Холодное лето 1402-го. Том 1

Глава 2 Полтора «ливра» самоуважения

Городок Бон-сюр-Сон, время после полудня

(10 февраля 1402 года, тот же день)

Когда я устало прошкандыбал в дом, наставник пребывал на кухне и увлеченно колол полено. Сейчас здесь была самая теплая и востребованная комната, если конечно, не хочешь у себя в спальне под одеялом. Бродить вокруг да около не хотелось, но вывалить ему все и сразу все-таки не смог, поэтому начал издалека.

— Как думаешь, — проявил я дипломатичность, — наше с тобой лечение могло стоить полтора ливра? (они оба могли бы питаться с местного рынка на эту сумму не меньше года и это безо всякой экономии — прим.)

Дядюшка вопросу не удивился. Отложив топор, он сначала глянул на свою ногу, потом, упер взгляд в потолок, будто что-то мучительно пытаясь вспомнить, и только после этого заговорил:

— Твое лечение я считай и не видел, знаешь же, не ходил поначалу, а поэтому оценить не могу. Но мне наложили несколько швов и отняли ногу. Швы они и есть швы, хотя и здесь можно навертеть так, что хлопот не оберешься. А вот нога — это может лишь показаться чем-то простым. Возьми топор — «тюк!» — и все, но нет. Отняли ее так, что воспаления считай, что и не было. Да и в остальном у меня претензий нет. К своей деревяшке, конечно, пришлось привыкать, но видел я одноногих, кому на конце кости скол оставили или еще какую глупость… В общем, думаю, да. Полтора ливра серебром — это честная цена за такую работу, — словно чтобы подкрепить весомость своего заключения, Жан хлопнул себя по колену и вернулся к топору, не пытаясь что-то уточнить.

— Тогда нам надо заплатить кучу денег, — смущенно сообщил я. — Может и не прямо завтра, но придется. Взамен я потребовал вернуть Роха…

Уцелевший жеребец получил кличку за густой иссиня-черный цвет. «Рохами» — на местном, судя по всему германизированном диалекте, звали грачей.

— Не беспокойся, ты правильно поступил! Если они не испортили жеребца, то в любом случае такой боевой конь, даже в нашем захолустье, не может стоить меньше 20 ливров.

— Я, честно говоря, беспокоился, сумеем ли мы содержать себя и дом, а теперь вот еще и он…

— Ты же не собирался прожить с нашего поля или и вовсе пойти гнуть спину на кого-то из местных купцов⁈ Для первого — у нас слишком мало земли, а второе —…об этом я и думать не хочу! — снова отложил топор Жан.

Я пока так далеко не заглядывал, но ответил, конечно же, подчеркнуто возмущенным взглядом. Мол, да как ты мог такое даже подумать⁈ Кивнув, мне подтверждая, что иного и не ожидал, дядюшка вдруг вывалил:

— Твоему роду пристало кормиться только с копья. Ну, торговать, правда, тоже можно было бы, — с едва скрываемой брезгливостью признал он, — но что об этом. У нас не хватит серебра, чтобы собрать даже на самый малый караван, с которого была хоть какая-то возможность заработать. Люди, повозки, животные, да и сам товар — все это обойдется слишком уж дорого… — ненадолго о чем-то задумавшись, он неохотно уточнил. — Разве что усадьбу заложить, но торговля сейчас чересчур опасна и велик риск, в случае неудачи, остаться и вовсе бездомным, а значит — потерять и права здешнего горожанина. Нет, лучше бы обойтись без этого…

Я сидел, опасаясь моргнуть лишний раз. Эти нежданные размышления дядюшки, поведали мне о моем собственном предположительном статусе куда больше, чем все доступные ошметки воспоминаний.

«…Блин, да кто же я такой? И ведь не спросишь. Вот что может быть подозрительнее, чем пацан, который не помнит, кто он такой? Судя по гнилым языкам малолетних болванов, Дирк и правда, был чьим-то незаконнорожденным отпрыском. Вряд ли сыном крестьянина, раз за мной, простите, 'не западло» присматривать такому необычному человеку, как ты. Нет, не меньше того интересно, а кто ты сам такой, «дядюшка Жан?»

Очень кстати в памяти всплыло, что латыни Дирка учил тоже он, но откровения на сегодня, кажись, закончились. Мне оставалось только наблюдать, как наставник вернулся к своему топору, и продолжил ловкими выверенными движениями щепить лучину.

Неудачные образцы он отбрасывал к печи, скорее всего, как обычно, они пойдут на растопку, а вот те, что получше, они станут освещать наши тихие почти семейные вечера…

— Эй, хозяева? — голос донесся не с улицы, а уже со двора, и окончательно разрушил сложившуюся идиллию, а значит, не стоило надеяться на еще какие-нибудь оговорки.

«…Ну, кого там черти принесли…» — чуть не выдал я вслух от неожиданности, но вовремя прикусил язык. Не стоило слишком уж отличаться от вежливого и сдержанного Дирка. Так и до беды недалеко.

Сообразив, что неизвестного гостя, как единственному ходячему в нашей компании, лучше бы встретить самому, я подорвался и, успокаивающе кивнул попытавшемуся встать дядюшке.

За порогом и правда, был чужак.

Юный щегольски принаряженный парень с коротким мечом на поясе. Он находился уже внутри двора, хотя так и не было принято. Но вряд ли это его вина. Очевидно, я в волнении не запер калитку, когда думал о том, как же сообщить наставнику о новых и немаленьких расходах.

— Мое почтение, — весьма корректно, пусть и без хоть какого-то подобострастия поклонился он. — Мой хозяин только что прибыл в ваш город, и хотел бы остаться в нем месяца на три-четыре, а может даже и до конца лета. Не примешь ли на постой? Я знаю, что горе посетило ваш дом, и пусть полученное серебро не залечит душевных ран, но оно пригодится, чтобы покрыть хотя бы часть других потерь…

Одно в этой ситуации точно было хорошо — чувак все-таки не из местных, а значит, одной потенциальной дырой в моей памяти было меньше. Но само предложение оказалось, мягко говоря, неожиданным. Дирк ничего на эту тему не помнил, и как реагировать, оказалось, решительно непонятно. Поэтому я решил схитрить, воспользовавшись «звонком другу». В смысле — попыткой взять паузу и узнать мнение наставника.

— Проходи в дом, думаю, нам стоит обсудить твой вопрос внутри! — переговорщик выдал очередной поклон, и изобразил готовность следовать за мной.

Внутри за мое отсутствие ничего не изменилось: Жан все так же щепил, очаг — шумел, пожирая дрова, разве что стало еще немного теплее. Кивнув гостю на лавку у стола — ту, что поближе к огню, сам я вернулся в «хозяйское» кресло за столом, и нейтральным тоном сообщил заинтригованному наставнику.

— Путешественники просятся на постой. Месяца на три-четыре. Утверждают, что их серебром мы сможем закрыть часть наших потерь. Пусть и лишь материальных…

— Кто вы, сколько человек, сколько нужно комнат и есть ли кони? — Жан тут же выдал вопросы сразу целым списком. — Нужно ли готовить и обстирывать, или станете ходить в трактир? Везете ли товары и надо ли помещение под склад?

Судя по вопросам, во-первых, наставник четко представлял себе, о чем речь, а во-вторых — сходу это предложение не отметал. Обрадовавшись, что поступил верно, я терпеливо замер, изображая человека, который ни на йоту не сомневается в том, что все идет как надо.

По словам парня, его господин был студентом-лиценциатом из Дижонской гильдии магов.

Лиценциат — в этой части Европы — это вторая ступень для мага. Выше «бакалавра», но ниже «магистра», который только и считался уже достаточно могущественным «магом» почти наверняка способным оказаться опасным противником для большинства магических существ.

Но и преодолевшие первую ступень — бакалавриат, — тоже не считались мальчиками для битья.

На самом деле, чтобы занять должность «городского мага» этого уже было достаточно, и многие дальше не заморачивались, предпочитая развивать свои умение от случая к случаю и «без отрыва от производства».

По словам переговорщика, сейчас его господин проходил какой-то особый этап в обучении, о котором тот соизволил пояснить только одно — что «он не требовало личного присутствия в стенах альма-матер*». Как хотите, так и понимайте. Хотя с другой стороны, а с чего бы ему обсуждать личные тайны хозяина?

В общем, кроме самого мага-хозяина и парня, который оказался личным и доверенным слугой лиценциата, у того еще был конюх, телохранитель и шесть лошадей. И две из них — боевые, что однозначно сообщало окружающим: человек не беден. Больше никаких пояснений на этот счет не последовало, но тут опомнился удивленный Жан, уточнивший, а как они прибыли? Мол, городские же колокола ничего такого не отбивали?

Тут нам придется отвлечься, и немного поговорить об особенностях этого мира. О его магии, религии, церковных колоколах и немного об истории. Не все из того, что я упомяну, наш герой уже знает к этому моменту…

Очень долгое время история в этом мире двигалась по пути, уже намеченном в нашем. С отставанием, правда, примерно в шесть веков. Но в самом начале XIV века, когда у нас — на условной «Земле-1» — приключался так называемый «Малый ледниковый период», на «Земле-2» все неожиданно завертелось по собственной сильно оригинальной рецептуре.

В 1310-ых весь здешний мир пережил самую настоящую экологическую катастрофу, но мы все же больше сейчас будем говорить о Западной Европе.

Итак, после традиционно теплого 1311 года, последовали четыре хмурых и дождливых лета 1312—1315 гг. Всю весну и лето продолжались дожди, а температура оставалась прохладной. В таких условиях зерно не могло созревать, что приводило к повсеместным неурожаям.

В Англии, например, с осени 1313-го, а во Франции с осени 1314-го, стал формироваться устойчивый снежный покров: явление, почти исчезнувшее с середины IX века.

Сильные дожди и необыкновенно суровые зимы привели к гибели нескольких урожаев и вымерзанию фруктовых садов в Англии, Шотландии, северной Франции и Германии. В Шотландии и северной Германии прекратилось виноградарство и производство вин. Зимние заморозки стали поражать даже северную Италию, где в том же XIV веке хронисты нередко упоминают снег, никогда прежде невидимый.

Прямым следствием этого был Великий голод первой половины XIV века.

Но неурожаи были далеко не единственной проблемой.

Из-за климатических неурядиц и связанных с ними болезней, поголовье овец и крупного рогатого скота сократилось почти на 80%. Все это вылилось в системный кризис всего феодального хозяйства — попытки возобновления барщины и, как следствие, крупные и традиционно кровавые крестьянские восстания по всей Европе.

На «Земле-2» все это тоже было, но беды еще и не ограничились одним только холодом и голодом. Изменились сама основа их мира и ослабли его стены. Поистине ужасные последствия имело открытие множества врат из иных планов бытия между 1315–1320 гг.

Очень древние, казалось бы, давно забытые или прежде совершенно неизвестные боги, полубоги, демоны и множество других могущественных сущностей, смогли проникнуть в этот мир. Едва оказавшись здесь, они принялись самозабвенно биться, интриговать и соперничать друг с другом, захватываю владения, ограниченные лишь собственными силами, умением и, наверное, удачей…

Многие из них были повержены в этой борьбе, другие — ослабли, были низвергнуты, заточены или подчинены сильнейшими. Третьи — наоборот неимоверно усилились.

В свою очередь множество слуг этих существ, что нередко и сами были довольно сильны, оказались призваны на службу победителями, уничтожены или сумели сбежать, что рождало и вовсе странные, подчас совершенно курьезные сочетания Зла.

Действительно, в глазах людей пришельцы и были самым настоящим Злом. Пусть на самом деле и не все из них опирались на тьму. Но обитателям немногих устоявших городов и замков, да и человечеству в целом, в тот момент было не до исследований.

В этой битве гигантов — люди были на положении сродни «муравьям». Главное — просто не попасть по чью-то безжалостно-равнодушную ногу, не стать сиюминутной разменной монетой в руках существ, чьи возможности они пока просто не могли оценить.

Немалую часть своих сил Могущественные потратили, еще прорываясь «воплоти» сквозь ткань миров. Но шли годы, и чтобы стать частью нового мира, создать якоря и начать использовать его энергии, нужна была передышка. Чтобы в этот момент никто не пытался тебя вытолкнуть назад, поджарить или пленить. Поэтому самые ужасные магические войны отгремели довольно быстро.

Те, кто смог договориться с соседями о нейтралитете и границах, получили шанс укрепиться обжиться и усилиться. Кто не смог — растратил силы и был развоплощен или изгнан. Пока настороженные Повелители укреплялись — плодили слуг, копили силы и вообще искали возможности — у людей, казалось, появился шанс оглядеться, но не тут-то было.

Почти как и в канонической земной истории, в середине XIV века грянула чума — Черная смерть. Чего в ней было больше — земных или магических причин, мнения на эту тему разделились — но ее грязные пальцы еще раз массово проредили число уцелевших человеческих анклавов.

К моменту описываемых событий Центральная Европа едва-едва начала приходить в себя.

Уже в первые дни после открытия врат, пришельцы не раз пытались использовать людей. Их тогда было еще много, и Могущественные не раз и ни два пытались подчинить какое-нибудь из поселений магически, чтобы натравить на соперника, а пока тот станет отбиваться, получить хоть мгновение передышки и попытаться им воспользоваться.

И именно тогда выяснилась одна важная особенность.

Ни Христос, ни Аллах, ни Будда или Шива– ни один из по-настоящему сильных земных богов не пришли на помощь своим последователям. В отличие от полудемонов африканских лесов или индийских джунглей. Но любой правильно освященный храм стал недостижим для магических существ, как бы они не были сильны. А если на нем еще и были установлены колокола, то любые магические конструкты или существа, живущие лишь за счет магии, не могли выжить на расстоянии, где был слышен их звук.

Самые могущественные вампиры, великаны, духи стихий или даже их хозяева — все они погибали или как минимум развоплощались, стоило только оказаться слишком близко к христианским церквям или буддистским пагодам. Получил такую же власть и голос муэдзина, когда он призывает правоверных на молитву, но только в мечети, устроенной с соблюдением некоего несложного, но строгого канона.

Это чудо не сделало города и замки неприступными. В конце концов, сильному демону или полубогу не обязательно приближаться к стенам, чтобы их разрушить. Достаточно, например, метнуть в них камень с расстояния, на котором не слышны смертельно опасные звуки. Точно так же и некоторым их слугам никакие колокола не мешали прийти, и перерезать тебе глотку в бою.

Но этот дар заставил пришельцев сначала хотя бы начать принимать людей во внимание. А когда служители человеческих богов сумели разобраться в своих новых возможностях, то Могущественные и вовсе вынуждены были начать еще и опасаться некоторых «слабосильных козявок…»

Поэтому-то колокола в местных церквях теперь «отбивали» почти по любому поводу. Перед началом мессы — одно число ударов, полдень — другое, появление каравана — тоже сигнал…

По словам переговорщика прибыли они прямо из Дижона.

Во-первых, верхом, что для отряда из четырех человек само по себе было непросто. Во-вторых, по дороге они ночевали в лесу. А это в глазах местных и вовсе превращало их путешествие в непонятную авантюру.

Немалая часть нечисти плохо относилась к проточной воде, а потому если речь шла о реке или море, кого-то удивить даже самым дальним и многодневным переходом было трудно. А вот по суше выжившие люди почти отвыкли передвигаться, без возможности оказаться на ночлеге в защищенном и церковью, и каменными стенами месте.

Многие слуги Зла даже при самой экзотической внешности никаким Злом по факту не являлись. Например, самые распространенные в Европе — гоблины или орки. Ни святости, ни церковных колоколов они не опасались, поэтому даже самые религиозные путешественника спать предпочитали за надежными укреплениями.

Кстати, странная штука! Мне почему-то показалось, что именно в этот момент дядюшка по-настоящему и заинтересовался этим предложением, вместо того, чтобы проявить здоровую гм, осторожность.

— Мне нужно переговорить с моим господином, наедине, — без обиняков сообщил он гостю, и тот сразу же вышел во двор, не высказав никакого недовольства.

— Ну?

— Соглашайся! — тут же сообщил наставник. — Только возьми с него не меньше половины ливра в месяц. Нам придется нанять служанку, да и прикупить кое-чего по мелочи…

— Сколько? — искренне удивился я; названная цена была раза в два выше, чем проживание в трактире за то же время.

— О, будь уверен, мой мальчик, они согласятся! Только оговори еще ряд дополнительных условий, — подмигнул, отчего-то изрядно оживившийся наставник, после чего принялся забрасывать меня «уточнениями».

* Альма-матер(лат. [alma mater] буквально «кормящая мать» или «мать-кормилица») — старинное неформальное название учебных заведений, обычно университетов. В этом мире — и гильдий магии, поскольку большинство из них занималось еще и магическим образованием своих членов.