Холодное лето 1402-го. Том 1

Глава 12 Бон-сюр-Сон

Река Сона к юго-востоку от порта

(19 февраля 1402 года, утро следующего дня)

Самое темное время капитан предпочел не рисковать, и организовал короткую стоянку прямо посреди фарватера. Тем более что других судов сейчас точно не ожидалось. Однако благодаря тому, что течение теперь вместо того, чтобы мешать — наоборот, нас подталкивало, а раздувавший накануне паруса попутный — западный ветер так вовремя стих — к городу мы прибыли едва ли не вдвое быстрее, чем накануне плыли к Погребальному острову.

Город все еще держался, но мало кто сомневался в том, что ему крышка. Если, конечно, помощь не подоспеет.

И хотя единственной потенциальной помощью сейчас были мы сами, однако бросив якорь на внешнем рейде порта, мы вовсе не спешили бросаться в бой. И такую осторожность одобряли даже городские посланцы. Пусть и не вслух.

Выстроившись вдоль борта, мы уже минут двадцать оставались на корабле, и даже не старались хоть как-то скрыть свое присутствие. На самом деле: ну как ты спрячешь на зимней реке почти 30-метровый барк?

Да, судя по всему, городу пришлось не сладко.

Нет, как раз ближняя к нам — его южная часть, по крайней мере, на первый взгляд — пока еще не понесла вообще какого-нибудь видимого ущерба. И пусть видеть сквозь укрепления, которые даже со стороны Соны были достаточно высокими, никто из нас, конечно же, не мог, но этого, собственно, и не требовалось.

Бон-сюр-Сон и, правда, был очень небольшим городком. Поэтому даже мои компаньоны, которые внутри провели меньше недели, даже они успели неплохо изучить его планировку. Поэтому сейчас — все мы отлично видели «куда именно» пришелся самый опасный удар нападающих. И он точно не обошелся без кого-то очень злого и очень-очень могущественного…

То место, где в обычное время виднелась колокольня городского храма, уже почти столетие защищавшая круг примерно в двадцать километров, сейчас оно…отсутствовала. И воспринималось это, как выщерблена во рту признанной красавицы. Нет, и в самом деле!

Первое на что все мы обратили внимание, был ее каменный шпиль, который больше не возвышается над центром. А для любого местного такая неприятность означала только одно: что люди сейчас по-настоящему беззащитны перед Тьмой.

Самые опасные слуги Зла — все эти полностью магические существа (та же нежить, например), теперь могли не бояться мгновенного развоплощения. Хотя да — низшие упыри — и без того лишены всех инстинктов кроме голода, но это все нюансы. Главное — теперь, чтобы убить или хотя бы развоплотить тварь, обороняющимся нужно было возиться с каждой из них персонально. И что особенно неприятно — чаще всего в ближнем бою.

Стоило рассмотреть, над какими именно частями города концентрируется дым, как я без особого труда просчитал еще и — что же именно там произошло.

«…Черт возьми, твари, по-моему, снова вошли через тот же самый пролом, что и в прошлый раз, когда мою… в смысле — семью Дирка перебили. Господи, только бы не дядюшка…»

Даже если бы мне не достались воспоминания Теодориха и большая часть его привязанностей, несколько месяцев под одной крышей все равно хватило бы, чтобы ироничный и надежный наставник стал родным и для меня. Да и Соланж или, к примеру, «мою» непутевую родню — тоже ведь было жалко. Уж малышке Эмме, полгода носившей за мной горшок, я точно не желал ничего плохого, не смотря на все претензии к ее родителям.

—…эти толстые ленивые жопы из магистрата, как обычно все тянули с восстановлением разрушенного участка стены, назначая туда лишь пьяниц да драчунов, из тех, кому за мелкие нарушения присуждали бесплатный труд на благо города. Доэкономились, а твари и рады! Говорят, один единственный тролль разметал тамошние завалы еще до того, как городская милиция заняла укрепления. Ну и практически сразу стало понятно, что за нас принялись всерьез… А как там было дальше — не знаю, меня же сразу отправили вслед за вами, — подтвердил мои догадки немолодой ополченец со смутно знакомым лицом.

Магистрат прислал его вчера старшим над четырьмя гребцами, и хотя в каком именно районе мужик жил я не вспомнил, но судя по страху и злости в его голосе, он сейчас изрядно беспокоился и надо отдать должное — не за себя.

— Господин маг, предлагаю высадиться прямо в порту! Если кто-то следил за рекой, нас все равно уже рассмотрели, а приставать в любом другом месте — не советую. Тут и летом попробуй, найди подходящее место, а уж сейчас-то… Только вымокнем и извозимся все, еще до драки!

Представитель горожан пытался разговаривать так, будто вопрос с высадкой решен, но он, конечно же, был не настолько глуп. Мужик прекрасно понимал: если лиценциат решит, что шансов никаких, то ни он, ни его люди не станут класть голову зазря. А без мага — и корабельщики предпочтут все риски зимнего возвращения в Дижон, гарантированной смерти здесь.

Ну да, город Вальдемару и впрямь был чужим, а мертвым серебро — без надобности.

Я не сомневался, что куда больше чем на патриотизм или юношескую тягу к героизму, ополченец рассчитывает «на меня». Он ведь легко мог рассмотреть, что мы вроде как уже успели сдружиться и, наверное, не сомневался, что я и впрямь на его стороне.

Правда, уже через пару минут эти мои размышления были, мягко говоря, опровергнуты. Тут, правда, все не обошлось без неожиданностей, вообще для всех нас. Несколько минут спустя выяснится, что в загашнике у магистратского были и какие-какие другие аргументы…

…Рассмотрев все, что ему было нужно, Вальдемар наконец-то принял решение, но как всегда — решил для начала обсудить его со своими людьми. Бросив смущенный взгляд в мою сторону, он назвал поименно весь свой отряд, кроме меня, после чего они удалились в единственную каюту на корабле.

В последний момент представитель магистрата выступил вперед и, как-то очень уверенно заявил, что прежде чем они станут обсуждать, как именно сейчас поступить, он обязательно должен сообщить кое-что магу с глазу на глаз! Вальдемар, естественно, ему не отказал.

Все то время, пока лиценциат совещался, я чувствовал себя как на иголках.

Несколько минут ожидания показались мне вечностью, и я успел измерить ширину палубы в стопах, шагах, саженях и чуть ли не «в попугаях». А когда они все же вышли — мне стоило неимоверного труда, чтобы сохранить хоть сколько-нибудь невозмутимое выражение. И это при том, что на самом-то деле, я ведь совсем не был тем подростком, каким выглядел.

Правда, разглядев моё угрюмое лицо, Карл заговорщицки подмигнул, и от этого на душе сразу же потеплело.

— Капитан, входите в порт и правьте прямо на главный пирс! Единственный момент, который вы все должны уяснить себе: я не буду применять магию, пока не станет по-настоящему «жарко». Поэтому бейтесь отчаянно! — заявил Вальдемар своим обычным, я бы даже сказал «нейтральным тоном».

О драке без какой-либо магической поддержки с ордой, способной взять пусть небольшой, но торговый город — он сообщил так буднично, словно посоветовал накинуть плащ по причине плохой погоды. Все, конечно же, онемели.

— Господин лиценциата, простите, но почему? — от имени нас всех вперед выступил капитан.

Не выглядел удивленным, пожалуй, только старший над «магистратскими» и Карл, но это-то как раз было нормально. Свое решение маг принял именно после разговора с первым, а не посоветоваться со вторым — было бы и вовсе глупо. И не важно, о какой тайне там шла речь.

— Справедливый вопрос, уважаемый, и я понимаю, насколько вы все удивлены, — согласился Вальдемар. — Сейчас тот, кто возглавляет эту атаку, отсиживается где-то за спинами своих слуг. Демон, конечно же, чертовски силен, но далеко не всемогущ, и — как и вся его порода — даже в такой ситуации, где все расклады вроде как в его пользу, он предпочитает хитрить и осторожничать. Все-таки мы, люди, уже не раз неприятно удивляли их… Поэтому если что-то можно сделать чужими руками — он предпочтет не рисковать. Однако если тварь почувствует мое присутствие сейчас, он нападет и я, к сожалению, смогу продержаться очень недолго. Сразу после меня — будьте уверены, он сожрет и всех вас… — неожиданно мягко улыбнувшись, он уточнил. — Вы же все понимаете, что я все-таки не архимаг и не паладин Господа? Прекрасно! Но будьте уверены: вместе со здешним кюре, да еще и в стенах храма, мы непременно найдем возможность…сдержать его!

Сама формулировка — на счет того, чтобы всего лишь «сдержать» демона — была не очень-то многообещающей, но большинство, судя по всему, или не уловило этот нюанс, или и впрямь предпочло удовлетвориться уже полученным объяснением.

Как и капитан. Хотя уж он-то точно все понял правильно. Даже не озвученный вслух намек, что вряд ли маг посчитает «крайним случаем» хоть что-то кроме опасности лично для себя.

— Рулевой, слышал господина лиценциата? Тогда правь в порт, к главному пирсу! Боцман, четверых на весла, а остальные — якорь на борт, и давайте вооружайтесь, канальи! Сегодня бьемся на земле, поэтому доставайте всю броню, что найдете! Может, кто и выживет… — последнюю фразу он произнес куда как тише, чем свои недавние команды, поэтому вряд ли его расслышал хоть кто-то кроме меня.

Пирс был безлюден и сиял просто девственной чистотой. Лишь чья-то оторванная нога сиротливо валялась прямо перед выходом на припортовый рынок. Человеку с фантазией могло стать дурно от одной только попытки представить, какие боль и ужас претерпел ее бывший хозяин перед тем, как лишился такой важной, и вроде как достаточно надежно закрепленной части организма.

Подозреваю, что даже у людей начисто лишенных эмпатии, первая мыслью была молчаливая молитвой с надеждой на то, что бывший хозяин конечности умер еще до начала ампутации, потому как, судя по изжеванной ране и торчащим из нее обломкам кости, вряд ли это было быстро, или уж тем более — приятно.

И зрелище это — самую малость — но «смазало» нашу героическую высадку.

Стоило только «Святому Герману» ткнуться в причальные кранцы*, как первыми на пирс посыпалась абордажная партия из команды самого барка. Делали это они как более опытные в подобных высадках. За ними — магистратские, а последними — наша компания во главе с магом.

Естественно, что матросы первыми и рассмотрели эту ного-инсталяцию, отчего их укороченные «штурмовые» алебарды прямо-таки ощутимо поникли. Но боцман был опытен, настороже и он рыкнул им что-то настолько неразборчиво-грозное, что решимость к «водоплавающим» вернулась раньше, чем они сами об этом догадались…

Убедившись, что вроде как сейчас никто не спешит отведать нашей кровушки, отряд все равно не повелся на мнимую безопасность.

Вместо этого мы сбились в плотную колонну и, ощетинившись колюще-режущим инвентарем, осторожно двинулись к выходу из порта. План состоял в том, чтобы попробовать добраться до центральной площади, именно там были и ратуша, и храм, и там же должно было находиться сердце городской обороны.

План состоял в том, чтобы добраться «с минимальными потерями», желательно!

Да, идти было может и недалеко, но вариант «Без приключений» — хотя и называли в числе прочих, но ни кто его всерьез не воспринимал. Потому что невозможно было предсказать сможем ли мы вообще преодолеть извилистый путь через плотную городскую застройку, где какая-нибудь тварь в любую секунду может прыгнуть тебе на голову или так же неожиданно накинуться из-за угла…

…Когда наш отряд проходил мимо той самой ноги, все остальные старались смотреть куда угодно, только не на нее. Как будто бы она несла на себе некое проклятие — осязаемую опасность повторить судьбу бывшего владельца, и все боялись заразиться им.

Не знаю почему — может быть, в пику этому молчаливому заговору — я поступил с точностью до наоборот. Тем более что шли мы по-прежнему последними, и этим я никому не мог помешать.

Притормозив, я принялся изучать несчастную конечность, однако все это время у меня в подсознании одновременно вертелась и какая-то побочная, но странно важная мысль. То ли и впрямь как-то мистически связанная с этой самой ногой, то ли она просто мелькнула у меня в тот момент, когда я увидел «это».

«…Так, оторвали ногу явно не сегодня…»

Она мало того, что успела задубеть сама, так еще и довольно надежно пристыла к тротуару из плотных дубовых плашек. Удар стальным наносником моего «боевого» сапога, отозвался глухо и не заставил ее даже пошевелиться.

«…Вряд ли хозяин вышел зимой на улицу необутым, но теперь все эти проблемы тебя уже не беспокоят. Царствие Небесное, земляк, правда, отправишься ты туда одноногим, а твой носок уже никто не зашьет. Повезет, если мы выживем, и ее хотя бы похоронят потом…» — засмотревшись на такую сейчас, уютно домашнюю дыру прямо на большом пальце брошенной ноги, сам я мучительно пытался вспомнить, но мысль все ускользала.

— Ну, чего там? — осторожно поинтересовался Карл.

Как самый опытный, он снова прикрывал наш — теперь уже изрядно «подросший» — отряд с тыла. Последнее приключение окончательно убедило его, в некой моей особой удачливости, поэтому было такое чувство, что сейчас он готов был увидеть «особый смысл» почти у любого моего поступка. Это было очень удобно, но прямо сейчас занимало меня меньше всего…

— Понимаешь, в этом прекрасном из миров, конечно же, может случиться все что угодно, но что если оторванную ногу специально бросили именно в начале припортовой площади? Перед самым началом открытого пространства?

— Что? — переспросил ничего не понимающий Карл.

Однако, как и всякий профессиональный вояка, он был склонен к «служебному пессимизму», а потому всегда готов к неприятностям. Уловив мое беспокойства, его глаза с удвоенной энергией тут же принялись обшаривать немногочисленные окна, стены и темные закутки у нас за спиной.

Порт, кстати, вообще был очень плотно застроен разнообразными складами и конторами купеческих семей. Но нападение случилось еще засветло, и почти все эти здания сейчас были плотно заперты, а немногочисленные окна — учитывая недоступную дороговизну стекла и необходимость хранить в них ценности — забраны плотными ставнями.

— А что если эту ногу бросили для того, чтобы мы притормозили у нее, и вышли на площадь как можно плотнее? Понимаешь, выглядит все так, будто она упала с неба, но где сами летающие твари? Магистратские же рассказывали: когда они прорывались отсюда, их атаковали горгульи, а сейчас ты посмотри, тишина! — встретив помрачневший, но все еще недоумевающий взгляд Карла, я пытался хоть как-то объяснить свои подозрения. — Все это время мне не давала покоя мысль о горгульях!* Вот где они?

Карл нахмурился, перевел взгляд вверх, и хотя его шлем не очень-то подходил для работы зенитчиком, он искренне попытался задрать голову как можно выше. И стоило мне уловить еще только тень удивленного узнавания на его лице, как я — даже не пытаясь все рассмотреть сам — во всю глотку взвыл:

— Вверх, атака све-е-ерху!!!

И только отпрыгнув под прикрытие ближайшей стены, я наконец-то решился глянуть тув сам. Тем более что мой собственный пехотный шлем, защищал куда слабее, но совершенно не мешал этому.

«…Ах ты ж, чертова магия…»

…Казалось бы, ну чего горгульям сидеть тут, если они могли совершенно беспрепятственно творить что хотят вообще по всему городку? Но нет, крылатые существа не самые лучшие бойцы в плотной застройке. Так что это была правда: горгульи, о которых рассказывали гонцы, больше не охраняли порт потому, что они поджидали в нем добычу. И наш отряд полным составом влетел в эту ловушку.

Единственное что давало шансы на сопротивление — это те несколько секунд, что мы выиграли благодаря моей догадке и реакции.

Некоторые законы и в самом деле не действовали в этом мире.

Например, мой шлем помимо прочего, не мешал и хорошо слышать, но я совершенно не улавливал свиста воздуха, рассекаемого массивными телами тварей, прыгающих с крыш. Да и само их существование явно нарушало все до единого законы аэродинамики, потому что я не мог даже представить, чтобы вот такое могло летать у нас на Земле!

«…Ах ты ж, чертова магия…»

Мой предупреждающий крик опередил атаку тварей, и дал отряду достаточно времени, чтобы попытаться подготовиться. Некоторые из матросов, у кого были копья или алебарды, успели среагировать и с готовностью уперли их в землю, выставили навстречу чудовищам.

Менее решительные (или просто осторожные) как и я, попытались укрыться под прикрытием ближайших стен или своих товарищей. Кто-то бросился бежать, толком не понимая куда, другие — растерянно замерли, продолжая обалдело пялиться верх. Даже когда твари с грохотом и треском обрушились на наш отряд.

Да, именно «с грохотом и треском»!

Грохотали — тела горгулий, чьим потенциальным жертвам удалось увернуться, и монстры со скоростью врезались в мостовую. А вот трещали в основном — к сожалению — копья.

Колющее оружие оказалось не самым подходящим средством против летающих стервятников. Куда лучше показали себя алебарды, но и они не все уцелели после первого же нападения. Однако самая печальная судьба ожидала беглецов.

Трое самых быстрых матросов, что попытались юркнуть за ближайший пакгауз, судя по их недолгим паническим воплям, попали в чьи-то лапы, и были немедленно разорваны. Еще через пару минут оттуда вышли несколько странных фигур, которые просто не моги быть живыми людьми.

«…Черт возьми, зомби что ли? Блин, это же не кино — упыри обыкновенный! Гадство, если их там больше десятка, то нам, кажись конец…»

Последняя мысль была особенно неприятной, и я даже с некоторым облегчением воспринял нападение одной из горгулий, потому что пугаться мне было больше некогда.

* Кранец — прокладка между судном и пристанью, предотвращающая повреждение борта.

* Горгулья — в готической архитектуре: каменный или металлический выпуск водосточного жёлоба, чаще всего скульптурно оформленный в виде гротескного персонажа (иногда — многофигурного сюжета) и предназначенный для эффективного отвода стока с кровли в сторону от стены. Здесь — подразумеваются массивные крылатые черти, обладающие особой защитной магией, и чья очень плотная камне-образная плоть была (предположительно) создана или зародилась эволюционно, на основе кремния.