шутить по-прежнему было все-таки нежелательно.

Да, грубоватые подколы из школьных времен или в стиле прежних — нечастых «дружеских» попоек на Земле — стали и впрямь неуместны. Для моего наставника или собственных людей лиценциата — это резкое преображение и без того выглядело довольно странным, но они пока избегали расспросов.

Последние два дня утро у меня начиналось с того, что я просыпался и первым делом пёр к Вовке. И темы для обсуждения все не заканчивались и не заканчивались. Он уже успел просветить меня на счет раскладов внутри магического сообщества.

Оказалось, например, что хотя студенту при гильдии магов и необходимо было пройти все три ступени обучения — бакалавра, лиценциата и магистра — но на его настоящие силы куда больше влиял внутренний резерв и доступ к магическим источникам, чем знания. Кроме, понятно, некоего минимума.

По крайней мере, в самом начале.

Если все упростить, то да: хорошо обученный бакалавр мог побить необученного таланта почти любой силы. Но знания второй ступени — уже не гарантировали в затяжном поединке такого преимущества перед перспективными студентами первой ступени. А уж если «первокурснику» дать доступ к какому-нибудь мощному источнику магии, то он почти наверняка раскатает своих старших товарищей.

Когда студент проходил все три ступени, обычно только после этого он становился уже собственно полноценным «магом» и именно тогда его «должны были» пытаться затянуть в свои игрища другие маги. Но это, конечно же, только в теории.

Маги жили заметно дольше простых смертных, поэтому за власть там боролись поколениями, и присматривать себе будущих сторонников в гадюшнике под названием Дижонская гильдия магов начинали чаще всего еще до их поступления.

А уж в случае магического таланта у родни или друзей — и вовсе задолго до…

…Но вот юный талант прошел все ученические ступени.

Именно после этого он мог — официально — набирать личных учеников, и почти наверняка способен был оказаться опасным противником для большинства магических существ. Хотя немалое число бакалавров шло в городские маги и в ус не дуло…

Вовка уже освоил свой второй курс, но чтобы стать магистром, нужно было успешно сдать «практику». И в идеале — совершить какой-нибудь подвиг на благо гильдии. Например, повергнуть мощного магического врага или добыть нечто очень-очень полезное.

И осколок демонической души ему нужен именно для этого. Из него ведь можно было, как создать новый магический источник сил, так и усилить 'какой-нибудь! уже существующий. Поэтому сейчас мой старый приятель уже не сомневался, что он без пяти минут магистрант. Просто он решил сначала подзаработать. Да и дождаться начала навигации не помешало бы.

— Понимаешь, наш архимаг ко мне относится, конечно же, очень хорошо, но маги — страшные индивидуалисты. Поэтому чтобы развиваться, мне нужно чертовски немало денег на всякие очень недешевые ингредиенты и приспособления…

В самой академии есть еще четыре ступени мастерства, но они влияют лишь на положение в обществе и на доступ к источнику. А вот если хочешь учиться дальше — трать! И трать — очень много…

Этот разговор состоялся у нас еще в первый день, и Вовка тогда выглядел не очень-то довольным. Ему явно не нравилось, что без личного развития он и дальше будет зависеть от магического источника гильдии, то есть — по-прежнему останется лишь чьим-то могущественным, но подручным.

По крайней мере, насколько я знал его в той нашей — земной жизни, это его не могло не мучать.

— Знаешь, все эти ступени и в самом деле не очень отвечают реальному мастерству мага. Да, это дает вышестоящему изрядное преимущество, перед нижестоящим или не имеющим такой поддержки. Особенно в короткой схватке, — хмыкнул он, очевидно вспомнив что-то личное. — Но стоит мне сделать что-то не так, и меня фьють — отлучат от силы, и я тут же останусь лишь с тем «багажом», что смог освоить сам, — подтвердил он мои подозрения чуть позже. Многие привыкают к этому, и не только перестают стремиться к чему-то большему, но и начинают очень-очень сильно цепляться за свои мнимые достижения. На этом собственно и держится власть архимага, — добавил он куда тише, словно бы не желая рисковать своим нынешним положением даже в такой малости.

Но с остальными вопросами было все далеко не так просто.

Например, приятель вообще не смог даже предположить, как я мог узнать гоблинский, если никогда его не учил. С его слов получалось, что единственным объяснением могло быть только выборочное беспамятство, но я-то теперь прекрасно ощущал, что помню из своего и Дирка прошлого, вообще все, что должен помнить.

Так что эту тему пришлось пока отложить…

Другим важным вопросом был мой перенос.

Вовка признался, что почувствовав переход, он очень удивился. По его словам, он не был до конца уверен, что я ему поверил, а тут вдруг раз — и меня нет на Земле. При том куда раньше, чем мы договаривались.

— А потом проезжаю по делам мимо твоего бывшего дома, а там Наташка с каким-то хахалем выходит из двора. Я, конечно, удивился, стал за ними следить, и не поверил своим глазам, когда понял: они живут в твоей квартире. Но, честно говоря, я тогда решил, что ты и сорвался сюда из-за того, что решил простить ее. Не мог даже представить, чтоб она оказалась способна организовать твое убийство…

Голос Вовки в этот момент был, как никогда убедителен, но что-то в нем все же мелькнуло тогда. Не знаю, что именно…

…Сегодня с утра я застал приятеля, как обычно, работающим.

Он привычно расположился за столом обложенный всякой мерзостью, и что-то строчил стилусом* по навощенной дощечке, которую использовал вместо записной книжки. Точнее — только черновика записной книжки. Когда нужно было сохранить запись надолго, тут приходилось прибегать к гусиному перу, чернильнице непроливайке очень дорогим папирусам или пергаменту.

Да, не смотря на всю магию, куда дешевле здешним грамотеям было, как и древним римлянам или грекам, покрывать тонкие дощечки воском, и потом карябать их острыми металлическими или — как у моего приятеля — костяными палочками.

Один конец у здешнего «карандаша» был плоским и им, как «ластиком» заравнивали ошибки, а вот второй — был опасно-острым. И, кстати, именно такими штуками затыкали Цезаря в римском сенате на мартовских идах (15 марта) 44 года до н. э., а вовсе не ножами. Именно поэтому диктатор так долго и умирал.

Да, стилосы часто делали из металла и до 15 см длиной, но это все-таки не мечи.

Я пришел с Соланж и корзиной в руках. Девушка тоже шла не пустой. Она принесла котелок с нашей долей сегодняшней каши, а вот я тащил кучу всяких вкусностей вроде «сухих» колбас, сыра и пару небольших кувшинчиков привозного вина.

Обед сегодня планировался праздничный, а вечером — и вовсе пир.

Магистрат наконец-то прислал вестника, что сегодня в ратуше будет пир, и самых отличившихся наградят в честь победы. Прибежавший с сообщением 12-летний сын мэра не смог удержать подробности в себе, и по секрету сообщил, что меня там ожидает особый сюрприз.

Вот мы сейчас и собирались его отметить. Тем боле, что все остальные опять успели куда-то разбежаться…

Карл в последние два дня из публичного дома возвращался только ночевать. Тамошние временные жильцы все еще не освободили комнаты, и остаться было просто негде. А вот дядюшка вместе с Арно загрузились кучей нашего общего «железа» и отправились к оружейнику.

Тот наконец-то восстановил свою разгромленную мастерскую, и снова появилась возможность привести поврежденные в недавней битве части брони и оружие в порядок. Мелкие выщерблены на клинках, конечно же, можно было поправить и в ручную, но делать это стоило только в самом крайнем случае. И уж точно не сейчас, когда есть возможность обратиться к профессионалу.

Качество здешней стали было величиной непредсказуемой, а потому любой меч без должно ухода мог переломиться в самый неподходящий момент, и о такой опасности лучше всего было побеспокоиться заранее.

Веселье было в самом разгаре, когда речь зашла о проклятиях, и тут Вовка неожиданно увлекся.

Оказалось, что перед получением статуса «бакалавра» — обучение первой и самой важной ступени нельзя было закончить быстрее, чем за три года, — у него было что-то вроде «малой дипломной». В борьбе с такой напастью он изрядно поднаторел, тем более, что студенты нет-нет, а подшучивали друг над другом, и как раз с помощью малых проклятий.

Наслать понос, чесотку или что «срамное» во время обучения — считалось не таким уж и проступком. Правда, только друг на друга. Ведьму за тоже самое, могли сжечь вообще без всяких разговоров. Но среди магов бытовала уверенность, что если он не в состоянии защититься от такой ерунды — то в профессии ему просто не место.

В общем, когда мы выдули литра два крепленного — так называемого «вымороженного» винца — и успели нормально поесть, Вовка предложил провести обряд защиты усадьбы. По его словам выходило, что большая часть ее защищена, но те строения, что повредили во время недавнего нападения, как раз сейчас оставались неприкрытыми.

— Хотя я думаю, что они обыскивали усадьбу с помощью какого-то ритуала, и осквернили ее. Это вроде и не сильно опасно, но к чему ненужный риск?

Мысль была не только интересной, но и полезной, поэтому я, естественно согласился сразу.

Не став ничего убирать со стола, лиценциат просто сдвинул часть тарелок и притащил пару походных кошелей. Устроившись сбоку, он принялся что-то там толочь и смешивать в своей каменной — а если немного точнее — в нефритовой ступе.

— То, что я буду делать, называется «Бутылка ведьмы». Если честно, ритуал способен провернуть даже какой-нибудь деревенский знахарь, и может быть мне, как лиценциату должно быть стыдно, но между нами — очень действенная штука! Так, в общем, нужен кувшин и чья-то старая обувь…

На такое нужное дело решено было пустить одну из выпитых нами посудин, а вот за обувкой пришлось сходить. К тому времени, как я вернулся, Вовка подготовил все ингредиенты и был, что называется, во всеоружии.

— Так, — многозначительно сообщил он, и под чтение «Отче наш», принялся набивать емкость какими-то неизвестными мне травами, гвоздями, кусками ткани и даже мочой.

Да, уж не знаю в шутку или в серьез, но он заставил меня помочиться внутрь.

— Закопать надо под порогом дома или спрятать еще где-то внутри, — пояснил он, когда закончило, — понимаешь, на ней есть следы твоей ауры, но добраться до нее снаружи ведьма не сможет, поэтому «бутылка» отвлечет ее внимание от тебя реального. Снаружи будет и в самом деле непросто понять, кто из вас кто…

Отложив в сторону заготовку, он взял тапочки, из которых я успел вырасти, и принялся что-то тихо бормотать…

— Вот, еще одна обманка! И тоже нужно будет спрятать куда-нибудь, — самодовольно пояснил он через пару минут, после чего на лице его мелькнуло смущение. — Блин, опять я чуть не забыл, все как на том дурацком экзамене! Формальность, но все-таки…

Достав из кармана один из своих магических перстней, Володька пробормотал короткую формулу «изгнания Зла» на латыни, и вдруг лицо его растерянно вытянулось. Из моего кубка шел густой черный дым. Недолго, но не заметить его было совершенно невозможно.

— Твою мать, — удивленно выдал маг, — да тебя же прокляли…

Я попытался уловить в себе что-то необычное, но не нашел. Хотя холодок между лопаток, конечно, промелькнул. Однако уже в следующее мгновение из рук приятеля ударила волна света и прошлась по мне.

А вот тут я уже почувствовал.

На мгновение мне стало как-то особенно уютно и хорошо, на душе потеплело, однако уже в следующую секунду все прекратилось.

«…Гадство!» — с сожалением подумал я.

— Слушай, твое…вот это все со светом, я почувствовал, а вот проклятье — почему-то нет. Может быть, ты ошибаешься? — позволил я себе засомневаться.

— Нет, говорю тебе: оно было, просто я не очень понял, что именно оно должно было сделать… — отмахнулся маг.

— А возможны варианты? — осторожно уточнил я.

Вовка «побрезговал» хоть как-то комментировать такую вопиющую магическую безграмотность.

— Все это было буквально только что, кувшин мыли прямо сегодня, и никто чужой в усадьбу не заходил. Даже сестра твоей горничной сегодня еще не появлялась…

Магу можно было верить. Совсем недавно я узнал, что находясь внутри, он держит вокруг усадьбы самое простое магическое «сигнальное кольцо».

— Идем! — решительно потребовал он, придя к какому-то не очень приятному выводу.

Спустя мгновение я понял, что идем мы прямиком на кухню. Еще через минуту, мы обнаружили там раздевающихся дядюшку и Арно.

— О, хорошо, что вы уже вернулись, — улыбнулся маг, у нас тут как раз важное дело. — Соланж, это сделала ты? — буднично спросил Вальдемар, будто речь шла о какой-то малозначительной фигне, а не об обвинении в колдовстве.

Девушка ничего не переспросила. Вместо ответа она опустилась на колени и обреченно потупилась. Прямо там, где стояла. Сказать, что все мы удивились, было бы изрядным преуменьшением. Я — так просто офигел и, не сдержавшись, довольно грубо выругался.

Правда, по-русски, поэтому понял меня только маг.

— Но зачем? — это короткий вопрос был единственным, что я смог выдавить из себя в следующее мгновение.

— Я хотела, чтобы ты женился на мне! — по-прежнему не глядя в глаза сообщила девушка.

Прислушавшись к своим ощущениям, я вдруг понял, что как ни странно, ответ мне польстил.

— Вот глупость какая, — искренне удивился наставник. — Кто бы ему позволил связать себя браком с потасканной дурехой…

— Его матушка умерла, а вы ему лишь слуга! — неожиданно вскинулась Соланж.

— Но-но, слуга я вовсе не ему! — недобро нахмурился наставник, и неожиданно насмешливо хмыкнул. — Хотя ты, конечно же, права в одном: власти моей над нашим героем нет. Эх, рано ушла твоя матушка… — вздохнул он, после чего снова обратился к Соланж. — Если бы мальчишка стал настаивать, я бы ему запретить не смог, конечно, но будь уверена, что и испортить себе жизнь тоже не позволил бы. Даже вопреки его воле я бы помешал этому браку. Потому что ты бы просто исчезла!

Дядюшка не топал и не скрежетал зубами, но никто из присутствующих не сомневался в том, что это и впрямь констатация факта.

«…Гм, надо же, а кому ты тогда слуга, интересно…» — удивленно подумал я.

— Давайте пока выясним самое главное, — снова заговорил Вальдемар. — Девочка, а кто дал тебе это заклятье? Сама ты вроде как не ведьма, а хочу заметить: что он было сильным…

После короткого молчания та призналась:

— Марта! Что овдовела прошлой весной… — неохотно заговорила Соланж. — Она часто гадала для девиц, вот я и пошла к ней…

— Надо же, я был прав, еще одна ведьма! — удивился маг, и от его слов моя горничная побледнела, словно полотно.

— Я не ведьма!!! — испуганно вскричала девушка, смяв ткань на груди, словно бы репетирую будущие молитвы о снисхождении.

Да, в нашем городе был единственный старик-кюре, поэтому ведьм никто даже не пытался перевоспитывать. И уж тем более ни кто не станет держать ее запертой до начала навигации, чтобы отвезти в один из немногочисленных женских монастырей, где за это вполне могли взяться.

— Но сжечь-то тебя могут и за меньшее! — задумчиво пробормотал наставник. — И что же нам с этим делать…

* Стилос(др.-греч. [στῦλος] столб, колонна, писчая трость, грифель) — инструмент для письма в виде остроконечного цилиндрического стержня (длиной 8—15 см и диаметром около 1 см) из кости, металла или другого твёрдого материала. Стилос широко применялся в античности и в Средние века. Заостренный конец стилоса использовался для нанесения (процарапывания) текста на восковых табличках. Противоположный конец делался уплощенным (в виде лопаточки) и округлым, чтобы стирать написанное.