Игра не для слабых: Дорога на юг

Глава 1 «Парус на горизонте»

— Вот это уже совсем другое дело! — обрадованно сказал Байран, снимая с поля фигурку моего лучника и заменяя его фишкой коня, — Тут ты, парень, конечно, дал маху. Ктож ставит лучников в первый ряд под атаку кавалерии.

— Ну, — хмыкнул я, — Иногда они всё-таки успевают выстрелить и отойти за спины пехоты.

— Только не в этой игре, — возразил барон, передавая мне кости, — Лучник бьёт на такое же количество клеток, какое может за один ход проскакать конь. Вот только для этого стрелку надо уже стоять на месте. Так что лучше дождись, пока кавалерия схватится с твоей пехотой и пробивай её лучниками со второго ряда.

— Как раз этим и собирался заняться, — ухмыльнулся я, бросая кости. Барон, конечно, сумел забрать лучника, вот только теперь его кавалерист оказался в прямом боевом контакте с моим пехотинцем. Кости гулко ударили о дно небольшой деревянной коробочки. Я на мгновение прикрыл глаза, сделав вид, будто что-то в них попало, протянул магический щуп и чуть подтолкнул их в нужном направлении. Выпало восемь.

— От зараза, — барон не сдержался и хлопнул себя по коленке, глядя на то, как его кавалерист выбывает с поля и заменяется моим пехотинцем, — Да чтож мне так не везёт то сегодня, — немного помолчал, окидывая поле «сражения» задумчивым взглядом, и, наконец, подвёл итог, — Тоже хороший урок на будущее. Какой бы продуманной ни была твоя стратегия, иногда простая удача, повернувшаяся лицом к сопернику, может решить исход боя.

Барон, как обычно, драматизировал. Да, конечно его атака провалилась, как и провалилась попытка закончить партию в несколько ходов, но его армия все ещё доминировала на поле боя, да и призывать подкреплений он мог вдвое больше моего. Но тут уже я сам тупанул. Попробовал в начале схватки закончить дело одним мощным кавалерийским наскоком, вложив десять монет призыва доступных на старте игры, в пять конных воинов. Вложил и разбил их об оборону Байрана, которую тот выстроил из пехотинцев и лучников. Барон же не спешил. И был вынужден срочно тратить все последующие жетоны подкреплений на то, чтобы нанять своему командиру хоть какую-то охрану, в то время как барон за эти же монетки повышал его с сержанта до генерала. А повысив, пошёл в атаку, потихоньку сдвигая линию фронта к моей позиции.

Барон передвинул очередного пехотинца, закрывая брешь в своём строю и вновь передал мне ход.

— Слушай, вот всё в толк взять не могу, а чего это тебя вообще дёрнуло нам помогать? — задал я давно вертевшийся на языке вопрос, попутно размышляя, призвать ли мне ещё двоих пехотинцев или лучше потратить свободные монетки на то, чтоб повысить своего командира хотя-бы до капитана.

— А обязательно должна быть причина? — удивлённо посмотрел на меня барон.

— Ну, обычно всё-таки у любых поступков есть какая-то причина, — пожал плечами я, выставляя на гексы рядом с моим сержантом фигурки двух новых пехотинцев, — Особенно когда ты рискуешь своими людьми ввязываясь в чужой конфликт.

— Ох и любите, вы, молодёжь всё излишне усложнять, — улыбнулся Байрон, выводя на фланг своего наступления ещё одного кавалериста, — Ну если так хочешь, будет тебе причина. Вы мне понравились. Эти, как выразился Гайер, белорясники совсем не понравились. По моему помочь друзьям и подгадить недругам — вполне себе и причина и повод.

— А не любишь ты их из-за того… — начал было я передвигая одного из свеженанятых пехотинцев поближе к своему переднему краю и передавая ход Байрану.

— Из-за того, что они сраные лицемеры, — хмыкнул барон, передвигая фишку кавалериста вплотную к моему строю и бросая кости. Выпало двенадцать. Ещё один пехотинец отправился отдыхать, а конный воин занял его место, — Постоянно трещат про свою добродетель, а как появляется возможность где-то что-то урвать, так несутся туда сломя головы. Рассуждают про служение богам, а на деле только тем и заняты, что дерутся за власть промеж собой. Да ещё их эти слова, мол перед богами все равны, — Байран начинал понемногу распаляться, — Как может быть равен тот, кто вершит судьбы мира, и какой-нибудь кмет-пропойца, который родился посреди свиного дерьма, да так в нём же и умер, с бутылкой в обнимку.

Я не стал ему возражать, и пытаться растолковать, что тут совсем не то имелось ввиду. Что кмет, имей он по праву рождения хоть какие-то права и возможность получить даже самое простенькое образование — тоже мог бы стать совсем неплохим человеком и приносить пользу обществу. Боюсь, к идеям социального равенства, и уж тем более к созданию некоего подобия социализма этот мир ещё не был готов в принципе. Поэтому я просто немного помолчал, а затем бросил кости и забрал второго кавалериста, оставив однако отряд лучников на месте. Единственный боец, который не перемещался на гекс убитого противника, если побеждал в схватке.

— А ещё они людей мордуют, — добавил я, передавая барону кости.

— Вот это ты тоже верно заметил, — кивнул он, — Вы им сколько добра сделали, а они вон с вами как обошлись. А те же травники, например. Ну даже если они где-то там чуть-чуть поколдовывают — ну так это ведь для того, чтоб человеку жизнь спасти, тогда как эти засранцы только и могут молиться, препоручая судьбу несчастного богам. Уж поверь мне, я на это дерьмо насмотрелся во времена войны с Мархией. Когда полсотни солдат умирало от ран из-за того, что эти мудозвоны попросту сожгли местного знахаря. А ежели б у меня допустим сын открыл в себе такой же дар, так мне его бы тоже надо было этим говнюкам отдать, так что-ли? — барон передвинул фишку лучника вплотную к линии из своих пехотинцев. Следующим ходом он мог проделать в моём строе очередную брешь, не рискуя при этом своими войсками. И судя по тому, что рядом ошивался очередной конник, именно это он и собирался провернуть.

— Так что видишь, Генри, причин у меня было более чем достаточно, чтобы им насолить. А кроме того, — он ухмыльнулся, глядя, как я бросаю кости, пытаясь лучником достать одного из его пехотинцев, — Я так не веселился ещё со времён войны с Мархией или с тех пор, как мы с маркизом Де-Мордри гоняли по Вестмирским лесам шайку Старого Авена. Знатную тогда банду себе сколотил этот засранец. Пришлось аж три сотни солдат в бой послать, чтоб выкурить этого говнюка из укрытия.

Выпало пять. На этот раз удача от меня отвернулась, а «подправлять» результат я не стал. В конце концов если повторять этот трюк слишком часто, то партия для меня может превратиться в некое подобие пыточной. Да и кроме того, если лучник мажет, то не снимается с поля, как проигравший, так как не получает ответного урона. Единственная такая фигура из всего, представленного в игре ряда.

— Кстати о твоём сыне, — заметил я, — Вообще-то как мне рассказывали наши гости, все рождённые в этом мире имеют дар к магии. Просто у большинства он не раскрыт. Так, что если ты действительно хочешь ему такой судьбы, то можешь поговорить с ними. Может кто-то и возьмётся за его обучение. Тем более, что им сейчас отчаянно не хватает новых людей.

— Серьёзно, — задумчиво протянул барон, — Вообще, это не самая скверная мысль. Он же у меня по счёту четвёртый. Мне его и приткнуть то толком некуда. Думал вот, в столице определю к кому-нибудь на службу, да вишь какая оказия приключилась. Оказался негодным к этому. Слишком глупый и в то же время задиристый. Может действительно эти твои чародеи смогут научить его уму-разуму. Да и иметь в семье такого мастера было бы очень полезно. Это ж и от хворей он может лечить, и роды удачно разрешать, — Байран почесал бороду, — Только вот храмовники эти… Надеюсь всё-же не доберутся до юга.

— О, им сейчас будет совсем не до этого, — хмыкнул я, — Силы белорясников в столице знатно потрепало. Все эти нападения на город, пропавшая экспедиция, разгром тюрьмы. А кроме того они подняли против себя всех местных бандитов и рассорились с единственным человеком, который мог предоставить им новую армию. Так что… Не думаю, что они оправятся в скором времени. Скорее устроят грызню меж собой.

Внезапно за моей спиной скрипнула дверь, заставив меня вздрогнуть и втянуть голову в плечи. После заключения у храмовников, я всегда так реагировал на скрип несмазанных петель. Тело запомнило, что сразу за ним следует избиение, мешок на голову, ослепляюще-яркий свет пыточной камеры. Запомнило и непроизвольно нервно дёргалось, готовясь защищать от града ударов самые чувствительные места.

На палубе показалась бледная, как смерть, Айлин. Вышла и осторожно, держась за стеночку кормового квартердека, побрела к краю верхней палубы.

— Прошу меня извинить, — я встал из-за нашего импровизированного стола, сооруженного из перевёрнутой бочки и направился к ней. Подошёл, аккуратно приобнял и помог побыстрее добраться до перил. Одной рукой придержал волосы, чтоб не мешались, второй — плечи, на случай если у неё закружится голова. Один раз девушка так уже чуть было не выпала за борт, когда пошла заниматься этим самостоятельно. Потеряла сознание. На счастье рядом рыбачил Тур. Здоровяк успел схватить её за шкирку и втащить обратно на борт, а Вернон потом привёл в сознание.

— О, а вот и подкормка пошла, — пробасил Тур, посмотрев чем именно мы тут занимаемся. Здоровяк проводил почти всё свободное время на корме с удочкой в руках. Зато, благодаря его стараниям у нас в меню частенько появлялась весьма неплохая морская рыба.

— Да… Да иди ты… — с трудом выдавила из себя Айлин, вытирая рот тыльной стороной ладони. Ей сейчас было совсем не до шуточек. Девушку мутило и рвало вот уже несколько дней, с самого нашего отплытия. Та магия, которую она сотворила в крепости, дала очень мощный откат. А морская качка лишь подлила масла в огонь.

Мы неторопливо двинулись назад, обратно к нашей каюте. Ну как, каюте. Каморке два на три метра, с двумя боковыми койками, одной тумбочкой-столом между ними и небольшим окошком, которое можно было открывать, когда на море был штиль. Впрочем, в условиях корабля, вряд-ли мы могли рассчитывать на что-то большее. Спасибо, хоть не заставили спать вместе с матросами в гамаках на нижней палубе. Там бы и мне поплохело.

— Так, давай осторожно, — я помог девушке лечь на кровать, снял с неё дублет, оставив лишь тонкую льняную рубашку и накрыл одеялом из тёплой овечьей шерсти. Айлин била мелкая дрожь. Лихорадка стала ещё одним из её постоянных спутников. Я немного посидел с ней рядом, на краешке кровати. Затем встал и сказал.

— Пойду попытаюсь развести кока на что-нибудь съестное.

— Не… Не нужно… — стуча зубами сказала Айлин, — Всё равно не… Лезет…

— Нужно, — безапелляционно отрезал я, — Не хватало ещё, чтоб после всего, через что мы прошли, ты умерла от голода и обезвоживания.

— Оно же всё равно… Отправится за борт… — слабо улыбнулась девушка.

— Что-то отправится, что-то усвоится, — пожал плечами я, — Но хрен я тебе дам спокойно помереть. Если надо будет — буду с ложечки сидеть кормить. Поняла?

— Угу…

— Всё. Не вставай. Скоро буду.

Кок, конечно, начал ворчать, когда я ввалился к нему на кампус и потребовал ещё одну порцию обеда. Повар, вытирая тряпкой вспотевшую лысину, конечно тут же принялся ворчать, мол всем всё выдается поровну, и вообще твоя девка только продукты зазря переводит. Но когда услышал, что я пришлю ему сегодня пару ребят в помощь, тут же смягчился и выдал двойную порцию тушеного осетра, да ещё и целый кувшин воды, слегка разбавленной ромом в придачу. Выпивка тут выполняла ту же цель, что и вино на суше. Обеззараживала жидкость и не давала ей протухнуть во время плаванья.

С этими богатствами я и вернулся обратно к нам в каюту. Поставил миску и кувшин на столик-тумбочку, а сам присел на край кровати.

— Спасибо… — слабо улыбнулась девушка, — Но не стоит так со мной носиться…

— Давай я буду сам решать, что мне стоит делать, а что нет, — покачал головой я, а затем смерил её строгим взглядом, — Так как. С ложечки кормить или сама справишься?

— Сама. Но попозже, когда встану, — кивнула она, — А сейчас постараюсь поспать. Стыдно просить, но ты не мог бы…

— Мог бы, — ответил я, поняв о чем она просит. Затем подсел поближе, отодвинул в сторону прядь каштаново-рыжих волос, и положил руку на бледный, покрытый холодный испариной лоб. Прикрыл глаза, сосредоточившись на собственных ощущениях. Боли оказалось много. Весь энергетический контур девушки мерцал красным. Однако ощущения не были острыми, как при открытой ране. Скорее это было ноющее недомогание по всему телу и противный зуд в распоротой щеке.

Я начал вытягивать из неё всё это дерьмо. Поначалу ничего не происходило. Затем тело начало наполняться слабостью. Щёку принялась разрывать тупая, ноющая боль. Было такое чувство, что под кожу залезли сотни каких-то мелких жучков и принялись прогрызать ходы прямо внутри живого мяса. Брр… Твою то мать, крепко же ей досталось.

Спустя минут десять работа была закончена. Я наконец-то смог открыть глаза, шумно выдохнуть и отереть покрывшийся испариной лоб. Девушка тихо посапывала, повернувшись набок. Дрожь её больше не колотила, а на губах появилось некое подобие улыбки. Боль наконец-то выпустила её из своих цепких лап, дав возможность хотя-бы немного нормально поспать.

Жаль, что никто не мог подарить такую возможность мне. Всё-таки мои собственные раны, полученные во время пыток порой знатно досаждали. Особенно досталось спине. Кнут буквально содрал с неё кожу. И хоть компрессы из кровоцвета, которые делал Вернон, творили чудеса, заживляя на мне раны, как на собаке, но даже их возможности были не безграничны.

Я встал, размял затёкшие плечи и тут же поморщился от боли. Спина и рёбра тут же дали о себе знать. Ладно. Это всё мелочи. Пальцы не отрезали, глаза не выкололи, яйца тоже вроде бы на месте, а значит жить можно. Вот если б я не досчитался чего-то из вышеперечисленного, это была бы уже и впрямь катастрофа. А так — до свадьбы заживёт. Главное, чтоб она была не слишком скоро.

Ухмыльнувшись про себя, я с трудом, превозмогая боль наклонился. Предстояла самая неприятная часть ежедневной рутины. Наклонился и достал из под кровати большое деревянное ведро, заменявшее на корабле привычный глиняный горшок. Наполнено оно было почти до краёв. Пахло соответствующе. Стараясь ничего не расплескать на себя, я неторопливо побрёл обратно, к борту верхней палубы. Благо, на корабле не нашлось шизанутых эко активистов и все отходы нашей жизнедеятельности можно было сбрасывать прямиком за корму.

— Ну ты, парень, конечно, даёшь, — хмыкнул барон, когда я закончил со всеми своими делами и вернулся обратно к игре. Вернулся и обнаружил, что за время отсутствия с поля боя странным образом пропала парочка моих пехотинцев. Байран тоже понемногу жульничал, пытаясь склонить ситуацию на поле брани в свою сторону. Впрочем, тыкать я его этим не стал. Сам, как говорится, хорош.

— У нас над жёнами так не трясутся, как ты с этой своей носишься, — продолжал тем временем он, — А ведь вы даже ещё… Не узнали друг друга поближе.

— Так ли это важно, — пожал плечами я, немного подумал, передвинул лучника за спину оставшихся пехотинцев и добавил, — Я многим ей обязан. Честно говоря, для меня этого уже более чем достаточно.

— Неужели настолько? — удивился барон, забирая из «банка» четыре монеты и тут же меняя их на двух новых кавалеристов. Вызывать подкрепления можно было каждые десять ходов.

— Ну как… — я немного замялся, раздумывая как бы поступить дальше. Ситуация на поле боя складывалась мягко говоря аховая. Моих бойцов уже оттеснили почти к самым клеткам лагеря. Сам я сидел в глухой обороне и едва-едва успевал латать появляющиеся в ней бреши. Барон же предпринимал всё новые и новые атаки кавалерией, надеясь истощить моё войско настолько, чтобы пехота потом сама смогла пробиться к командиру и попытаться его одолеть. Сделать тут можно было немного. Но кое-что всё-таки да. Немного подумав, я вывел одного из своих солдат вперёд и отправил его на оголившийся фланг соперника.

— Так что… — напомнил мне барон.

— Она ведь поставила на кон всё, чтобы меня вытащить, — я пожал плечами и передал ход Байрану, — В том числе рискнула собственной жизнью и чуть было не умерла там. Мне кажется это всё-таки чего-то да стоит. Говоря проще, на мне теперь висит хорошенький такой должок, который не помешало бы вернуть. Ну и кроме того, хоть я и не совсем человек, но никакие человеческие чувства мне всё-таки не чужды. Любовь и сострадание — в том числе. Так что, — я ухмыльнулся, — Как видишь, у меня тоже хватает своих причин.

Барон почесал затылок, пристально глядя на доску, а затем отправил своего кавалериста подальше от основных сил. Скорее всего он собирался обогнуть линию столкновения и ударить мне в тыл. В принципе за три-четыре шага это вполне можно было провернуть. Зараза, а ведь у моего командира даже ещё не истекли те десять ходов, через которые он сможет призвать новые войска. И отвести уже имеющиеся не получится — линия фронта просто рухнет. Остаётся надеяться, что удача мне не изменит и командир победит конника в схватке. Ну а я этому немножко помогу.

— Понимаю тебя, — наконец кивнул он, передавая мне ход. Я отодвинул фишку командира чуть назад, пытаясь оттянуть схватку. Тем самым, правда, убрав её с клетки лагеря и лишив себя возможности призывать подкрепления, до тех пор, пока сержант не вернётся на своё законное место, — Правда для чёрной работы всё-таки следует использовать слуг. Не подобает людям вашего положения самим вёдра с говном таскать.

— Да у нас и слуг то нет, — я пожал плечами и передал ход обратно Байрону, — Так что всё сами. Ручками.

— Там откуда вы родом не принято иметь слуг? — он удивлённо посмотрел на меня, затем вернулся к доске и передвинул фишку своего кавалериста почти вплотную. Дальше сержанту бежать уже не было никакого смысла. За один ход он мог переместиться лишь на один гекс, тогда как конный воин преодолевал сразу три. Оставалось только сражаться.

— Вроде того, — кивнул я.

— И что, у вас там даже знать прямо всё сама делает? — в голосе Байрона зазвучало неприкрытое удивление.

— У нас там нет знати, — пожал плечами я, — А большую часть работы выполняют… специальные устройства, которые вы бы назвали магией, но по большому счёту они работают опираясь всего-лишь на базовые законы мироздания.

— Удивительное, конечно место, — покачал головой барон, передвигая фишку коня и бросая кости, — Хотел бы я однажды там побывать. О, кстати… — он кивнул на коробочку. На костях красовалась цифра восемь, — Я победил.

— Поздравляю, — улыбнулся я, — Теперь пожалуй нужен поединок за чемпионский титул. Эй, — я повернулся к одному из своих бойцов, околачивавшихся на палубе, — Остин, будь другом, найди Бернарда и передай, что сейчас его очередь.

— Да он поди опять заперся в каюте и ведёт там с нашей новой святошей «богословские беседы», — отмахнулся боец. Ну да. В отличии от нас с Айлин они не стали ходить вокруг да около, а как более взрослые и сформировавшиеся личности почти сходу приступили к самому главному. Изучению богословия, конечно же. Иногда так увлекались, что воззвания Исгрид к богам были слышны не только в коридоре, но и в соседних каютах.

— Ну так ты прежде чем ломится в комнату, послушай «беседуют» они там или нет, — хмыкнул я, — Если да, то конечно не стоит их тревожить. Если нет, то пусть подходит сюда и разнообразит физическую активность умственной.

Последние несколько слов боец явно не понял, однако спорить дальше не стал. Пошёл выполнять поручение. Барон же тем временем сгрёб со стола фишки и рассыпал их по своим коробочкам. Затем блаженно потянулся.

— Люблю морские путешествия, — бросил он, — Не надо сбивать себе зад седлом. Сиди, да наслаждайся тем, как мимо тебя сами проплывают мили пути. Ну да что-то я замечтался, — он посмотрел на меня хитро прищурившись, а затем подмигнул, — Чувствую у тебя ещё какие-то вопросы были.

— Были, — не стал отпираться я, — Главным образом один. Что случилось в моё отсутствие и как отряду вообще удалось уцелеть во время той облавы? Как вообще так случилось, что вам предложил помощь Гайер и откуда вы узнали, где меня держат?

— Это уже куда больше одного вопроса. Не спеши так, всё по порядку… — хмыкнул Барон, немного помолчал и добавил, — А вообще, — он почесал затылок, — Сейчас придёт твой сержант. Вот он то нам всё и расскажет. Так уж получилось, что именно Бернард вместе с этой твоей дамой тогда оказались в самом центре событий.

Ну, тоже неплохо на самом деле. Узнаю так сказать, всё из первых уст, а не в виде приукрашенного пересказа. Впрочем, выдавить из Бернарда хоть пару слов порой тоже та ещё задачка. Остаётся надеяться, что совместными усилиями нам с бароном всё-таки удастся развязать ему язык.

Додумать мысль я не успел. Внезапно один из матросов, дежуривший в «вороньем гнезде» (наблюдательная площадка на мачте) на фок-мачте, перегнулся через перила своей площадки и во всю глотку заорал: «Парус! Парус на горизонте!»

Твою ж налево. Похоже, у нас незваные гости.