Исход

Глава 16

Они лежали в темноте. Мир казался уютным и теплым, пока они касались друг друга. Ноэль ощущал мягкое дыхание Лаурен, струившееся из груди. Поцеловал ее в нос.

— Ноэль? — Спросила она вдруг.

— Да?

— Что нас ждет?

— Если бы я знал.

— Подумать только, еще пару дней назад ты пришел к нам юным утенком, без сомнений — способным, но все же неопытным. И вот сейчас я лежу в твоих объятьях и наконец-то чувствую, что можно побыть слабой. Мне этого очень не хватало.

Эльф усмехнулся.

— А я впервые чувствую себя сильным. — Солгал он.

— Надо спать. Завтра новый день, новые испытания.

— И новая ночь.

— И новая ночь… — Девушка лизнула его щеку и перевернулась на спину.

Пещера змеелюдов по-прежнему болезненно отдавалась в их воспоминаниях, так что приближаться к ней снова никто не хотел. Логично было бы разведать, куда вел тот второй, «сухой» ход, но память об ужасе, таящемся в темноте, была еще слишком сильна. А потому они дожидались, пока Андерсен не найдет еще чего-нибудь. В конце концов, как бы ни прижали их обстоятельства — никто из них не был воином. Обычными людьми — да, но не теми, кто, не опуская глаз, пойдет навстречу смертельной опасности.

Поговорив с восстановившимся Сильвером, Ноэль вышел из особняка. Вечернее небо, подернутое серостью натуженных влагой облаков, давило на голову. Тянуло домой, только дома не было. Вздохнув, Ноэль оглянулся на здание, из которого только что вышел.

Увеличив силу, он разбежался и подпрыгнул почти на высоту собственного роста, схватившись за одну из колонн, что подпирали выступающий фасад дома. Рывками он пополз по колонне вверх, отпрыгнул от нее еще выше, зацепившись за статую горгульи. Еще усилие — и он уже стоит на ее щербатой макушке. Тяжесть собственного тела казалась не больше стула. Неужели все воины ощущают подобное? А что будет, когда их сила перевалит за две сотни?

Еще один прыжок, несколько пируэтов, и вот он уже на втором этаже. Дом Сильвера стоял на отшибе, и вряд ли кто мог видеть сумасбродства Ноэля.

Последнее усилие — успев схватиться за парапет, он рывком перемахивает через него. На крыше было пусто, кроме белых пятен птичьего помета, ее ровный каменный настил ничего не тревожило. Зато отсюда просматривалась большая часть деревни. Мечник подошел к краю и посмотрел вниз. По улице медленно шла девушка-орк. Та самая, чьего парня, Юру, кажется, пещеры прибрали первого. Надо же, ей удалось выбраться. Наверное, для нее так только хуже.

Смотря ей вслед, мечник размышлял, могут ли ящеры выбраться на поверхность. Теоретически, им ничего не мешало. Если эта игра сделана так, чтобы быть максимально похожей на жизнь, то такой вариант вполне возможен. Конечно, особенности физиологии могут их сдерживать, но кто знает их физиологию.

Ноэль уселся на самом краю. Заходящее солнце окрасило небо над лесом в розовое. Накрапывал дождь, но мечник и не думал уходить. Пусть вода смоет набежавший за долгий день тягостный зной, пусть наполнит воздух такой влагой, чтобы грудь еле вздымалась. Игроки, что заняли окрестные поля, тоже не думали никуда уходить, да им и некуда было.

Вода размочила декоративные вставки дома, и Ноэль почувствовал запах мокрой древесины. Очень приятный аромат, на сердце вдруг стало тепло и свободно, однако забилось оно быстрее обычного. Ноэль выпрямился, вдыхая сильней миазмы моченого дерева. Это не просто вкусный аромат, — подумалось эльфу, — этот запах многое значил для него когда-то. Дерево. Дерево… Ноэль прикрыл глаза, слушая тихую песнь робко падающего на землю дождя.

Слепящая молния прорезала небеса, на несколько мгновений обогнав разъяренный гром. Слабый, почти немой дождь тихо бил по многочисленным крышам, мягко падал в опилки. Запах страха перед мощью стихии смешался с ароматом мокрого дерева.

— Пойди, закрой сарай, пока я инструменты отношу. Гроза надолго, все равно уже не поработаем! — Кричал сквозь ветер мужчина.

Маленький остроухий мальчик с большими глазами, кивнув, побежал к огромному складу, который отец ласково называл «сараем». Две большие створки были бесстыдно раззявлены игривым ветром, то и дело хлопая о стены. Ноэль кое-как закрыл их, напоследок окинув полутьму склада хозяйским взглядом, поднял с земли тяжелую цепь с замком и ловко защелкнул его маленьким ключиком. Ему очень нравилось работать с железными инструментами, ощущать в руках приятную тяжесть, чувствовать, как в этой громоздкой коробочке ворочается некий механизм, что не дает цепям разомкнуться. Ему даже не столько хотелось знать, как именно он работал, сколько просто держать его в руках. Ворочать ключ.

— Ноэль!

— Иду! — Крикнул он и неуклюже, как все дети, побежал между одиноко стоящими верстаками, что за своей ненадобностью были выброшены из-под крыши «сарая», гнить под дождь.

— Запрыгивай. — Как пушинку, одной рукой отец поднял его и усадил перед собой.

— Давай потихоньку, родной. — Мужчина дернул поводья, и гнедой жеребец припустил трусцой по витиеватой тропе, что тянулась через лес.

Здесь пахло иначе — хвоей и шишками. Шелест воды о множество мелких препятствий баюкал, крепкие руки отца по бокам внушали чувство защиты. Скоро они будут дома.

Миновав лес и поле, над которым сверкали молнии, они наконец добрались до одинокой усадьбы. Едва отец поставил Ноэля на землю, как мальчик ринулся к воротам, которые почему-то были открыты.

— Стой. — Мужчина наскоро привязал коня к ближайшей свае. Лицо его вдруг сделалось тревожным. Ноэлю сразу стало не по себе.

— Не беги вперед, подожди.

— Хорошо…

— Не отходи от меня, — тон, которым это было произнесено, не оставлял выбора.

За воротами виднелась парадная дверь, тоже настежь распахнутая. Мужчина огляделся вокруг, потирая бороду.

— Жди здесь. — Тихо сказал он и побежал в дом.

Замерев от страха — передавшегося от отца, и перед неизвестностью, — мальчик весь превратился в слух, готовый различить любой шорох сквозь барабан ливня. Какое-то время ничего не происходило, мучительно тянулись мгновения, но вскоре кто-то закричал. Рядом с входной дверью что-то тяжело грохнулось на пол, и воздух прорезал вопль отца:

— Рэйна! Ребят! Всех! Умоляю!

Ноэль оцепенел, не зная, что делать. В дверном проходе показалась голова отца, лежащего на полу. Он корчился от боли и стонал. На какое-то мгновение мужчина пришел в себя и посмотрел на сына — в его широко раскрытых глазах читался ужас, но он смог его пересилить, пусть и лишь на какие-то секунды:

— Бе-ги, — прочитал Ноэль по губам, и слова эти громче грома прогремели в его сознании.

— О, эльфиек у нас давно не было, — донесся до его слуха отвратительный пьяный голос.

Струйка слезы слетела с лица мальчика на бегу — речь шла о его матери.

Кое-как он взобрался на коня, хлопнул по холке, выплевывая из себя сквозь рыдания: «город, город», Умный конь все понял и помчал галопом по нужному направлению, прижимая уши и жмурясь каждый раз, когда Господь ударял в ладони где-то наверху.

Он быстро разыскал трактир, в который отец иногда брал его с собой по выходным. Упав с коня в жирную грязь, Ноэль поковылял к двери. Поскальзываясь, едва разбирая дорогу от неперестающих слез с дождем, мальчик распахнул двери питейного заведения.

Увидев знакомые спины, он подбежал к мужчинам, сидевшим за сдвинутыми столиками, однако быстро понял, что обознался.

— Ноэль! — Крикнул кто-то позади.

Обернувшись, мальчик увидел Сэма — одного из работников отца, а с ним и еще кучу народа.

Услышав голос Ноэля, увидев его заплаканное лицо и вымазанную грязью одежду, мужчины сразу же затихли. Хватило и пары слов, чтобы лесорубы с грохотом повскакивали со своих мест и выбежали во двор. Заржали кони на заднем дворе.

— Оставайся здесь, с Рэйном. — Приказал мальчику Сэм, уходивший последним.

Вскоре посетители вернулись к своим делам, и минутная тишина уступила место алкогольному гулу. Но мальчику не стало легче, он знал, что на счету каждая секунда, что взрослые могут не справиться.

— Рэйн! Вставай! — Пытался он растолкать громилу, храпевшего в тарелке. Длинные золотистые волосы, засаленные и спутавшиеся, ниспадали с широких плеч гиганта.

— Пожалуйста, дядя Рэйн. Ну вставай!

Хозяин трактира, знавший отца Ноэля, мягко отодвинул мальчонку, и окатил гиганта ледяной водой. Тот и глазом сначала не повел, однако через пару секунд заворчал, заворочался.

— Гхм… Что случилось? — Смотрел он раскрасневшимися глазами на маленького остроухого мальчика, фея, сидевшего перед ним.

Гроза будто бы и не собиралась уходить, разрываясь прямо над макушкой.

— Да это наверняка разбойники как-ик-ие-нибудь, хотели грабануть твоего папашку. Ничего с ним не станется, я тебе говорю. Наши ребята там уже все-о разрулили.

Ноэль сидел впереди, правя конем, перепивший Рэйн же то и дело валился вперед, едва находя в себе силы не свалиться прямо на скаку.

На улице никого не было — ни у ворот, ни рядом. Но когда они подъехали ближе, к самим воротам, Ноэль впал в оцепенение. На истоптанном множеством ног пятачке, свободном от травы, в грязи валялась голова Сэма. В его широко распахнутые глаза бил дождь. Неподалеку лежало и тело.

Мальчик почувствовал дрожь позади себя — это спрыгнул Рэйн. Твердый и уверенный бег его сообщил о том, что мужчина протрезвел. Мальчик кое-как слез с коня и последовал за ним.

Возле дома лежало еще несколько трупов. С белыми лицами, почти сияющими в эту непогоду.

— Стой! — Крикнул ему Рэйн, когда он уже вскочил на крыльцо. — Не входи в дом.

— Почему?! Что там такое?

Тишина.

— Где моя мама?

До слуха Ноэля донеслись сдавленные рыдания.

— Мама? — Он сделал шаг вперед.

— Тебе… — Голос Рэйна охрип. — Лучше ее не видеть. Как и отца.

— Мама! — Ноэль вбежал в прихожую и остолбенел от ужаса.

Его мать голая лежала на полу. Кожа ее была бледной, почти белоснежной. Никаких ран на ней видно не было, но мальчик сразу почувствовал, что она уже не здесь. А вот что касается отца… Мужчина был распят на стене, в его руки и ноги были воткнуты кинжалы, четыре штуки, а пятый был загнан ему в рот.

— А-А-А! — Взревел Рэйн, со всей силы ударяя в стену. Тело матери Ноэля начало становиться все белее, потом засветилось, и свет этот вскоре залил весь мир.

Ноэль очнулся. По-прежнему моросил дождь. Он тяжело дышал, не понимая, что произошло. Но времени думать не было, потому что со стороны леса приближалась одинокая фигура. Некто был замотан в тряпки, и шел столь размеренно и монотонно, что, казалось, он шел так много дней.

Ноэль провел рукой по волосам, стряхивая воду. Он сидел за высоким краем крыши, готовый в любой момент спрыгнуть вниз или бежать. В правой руке держал меч. Некто уже вошел в деревню, мечник отметил его выдающийся рост и ширину плеч. Тщетно пытался он рассмотреть его характеристики отсюда. Постепенно сквозь шум дождя начали слышаться и шаги чужака, бередящие набежавшие лужи.

Незнакомец остановился под тем местом, где прятался Ноэль, и задрал голову вверх.

— Я тебя вижу, малыш. — Сказал он хриплым голосом.

У Ноэля сердце ушло в пятки, посреди теплого летнего вечера вдруг стало невыносимо холодно, он весь сжался, но, преодолев себя, высунулся из-за высокого парапета. На образ лица чужака, что выглядывало из тьмы капюшона, наложились образы бледной матери и распятого отца Ноэля, грозовое небо. Мечник почувствовал соленый вкус собственных слез. Это был Рэйн.

— Я здесь, малыш. — Ласково прошептал мужчина глубоким басом. — Слезай.

Утерев лицо, Ноэль перемахнул ограду и грузно приземлился на землю, едва устояв на ногах.

Рэйн и впрямь был огромен, не такой, каким был в воспоминаниях, конечно, но не уступавший самым большим оркам. Щеки и подбородок его поросли золотисто-серебряной щетиной, белокурые волосы ниспадали до плеч. Чистые, словно отнятые у семнадцатилетнего юноши, сочно-голубые глаза смотрели робко, снизу вверх, хотя мужчине и приходилось наклонять голову для этого; но все же возраст выдавали впадины, в которых находились эти глаза, подернутые множеством морщинок-трещинок.

Мужчина протянул руку, от нахлынувших неизвестно откуда эмоций Ноэль забыл про всякую безопасность и даже не дернулся. Рэйн потрепал его по макушке, взъерошил черные волосы, превратив их в бесформенную копну. Ладони его были большими и грубыми, а вездесущие тряпки, обтягивающие руки, местами странно топорщились.

— Ты так возмужал! — Улыбнулся мужчина, и с этой улыбкой Ноэль понял, что, возможно, все их рассуждения насчет игры — бред. Это была отцовски-теплая улыбка. Эльф подался вперед и обнял Рэйна, борясь со вновь нахлынувшим желанием заплакать.

— Я не знаю, что происходит, Рэйн. Не знаю… — Ноэль почувствовал себя маленькой девочкой, и тут же отстранился от мужчины.

— Зато я знаю. — С грустью ответил он. — Но тебе одному рассказывать нет смысла. Я знаю, что вас много. Как вы договорились с деревенскими? Сомневаюсь, что они бы пустили…

— Мы… Не договаривались.

— Вот как. Что ж… — Рука Рэйна тяжело легла на его плечо. — Мне жаль, Ноэль. Мне очень, очень жаль. Пойдем.

Всю дорогу до центрального здания Сильвер опасливо посматривал то на Рэйна, то на Ноэля. Но все же шел молча, терпеливо дожидаясь рассказа чужака. Мечник ни разу не видел мага столько ошеломленным, чем в те минуты, пока он слушал комканный рассказ Ноэля. Да ему и самому было очень интересно, что скажет Рэйн. Кем он был на самом деле? Очередным порождением этой дьявольской игры? Откуда взялись воспоминания, причем такие яркие, не могут ли они быть проделками самого Рэйна, который сейчас соберет всех сильнейших игроков и попросту убьет их? Ноэль вспомнил, что так и не посмотрел его характеристики.

Поначалу он не поверил увиденному.

В сознании выводились цифры: Сила — 695, Ловкость — 304, Интеллект — 711. Что ж, теперь можно было расслабиться. Теперь становилось неважным, что на уме у Рэйна, в любом случае все они — в его власти. Сложно было представить, с какой легкостью этот человек мог лишить любого из них жизни, и как тщетны были бы попытки защититься или убежать. Ноэль закрыл глаза. Улыбнулся. Кроме того случая в родительском доме, он ничего вспомнить не мог. Только тот ужасный эпизод и несколько дней здесь, со всеми — краткая летопись его жизни. А Рэйн шел рядом, задумчиво смотря вдаль. Люди, что сновали вокруг, во всю таращились на троицу, те, что рассмотрели характеристики гостя, изумленно открывали рты и тормошили соседей, чтобы те перепроверили.

Постепенно люди вокруг образовали подобие шествия, трудно было устоять перед подобным событием на фоне окружающей скуки.

Сидящие возле центрального дома авангардисты повскакивали, освобождая дорогу. Один, не разделавшись как следует с нахлынувшей полудремой, полез рукой за мечом, но его тут же остановили. Сильвер послал за Андерсеном и Лаурен. Троица скрылась за входной дверью, оставив у стен несколько сотен человек, количество которых с каждой минутой увеличивалось.

Кадиэл сидел в кресле, когда они вошли. Он ничего не слышал, погруженный в раздумья, и был застан врасплох. В общем-то, беспокоиться было не о чем — ведь рядом с чужаком преспокойно стояли и два его верных воина, однако Ноэль все равно отметил для себя достойное поведение гильдмастера. Впрочем, с тех пор как они вернулись из пещер, поведение главы авангардистов изменило курс на более мягкое и чуткое. Кажется, теперь он стал куда больше считаться с мнением окружающих. И все же глаза Кадиэлла расширились, когда он взглянул на характеристики Рэйна. Видимо, почувствовав это, мужчина сказал:

— Смотрю, меня все оценивают, и, кажется, начинают бояться. Не стоит. Моя сила используется только в благих намерениях.

— Мы очень рады этому, — робко ответил Кадиэлл. — Присаживайтесь.

Рэйн занял одно из кресел, что были расставлены вокруг массивного дубового стола. Провел рукой по лакированному дереву, украдкой глянул на Ноэля, тут же переведя взгляд, но мечник успел это заметить. Хлопнула дверь — в комнату вошла Лаурен, за ней следом Андерсен.

— Остальных можно не тревожить, думаю. — Сильвер мягко опустился в кресло. — Мы готовы к вашему рассказу.

— Хорошо. — Рэйн немного помолчал, вертя в руках какую-то деревянную щепку. — Несколько дней назад в Аррелионе появилась уйма народа, ведущая себя очень странно, будто они не из этого времени. Или даже не из этого мира. Что еще более странно — горожане во всем потакают их прихотям и подыгрывают. Знакомая ситуация?

Все кивнули.

— Наблюдатели сообщили, что почувствовали мощную вспышку темной энергии как раз в это время. Однако, каким бы сильным ни было колдовство, рано или поздно всему приходит конец. Результат — вы здесь. К сожалению, Солнцеликих не слишком заботит ваша судьба, а потому выяснить все более подробно доверили простым светорыцарям вроде меня.

— Светорыцарь? — Переспросил Андерсен.

— Низший ранг поборника света.

— А Солнцеликие — это…

— Светорыцари — самые слабые из тех, кто решил посвятить свою жизнь борьбе с тьмой. Далее идут паладины. Затем Светорожденные и, наконец, Солнцеликие.

— По-моему, «Светорожденный» звучит лучше, чем Солнцеликий, — сказал Сильвер.

— Есть в этом что-то, согласен. Но тут уже дело не в красивом словце — это первое, что приходит на ум, когда их видишь. Может, когда-нибудь и вам доведется.

— Хорошо, — вставил Кадиэл, — и что вы намерены с нами делать, раз уж вас послали с нами разобраться?

— Верну всем память.

Кадиэлл угрюмо хмыкнул.

— Ты ведь как-то вспомнил меня, правда? — Повернулся светорыцарь к Ноэлю.

— Да, вспомнил. Незадолго до твоего появления у меня случилось видение. Глубокое и яркое — будто я заново прожил те события.

— Какие? — Тихо спросил Рэйн.

— День, когда погибла моя семья. Ты тоже там был.

Рыцарь медленно закрыл глаза.

— Но ничего больше. Моя память по-прежнему хранит очень немногое.

— Скорее всего, это мое влияние. На данный момент я сильнейший из светорыцарей, мое приближение могло спровоцировать твой разум на движение. И вспомнил ты — самое значимое событие своей жизни. Да и моей тоже.

— Ну а остальным вы как поможете? — Вмешался гильдмастер.

— Они сами себе помогут. Вам следует отправиться в Богорощу, добыть там Чашу Вечности — артефакт, способный возвращать утраченное. Он вернет ваши воспоминания. Потерянные. Истинные.

— И вы нас туда поведете?

— Нет, я не имею права.

— Не имеете права помочь? Вы же вроде говорили, что ратуете за свет…

— Этого места нет на картах. К нему нет дорог. В него нельзя «отвести». — Тихо говорил Рэйн, будто повторяя слова давно услышанной легенды. — Ее могут найти лишь те, кто в ней действительно нуждается. Мне она не нужна, в отличие от вас. Вернув память, вы обретете смысл жизни, который сейчас у вас сводится к выживанию. Так ведь?

— Да, к сожалению. — Кивнул Сильвер.

— А у меня есть дела поважней. — Добавил гость.

— Какие, если не секрет? — спросила Лаурен. Голос ее немного дрожал. Она произнесла это дерзей, чем ожидала.

— Нужно найти виновных. Может быть, кто-то из Древних набирает силу… А может… Хотя, вряд ли подобное могла вытворить группа. Мда, вряд ли…

— Что еще за Древние? — Спросил Ноэль.

— Забытые боги. Думаю, из названия и так понятно, насколько они сильны. Но на то они и забытые, что их давно никто не видел. Но это не ваша забота. И даже не моя. — Рэйн наклонил голову, — Великое зло кажется таким ужасным, таким непреодолимым. Роковым. — Мужчина ухмыльнулся. — А на деле самое ужасное всегда происходит здесь, на земле. Жизнь маленьких людей полна трагедий.

Все молчали, каждый по своим причинам. Кто-то обдумывал сказанную рыцарем информацию, силясь вообразить себе мир, в который попал. Кто-то погрузился в пучину размышлений о добре и зле, навеянных словами Рэйна.

Стемнело. Вокруг дома авангардистов вновь стало пустынно, люди разошлись. Ноэль, Лаурен и Рэйн неспешно шли по улице, притягивая взгляды редких прохожих. Мечник думал обо всем, что сегодня случилось, что скажет Лаурен, когда они останутся одни. Она, конечно, скажет, что это лишь очередная уловка игры. Что вспомненное Ноэлем — фантом, иллюзия, приведет в пример ящеров; все это он уже знал.

Светорыцарь сказал, что будет спать на улице — так привычней. Они не имели ничего против. Он мог бы спать и в доме авангардистов, в одной комнате с Кадиэллом. Все равно они никак не смогли бы остановить его в случае чего.

— Спокойной ночи, малыш, — пробасил Рэйн, облокотившись о стену, — утром мысли будут ясней, и все станет легче. Не думай сейчас ни о чем. Ночь дана нам для отдыха, не лишай себя этих драгоценных часов.

— Доброй ночи, Рэйн. — Тихо сказал Ноэль.