Говорят, Париж — всегда Париж. Даже если вы попадаете в китайский квартал, бродите по Монмартру, любуетесь Площадью Республики, отдыхаете в Лувре, наслаждаясь Моной Лизой или Венерой Милосской, вздрагиваете от того, что ночью надо пройти вдоль Сены под парижскими мостами, или отрекаетесь от всего грешного, попав в просторный Нотр Дам де Пари.
Андрею Янчуку — генералу-разведчику — было не совсем уютно на этой прекрасной вилле, расположенной рядом с Булонским лесом. Нельзя сказать, что хмурый лес, мелкий, неприятный дождик, от которого прохожие не хотят прятаться под зонтиками, вызывали чувство комфорта. Еще этому способствовала компания. Рядом с советским генералом сидел поджарый, крепкий и уверенный в себе американский разведчик, тоже генерал. Чуть дальше, стараясь быть поближе к огню старинного камина, — лысоватый и на вид угрюмый англичанин, а слева — совсем не по-французски выглядевший генерал разведки Франции.
Совещание проводилось по указанию руководителей четырех держав. Они, получив информацию, которая отличалась от всех ранее поступавших сведений, не на шутку встревожились.
Разрозненные, но многочисленные факты, поступающие из различных источников, тщательно проанализированные в разведцентрах, свидетельствовали, что в мире появилась очень опасная международная сила, не признающая никаких границ и ничьих законов. Замысел ее пока неясен, но даже отрывочные сведения интриговали, заставляли искать пути разгадки тайны.
Французский генерал на правах хозяина вел переговоры:
— Нас с вами, господа, отличает от дипломатов то, что нет необходимости вести протокол. Я предлагаю, начиная с сегодняшней встречи, отбросить настороженность и недоверие друг к другу. Нам поручено решить задачу, а сделать это можно только при условии нормальных человеческих отношений и, конечно, доверия между партнерами. Для начала предлагаю более близко познакомиться. Я — генерал Франсуа Жоспен, профессиональный разведчик. Ранее длительное время работал на Ближнем Востоке, теперь отвечаю за это направление.
Генерал был крепкого телосложения, чуть тяжеловат. Когда он прохаживался по комнате, бросалась в глаза непропорциональность туловища и ног.
Он взял в руки большую пузатую бутылку, налил в низкие, широкие бокалы понемногу коньяка и, согревая обеими руками свой бокал, говорил:
— Нас беспокоит, что в Марселе два месяца назад во время отпуска пропал наш офицер-проводник. Настораживает и то, что он служил на одной из французских ударных ядерных подлодок со стратегическими баллистическими ракетами. За месяц до этого неизвестные лица напали и пытались захватить пилота самолета-бомбардировщика «Мираж IV». Капитан был тяжело ранен, но смог отбиться. Как видите, господа, налицо явное стремление неизвестной группы захватить офицеров, имеющих отношение к ядерному оружию. К сожалению, нам ничего не известно о террористах. Кто они, откуда.
Француз сел, давая понять, что его информация закончена.
Заговорил Янчук:
— У нас вызывает тревогу, что неизвестные лица активно проводят работу в отрядах и лагерях афганской оппозиции. Они явно разыскивают тех, кто служил в войсках, вооруженных ядерным оружием, или жил рядом с базами, на которых размещено такое оружие. Мы не можем точно сказать, сколько наших парней сейчас выкуплено у моджахедов этой организацией.
— У вас же нет в армии военнослужащих-арабов? — спросил одетый в светлый костюм, несмотря на дождливую погоду, американский генерал.
Янчук уже знал, что это руководитель крупного отдела ЦРУ генерал Доул.
— Да, господин генерал, вы правы. В армии у нас арабов нет. А вы уверены, что эту организацию создали арабы?
— Я не могу утверждать на все сто процентов, но когда мы обобщили все попытки захватить офицеров наших ядерных сил, то во всех случаях действовали лица арабского происхождения.
— Есть похищенные?
— Да, четверо офицеров находятся в розыске. Один пилот стратегического бомбардировщика, два подводника. Похищен также офицер, который работал на верфи, где строятся многоцелевые подлодки нового поколения.
— Типа 55–21 «Си-Вульф»? — спросил Янчук. Американец, не обращая внимания на то, как англичанин и француз лукаво переглянулись, откровенно ответил:
— Да, сэр. Он работал именно на этой сверхсекретной, надежно охраняемой верфи. Офицер с женой был в гостях у друга. Когда они возвращались домой и остановились у бензоколонки, рядом притормозил «форд». Из него вышли четверо. Один из них применил баллончик с нервно-паралитическим газом. Мгновенно схватили офицера, втащили в «форд» и умчались. Все было сделано настолько четко и быстро, что жена офицера не успела и сообразить, что произошло.
Американец улыбнулся. Янчук увидел, как слева в нижней челюсти сверкнули два золотых зуба, и подумал: «Странно, американцы, особенно разведчики, избегают золотых зубов, а генерал словно специально демонстрирует их. Хотя что это я? Ведь он вполне мог работать в Европе, да и у нас».
Француз хотел что-то спросить у американца, но Доул смотрел на Янчука:
— Скажу откровенно: сначала мы подумали, не ваша ли это работа. Офицер, занимающийся сверхсекретными работами, конечно, представляет огромный интерес для оппонентов. Только позже, когда мы установили очевидцев, подключили всю свою агентурно-разведывательную сеть, то смогли выяснить, что бедного офицера похитили скорее всего лица арабского происхождения и нелегально вывезли в Мексику. Там его скрыли. Позже у нас прошла информация, что след офицера обнаружила израильская разведка в Омане. Надо отдать им должное: «Моссад» действует на высоком профессиональном уровне. Но и на этот раз нить оборвалась.
— У него дети есть? — поинтересовался Янчук.
— Двое прекрасных ребятишек, — грустно ответил Доул. — Вот дождутся ли они отца, трудно сказать. Кроме того, у нас зафиксированы сотни случаев проявления повышенного интереса со стороны неизвестных лиц к нашим ядерным объектам.
Заговорил английский генерал — высокий, стройный блондин, одетый в прекрасный серый костюм.
— К сожалению, господа, я вынужден тоже сообщить, что в королевских вооруженных силах при весьма загадочных обстоятельствах пропали семь офицеров. Каждый из них в той или иной мере имел отношение к ядерному оружию. Хуже того, вы наверняка помните, как во время нашего военного конфликта с Аргентиной мы потеряли современный ракетный фрегат. Тогда в прессе очень много писали, что на его борту имелось ядерное оружие.
Слушатели согласно кивнули головами. Конечно, у всех еще свежи в памяти те события.
— Так вот, — продолжил генерал Кребс, — весной этого года неизвестное судно пыталось спустить водолазов в точке затопления фрегата. Случайно проходившие два наших торговых судна передали в эфир эту информацию и таким образом помешали осуществить эту акцию. Характерно, капитаны и члены команд обоих торговых судов заявили, что на том корабле не было флага, а все надписи на борту и надстройках — закрашены. Судно, обладая хорошей скоростью, быстро ушло к югу. Мы начали контролировать район гибели фрегата, но пока никто не интересовался этим местом.
Интересно еще вот что: мы получили информацию, что спустя три недели в Персидском заливе было засечено аналогичное судно без опознавательных знаков. Оно заходило в один из портов Кувейта, а вышло, имея и флаг, и надписи на бортах. К сожалению, как оказалось позже, судно принадлежит подставной фирме и сейчас наверняка ходит под другим флагом и названием.
Англичанин закончил и пригубил бокал.
Янчук заметил:
— Нам нельзя забывать и о том, что проявляется большой интерес и к офицерам и ученым других стран, которые обладают ядерным оружием или скоро будут иметь его. Такие сигналы имеются в отношении Китая, Индии, Пакистана, Израиля, Ирака…
— Да, да, вы правы, господин генерал, — поддержал Янчука Жоспен, — нам необходимо использовать все свое влияние, чтобы убедить руководителей всех стран усилить меры безопасности по охране этого оружия.
— Не только, — продолжил Янчук. — Было бы желательно, чтобы они делились с нами информацией по этой проблеме.
— Это, пожалуй, будет самым сложным, — заметил генерал Кребс. — Кто захочет делиться сведениями, которые в результате хорошо поставленной аналитической работы могут позволить получить крайне интересную информацию о потенциале и центрах по разработке ядерного оружия. Вот вы, русские, не пошли бы на это, не так ли?
Янчук усмехнулся:
— Полноте, господин генерал. Что касается Советского Союза, нас грех упрекать в неоткровенности. В последнее время мы столько показали и сказали миру о своих вооруженных силах, обороне, оружии, что меня, скажу откровение, удивляет ваше замечание. Хотя если допустить, что вы автор вышедшей в мае «Белой книги», тогда другое дело. Ведь эта книга больше подходит для времен «холодной войны», чем для наших дней и, по-моему, ставит цель любыми средствами остановить движение за ликвидацию ядерного оружия. Каждая страница ее настораживает своей воинственностью, непримиримостью тона, полна недоверия к разрядке. Словно и не было ни Договора по РСМД, ни Хельсинки, ни Парижа, ни дискуссий между европейскими лидерами. На шестидесяти семи страницах книги не нашлось ни одного слова в поддержку ослабления напряженности, политики нового мышления. Зато обвинений в агрессивности в адрес Советского Союза — сколько хочешь.
— Господин генерал, — Доул смотрел на Кребса, — мы собрались здесь по приказу наших правительств не для того, чтобы обвинять и подозревать друг друга.
— Правильно, господин генерал, — поддержал американца Жоспен. — На правах хозяина я хочу вернуть разговор в прежнее русло. У нас есть, например, возможность установить контакт с разведками некоторых стран, названных генералом Янчуком.
— Но надо помнить, — заметил Янчук, — что мы не имеем права допускать утечку информации о целях нашей совместной работы.
— Да, да, — согласно кивнул головой Доул. — Не зная и не видя перед собой противника, очень опасно раскрывать карты перед другими. Что касается «Моссад», то, я думаю, учитывая положение Израиля, для всех нас это — наиболее надежный партнер. Если не возражаете, господа, Центральное Разведывательное Управление возьмет на себя контактирование с «Моссад». Не скрою, есть у нас некоторые позиции и в других странах. Уверен, что ваши государства тоже имеют неплохие возможности для контактов с разведками этих стран, да и других тоже.
— Нам надо договориться о главном, — добавил Жоспен, — доверять друг другу.
— Вот за это и предлагаю выпить! — весело предложил генерал Доул и, потянувшись к бокалу, обратился к Кребсу: — Вы согласны?
— Я поддерживаю ваше предложение, господин генерал, — засмеялся Кребс, взял бокал и встал.
Его примеру последовали остальные генералы.
Наконец они смогли преодолеть холодок отчуждения, и дальше беседа приобрела более спокойный и благожелательный характер. Англичанин явно сожалел о допущенном срыве.
— Да, черт возьми, как меняются времена! Еще совсем недавно, — он чуть улыбнулся русскому, — мы все свои усилия направляли против России… Ну а вы, естественно, против нас. Мне приходилось беседовать с некоторыми из ваших перебежчиков, они рассказали немало интересного.
Янчук улыбнулся:
— Я тоже с интересом слушал людей, которые прибывали после выполнения нашего задания. Поверьте, господин генерал, их рассказ был мне не менее интересен.
— Мистер Янчук, не приходилось ли вам встречаться с Джорджем Блейком? Надо признать, что его вербовка позволила вашей стороне провести целый ряд успешных операций.
— Да, довелось встречаться и беседовать, притом не раз и не два. Согласен с вами, господин Кребс. Благодаря Блейку нам удалось получить весьма интересную информацию и провести серию удачных операций.
— Да, да, Россия тогда получила возможность снять практически всех британских агентов, находящихся за «железным занавесом».
— А чего стоит операция, связанная с историей подключения ЦРУ и СИС к советскому военному кабелю, — вспомнил генерал Доул и с присущей ему прямотой, посмеиваясь, добавил: — Американская и английская разведки в тот момент работали настолько дружно, что, не думая о сне и отдыхе, рыли из Западного Берлина в Восточный тоннель. Как тогда радовались наши руководители. Еще бы! Они подсоединились не просто к закрытой советской телефонной сети, они получили возможность иметь секретные сведения, как говорится, из первых рук! И кто мог тогда подумать, что Блейк предупредил об этом русских, а они не спешили поднимать шум и в течение более двух лет дурачили — так, кажется, у вас говорят, господин Янчук? — и англичан, и американцев.
— Да, тогда наши чекисты смогли досыта накормить ваши разведки различной «дезой».
— Что такое «деза»? — поинтересовался француз.
— Профессиональный сленг. Дезинформация, — объяснил Янчук.
— Но наш суд, — заметил Кребс, — по достоинству оценил «заслуги» Блейка и дал ему за каждого выданного им разведчика по году. Итого сорок два года.
— Но, насколько я помню, — добавил Франсуа Жоспен, — русские тоже помнили о заслугах своего агента, и Блейку не надо было выжидать сорок два года…
— Вы правы, через пять с половиной лет ему удалось бежать из тюрьмы и перебраться в Советский Союз, — англичанин сделал паузу. — Все в прошлом. Я хотел спросить у вас, господин Янчук, как ему, или вернее, как вам удалось это сделать?
— Да, да, господин Янчук, — поддержал американец. — У вас в стране произошли колоссальные изменения, наступила эпоха гласности, раскрываются большие и малые секреты. С момента побега прошло уже почти полтора десятка лет. Может, вы расскажете, как вам удалось это сделать?
— О, господа, — откровенно рассмеялся советский генерал, — честное слово, я к этому побегу никакого отношения не имел. Я могу сообщить только то, что знаю: он постоянно живет в Москве со своей второй женой и сыном. Ну а что касается удач, то, говоря о них, нельзя забывать и о поражениях, потерях. Ведь что греха таить, некоторые наши люди бежали на Запад, и вы, господа, вернее ваши ведомства, немало получили от перебежчиков весьма полезных сведений. Не так ли?
Все, улыбаясь, согласно закивали головами.
— Совсем недавно, — озабоченно говорил Янчук, — пропал сотрудник советского посольства в Австрии. Газеты ваших стран писали об этом и сообщали, что Анохин — офицер советской военной разведки. Действительно, это так. Странно то, что еще ни одна страна не заявила о его появлении.
Постепенно разговор становился все оживленнее, доверительнее.