Хранитель Рун

Глава 1

Двадцать лет спустя.

– С днем рождения!

Мультяшный ёжик с букетом ромашек возник в воздухе перед моим лицом, застенчиво улыбаясь.

Прежде чем я успел сонно проморгаться, букет выстрелил салютом, цветки сложились в сердечко, и, посверкав огнями, растаяли в воздухе.

– Очень мило, – пробурчал я, подавляя зевок.

С плавным жужжанием к кровати подрулил «зарядник» – полупрозрачный столик, напичканный аккумуляторами и электроникой.

Полностью заряженный корсет переливался сытым зеленоватым цветом. Обернуть его вокруг пояса всегда требовало с утра некоторых усилий. Имплант под кожей едва слышно щелкнул, подключаясь к внешнему датчику и позвонки привычно кольнуло щекочущим разрядом.

По спине начало разливаться горячее тепло возвращая чувствительность ногам. Непроизвольно дернулись ступни – двигательный контроль тоже начинал восстанавливаться.

Теперь пришла очередь пластикового стакана, наполненного опалесцирующей электролитной смесью. На вкус содержимое было солоноватым, с нотками мяты, которую за многие годы я начал тихо ненавидеть. После половины стакана нужно было проглотить две ярко-оранжевые капсулы с аминокислотами, что обычно давалось с трудом, поскольку ломать их категорически воспрещалось, а глотательный рефлекс с утра работал плохо. Сегодня мне удалось справиться с ними без особых усилий; допив остатки электролита, я поднялся с кровати – мышцы включились в работу и подчинялись сигналам мозга.

– Доброе утро, Ежи!

Алиса расположилась в массажном кресле, подобрав ноги под себя. Из-под короткого платья вызывающе сверкали идеальные коленки. – Поздравляю с достижением возраста социального совершеннолетия!

– Спасибо. – Я сделал пробный шаг, проверяя координацию и равновесие.

– Завтрак будет готов через пять минут! – сообщила Алиса, хотя я и так это прекрасно знал. – Уровень дорожного трафика – четыре балла. Расчетное время маршрута дом – «InjerixCare» – двадцать четыре минуты.

– Угу. – Я направился в ванную, игнорируя дальнейшие предложения ознакомиться с поступившей корреспонденцией, просмотра ленты новостей и уведомлений.

– Ежи, ты забыл браслет! – раздалось мне вслед.

Вообще-то, я оставил его специально.

– Мне двадцать один год! – откликнулся я вслух.

– Ежи, достижение возраста совершеннолетия, при твоем заболевании, не отменяет необходимости ежедневного физического мониторинга! – безапелляционно возразила Алиса. – Утренний статус-чек является строго обязательным!

Пришлось, скрепя сердце, вернуться и надеть на запястье электронный браслет из черного пластика. Матовая поверхность индикатора загорелась синим – жидкокристаллический рецептор считывал сигналы с вшитого в запястье чипа.

Алиса замерла, анализируя информацию.

– Пульс семьдесят пять, артериальное давление сто двадцать на семьдесят, уровень глюкозы – три и восемь миллимоль на литр… – забубнила она негромко.

Подавив раздражение, я вернулся в ванную.

Похоже, мои надежды не оправдались, и избавиться от параноидального режима контроля виртуального опекуна мне не удастся, даже будучи социально совершеннолетним. Еще одно разочарование в день рождения.

Я вообще не люблю этот день. Сколько себя помню – он приносил одни лишь разочарования.

Начиная с самых ранних воспоминаний, в интернате, где именинникам полагалось хоровое поздравление от воспитанников, после утренней линейки, а в качестве подарка – неизменный торт-суфле. С тех пор я терпеть не могу суфле.

Позже, уже в старших классах, мои сверстники могли воспользоваться правом на посещение развлекательных центров, проводя свои дни рождения в луна-парках, гипермоллах, и даже (если удавалось улизнуть от воспитателей) клубах. Меня же, из-за «соматических проблем» могли выпустить разве на прогулку по интернатскому скверу, и то под строгим надзором педагогов.

Когда мне исполнилось восемнадцать, государство выделило квартиру, однако, вожделенной свободы я так и не ощутил – просто вместо живых интернатских воспитателей меня стали контролировать воспитатели электронные. Виртуальный помощник «Алиса» – бюджетная модель одной из самых старых линеек, усовершенствованного типа. Встроенный модуль включал в себя обязательный контроль режима дня, питания, мониторинг соматических параметров, психического статуса и ряд других опций.

Отчеты о приеме лекарств, физической активности, регулярности исполнения предписаний – ежедневно отправлялись в центр социального надзора за людьми с ограниченными возможностями. Помимо медицинского контроля, это означало также и контроль социальный – здоровый образ жизни, исключение вредных привычек, соблюдение предписаний инспектуры.

С одной стороны, это – обоснованная мера, ведь в лечение каждого пациента с тяжелой формой спинально-мышечной атрофии государство вкладывает огромные деньги. Один корсет стоит шестизначную сумму. С другой, иногда осознание того факта, что твое здоровье – словно кредит, который тебе предстоит выплачивать всю оставшуюся жизнь, делает эту самую жизнь практически невыносимой.

Нет, я не жалуюсь, конечно – видел ребят, у которых все было гораздо хуже, чья жизнь вообще проходила в виртэкране с мыслеуправляемым интерфейсом. Просто объясняю, почему не очень-то люблю отмечать дни рождения.

Зубная щетка, мягко вибрируя, массировала десны.

– Ежи, на верхнем левом премоляре выявлена начальная эрозия, – сообщила Алиса. – Я записываю тебя к стоматологу на среду, во вторую половину дня. Тебе также следует поторопиться, до выхода из дома, согласно графику, остается шестнадцать минут.

Выйдя из дома, я сел в дожидавшийся меня серебристый электромобиль. Активировал панель управления прикосновением руки, и, скрестив пальцы, попробовал перевести в ручной режим.

Фигушки.

«Запрос на перевод управления в ручной режим не может быть выполнен. Причина – недостаточный уровень прав. Ссылка: «положение об управлении транспортными средствами лицами с ограниченной дееспособностью, параграф 5, п.3, п/п1»

Еще одна надежда рухнула – разрешение на самостоятельное вождение, на которое я рассчитывал еще в восемнадцать, теперь откладывалось и вовсе на неопределенный срок. Можно, конечно, подать апелляцию, но это означает повторное прохождение целого круга комиссий, сбор справок, и последующее рассмотрение, которое может занять месяцы. Да и результат, судя по тому, что социальная инспекция заблокировала доступ, будет таким же.

Значит, кататься мне по-прежнему можно только на автопилоте, по согласованным маршрутам, коих, собственно, было немного. «Дом – работа» – один из них.

Подтвердив маршрут, я откинулся на спинку кресла и надвинул на глаза виртуальные очки.

Раздраженно смахнул мигающую поздравительную надпись, уставился в меню выбора программ. Что у нас сегодня? О, премиальные пробные версии в качестве подарка. Ну, все лучше, чем набившие оскомину стандартные пакеты «Столицы мира», «Восход солнца» и «Дождливый день».

Выбираю «Сафари», активирую, подтверждаю уведомления о возможных побочных эффектах – и за окном расстилается африканская саванна. Бескрайняя желто-зеленая степь, с редкими кустарниками и деревьями. В безоблачном голубом небе парит не то гриф, не то стервятник. Вдалеке пасутся жирафы, с другой стороны видно стадо антилоп, преследуемое львом.

Электрокар (он теперь выглядел как джип с открытым верхом) притормозил, пропуская неторопливо шествующих слонов – видимо, встал на светофоре.

За разглядыванием африканской живности дорога пролетела незаметно. Конечный пункт назначения в виртуальной реальности соответствовал кемпингу, по достижении которого картинка пропала, сменившись приглашением приобрести полный пакет с расширенной версией, включающей редкие виды животных, максимальное приближение и 5D эффект.

«InjerixCare», крупнейшая страховая компания, специализирующаяся в области биомедицинских технологий, располагалась в двадцатичетырехэтажном здании бизнес-центра, занимая шесть верхних этажей.

Департамент обработки обращений клиентов, в котором работал я, в соответствии с установленной иерархией, располагался на самом нижнем из них. Плексигласовые двери бесшумно распахнулись, пропуская меня в «опен-спейс-рум», как официально принято называть на корпоративном языке небольшую комнатушку, разделенную прозрачными перегородками.

Алекс, мужеподобного вида тетка с бульдожьей челюстью, встретила меня неодобрительным взглядом. Будучи начальником отдела, она обычно приходила в офис задолго до начала рабочего дня, и считала опоздавшими всех, кто появлялся позже. Правда, учитывая, что весь наш коллектив состоял из трех человек, ей поневоле приходилось с этим мириться – мне, как сотруднику-инвалиду, и, фактически, единственному работнику, делать замечания она не могла. Что касалось древнего Спиридона Трофимовича, то его присутствие в офисе носило чисто номинальный характер – своего рода, памятник эпохи.

Официально, он занимал должность эксперта, однако, большая часть кейсов рассматривалась по утвержденному алгоритму правил страхования, а для серьезных случаев существовал юридический департамент, располагавшийся двумя этажами выше, так что большую часть времени Трофимыч проводил за решением японских кроссвордов и судоку, да чтением книг на старомодном FB2-ридере.

Одно время Алекс пыталась убрать деда, но сверху ей дали понять, что заслуженный ветеран компании имеет право на свою скромную синекуру, и ей пришлось оставить его в покое, довольствуясь мелкими поручениями, вроде регистрации обращений и ведения каталогов.

– Ежи! – обрадовался заскучавший в обществе Алексы словоохотливый Трофимыч. – Именинник наш!

Я вздохнул про себя. Ну, конечно. Корпоративная рассылка, официальная открытка от руководства и мотивирующий стикер.

– Совсем взрослый теперь, а? – не унимался дед, многозначительно подмигивая.

– Да, взрослее некуда, – вяло отшутился я, кивая в ответ на сдержанно-кислое «Поздравляю!» Алексы.

– Эх, где мои двадцать лет! – мечтательно посетовал Трофимыч, явно настроенный поностальгировать на эту тему. – В наше время все по-другому было! Тогда и совершеннолетие не в двадцать один, а в восемнадцать лет считалось – взрослели быстро! А отмечали как! Не в этих ваших виртуальных клубах – живьем встречались, и гудели будь здоров! Уши, помню, драли, именинникам – был такой обычай…

– И хорошо, что был! – вмешалась Алекс. – Ежи, я отправила тебе список кейсов с отказами – нужно отправить ответы по всем сегодня, желательно до обеда. Успеешь?

– Да, должен, – кивнул я, прокручивая строки номеров. Около двух десятков – в принципе, как раз уложиться в срок.

«InjerixCare», будучи дочерней компанией «InjerixBio» – мирового производителя нейроимплантов и биочипов, занималась страхованием рисков, связанных с биотехнологиями и здоровьем.

Учитывая масштабы потребления продукции и сведенные, со временем, к минимуму, побочные эффекты, финансовый оборот компании лишь немногим уступал обороту от самой торговли.

Тема нейрофизиологии и биоинженеринга, отчасти, по понятным причинам, в свое время увлекла меня еще в старших классах интернатской школы, преподавательский состав которой по праву считался одним из лучших – деньги меценатов это позволяли.

Наш учитель биологии проникся ко мне особой симпатией, и с удовольствием помогал мне готовиться к поступлению в медицинский университет, однако в отделе абитуриентов меня ждало разочарование – заключение медицинской комиссии было неудовлетворительным, и мне посоветовали попробовать себя в науке, т. е. – подать документы на биологический факультет одного из ведущих ВУЗов, конкурс в которых последние десять лет держался стабильно не ниже двухсот пятидесяти человек на место. Попасть туда без связей, или больших денег было попросту нереально, даже учитывая мои льготы, как инвалида.

Опять-таки, по совету школьного биолога, я решил попробовать обходной путь, устроившись на работу в одну из компаний холдинга «Injerix», где, при определенной доли везения и заинтересованности компании, можно было в перспективе получить грант на обучение по профильной специальности с гарантированным дальнейшим трудоустройством.

Социальная инспекция долго обрабатывала мой запрос, пока, наконец, не нашла вакантную должность оператора в департаменте клиентского сервиса «InjerixCare». Понятное дело, к науке эта позиция относилась примерно в той же степени, что позиция уборщика, однако, это была хотя бы призрачная возможность.

Я вздохнул, и пробежался по списку, присланному Алекс.

Так, что тут у нас?

Жалоба от «франка» (так мы между собой называем владельцев имплантов) на недостаточно яркую цветовую гамму и ограниченные поля зрения, после установки зрительного биопротеза в затылочные доли (пометка Алекс – «см. технические характеристики импланта») – тут все стандартно, бюджетная модель, устанавливаемая по ОМС, случай не страховой.

«Чипер» (владелец электронного чипа), претензия с требованием возмещения ущерба – сбой работы виртуального управления системами дополненной реальности, с поломкой чипа и отеком запястья (помарка Алекс: «ответить стандартным уведомлением, кейс направить безопасникам – скорее всего попытка несанкц. доступа»).

Да, непонятно на что парень рассчитывает: краш чипа – это по любому, либо паленый контрафакт, либо попытка взлома виртуального доступа к защищенным системам, вроде банкоматов, или ВИП-зон. Вычисляется на раз, но некоторых все-равно не останавливает.

О, а это уже интересней – досудебная претензия. Женщина, импланты груди (размер Unix, регулируемый), чип управления виртуальным помощником, модель «Артур Home Edition Pro» – утверждает, что в процессе, хм, эксплуатации модели, обнаружила у себя признаки беременности, которые подтвердились при медицинском обследовании. Затребованный объем возмещения морального ущерба – один миллион кредитов. Сумма, подлежащая взысканию через суд в случае отказа – десять миллионов.

Однако, аппетиты у дамочки немалые. Приписка Алекс: «стандартный ответ по форме 01. Комм. юр. отдела: рекомендовать клиентке обращение в органы п/порядка с заявлением о факте сексуального насилия»). С юмором ребята…

Постепенно, я погрузился работу и почти отвлекся от одолевавшей меня хандры, так что время до обеда пролетело незаметно.

Уже перед самым перерывом пришло еще одно корпоративное уведомление – приглашение в отдел кадров.

Я насторожился – персонал моего уровня в кадры, практически, не вызывают никогда – все вопросы решаются через начальников отделов. Какова должна быть причина персонального вызова работника низшего звена – я не мог представить даже приблизительно. Судя по выражению лица Алекс – она тоже.

Уже в холле, в ожидании лифта, меня вдруг кольнуло сумасшедшей, захватывающей дух мыслью – что, если это – пересмотр моего статуса и перспектива повышения?! Конечно, мысль была слишком хороша, чтобы быть правдой, но на какой-то короткий миг, я безумно хотел в неё поверить. Пусть даже не повышение – хотя бы перевод в отдел, имеющий хотя бы косвенное отношение к науке, где у меня будет шанс проявить себя. Разве не это было главной целью моего обращения в социальную инспекцию? Так почему бы сейчас, в день долбанного совершеннолетия, им не пойти навстречу мне хотя бы в этом!

Словом, мне удалось почти убедить себя в том, что меня ждут хорошие новости. Разумеется, я глубоко заблуждался.