Бон-сюр-Сон, после полудня
(25 февраля 1402 года, все тот же день)
Вопрос дядюшки Жана — «Что же нам теперь делать?» — не был риторическим.
Да, ведьм в городе не любили. Не смотря на существование вампиров, волколаков, упырей-зомби и прочей нечисти, чье имя легион, ведьмы пугали людей куда больше, чем кто бы то ни было. И они не зря считались самыми страшными врагами.
Хуже всего было то, что злым колдуном или ведьмой мог быть кто угодно, даже ваш сосед. И распознать их можно было лишь с помощью долгого и скрупулезного расследования. При этом на большей части земель входящих в территорию, что мы на Земле зовем Западной Европой, действовало так называемое «римское право». А оно однозначно гласило: бремя доказательства лежит на обвинителе.
При этом о самой вдове Марте было известно немного.
Оказалась что она сравнительно молода. Не старше тридцати. Хотя ни я, ни дядюшка ее не вспомнили, но, по словам Соланж, жила она как раз с той стороны Бона, где Зло уже дважды прорывалось в город сквозь стены. И оба раза — как ни странно — ее дом уцелел. В отличие от большинства соседей.
Муж ее пропал совсем недавно, но с одной стороны — вроде как ничего страшного, такое сплошь и рядом бывало. А с другой — были кумушки, что шептались, будто беда с ним приключилась уже «после того», как он вернулся из очередной поездки.
Где-нибудь в селе — крестьяне могли обойтись и без расследований, но в таком немаленьком торговом городе об этом не стоило даже мечтать. Если ведьма сама вдруг не захочет признаться или прилюдно не попытается напасть, убить ее нельзя. Даже просто — взять под стражу не получится.
Точнее — не так.
Если прийти сейчас в ратушу и заявить, то ее-то арестуют. Но учитывая, что единственное доказательство обвинения — это слова Соланж, в пыточную сунут их обеих. И пытать, как ты не проси кюре, по Закону станут одинаково. Однако в том-то и дело, что никто из нас не рвался отдать нашу дурочку на пытки.
Всыпать кнута — вполне, выгнать — тоже возможный вариант. Но все остальное мы единодушно считали лишним, однако другого законного способа просто не существовало. Как нельзя было и просто «спустить ситуацию на тормозах».
Проступок — вот он, а значит и наказание — тоже непременно должно было быть. И самое главное — саму ведьму тоже нельзя было оставить в городе. Тем более, сейчас, сразу после такого тарарама, что все мы пережили…
Тут же, на кухне и в присутствии Соланж, мы немного поспорили, но в итоге решили отложить решение проблемы. Поступок может и не самый разумный, но — вполне себе допустимый.
Поэтому девушке официально объявили, что она временно арестована, правда, запереть ее в чулане не получилось. Ведь нам нужно было готовиться к сегодняшнему празднику. Все по классике: «…дети в школу собирались — мылись, брились, похмелялись…»
Предупредить Карла о гулянке и награждении послали Арно, а мы — принялись прихорашиваться не без помощи нашей «ведьминой прислужницы».
С верхней одеждой у меня оказалось все не так уж и плохо, а вот из единственной парадно-выходной шелковой рубахи я вырос. Пойти и просто купить такую вещь готовой, было нельзя. Хотя хороший шелк в нашем городке, скорее всего, нашелся бы. Поэтому прикинув, что и как, мы с Соланж решили применить маленькую хитрость.
У моей единственной рубашки, как и у остальных здешних, фасон был такой, что в первую очередь начинало не хватать длины рукавов. Поэтому мы решили в районе локтя отсечь их, и дотачать несколько сантиметров из качественного льна, кусок которого нашелся в доме.
Делать так было вроде как непринято, но и чем-то предосудительным это вряд ли можно было посчитать. Тем более что нередко шились варианты одежды вообще из двух или даже трех разных тканей. А тут получалось — быстро, недорого и практично.
Загрузив работой Соланж, я бродил некоторое время словно неприкаянный, а потом прихватил еще один — последний кувшинчик из личного погребка — и потащился к Вольдемару. У того обязанности по уходу за гардеробом были на Арно, поэтому маг тоже оказался на некоторое время свободен.
Тут-то мы и нашли, что называется, друг друга.
Городская ратуша, вечер
Здание, где шесть дней назад, как и в храме, люди лежали буквально вповалку, сейчас преобразилось. Анфилада колонн отделяла гостей от уставленного столами основного зала. Поэтому, хотя людей и было заметно меньше — пригласили на праздник далеко не всех — толпа получилась куда более плотная. Однако стоило распорядителям начать пропускать гостей к их местам, и все это столпотворение прекратилось меньше чем за полчаса.
Мир этот был мужским и, судя по всему, привести жен разрешено было лишь самым уважаемым горожанам. Но будь у нас такое — семейное «обременение», мы бы их, без всякого сомнения, провели.
Всем нам достались места за вторым по значимости столом от членов городского совета. Даже Карлу и Арно были предусмотрены места за этим столом, но первый заранее категорически отказался, решив не менять отличную жратву, на куда более увлекательные телесные радости, а вот не лишенного самолюбия парня мы почему-то просто не смогли найти.
Были подозрения, что он отстал еще где-то в пути и сейчас гудит вместе с нашим громилой, но на всякий случай мы попросили одного из распорядителей поискать его среди гостей попроще…
Средневековое представление о красоте — это больше о богатстве, чем о каком-то эстетстве.
Было чувство, что жены местных бюргеров старались надеть на себя вообще все, что у них было ценного. Их мужья в этом плане были куда сдержаннее, но и их пальцы и шеи блестели множеством перстней и золотых либо серебряных цепей или вполне узнаваемых шейных гривен-торквесов. Ну и, конечно же, меха.
Правда, здесь уже вольностей было куда меньше.
Да, зажиточные горожане «не экономили» на свои наряды ни соболей, ни лис, ни белок, но горностаев и прочие «чисто дворянские» меха (знаки высокого статуса) никто не позволил себе натянуть.
Да, нынешнему герцогу Бургундии — Филиппу II Толстому — было бы не так уж просто наказать за такое вольнодумство, но он бы все же нашел способом осложнить жизнь вольнодумцам. А по нынешним непростым временам — для горожан такая провокация была бы очень глупой.
Я не особо прислушивался к словам бургомистра.
Он что-то там вещал о стойкости и отваге. Потом к нему присоединился кюре, подробно остановившись на воле Божьей и прочем религиозном. Заинтересовал меня лишь его переход к теме героев, что отдали свои жизни во имя Божье и смельчакам, рискнувшим жизнью и спасением души в минуты трудностей.
—…и особо благостно видеть мне, что были среди этих героев и души юные, от которых вдвойне радостно узреть божественную искру удачи и смелости…
Точно, минут через десять славословий нас с Вальдемаром пригласили приблизиться, «дабы все в зале могли полюбоваться на паладинов, сокрушивших Зло собственной рукой…»
Оказывается, один из нас был левой рукой Господа, послужив «щитом» (ну да, Вальдемар и впрямь помог выжить очень многим, отразив первую, самую сильную атаку демона), а другой — правой рукой, став «мечом Господа».
Было чертовски приятно стоять перед доброжелательной, пусть и чутка поддавшей толпой.
В итоге нам подарили лошадей. Мне — двух, и по одной — всем остальным в нашей компании даже магу. Правда, как стало понятно на следующий день, уравниловка не была доведена до абсурда, и качество коней и упряжи различалось, поэтому все это даже в теории не могло быть обидным, не смотря на то, что Вальдемар здесь был из герцогского рода, а его конюха родила дижонская проститутка.
Плюс я получил еще один персональный подарок. Мне отписали часть заливных лугов на острове к югу от города. Не заливай его по весне, город бы следовало перенести туда, а так — на нем косили лучшее сено в округе. И самое главное — в стороне от привычных опасностей, потому что адские твари и в самом деле не очень-то любили перебираться через текущую воду.
Товарищ поблагодарил от имени всего своего отряда — я от самого себя, мы раскланялись и благополучно вернулись на свои места. Подарки пришлись к месту.
Вовка, правда, сначала не смог не подколоть, заметив, что горожане сэкономили, расплатившись «товаром», но чувствовалось, что он все же доволен. Лошади, годные в дорогу, не могли быть дешевле 15–20 ливров, а значит и он сам и его люди на «пустом месте» еще увеличили свой заработок.
Тут появился распорядитель, которого мы нагрузили поисками Арно, и сообщил, что не нашел его ни где в здании. Мы прикинули и решили чуть позже заглянуть в кабак, чтобы попенять ему, но празднику все это не помешало.
Дальше были тосты, взаимные объятия с соседями по столу и желающими поприветствовать лично. Мне некоторое время еще не давала покоя мысль: «…где же этот балбес?» Было это все-таки не очень похоже на парня. Но вокруг царила всеобщая суета и доброжелательность, и в следующий раз о судьбе Арно мы вспомнили уже только утром.
Северная окраина Бон-сюр-Сон, в тоже время
Уж так получилось, но ни Владимир, ни Александр не замечали что их «неожиданная» дружба парню — что нож острый. Сам он был из дворянской, но очень бедной и незнатной семьи, поэтому не смел и надеяться стать своему господину «таким» другом, и держаться с ним почти на равных. До этого момента он всеми силами старался заслужить уважение мага, и видел в нем — скорее старшего брата и наставника, которому старался всячески подражать.
Однако было в Арно и то, что дворянский сын Лёва Гумилев в свое время назвал пассионарностью, а сосед-пролетарий Александра — дядь Коля Аверкиев — незамысловато обозначал, как «большое шилом в жопе…» Не исключало парень из своей жизни мечту о подвиге, возвышении, и некоем изменении своего статуса.
Жил себе не тужил, и что же он видит?
Какой-то незаконнорожденный совершенно неожиданно приходит к ним, и буквально за несколько недель занимает место, на которое он и не надеялся, хотя и мечтал. Правда, одно было нельзя отнять — чувство справедливости. Своими глазами видел Арно, что Дирк заслужил все это возвышение. Вот если бы только не дружба с магом…
Так что ничего удивительного не было в том, что когда ему показалась возможность совершить небольшой подвиг и показать себя — он за нее ухватился.
В голове у Арно зародился план, что если он найдет хоть какие-то доказательства того, что вдова Марта ведьма, это не останется незамеченным. И вот пока его товарищи отправились в ратушу, чтобы принимать поздравления, он рванул нарезал круги в северную часть Бона. Прямо у единственного уцелевшего дома возле пролома в городских стенах.
Перед этим он, насколько возможно осторожно расспросил Соланж, где та живет, как выглядит и прочее. И сейчас он почти не сомневался, что сумеет ее узнать. Однако нельзя же было просто так вломиться к одинокой вдове, и сказать: мол, здравствуйте, а вы случайно не ведьма? Или — а налейте-ка, добрая женщина, мне горячего вина, а то я тут замерз бродить и изучать развалины. Вот и ждал парень случая.
И он не заставил себя упрашивать…
Часа через два, когда он уже начал жалеть о своей глупой идее, калитка вдовы приоткрылась и оттуда вышла довольно молодая и очень богато принаряженная женщина. Куда богаче, чем принято было одеваться мещанам, даже в эти времена, когда статуты о пристойном внешнем виде исполнялись не так строго.
В этот момент Арно изучал развалины самого ближнего к пролому дома. Фактически — от него уцелела только кучка золы. Наряд ополченцев, присматривавший за этим местом, время от времени выглядывал из своей башни, но кто-то из них, очевидно, узнал его, поэтому с вопросами бойцы не подходили. Мало ли, вдруг маг поручил своему доверенному слуге выяснить что-то важное на месте недавней трагедии. Ему — виднее…
Женщина не стала ничего изображать, и двинулась напрямую к единственному прохожему.
— Приветствую тебя, уважаемый! — поздоровалась она. — Отчего это я не узнаю такого красавца? Или в город успел прийти новый караван? Так вроде время весенней навигации еще не пришло…
Арно почти не сомневался в том, что перед ним ведьма, однако «не сомневался» и «точно знал» — это разная степень уверенности. Да и очень уж вид ее не вязался с образом злых и истрепанных немолодых теток, что нет-нет, а жгли в Дижоне.
Те или молчали до самого момента, как огонь начинал облизывать их тела, или с самого начала сыпали проклятья, или всю дорогу до эшафота визгливо блажили о своей невиновности. Здесь — все было совсем иначе.
— Нет, добрая женщина. Я уже несколько недель в вашем славном городе, просто маловато гуляю по улицам… — вполне искренне улыбнулся Арно в ответ.
— По-моему не слишком подходящий ты выбрал момент, чтобы все-таки начать свои прогулки. Смотри — ночь уже почти опустилась на наш город…
— Нет. Я не прогуливаюсь! — заверил я Арно. — Мой господин поручил кое-что изучить на этом самом месте. О, а ты живешь прямо здесь⁈ Как же ты уцелела…
Версия о поручении господина пришла ему в голову всего пару минут назад, но показалась очень логичной, и сейчас — словно сама собой соскользнула с языка.
— А кто твой строгий и…любопытный господин? — ловко проигнорировала она вопрос. — И может быть, глупая и одинокая женщина сможет чем-то еще помочь тебе? — кокетливо и даже призывно улыбнулась вдова.
Он и не рассчитывал так легко завязать знакомство, поэтому тут же решил эксплуатировать свою идею с поручением по полной.
— Мой господин — приезжий маг, что бился за город совсем недавно, — с гордостью сообщил он, и тут же изобразил смущение. — Даже не могу представить, чем же ты сможешь помочь мне…
— Не знаю и я, славный воин. Но одно скажу: готова я на многое, и не стану спокойно смотреть, как один из благородных защитников нашего города мерзнет тут в темноте!
Изобразив смущение, Арно решил все же не тянуть и согласился:
— Может быть, немного погреться и…глоток теплого вина? Чтобы я смог выполнить поручение своего господина и не отморозить себе что-нибудь важное…
Последняя пошлость вырвалась уже словно сама собой.
«…Ну не съешь же ты меня за пару минут… А уж если была небрежна, то следы колдовства видеть мне приходилось», — самоуверенно подумал он, и благодарно улыбнулся, пропуская вдову в ее же двор, когда они приблизились к входу. Арно и в самом деле успел насмотреться на магические ингредиенты своего господина, а потому не сомневался, что сможет узнать нужное.
Вдова игру приняла, но жестом изобразила, что первым проходить внутрь все же полагается гостю. Арно с легкостью позволил себя уговорить, шагнул внутрь, и в следующее мгновение рухнул от удара поленом по голове.
— Свяжите его и суньте под сено, мы срочно уезжаем! Надеюсь, стража нас пропустит. Кажется, этот заезжий маг догадался, как именно попадали внутрь наши друзья…
— Так может того… прирезать этого хлыща? — переспросил чей-то хриплый голос.
Вот так — попав в руки врагам и находясь в совершенно беспомощном положении, парень неожиданно понял, что нападение вызвала его глупая придумка. Последнее, что он успел расслышать, прежде чем потерять сознание, были слова вдовы, отданные строгим голосом кому-то явно нижестоящему:
— Давай быстрее, вдруг его станут искать…
Почему именно он остался жив, Арно расслышать уже не мог, погрузившись в липкое и пугающее беспамятство. В следующую минуту чьи-то сильные руки спеленали его, словно младенца, заткнули рот куском ткани, и сунули куда-то в затхлую и колючую темноту.
* В заглавии использована цитата из известной комедии Лопе де Вега (1562–1635) «Собака на сене» (пер. Михаила Лозинского). Разговор Теодоро и Марселы.