Игра не для слабых: Дорога на юг

Глава 11 «Дурные сны»

Пыльный полумрак небольшой комнаты разрезал яркий луч света, пробивавшийся между полуоткрытых ставен. Посреди помещения стоял стол, на котором расположилась небольшая жировая коптилка. Свет её крохотного, то и дело плевавшегося искрами огонька выхватывал из тьмы очертания двух фигур. Напротив коренастого мужика в сером, потрёпанном плаще и с надвинутым на лицо капюшоном сидела небольшой, сухощавый и немного горбившийся человек. Лица его разглядеть не удавалось, но поза и движения выдавали в нём побитого пса, с неудачей вернувшегося к хозяину.

— То есть, как, потеряли весь отряд? — здоровяк хватил кулаком по столу так, что лампадка подпрыгнула. Огонёк над фитилём мигнул и погас, выпустив в потолок струйку тонкого, сизого дыма.

— Дьявол, — выругался здоровяк, щёлкая пальцами. Крохотный язычок пламени вновь заплясал над пропитанной маслом ниткой, — Так, как говоришь, это вышло?

— Точно не знаю. Из отряда выживших не было, — затараторил худощавый, — Если верить рассказам агентов, находившихся в городе, они сцепились с орденом.

— Твою мать. Я же сказал им не трогать этих белорясников, — пробасил здоровяк, — Что послужило причиной? Почему нарушили приказ?

— Я точно не знаю, — пожал плечами тощий. Приложился к фляжке, нервно облизнул губы и добавил, — Если верить разведке, храмовники сами напали на них. Возможно церковь решила открыто выступить против нас.

— Это, несомненно, осложнило бы дело, — плечистый мужик задумчиво почесал торчавшую из под капюшона седую, клокастую бороду, — Но не думаю, что они готовы пойти на конфликт именно сейчас. Дела у синода идут, мягко говоря, херово. Контроль над столицей потерян, а этот епископ с севера объявил их всех вероотступниками и еретиками, — здоровяк мрачно ухмыльнулся, —

— Это… — начал было худощавый, снова нервно облизывая губы.

— Тот самый поп, что помог одному из наших агентов убрать конкурента в Деммерворте, — перебил его здоровяк.

— Он стал слишком большой занозой в заднице, — тощий нервно потёр ладони, а затем снова приложился к своей фляжке, — Накрыл, сука такая, почти всю нашу шпионскую сеть в северном регионе. У меня там осталось дай бог с десяток человек. Остальные уже или на кострах или в застенках.

— Это верно, с ним мы просчитались, — кивнул бородатый мужик. Немного помолчал, сцепил пальцы в замок и продолжил. — Конфликт на севере должен был привлечь внимание короны и расколоть церковь. Всё это должно было вылиться в затяжной конфликт, ослабляющий сразу всех его участников и дающий нам куда более широкое поле для манёвра. Быть может, совету удалось бы даже посадить своего человека, на место нового правителя Деммерворта. Однако… — он тяжело вздохнул, — Корона оказалась слишком слаба, а синод изрядно потрепала горстка магов, заключив союз с шайкой каких-то головорезов. В результате вместо трёх проблем, мы получили одну. Зато крайне серьёзную.

— Я могу отправить за ним убийц, — жадно облизнул губы худощавый, — Без своего лидера эта кучка крестьян враз разбежится.

— Не знаю, что там тебе рассказывала разведка, — покачал головой здоровяк, набивая небольшую курительную трубку какими-то травами, — Но по моим сведениям это давно уже не кучка крестьян. А хорошо выдрессированное войско почти в полторы тысячи копий. Половина которого сейчас уже стоит под стенами Вестгарда и со дня на день возьмёт город. Кроме того, — он на мгновение замолчал и снова щёлкнул пальцами, — Кроме того, мы уже отправляли за ним убийц. Не очень то помогло. Их всех поймали и отправили в те же застенки, что и твоих шпионов.

— Вы отправили гвардию совета, — пожал плечами худощавый, — Солдат. Я же отправлю всего одного человека. И мы посмотрим, что эффективнее решит проблему — сотня дуболомов или одна отравленная стрела.

— Если ты считаешь, что это поможет — высылай. Только учти, что в случае провала, это раз в десять поднимет его подозрительность, и так просто к этой проблеме мы уже не… — здоровяк внезапно осёкся, выронил трубку и согнулся в приступе сухого кашля. На мгновение под капюшоном блеснули серые глаза. Они не выражали ничего. Ни усталости, ни разочарования, ни радости. Никаких эмоций. Лишь бесконечное равнодушие к говорившему и тому, о чем он толкует. Мужик несколько мгновений сидел согнувшись, затем откинулся на спинку стула и отёр губы тыльной стороной ладони. На ней остались тёмные разводы.

— Мне позвать лекаря? Или может принести тёплого молока с мёдом? — в голосе сухощавого послышалась лёгкая издёвка. Было видно, что он хотел ещё больнее подцепить своего собеседника, но побоялся. Здоровяк всё ещё обладал внушительным влиянием, и с ним было опасно ссориться.

— Иди ты, — отмахнулся тот, доставая из кармана куртки небольшой шёлковый платок, — Лучше расскажи, что с теми двумя, которых Одрин встретил в столице.

— Да ничего, — пожал плечами тощий, — Они не показались ему опасными, и он их отпустил. Ни один из них не открыл сундук, так что, вероятно, наша главная цель пока ещё не добралась до девяти башен.

— Да наплевать! — стукнул кулаком по столу здоровяк. Лампадка и трубка снова подпрыгнули. Из последней горстью крохотных угольков высыпалась тлеющая трава. Комнату начал заволакивать сизый, сладковатый дым, — Почему он их не убил?

— Они не показались ему опасными, — пожал плечами сухощавый, чуть отодвигаясь от стола и отмахиваясь от дыма. Сладковатый запах ему не нравился. А ещё ему не нравилось то, что эта дрянь дурманила разум. Бородач курил её уже не ради того, чтобы приглушить боль. Он подсел. И это уже начинало отражаться на его внешнем облике.

— Был конкретный приказ: убрать всех, — отрезал здоровяк, небольшой ложечкой собирая наркотик обратно в трубку, — Если у него проблемы со слухом, то пусть твои ребята передадут ему, что совет может найти и нового коменданта крепости.

— Он давно уже не подчиняется совету, — сухощавый покачал головой, а затем снова снял с пояса фляжку, — У него с вами была договорённость. Дождаться новую итерацию Роланда и грохнуть её. После этого… как там он сказал? — шпион на мгновение замолк, пристально следя за реакцией бородача. Однако, тот ничем себя не выдал. Его взгляд оставался по прежнему безучастным. Худощавый продолжил, — «На этом наши дороги расходятся. Мы с парнями пойдем своим путём. А вы и дальше можете плести свои бесполезные интриги и разбазаривать то, что ещё осталось от былого могущества совета.» — У здоровяка сжались кулаки. Побелели костяшки. Шпион, заметил это, однако с невозмутимым видом, продожил, — И знаешь, Варрен, он прав. После той резни, что вы устроили на конклаве по подписанию мирного соглашения от влияния совета мало что осталось. Да и вся эта кипучая деятельность по устранению «сбойнутых» и впрямь выглядит, как Сизифов труд. Тратим кучу ресурсов, теряем влияние, людей, целые регионы! — шпион невольно повысил голос, — И всё ради чего? Чтобы убить очередное поколение вырожденцев, на смену которому тут же придёт новое. Ещё более хитрожопое и неуправляемое. В чём смысл?

— А смысл в том, дорогой мой Жиль, что не будет никаких следующих поколений, — мрачно ухмыльнулся здоровяк, делая внушительную затяжку и тут же выпуская колечко дыма, — По крайней мере, до тех пор, пока там, наверху, не исправят ошибку, сводящую с ума их логические модули. До тех пор эксперимент замораживается.

— А не замораживаемся ли мы вместе с ним? — покачал головой шпион, — Ты никогда не думал об этом? О том, что с нами будет, когда мы выполним свою работу? Только не говори, что действительно веришь их обещаниям.

— Нет, не верю, — пыхнул трубкой Варрен, — И мне точно так же, как и тебе не по душе то, чем мы тут занимаемся. Однако нам нужно выиграть время, прежде чем я смогу основательно ухватить их за причинное место. А значит — придётся демонстрировать лояльность.

— Ты бы поторопился, — с сомнением в голосе сказал шпион, — Если всё так, как ты говоришь, то времени у нас осталось не так уж и много.

— У меня самого… — бородач снова выронил трубку и закашлялся. Шумно втянул носом воздух и отёр губы тыльной стороной ладони. На ней снова осталось красное пятно, — мало времени. Но и торопиться сейчас нельзя. У нас будет всего одна попытка, понимаешь? Одна! Выиграем — выберемся из этой задницы. Проиграем — потеряем всё и отправимся вслед за «бракованным поколением».

— Я понимаю, — кивнул Жиль, вставая со стула и лёгкой походкой направляясь к двери. На губах шпиона блуждала лёгкая улыбка. Он явно ни во что не ставил слова своего «начальника», и собирался выполнять его приказы постольку-поскольку. Но прежде чем выйти из комнаты он остановился, и не поворачиваясь, спросил, — Так что с теми двумя делать?

— Известно, куда они направились? — пыхнул трубкой здоровяк.

— Сбежали на корабле. Куда именно — неизвестно.

— Дьявол, всё равно, что искать иголку в стоге сена, — Варрен на мгновение задумался, — Но они всё равно являются частью нашей работы и подлежат устранению. Так же, как и все прочие. Разошли весточку по всем портам западного побережья. Рано или поздно они должны где-нибудь объявиться. Не будут же целую вечность… Тихо! — здоровяк насторожился и мутным взглядом обвёл комнату, — Кажется нас подслушивают.

Шпион замер. Повернулся. И тоже осмотрелся. Но ничего подозрительного не заметив, посмотрел на бородача.

— Это «лекарство» совсем уже затуманило твой разум и обострило паранойу, — бросил шпион снова направляясь к выходу. Многозначительно ухмыльнулся и добавил, — Смотри, как бы оно не свело тебя в могилу до срока.

Здоровяк ничего ему не сказал. Повертел между пальцами тлеющую трубку. Отложил её в сторону. А затем уставился в угол комнаты. Прямо в меня.

— Можешь выходить, — хриплым голосом бросил он, как бы невзначай убирая под стол левую руку. Судя по аккуратным движениям, он нащупывал ей рукоять спрятанного под плащом кинжала, — Я знаю, что ты меня слышишь. Давно уже слушаешь. Я хочу взглянуть в твоё лицо. Узнать кто ты. Думаю хозяин дома имеет право знать имя того, кто столь долго находится у него… — он не договорил. Вновь согнулся в приступе кашля. На этот раз куда более сильного, чем предыдущие. Недуг прижал его к крышке грубо сколоченного стола, на которой тут же начали расцветать чёрные пятна крови. Видение стало меркнуть. Мир — проваливаться в холодную спокойную тьму.

— Не исчезай, — прохрипел Варрен с трудом откидываясь на спинку резного кресла и доставая кинжал из под плаща, — Не уходи, чтоб тебя. Ты не имеешь…

Конца фразы я уже не услышал. Вокруг была лишь спокойная, холодная тьма. Она окутала меня своим мягким пологом, сквозь который словно сквозь толстый слой ваты продирались крики чаек, тихий плеск волн и шёпот ветра в туго натянутых парусах. Внезапно, к ним прибавился новый звук. Звон корабельной рынды. А спустя секунду, один из матросов, которому сегодня выпал жребий сидеть в вороньем гнезде заорал: «Земля! Земля по левому борту!»

Я с трудом разлепил глаза и приподнялся на локтях, уперев их в жесткую, неудобную койку. Спина болела. Во рту было сухо, как в пустыне. В пустыне, в которой нагадило стадо котов. Побочка от кровоцвета. Эта красная дрянь здорово лечила раны и восстанавливала кровопотерю, но при этом быстро истощала весь остальной организм и вызывала привыкание. За всё приходилось платить.

Айлин сидела на койке напротив ни внимательно смотрела на меня, раздумывая о чём-то своём. Видок у неё был слегка растрёпанный и в то же время встревоженный.

— Ну допустим, с добрым утром, — ухмыльнулся я, взглядом ища свою фляжку. Пустыню надо было срочно залить, смыв вместе с ней всё то, что закопало стадо котов в этот импровизированный лоток. Фляжка нашлась довольно быстро. Лежала на небольшой, прибитой к борту тумбочке, крышка которой служила нам столиком.

— С добрым, — немного рассеяно сказала девушка, — Извини, я тут просто задумалась о том…

— Что я снова болтал во сне? — я откупорил крышку и сделал два крупных глотка. Вода была кислой, от разбавленного в ней вина, и даже слегка горчила, но сейчас она мне всё равно показалась нектаром богов. Немного помедлив, я сделал третий глоток, заткнул крышку и отложил полупустую флягу в сторону.

— Угу, — кивнула девушка, трогая перетягивающие щёку бинты. Они были чистыми. Её рана давно уже перестала кровить и, наверняка, зажила. Но Айлин не спешила снимать повязку. Наверное, очень боялась того, что увидит под ней, — Надо признать, интересный разговор в этот раз получился. Очень многое проясняет.

— И оставляет ещё больше вопросов, — кивнул я, взглядом ища свою рубашку. Несмотря на то, что уже наступило лето, в каюте было довольно холодно.

— В одном ты оказался прав, — улыбнулась Айлин, расчёсывая растрёпанные волосы тем самым гребнем, который я экспроприировал у мёртвого колдуна, — Тот сундук и впрямь открывать не стоило. Так что, пожалуй, мне не помешало бы извиниться.

— Брось, — отмахнулся я, — На тот момент мы оба не знали, чья ставка сыграет. Могла одна, могла другая. Поэтому, не за что извиняться, — я немного помолчал, вытащил рубаху из тумбочки и с трудом напялил её на себя. Спина уже зажила, но шрамы, оставшиеся после кнута, всё ещё болели.

— Ну да, — хмыкнула девушка. Отложила в сторону гребень и принялась заплетать волосы в косу. Нечасто она так делала. Наверное, сегодня был какой-то повод, — Зато, подтвердилась старая, как мир, истина: «Халявный сыр бывает только в мышеловке».

— Именно, — кивнул я, затягивая ремень, — И заодно стало ясно, что мы далеко не одни такие уникальные.

— Вырожденцы, — мрачно ухмыльнулась Айлин, — Выходит, что так. Получается, эти уроды целенаправленно уничтожают целое поколение. Хотелось бы знать, по чьей указке.

— Для начала, неплохо бы разобраться, что это за уроды, — покачал головой я, снова откупоривая фляжку и делая крупный глоток. Сушняк после кровоцвета был дикий, — Какое место занимают в местной иерархии, под чьими знамёнами воюют и какое влияние имеют. Ясно пока одно. Этот… совет является чем-то вроде тайной ложи или организации, которая стояла и над волками и над вольными странниками. И похоже, главной её задачей было — подогревать конфликт между ними, с чем говнюки успешно справлялись до недавнего времени. Именно они стоят за резней, в которой погибли наши предыдущие итерации. Вот только…

— У них ничего не получилось, — продолжила за меня Айлин. Убрала косу за спину и принялась развязывать бинты, скрывавшие рану на щеке, — Конфликт всё равно затух сам собой, а их попытка его разжечь породила нового, опасного для совета врага, в лице нашего общего знакомого. Хотелось бы верить, что теперь он займет большую часть их внимания.

— Наш след они в любом случае потеряли, — кивнул я, встал, подошёл к окошку и распахнул ставни. Внутрь каюты вместе с яркими лучами дневного солнца ворвался порыв свежего морского бриза, — Как минимум, на время. Но, боюсь, в этот раз могут изменить тактику. Как верно заметил этот… Жиль: там, где не справилась сотня дуболомов, вполне может преуспеть одна отравленная стрела. Нужно поменьше светить мордами и быть осторожнее.

— Легко сказать, да трудно сделать, — пожала плечами девушка, откидывая бинты в сторону. На её щеке и правда теперь виднелись два розовых бугорка, складывающихся в полоску шрама. Кожа вокруг них тоже слегка вздулась и покраснела. Со временем, конечно и бугорки и опухоль пройдут, но сейчас, боюсь, Айлин будет не в восторге, — Больно у нас теперь рожи приметные, — Она подошла к небольшой бадейке с водой, стоявшей в углу и принялась пристально разглядывать своё отражение. Смотрела долго и придирчиво. И спустя минуты три, выдала вердикт, — Дьявол. Ничего в этой луже не рассмотреть.

— Погоди немного, — сказал я. Открыл свою сумку и начал в ней копаться. Вскоре из под груды мелкого, но полезного хлама, вроде бутыльков с кровоцветом или тряпочек для протирки оружия, появилась искомая вещица. Оправленное в медную оправу крохотное зеркальце, которое я тут же протянул девушке, — Вот, держи. Ещё один презент от заклинателя ветра. Честно говоря, я и забыл про него в суматохе последних дней.

— Спасибо, — улыбнулась она. Подошла. Взяла зеркальце в руки и принялась разглядывать свой шрам. В этот раз осмотр занял намного меньше времени, да и вердикт был куда более однозначным.

— Пиздец, — выругалась Айлин, пряча зеркальце в сумку — За зеркало спасибо, но… Честно признаюсь, лучше б я этого не видела. Такое даже волосами не прикрыть, — она ещё раз дотронулась до щеки пальцами и тут же нервно отдёрнуло руку. Словно бы само прикосновение обожгло ей пальцы. Немного помедлила и дотронулась ещё раз. Принялась ощупывать.

— Это пройдет, — я попытался её успокоить, — И покраснение и бугры по краям. Нормальный процесс заживления раны, — повернулся к ней боком и ткнул в свою щёку, которую когда-то давно распороли когти трупоеда, — Вон, сама полюбуйся. Вернон мне её по кускам, можно сказать, собирал. Да и болела долго. А теперь, ничего. Вполне прилично выглядит.

— Понимаю, — грустно улыбнулась девушка. Одним движением распустила с таким трудом заплетённую косу и попыталась прикрыть волосами слегка припухшую щёку. Получилось не очень. Светло-каштановые локоны то и дело норовили съехать назад, не желая прятать шрам, — Просто… Шрамы красят мужчин. И то, в крайне умеренном количестве. А вот мне, боюсь, принцессой уже не бывать.

— А кто тебе сказал, что мне принцессы нравятся больше… — я приблизился к ней, осторожно провёл пальцами по щеке, пряча непослушные локоны за ухо, — Чем валькирии? — Второй рукой аккуратно обнял её за талию. Девушка не сопротивлялась. Напротив, прижалась ко мне. Обожгла мои сухие, растрескавшиеся губы своим горячим дыханием и… И мир для нас перестал существовать. На несколько бесконечно долгих, но в то же время — очень коротких мгновений.

— А теперь заканчивай переживать по пустякам, — ухмыльнулся я, когда она чуть отстранилась, — И пойдем прогуляемся. Мне надо как-то перебить послевкусие от «видений». Хоть бы блин раз что приятное показали. Но нет, похоже, у них в репертуаре только «дурные сны».

— И дурные сны иногда бывают полезными, — улыбнулась Айлин, собирая волосы обратно в хвост. Похоже? шрам и правда перестал её беспокоить.