Хозяин дубравы. Том 2. Росток

Часть 3 Глава 5

167, декабрь, 4–5

— Чу! — негромко крикнул кто-то.

И Беромир скосился на идущую чуть впереди «пирогу».

Чтобы гребные лодки не отставали приходилось постоянно играться с парусом катамарана. С одним — с передним. Задний даже и не поднимали, иначе слишком сильно вырывались вперед. Так-то хорошо. Но здесь и сейчас им требовалось идти группой.

Добрыня — один и старших, пришедших в набег, указал куда-то на перелесок впереди.

Ведун несколько секунд не мог ничего понять, пока не разобрал едва заметный дымок на горизонте. Натурально тоненькую струйку где-то вдали.

— К берегу! — громко, но не криком произнес он.

Помахал рукой.

А потом уже сам и отвернул, стараясь сквозь засохший камыш проскочить до самой земли. Все же по холодной воде валандаться удовольствия мало. Поэтому его ребята подхватили короткие весла и, дополнительно разгоняя катамаран, стали ими грести максимально интенсивно.

Остальные последовали за ним, также ускорившись…

— Ждут, стало быть? — тихо спросил Добрыня, когда весь сводный отряд уже оказался на берегу. И укрылся. Как сам, так и лодки, втащив их в такую уютную низину, лишь чудом не заболоченную. Сняв заодно еще и мачту катамарана — чтобы не привлекала внимания.

— Кто знает? — пожал плечами Беромир. — Надо в разведку сходить да поглядеть. Есть кто глазастый да способный по такому лесу тихо ходить?

— Тихо ходить дело нехитрое. Но в таком лесу не укрыться, — возразил один из гостей. — Вон, ни листьев, ни травы.

— В лодке есть накидка из некрашенного льна. Родята, принеси.

Он исполнил.

И ведун развернул ее, начал показывать всем желающим.

— Дивный он какой-то. — медленно произнес Добрята. — Зачем сии лохмотья?

— То не лохмотья, а крепеж. Что у нас тут? Сухая трава. Берешь ее местную и маленькими пучками привязываешь. Ежели все по уму сделать — в такой накидке и не приметишь, ежели вон как то бревно лежать. Ну и на том же расстоянии.

— Брешешь! — буркнул один из набежников и тут же получился подзатыльник.

— Не серчай на него, — ответил Добрыня. — Молод еще. Покажи, как ей пользоваться.

И завертелось.

Добрые полчаса Беромир аккуратно формировал натурально икебану из приносимых ему клочков различной травы и листьев.

Закончил.

Накинул на себя этот маскхалат.

Осмотрелся.

И направился к указанному им месту. В сторону от дыма, чтобы не подставляться. А потом плавно сел в сухую траву и… словно растворился.

Раз — и все.

Нету его.

И дело было не в особых качествах маскхалата, а в удобном месте — там сухостой густой имелся и низина.

Весь его отряд напрягся.

Стал вглядываться. Но тщетно. Просто за травой этой ничего не видно оказалось. Сам же Беромир медленно-медленно отполз в сторонку. На карачках. Стараясь выйти из того сектора, где внимание казалось наивысшим.

Осмотрелся.

И пополз дальше, стараясь зайти за спины наблюдателей. Благо, что ветер дул с реки и подобным маневрам вполне благоволил.

Чуть отдышался.

И поинтересовался достаточно громко:

— Меня было видно?

Это оказалось плохой идеей.

Очень.

Беромир едва сумел увернуться от брошенного в него копья. Прямо вот на рефлексах. Да и остальные струхнули.

— Какая затейливая одежка… — покачал Добрыня, немало побледневший от такой шутки. — прямо чародейская.

— А еще такая есть? — его родич.

— Увы, — развел руками Беромир. — Только одна. Больше не делал. Да и эту по совету Велеса изготовил, но так и не опробовал. Сам-то по дикому лесу хожу плохо и шумно. Вот. Потому и говорю, что нужен кто глазастый и умелый из способных к тихо перемещению по лесу.

Один из его учеников сразу и вызвался.

Первым.

Шагнув вперед решительно так и вдохновленно.

Беромир и сам бы отправился в разведку. Не то, чтобы он не мог. За эти полтора года уже освоился мало-мало. Да и маскхалатом умел пользоваться намного лучше местных. Но самому рисковать в текущей ситуации не хотелось. Мало ли? Да и командир он. Не по статусу ему в разведку ходить. Дело почетное, но все же не для его положения. Он как знамя должен находиться при бойцах своих.

Парень тот ушел.

Ведун же организовал дозор из часовых и остальным дал возможность вздремнуть. Разрешив взять шкуры, каковые они везли в лодках. Вода-то холодная, пусть и без льда. Приходилось и под задницу подкладывать, и, порой, укрываться. Да и ночи с легкими заморозками шли. Ну и сам решил немного поспать. Мало ли как там дальше сложится?..

Они уже спустились по реке Сож и вышли в Днепр. Начав осторожно спускаться по нему. Но удалились от слияния недалеко.

Здесь уже леса выглядели не так густо и постоянно попадались полянку с полями. Населения же сильно больше не стало. Не оправились еще славяне от кризиса I века. Слишком сильно за глотку их держали сарматы, выгребая все ресурсы, которые могли. Впрочем, тот дымок вряд ли имел какую-то связь с поселением — слишком далеко от реки…

Часа через два вернулся разведчик.

— Там есть кто-то… на деревьях сидят. Я считать не умею, но их было… — он чуть подумал и показал три пальца и полную вторую ладонь.

— Не перепутал?

— Да я пальцы загибал, когда примечал. Вот без этих и получилось — почти вся рука.

— К ним ближе не подойти?

— Деревья раскидистые и сидят высоко. Трава же лежит. Я даже соваться не стал — сразу приметят.

— Ты запомнил, где их видел?

— А то. — произнес разведчик и начал описывать позицию каждого. Он умудрился запомнить композицию, из-за чего его сведения получались скорее художественными, чем прикладными. Видно, добрый сказитель в нем пропадал, али художник.

— Что еще там видел? Что там за этими деревьями? — поинтересовался Беромир, когда, наконец, эта бесполезная пурга завершилась. Но за нее его винить не следовало — ведь никто не говорил ему как надо делать, вот и действовал он по наитию.

— Разлив там заболоченный. Видно, из-за этого лес и не растет. Пройти его можно только по неширокой сухой полосе у реки. Там-то трава сухая и лежит. Не укрыться.

— А дальше от реки?

— Болотина эта далеко идет на восход. Извиваясь и уходя за изгиб перелеска. Дымок тянется откуда-то из-за дальнего перелеска, того, что за этим разливом. Там-то люди на деревьях и сидят.

Беромир кивнул.

Чуть подумал и уточнил деталь:

— А люди те, что на деревьях сидели, они где? У берега кучкой или ровно размазаны по всему перелеску?

— Вот столько, — показал он открытую пятерню, — поближе к воде. Остальные там дальше, но реденько.

— А месяц молодой, — непонятно зачем задрав голову к небу, констатировал Беромир. И, чуть помедлив, добавил. — Пасмурно еще.

— Ночью будет такая тьма, что хоть глаз выколи, — подтвердил его подозрения Добрыня.

— Славно… славно… — покивал ведун.

Все уставились на него.

Молча.

Ожидая его вердикт.

— Они вас ждут. Здесь нет сомнений.

— А почему нас?

— А кого еще? — фыркнул Беромир. — Вон — аж восемь человек посадили тайком глядеть. Ради кого еще так стараться станут? Вы ведь должны возвращаться от меня, прихватив и железо, и соли, и прочего. Тут скорее вопрос — кто именно это. Неужели сами роксоланы?

— Далеко. Я не разглядел. — покачал головой разведчик.

— Слушайте, а почему они именно тут встали? — спросил Беромир, поворачиваясь к Добрыне.

— Так чуть дальше по этой стороне сухой песчаный берег и еще один перелесок. Маленький. Но ни с воды, ни от перелеска разглядеть то место, откуда дымок идет.

— Шел. — перебил его один из учеников. — Прекратился он уже.

— Ну вот. Шел. — кивнул Добрыня. — Дальше же по нашей стороне болотины сырые с отдаленным лесом. Не пристать. Нужно искать притоки, поднимаясь по ним, но и там все неладно. Сырые они больно у слияния. Надо сильно дальше спускаться, чтобы встать добро или сильно выше. Здесь-то сам видел — открытая земля, все сырое и лес далеко. Как этот пятачок-то нашли — удивительно. Мы же, почитай, на болотине отдыхаем.

— А на той стороне, что? Отчего не пристать?

— Крутой берег больно. Так-то вылезти можно — вон — невысоко, но лодки не вытащишь добро. Нужно искать промоины, но они редко встречаются.

— Так, стало быть, у того дальнего перелеска все и останавливаются?

— Да. И ромейские купцы, и прочие. Ежели с Припяти кто плывет — тоже. Ну и удобно. Несколько землянок есть. Кто-то поставил, оставляя хворых. Навесы. Люди потихоньку обустраивают и обживают то место.

— Ладно, понял. — ответил Беромир.

И раздал всем пеммикан, чтобы подкрепиться.

Его заготовку ведун пытался проводить еще в прошлом году. Но тогда особо и не вышло из-за нехватки времени и сил, поэтому он плюнул и ограничился просто сушеным мясом. А этим летом дела пошли куда лучше — столько рабочих рук! Вот он и припомнил, что надобно иметь хотя бы на несколько дней такого припаса. Мало ли? В жизни разные ситуации случаются.

Ничего хитрого этот самый пеммикан собой не представлял. Высушенное до каменного состояния мясо разбивалось молотком и перетиралась в муку. Потом смешивалось с жиром с небольшим его перевесом. Ну и добавки по вкусу. В данной ситуации ими стали сушеная клюква да соль.

Костер разводить не решились.

Так-то он знал, как сделать, чтобы дыма не шло. Но при сборке дров слишком высока была вероятность выдать себя. Поэтому и не стали. Ограничились пеммиканом.

Очень не хватало термосов с каким-нибудь горячим отваром, но, увы. Приходилось обходиться чем есть. И ждать. Отдыхая под шкурами. Под присмотром регулярно сменяющегося караула. Солнце наблюдалось, хоть и плохо. Что позволяло на него и ориентироваться — на высоту. На палец опустилась — следующая смена часовых. И так далее…

С наступлением сумерек пошел редкий снег.

Отчего все проснулись — даже будить особо не пришлось. Было очень неприятно, когда он за шиворот попадал. Оттого даже те, кто крепко заснул, пробуждались.

— Как пойдем? — спросил Добрыня, растирая лицо руками.

— Вдоль реки нельзя. Если они там никого не оставили — не поверю.

— А зачем? Ночью по реке люди не плавают.

— Точно?

— Точно. Ты-то, может, и пошел бы на своей — под парусом, а люди так на веслах за день умаяться, что спят без задних ног. Да и страшно. Ты глянь. Вишь, какая вода черная.

— Да что там страшного? Просто владения Велеса. — пожал плечами Беромир. — Впрочем, спорить не стану. Значит, ты мыслишь — сняли тех людей?

— Без всякого сомнения.

Спустя полчаса весь отряд уже сидел на краю первого перелеска и вглядывался в даль. Но ничего, сколько ни силились, разглядеть или услышать не могли.

Ведун отправил вперед того парня, что днем сюда уже бегал на разведку. В маскхалате. Чтобы метнулся и осмотрел то место, где видел наблюдателей у реки.

Часа его не было.

Уже и переживать стали, когда он окликнул их из темноты.

— Что там?

— Я дальше прошел. У костров сидят — греются. Лошади. Их много. Надо против ветра заходить — а то учуют и шум поднимут. И это сними, — указал он на плащ Беромира из медвежьей шкуры. — Ты, видать, принюхался. А я как вас искал по темноте, натурально обгадился, когда учуял запах медведя. От нее ведь до сих пор им несет.

Так ведун и поступил.

И даже больше.

У него с собой, кроме маскхалата имелись и туески со свежим жиром. Он его прихватил на случай, если станет вдруг холодно. Чтобы не обморозиться и вообще… неясно ведь, чего ожидать от похода.

Вот и пригодились — намазались все. И воняли словно зайцы, косули и прочие травоядные.

Ночь тем временем шла своим чередом.

Спасало ситуацию только то, что в декабре темнота длится долго… очень долго. Иначе бы, пока они возились, наступило утро. Если бы на дело они пошли в июне там или июле.

Подошли они, значит, ко второму перелеску. И начали медленно пробираться по нему…

Беромир проклял все.

Да, не слон в посудной лавке. Но такой большой отряд все же слишком шумел. Спасало лишь то, что ветер, который дул от реки, сносил звуки в сторону от вражеского лагеря и гасил их немного. Принося заодно и свою толику белого шума — на реке шла небольшая волна, методично бьющаяся о берег, да и сухой камыш шелестел и шуршал довольно громко.

И вот — опушка.

Наконец.

А совсем недалеко от нее — шагав в двадцати — костры. Их они приметили загодя. Тут и пованивало дымом, и отблески проступали. А там, у огня — роксоланы. До полусотни — не меньше. Сидели такие поближе к кострам и кутались в шерстяные плащи. И тихо, степенно болтали о чем-то своем.

Лошади их время от времени всхрапывали и ворочали головами. Видимо — учуяли гостей. Но не могли понять — кто к ним пожаловал. Через костер не разглядишь, запах же доносился странный. Так-то всю гамму ароматов они вполне улавливали. Только понять не могли, с чем столкнулись. Поэтому да — дергались, но не сильно, ибо никакой явной опасности эти запахи не несли.

— Копье и пилум прислоните куда-нибудь, но, чтобы были под рукой. Щит тоже рядом поставьте. Дротики снимите и поставьте перед собой, — тихо произнес Беромир.

И остальные, как условились загодя, так и поступили…

Его ученики, разумеется. Вчерашним набежникам он дротики или что-то аналогичное давать не стал. Незачем. Владеть-то ими они не умеют. Вот и сидели сейчас чуть в стороне, ожидая молча.

— Дротик кладь, — прошептал ведун.

Его слова передали по цепочке.

Он выждал.

Минуты две, не меньше. Чтобы до каждого точно дошло и он выполнил все.

— Бей! — рявкнул он.

И сам метнул дротик с железным утяжелением в хорошо наблюдаемого им сармата. Свет костра сыграл им плохую службу.

Остальные почти сразу повторили.

И по новой.

Только уже громко и быстро. Чего скрываться-то?

— Кладь! Бей! Кладь! Бей!..

Беромир не спешил вылезать вперед.

Зачем?

Он старался реализовать преимущество своего отряда. Минуты две прошло, не больше. А по десятку дротиков уже ушло, и колчаны опустели.

И только после этого он скомандовал готовиться к натиску. Но и тут мысля в случае чего пилумами угостить недругов. Их-то его ученики и взяли на изготовку, выходя из леса. А следом и остальные. Но это уже не имело смысла.

Кто мог из неприятелей — сбежал.

Как кони, так и люди. Кони-то, как кровь почуяли, первыми и побежали. Так что у костров остались лишь раненые и убитые. Ну и довольно много трофеев…