История дьявола

1 ПРЕДИСЛОВИЕ

В середине восьмидесятых годов мировая общественность с удивлением узнала о том, что на Земле существовало неизвестное до сей поры государство, носившее странное и вместе с тем символическое название. В самом деле, президент Соединенных Штатов Америки Рональд Рейган, известный своим увлечением астрологией, окрестил СССР «империей зла». Со своей стороны, духовный лидер Ирана аятолла Хомейни объявил Соединенные Штаты «страной Большого Сатаны» (однако никто так и не узнал, откуда, по его мнению, был родом «Малый Сатана»). Подобные упражнения в области словесности наводили на мысль о том, что ад — известное всем пристанище дьявола — располагался для каждого из них на разных континентах. А при более внимательном рассмотрении можно было сделать вывод, что дьявол имел прямое отношение к политике, так как ни для кого не секрет: политика — дело нечистое.

Так, в 1992 году Али Бенхадж, первый заместитель председателя Исламского фронта национального спасения Алжира Аббаси Мадани, говоря о политической ситуации в мире, заявил, что «всякая партия, уклоняющаяся от выполнения заповедей Бога, Корана и Сунны, является партией дьявола...» Что должно было означать лишь одно: едва ли не все политические партии представляют интересы темных сил на Земле. А вот высказывание этого же политического деятеля о косвенном влиянии дьявола на судьбы людей, приведенное в журнале «Жен Африк» за 26 марта — 1 апреля 1992 г.: «Что же касается демократии, то в мусульманском государстве верховная власть должна принадлежать исключительно Богу. Мы верим не в народовластие, а во власть Бога».

Другими словами, для дьявола как антипода Создателя нет места в демократическом обществе, ибо при демократии нет Бога. В то же время, если следовать законам логики, светское общество — общество дьявола.

Все же не следует торопиться возмущаться и иронизировать по поводу подобных умозаключений. С самого начала христианство управляло народами при помощи светских органов власти, называя происками дьявола все, что противоречило общей воле короля и папы. Ради защиты теократической концепции государства были принесены в жертву десятки тысяч человеческих жизней. И только революция положила конец этому беспределу.

Так существует дьявол или нет? Когда кто-то берет на себя смелость задать этот вопрос, у меня тут же появляется желание попросить этого человека посмотреть на себя со стороны. Как ревностный католик, я с самого раннего детства прочувствовал на себе незримое присутствие и вмешательство дьявола во все домашние дела и школьную жизнь и не раз имел возможность поверить в то, что он не плод воображения людей, ибо я часто оказывался жертвой его злых проделок. Так однажды, не помню за какую провинность, он дергал меня ночью за ноги. Конечно, он совершил грубую педагогическую ошибку, так как я тут же решил, что такое важное лицо, как он, не может рассчитывать на большое уважение к себе, если снисходит до того, что устраивает козни маленькому мальчику. Более того, для своих проделок он выбирал вполне определенные места: вначале он облюбовал туалетную комнату, что навело меня на мысль о расстройстве его желудка. Частенько он забирался в темный подвал, что также не способствовало росту авторитета дьявола в моих глазах: не к лицу важной персоне ютиться в столь неподобающих его рангу местах, в то время как ему оказана честь быть противником самого Господа Бога. Теперь-то я понимаю, что не стоит малышам рассказывать небылицы. Ибо именно вздор, который я слышал в детстве, посеял в моей душе сомнения.

Однако этот вопрос все же заслуживает более тщательного рассмотрения. Я не проникся доверием к речам дьявола, когда он искушал Иисуса в пустыне. В самом деле, надо быть глупцом, чтобы предлагать власть тому, кто считается сыном Господним и владеет всем. Так почему же в таком случае его прозвали «злым духом»? Или Иисус не был сыном Господним? Или же дьявол в тот момент утратил способность читать чужие мысли? Во всяком случае дело представляется весьма запутанным.

Когда я постигал азы Священного Писания у иезуитских монахов, его называли, как мне помнится, Сатаной, что само по себе не имеет смысла, ибо это слово происходит от арабского «шитан», что означает «дьявол». Короче, я стал свидетелем безапелляционных заявлений о том, что он был ангелом и находился рядом с Богом до того дня, как охваченный гордыней взбунтовался против своего повелителя и увлек за собой в бездну грехопадения неустойчивых и слабых духом. Искушение? Но оно существовало до него, — возразил я, — из чего следует: он не мог быть родоначальником Зла. Мои доводы так разгневали отца Врежиля, что в конце семестра он выставил мне плохую отметку. Прошло полвека, однако вопрос так и остался открытым, и ни один трактат в области теологии не смог дать на него убедительный ответ.

Некоторые люди называют дьявола Люцифером, другие — Вельзевулом и еще множеством других имен. Повсюду можно найти упоминание о нем. Как рассказывают, Лютер видел его в лицо и даже запустил чернильницей. Можно найти много «достоверных» фактов принятия им человеческого облика. Однажды, сидя на террасе на берегу Нила, я беседовал с Альдусом Хукслеем, только что закончившим работу над «Дьяволами Лудуна». Из его рассказа следовало, что галлюцинации монахинь, на которых навел порчу кюре Урбан Грандье, в точности соответствовали симптомам отравления содержащейся во ржи спорыньей, при котором у человека нарушается психика и появляются видения. К тому же некоторое время спустя стало известно о кошмарах, преследовавших жителей Пон-Сент-Эспри, департамент Гар, после отравления мукой, которая была заражена хлебным паразитом. Кто знает, возможно, и Лютер отведал хлеб, испеченный из недоброкачественной муки.

Много позже, желая побороть свой скептицизм, я посетил одну «одержимую бесом». Следует признать, что черт вселяется в женщин гораздо чаще, чем в мужчин. Возможно, это происходит потому, что женщины и в самом деле являются отродием дьявола. Я стал свидетелем того, как женщина произносила бессвязные и большей частью непристойные слова. Как же люди узнали, что она одержима бесом? После проверки с помощью девятки местный священник изгнал из нее злого духа. Однако дьявол вскоре вернулся. Возможно, он мучился от безделья, ибо зачем ему надо было глумиться над душой несчастной женщины? Возможно, ему следовало бы заняться чем-то более важным, раз на него возложена задача мирового масштаба. Теперь трудно судить о том, была ли несчастная женщина истеричкой или просто-напросто свихнулась, а может злоупотребила спиртным, или приняла наркотики, или перенесла тяжелое сосудистое заболевание. В парижском метро можно нередко встретить таких же сквернословящих спившихся бродяг, которых при других обстоятельствах можно было бы принять за «одержимых бесом». Вспоминается также известный в психиатрии синдром Жиля и Латуретта, когда хорошо воспитанные и обходительные люди вдруг ни с того ни с сего разражаются потоком грубой брани, что, например, нередко случалось с Моцартом.

Со временем у меня появлялось все больше и больше пищи для размышлений. Почему на Западе дьявола чаще всего изображают в виде карикатуры на античного бога Пана с телом человека, но с рогами и ногами козла? И почему у европейцев злой дух олицетворяют рептилии, в то время как и древние египтяне и ацтеки обожествляли змею? Однако больше всего вопросов возникало по поводу того, как это грекам и римлянам удалось избежать дьявольского искушения, если об этом можно судить по дошедшим до нас легендам, в которых нет ни одного упоминания имени Сатаны?

Разумеется, обуреваемый сомнениями, я долгие годы посвятил теологии и пришел к выводу, что Богу был необходим антипод, ибо в противном случае ему пришлось бы взять на себя ответственность за все беды человечества. Разве Бог не всемогущий повелитель на Земле? В этом не может быть сомнения, однако он поставил перед людьми трудную задачу: самостоятельно бороться против дьявольского искушения. Прекрасно, скажете вы, а как же тогда объяснить смерть младенца от болезни? Тут уж приходится ссылаться на то, что пути Господни неисповедимы. Но раз они приводят порой в царство Злого духа, не значит ли это, что некоторые человеческие несчастья происходят по вине Создателя? «Не богохульствуйте! — воскликнул священник. — Обратитесь к таинству веры!» Я последовал бы этому совету, если бы Создатель не наградил меня разумом. И почему бы мне не воспользоваться его даром? Мои сомнения только усилились после высказывания Папини: «Поскольку Бог бесконечно милостив ко всему на свете, он в конце концов простит своего старого недруга». Я ни на минуту не засомневался в будущем благородном поступке Создателя. Но сама мысль о великодушии имеет отрицательные последствия для людей: какой смысл бороться против врага, если он все равно будет прощен?

Следует также заметить, что в теологии я не нашел четкого определения Злого духа. Считается, что церковь признает его существование, однако ее позиция по отношению к нему во многом мне кажется противоречивой. Как ни странно, в миру о дьяволе утвердилось более точное и образное представление. Тогда я решил отойти от теологии, в которой и раньше не находил ответа на многие вопросы. Итак, в настоящее время сложилась парадоксальная ситуация. С дьяволом уже не борются с тем же рвением, как в былые времена, когда слуги святой инквизиции использовали для этой цели суды, костры и прочие излюбленные приемы. Тем не менее это не мешает людям усматривать присутствие дьявола везде и во всем, о чем свидетельствуют высказывания Рейгана и Хомейни. И все это происходит в современном мире.

Понятие «модернизм» обманчиво и даже более того — лишено всякого смысла. Я сомневаюсь в том, что можно так, за здорово живешь, стать современным, подобно тому, как господин Журден, сам того не подозревая, заделался писателем. Что же касается постмодернизма, в основе которого лежит еще более неясная концепция, его влияние встречается на каждом шагу: в архитектуре, философии и, я сам не знаю почему, в отношениях полов и сварах на кухне.

Раз мы больше не устраиваем процессов над ведьмами, нам кажется, что удалось навсегда расстаться с предрассудками прошлого. Какое нелепое заблуждение! В недавно опубликованной книге («In Poursuit of Satan», см. библиографию) рассказывается о том, как в такой передовой стране, как Соединенные Штаты Америки, гражданин которой первым ступил на поверхность Луны, многие полицейские заняты охотой на ведьм, а в других государствах нередки случаи, когда людей казнят по обвинению в наведении порчи по навету дьявола.

Мне могут ответить, что это — вопросы религии, а людям надо оставить свободу вероисповедания. Согласен, но только с одной оговоркой, чтобы она не мешала творить правосудие, а тем более не вмешивалась в политику.

Самое удивительное состоит в том, что порыв красноречия у того и другого политического деятеля был вызван тем, что они оба поддались самому распространенному из всех искушений, идущему не от лукавого, а от дологического мышления, которое фокусирует Зло и стремится во что бы то ни стало определить его местонахождение.

Ибо с того самого момента, как Злой дух будет опознан, тут же начнутся поиски его местопребывания, и если они увенчаются успехом, нам только и останется, как поспешить поскорее с ним покончить. Так Рейган призывал уничтожить Иран, а Хомейни — расправиться с Соединенными Штатами. И, слава Богу, что их высказывания остались пустыми разглагольствованиями и один из них вступил в переговоры с СССР, а другой — с «Великим Сатаной» с целью обмена военопленными. Все же нельзя отрицать, что лицемерные бредовые речи могли иметь самые тяжелые последствия и привести к настоящей войне. Это лишний раз доказывает, как опасно верить в существование Сатаны, Люцифера или Вельзевула.

Нам еще недоставало, чтобы Рейган и Хомейни, увлекшись риторикой, претворили в жизнь свои безумные идеи. В самом деле, многие наши современники только и заняты тем, что повсюду ищут, опознают, называют, заносят в списки, анализируют поведение приспешников дьявола и их повелителя и указывают места их пребывания. Не проходит и дня, чтобы кто-нибудь в одиночку или коллективно не ополчился против того или иного явления или человека, объявляя его причиной всех напастей. Так, по заявлениям некоторых политических и религиозных деятелей всеми своими бедами человечество обязано автомобилям, телевидению, року, безработице, СПИД, урбанизму, наркотикам, загрязнению окружающей среды, сексу, иммиграции, арабам, евреям, КГБ, ЦРУ, Ле Пену, Бушу, Шираку, Пиночету, Маргарет Тэтчер, Жискару д’Эстену, Пол Поту, Марше, Рокару, бирманскому режиму, «фашизму», капитализму, шуму, сигаретам, раку, атомным электростанциям... И этот список можно было бы продолжать до бесконечности: дьявола искали и ищут повсюду.

И мы оказались волей-неволей втянуты в никогда не прекращающуюся скрытую борьбу со Злом, черпающую силы — будет нами сказано не ради красного словца — в оголтелом фанатизме. И вот такой массовый бред, делящий мир на «хорошее» и «плохое», заставляет людей усматривать во всем злой умысел, держит их сознание в постоянном ожидании подвоха, что неизбежно приводит общество к нетерпимости, а в итоге — к самоистреблению. Любого инородца мы принимаем за врага. Мы уже близки к мысли, что Зло окружает нас со всех сторон. И мы боремся с ним на протяжении всей жизни. Из Васси в католической Франции с невероятной жестокостью в XIV веке были изгнаны евреи потому, что их посчитали приспешниками Сатаны, а значит, врагами. В наше время люди стали забывать о том, что церковь по навету епископа Кошона обвинила в колдовстве и отправила на костер Жанну д’Арк, ставшую теперь, как ни странно, духовным символом для тоскующих по прошлому правых католиков. А в XVI веке по той же причине во Франции произошло массовое истребление католиков.

По моему глубокому убеждению, дьяволькая система — ибо прежде всего речь идет о системе, в основе которой лежит не лишенная логики бредовая идея, — имеет значительное влияние на политику. По сути дела, она и существует благодаря политике.

Самым печальным результатом этой системы стало изменение духовных и философских взглядов, повлекшее за собой нечто принципиально новое во всей истории человеческой мысли: веру во «вселенское зло». К этому грустному выводу пришла тридцать лет назад Ханнах Аренд, человек благородной и тонкой души, в искренности которой я не имею основания сомневаться. И не важно, что писательница была связана по жизни с Хайдеггером, взгляды которого вызывают много споров. Всем сердцем она верила: на нас обрушилось столько воплощенного в нацизме Зла, что в конце концов наши чувства притупились, и Зло стало для нас не из ряда вон выходящим, а вполне обычным явлением. Это высказывание положило начало концепции «постмодернизма», изложенной в трудах многих известных философов, где без обиняков утверждается, что после концентрационного лагеря в Аушвице история умерла.

Перед нами убедительный пример того, как опасно верить в дьявола, и более того, искренне считать, что мы больше не боимся его. В самом деле, в дни моей молодости лишь немногие люди открыто признавали, что Сталин и СССР, мало чем отличаясь от нацизма, заслуживают такого же проклятия, как самая настоящая дьявольщина. И раз уж мне приходится прибегать к постыдным подсчетам, могу поспорить, что шестнадцать миллионов погибших граждан СССР «потянут» на весах истории нисколько не меньше, чем шесть миллионов жертв, замученных в нацистких лагерях. Так чем же Сталин и КПСС лучше Гитлера и Третьего Рейха? Может тем, что им был не свойственен антисемитизм нацистов? Нет, он был всегда, хотя в Советском Союзе о нем говорили меньше. А чем отличался ГУЛаг от фашистких лагерей? Никто не верил, а главное не хотел этому верить, боясь прослыть «примитивным антисоветчиком». Когда в 1949 году Виктор Кравченко первым разоблачил ГУЛаг, разразился скандал и поднялась целая буря негодования. Его тут же зачислили в американские шпионы и фальсификаторы истории. И даже присущая Сартру порядочнось не помешала ему обрушиться со всей силой своего авторитета на «подтасовку» приведенных Кравченко фактов. «Дьявол — это Гитлер и нацисткая Германия. Почему вы отрицаете это? Как вы смеете класть на одни и те же весы чудовищные жертвы Ленинграда и жестокие деяния нацистов?» Однако вопрос ставился совсем по-другому, так как никто и не помышлял делать подобное сравнение. Речь шла о том, что, после того как было определено местонахождение дьявола, уже отпала необходимость искать его в другом месте. И раз Сталин боролся против Гитлера, он не мог быть «плохим», несмотря на некоторые «человеческие слабости».

Так, до прихода к власти Горбачева все лучшие умы мудрой и просвещенной Европы полагали, что КПСС была самой достойной левой партией. Пикассо прославился как великий художник, потому что был коммунистом, в то время как Франко прослыл негодяем из-за того, что победил республиканцев. Мальро или Сартр придерживались подобного заблуждения. Ибо первый из них был человеком глубоко религиозным, и именно ему принадлежат слова: «XXI век будет веком религии или же он не наступит никогда». Упаси нас Бог! Если ты не примкнул к левому движению, так, значит, придерживаешься правых воззрений, иными словами, симпатизируешь «фашистам» (смещение понятий, которое свидетельствует о полном отсутствии политической культуры и склонности валить все в одну кучу, что свойственно нашему времени, ибо национал-социализм и фашизм представляют собой по своей сути совершенно разные политические системы). Я не ставлю перед собой цели рассказать о всех последствиях столь распространенной ошибки. Мне хотелось бы, чтобы читатель понял весь ущерб дьявольщины в мировом масштабе и, в частности, веры в существование Сатаны.

Для лучшего понимания этой примитивной теологии не будет лишним небольшой экскурс в историю. Для начала обратимся к пакту Молотова—Риббентропа, который свидетельствует о том, что дьявол Сталина вошел в сговор с дьяволом Гитлер, и он вовсе не изменил свою сущность после того, как на него напал другой Злой дух. В пятидесятые, шестидесятые, семидесятые годы, даже в те времена, когда после доклада Хрущева на гладком фасаде СССР появились трещины, не раз в разговорах мне приходилось упоминать советско-германский пакт. В ответ мне тут же возражали, что речь идет о давно забытом прошлом, либо относились к моим словам с таким же подозрением, с каким на церковном соборе смотрят на священника, когда тот задает щекотливые вопросы по поводу точного времени святого причастия.

Откровенно говоря, История (написанная, разумеется, с большой буквы) остается для меня загадкой, и я не думаю, что кто-нибудь другой сможет ее понять лучше меня. Начиная с I века у нас есть все основания сомневаться в правдивости трактатов по Истории, ибо сам Иосиф Флавий, историк честный (кстати, он верил в дьявола!), ни разу не упомянул на страницах двух своих трудов — «Иудейская война» и «Иудейские древности» — о том поворотном событии, которое оказало огромное влияние на два последующих тысячелетия, то есть об обвинении Иисуса и вынесении ему смертного приговора. Агриппа II не мог не рассказать о столь нашумевшем деле, однако историк, по всей видимости, не посчитал его заслуживающим внимания. Мы стали свидетелями того, как философы старались впоследствии убедить нас в том, что у Истории нет иного пути, кроме социализма, однако события прошедшего десятилетия доказывают, похоже, обратное. Напомним, как сторонники этого направления развития общества отстаивали идеи Мао Дзэдуна в тиши своих кабинетов, затем горевали по поводу падения режима маршала Лон Иола в Камбодже. Как те сластены, которые не могут обходиться без шоколада, но страдают от его чрезмерного употребления, они чувствовали себя не в своей тарелке, когда происходила культурная революция в Китае или когда войска красных кхмеров входили в Пномпень. Понимая, что нехорошо напоминать об ошибках, я воздержусь от перечисления имен, но все же никто не сможет переубедить меня в том, что История все время кусает себя за хвост, словно страдающий глистами кобель. И, конечно, я верю в правильный или, наоборот, неправильный ход Истории не более, чем в «постмодернизм», объявивший о торжестве вселенского Зла.

Огорчаясь успеху пророчеств относительно «модернизма» и наблюдая, как спекулируют на этой идее, я часто задавал себе вопрос, о чем размышлял Ксенофонт в IV веке до нашей эры во время перехода через Курдистан и Армению на пути к берегам Понта, когда испытывал невероятные лишения и муки, описанные им в «Анабасисе», страдал от жажды и голода, переносил жуткий холод и испепеляющую жару, падал от усталости и погибал от фурункулеза, дизентерии, малярии, змеиных укусов и отбивался от полчищ комаров. И какова была для него цена человеческой жизни в то время? Был ли этот человек заложником своей идеи? Во имя какой цели? Были ли его размышления о походе искателей приключений результатом уроков, преподанных Сократом, ибо Ксенофонт был его учеником и вволю наслушался рассуждений старого болтуна? И о чем думали тогда боги? Неужели они отвернулись от несчастных воинов? И поклонялись ли богам солдаты той войны? Они не могли также обратиться за моральной поддержкой к дьяволу, даже к сократовскому даймонию, ибо у греков, как известно, не было дьявола! Разумеется, они верили в чудовища, взять, к примеру, наводившую ужас Горгону, но Персей в конце концов обезглавил ее. Цербер? Сторожевой пес, и только. А птицы-людоеды из озера близ города Стимфалоса, что в Аркадии, а деревянный конь фракийца Диомеда, эриманфский вепрь? Геракл воздал им за все. Кентавры и фавны? На худой конец они могли сойти если не за любовников, так за друзей. Воины не могли взывать ни к кому из богов-доолимпийцев, даже к титанам, возможно, предкам тех ангелов, которых боги низвергли в тартар. Ибо они были отправлены прямо в ад и больше не боролись за власть с Зевсом. Греки, в том числе и мой солдат Ксенофонт, плыли по волнам жизни, не признавая опасностей, и одерживали победы в зависимости от благосклонности к ним богов и количества жертвоприношений, возложенных на их алтарь.

О, Греция — страна, которая никогда не стряхивала пыль прошедших веков со своих сандалий! За свою долгую жизнь ты многое повидала и все уже нам сказала!

В большинстве своем современные солдаты удачи — террористы, то есть трусы. Когда за совершенные убийства их арестовывают и, что бывает нечасто, приговаривают к смертной казни, они взывают к небу (ссылаться на родину теперь не принято) и объявляют себя мучениками, мобилизованными Всевышним для борьбы с дьяволом. Я хочу сказать лишь одно: вера в существование дьявола порождена им самим, и не правы иезуитские священники, когда уверяют, что самая хитрая уловка Духа Тьмы состоит в том, чтобы мы поверили, что его на самом деле нет.

Так кто же этот неизвестный пришелец, на совести которого все человеческие беды? Ибо известно, что у каждой эпохи свои боги и демоны. Откуда он появился и каковы его дела? Был ли он всегда? Эти вопросы не давали мне покоя с детства. И я надеюсь ответить на них на страницах этой книги.

Став взрослым, я вовсе не собирался объявлять чертовщиной саму веру в дьявола. Каждому человеку приходится преодолевать первородный страх, присущий всем живым существам (кто видел, какой ужас охватывает кошку, когда она впервые видит перед собой пса и как при одном его виде встает дыбом шерсть и округляются зрачки, тот не усомнится в том, что и у животных есть свои злые духи). Прежде всего необходимо определить, что это — враг, затем описать его внешний вид и повадки и только потом, если представится случай, уничтожить. Со времен великана Голиафа до опустошавшего пастбища «чудовища Жеводана», от змея из Арля до доктора Петио, как же удавалось побороть в себе отвращение и ненависть к тому, кто внушал человеку страх, и удержаться от соблазна усматривать в нем если не причину всех своих бед и несчастий, то по крайней мере воплощение злого духа? Ибо, вопреки расхожему мнению, человек по своей натуре иррационален и дает лишь логические обоснования явлениям жизни, что не одно и то же. Для лучшего понимания книги, которую я предлагаю на суд читателя, мне бы хотелось пожелать ему не торопиться оправдывать страх и возводить его в какую-то определенную категорию, то есть делать из дьявола наделенного разумом человека, на которого мы сваливаем все наши безрассудные поступки, когда говорим «бес попутал»...

Ввиду необъятности темы, я был вынужден обратиться к работам других авторов, что отражено в библиографии и критических заметках. А как же по-другому прикажете мне поступать, если дьявола можно признать только по его речам? Мне не приходилось сталкиваться с ним лицом к лицу, что не позволяет поделиться личным опытом. И потому я хочу высказать благодарность историкам, этнологам, взявшим на себя труд собрать свидетельства людей, безымянным переписчикам, снимавшим копии с древних рукописей. Мне хотелось бы выразить особую признательность Анни Латур, замечательному историку и специалисту по работе с архивными документами, женщине, наделенной тонкой научной интуицией, которая оказала мне неоценимую услугу, когда находила именно то, что я искал, даже не догадываясь об этом.

И вот книга закончена и представлена в том виде, в каком я над ней работал. В послесловии вы узнаете, к какому выводу я пришел по окончании моего труда.

С благодарственным словом я обращаюсь к этнологам, чья работа была наиболее трудной и кропотливой, ибо они, отправляясь в экспедиции, пробирались в труднодоступные места, работали зачастую в условиях крайне неблагоприятного климата, терпели многочисленные неудобства, подвергали испытаниям не только свой разум, но и тело и чувства, порой их охватывали сомнения и им хотелось все бросить, как случилось с Малиновским, разочаровавшимся в племенах архипелага Тробриан, или с Лейрисом, откровенно поведавшим в своем дневнике о том, что не верит больше ни в Африку, ни в населяющие ее народы. Я не хочу думать, что Малиновский и Лейрис были неискренними в своих высказываниях, однако мне кажется, что они просто-напросто упали духом из-за непосильной задачи, которую перед собой поставили, — познать другую культуру.

Заядлому путешественнику, но, увы, не этнологу, мне довелось благодаря случаю на собственном опыте пережить все тяготы исследователей, когда, охваченный бунтарскими мыслями, я запирался в гостиничном номере в Порт-Морсби или же с трудом пробирался по грязной дороге в Паланке, испытывая муки голода после скудного обеда, состоявшего всего-навсего из банки теплой кока-колы и пары почти сгнивших бананов, приобретенных за большие деньги у местного индейца. Тогда мне было не до туризма. И не раз у меня было желание сложить вещи и вернуться в Париж, но у меня для этого уже не оставалось сил.

Даже закончив работу над книгой, где, казалось бы, все четко изложено, автора не оставляют сомнения. Столько верований! Столько страхов! И при том — сколько глупости! Однако люди, о которых я упоминаю на страницах этого исследования, до настоящего времени остаются непонятыми и никак не заслуживают насмешки. Можно ли судить об их поступках, находясь на столь большом расстоянии от них? И, более того, осуждать их? Между тем я рискну, даже если мне придется сказать что-то не так, ибо нет ничего хуже, чем равнодушие. Я заранее предупреждаю: читатель сразу почувствует между строк моего повествования, на чьей стороне мои симпатии.

Уже написано немало книг о рае и аде, но я признаю лишь одну «Историю дьявола», сочиненную в XVIII веке Даниэлем Дефо, небезызвестным «отцом» Робинзона Крузо. Писатель взялся за довольно рискованную по тем временам тему и потому не поставил даже своей подписи. По правде говоря, его книга скорее похожа на сборник рассказов и наблюдений, чем на историческое произведение. И спустя два столетия я взял на себя смелость позаимствовать ее название. Но постарался добавить что-то свое.

В самом деле, история описывает лишь то, что было на самом деле, а ведь ни одно происшествие не произошло по его вине. Более того, он не был действующим лицом ни одного исторического события, какими были насыщены два последних столетия. Ни во времена Французской революции, ни в октябре 1917 года никто ни разу не увидел ни хвоста, ни рогов дьявола. Его не встречали ни в Хиросиме, ни на Луне, ни в лаборатории Пастера, ни в бункере Гитлера. Его появление ожидалось в Камбодже, когда там хозяйничал Пол Пот, и совсем недавно в Сараево, когда женщин и детей расстреливали жители своего же города. Что можно было видеть, так это взрыв человеческих страстей, стремление к свободе и достоинству, великие открытия человеческого разума, а также ни с чем не сравнимую ненависть, какую не дано познать животному, ибо оно никогда не бывает зверем: им может быть только человек.

Как можно написать историю того, чего не было? Признаюсь: я размышлял в своей книге о путях развития человеческого сознания, каким его видел Гегель. Таким образом, моя работа заключалась в том, чтобы пересказать свидетельства, дошедшие до нас из глубины веков, когда Бог изображался женщиной, Великой Богиней, а также передать события последних столетий, когда совершенные человеком преступления объяснялись победой темных сил, которые являются лишь отпечатком общества и его морали в человеческом сознании. Вот уже несколько лет, как на первых полосах французских и испанских газет время от времени появляются заголовки статей — «Возвращение дьявола!», и совершенно ясно, что никому из издателей не пришла в голову мысль, что дьявол — плод воображения людей. Я хочу помочь читателю понять, почему человек придумал для себя дьявола и продолжает это делать, например, когда отправляется смотреть фильмы ужасов о «вещах» или чудовищах — пришельцах из других галактик.

Ибо человек по своей натуре любит ощущение страха.

В заключение мне хотелось бы попросить читателя, который, как мне кажется, не столь лицемерен, как о нем высказывался Бодлер, исследовать явление и понять, прежде чем предать анафеме, и справиться с охватившим его ужасом. И не бояться тех, кого мы называет богами и демонами. Ибо даже Одиссей, по словам Гомера, лукавил перед богами.