История Небесного дара

Глава 1 НЕБЕСНЫЙ ЧИНОВНИК ДАРУЕТ СЧАСТЬЕ

Хоть небо и милостиво, а добродетель, как правило, торжествует, но, если бы не торговец арахисом Ху, наш герой, наверное, давно помер бы или, во всяком случае, был бы не совсем похож на того, кого я хочу здесь описать. Случайности иногда помогают в жизни, это невозможно отрицать, особенно в наше неспокойное время. То, что герой встретил Ху, конечно, случайность, но не такая уж плохая, если как следует разобраться.

Вернее, не он встретил Ху, а Ху встретил его, причем в такой ответственный момент, когда стоило Ху быть немножко другим, например не любить вмешиваться в чужие дела, и судьба нашего героя могла сложиться весьма печально. В то время герой даже не был способен окликнуть Ху или кого-либо иного по имени, потому что он всего несколько часов как родился. Но окликнуть — тоже не означало непременно добиться успеха, ибо многие не любят слишком настырных людей.

Ху каждый вечер проходил мимо дома господ Ню и обязательно отдыхал здесь. Это было его привычкой. Он прекрасно знал, что супруги Ню не способны заинтересоваться им, потому что их зубы давно уже пережили то славное время, когда могли жевать земляные орехи. Но подворотня дома Ню была прекрасной: чистой и просторной. Кроме того, перед ней стояли две каменные тумбы, на одну из которых было очень удобно сесть, а на другую — поставить корзину с арахисом. Они точно специально были приготовлены для Ху. Разносчик всегда выкуривал здесь трубочку, разминал ноги и подсчитывал вырученные медяки. Иногда он даже встречал тут приятеля, укрывающегося от ветра или снега, и болтал с ним. В общем, Ху был очень хорошего мнения об этой подворотне.

Наш герой появился на свет в то время, когда на рынок начали нести арахис нового урожая; это было еще теплое время, не требовавшее ватной одежды. Но дни уже становились короткими: северная осень всегда страдает таким недостатком. Не успев прийти, она уходит, словно пренебрегая своими обязанностями. Около восьми вечера темнело, и для Ху наступал «антракт» — это понятие, как известно, существует не только в театре. Он поставил корзину, достал свою короткую бамбуковую трубку, чиркнул спичкой и тут вдруг обнаружил нечто неожиданное, на что он едва не наступил. Перед тумбой темнел небольшой удлиненный сверток, похожий на лилипутский тюк с вещами, если на свете вообще существует страна лилипутов, да к тому же любящих путешествовать. Ху пожертвовал еще одну спичку и установил, что в свертке — будущий потребитель арахиса.

Расстегнув от волнения рубаху, торговец поднес ребенка к груди. В ответственный момент в любом человеке могут проявиться материнские чувства: в конце концов, у мужчин на груди недаром имеются два рудиментарных соска. Он забыл о своей трубке, потому что только профессиональный убийца может остаться равнодушным, держа в руках крохотное существо, которое не в состоянии само защитить себя. У Ху не было детей, да и жены не было. Его старший брат имел сына, но сын — это такая штука, которую лучше иметь самому. А откуда ее взять, если жены нет? Сложная проблема! Ху легонько похлопал рукой по свертку и вдруг сообразил, что эта проблема почти решена. Оказывается, можно получить сына и без помощи жены, причем очень просто, все равно что веревочку с дороги подобрать. Даже не раскрывая свертка, он уже твердо знал, что это мальчик, потому что из десяти подкидышей восемь обязательно бывают с отростками.

Но тут он пришел в некоторое затруднение: ведь грудного младенца не будешь таскать в корзине с арахисом, да и есть арахиса тот не станет. Для Ху такая пища была бы очень удобна, однако у младенца-то зубов нет. Разносчик вздохнул, мечта об отцовстве становилась все более призрачной. И хочешь быть отцом, да не можешь — ну что за жизнь такая! Лучше уж и не расстраиваться зря, не думать о том, чтобы взять ребенка себе. А может, господа Ню возьмут? При этой мысли разносчик обрадовался за свою находку. У господ Ню тоже не было детей, но зато было немало денег. Все окружающие знали это и весьма интересовались их деньгами.

Ху постучал в ворота. Как раз в это время господин Ню выходил из дома, и разносчик показал ему свое сокровище. Господину Ню было уже пятьдесят с лишним лет. Выглядел он не очень солидно, как муж, боящийся своей жены, да и действительно боялся ее. Дрожащими руками он взял ребенка и спросил:

— Ты здесь его нашел? Прямо здесь?

Ху сел на корточки, чиркнул спичкой и показал ему, где именно. Старик смотрел на это место так, будто ребенок появился из-под земли.

— Ну, раз ты его здесь и подобрал, значит, само небо принесло его к нашим воротам! Не взять его было бы страшным грехом! Впрочем, подожди, я пойду спрошу у жены.

Из многолетнего и достаточно горького опыта старик знал, что жена все-таки страшнее неба, но оставить небесный дар хотя бы на секунду было выше его сил.

— Может быть, ты тоже со мной пойдешь? — спросил он разносчика.

И тот, захватив корзину, отправился вслед за ним.

Госпожа Ню была ровесница своего мужа, по, в отличие от него, имела очень солидный вид. Она, как говорят, мухи не могла обидеть и поэтому настойчиво, не боясь повторений (которые, как известно, мать учения), обижала только своего супруга. Впрочем, мухам тоже не была гарантирована безопасность, если они пролетали мимо госпожи Ню во время семейных «уроков». В минуту гнева ее лучше было не трогать.

Муж передал ей находку, и госпожа Ню проявила большую мудрость, сообразив, что сверток нужно развернуть, чтобы обозреть его как следует. Когда откинули край одеяла, первым делом открылось красное сморщенное личико человека, которому, казалось, давно уже надоело жить.

— О, да это ребенок! — воскликнула госпожа, вновь проявив мудрость и проницательность.

Чем дольше она смотрела, тем больше убеждалась, что это именно ребенок, но не позволяла себе никаких критических замечаний, потому что настоящий критик всегда осторожен. И только когда обнаружилось неоспоримое свидетельство принадлежности младенца к сильному полу, она добавила:

— Сокровище мое!

Она все-таки понимала, что сейчас век мужчин, хоть и презирала собственного мужа.

— Наше сокровище, наше! — присоединился к ней господин Ню, стараясь по крайней мере таким способом доказать свою самостоятельность. Другого способа он придумать не мог, а если б и мог, то вряд ли посмел бы прибегнуть к нему.

— Откуда он? — Госпожа по-прежнему не раскрывала до конца свою политику, но ребенка уже прижимала к груди.

Старик бросил выразительный взгляд на Ху: дескать, поддержи; известно, что «монах издалека всегда лучше молится». Торговец рассказал, как он обнаружил подкидыша, и под конец добавил:

— У меня тоже нет детей, я сначала хотел его себе взять, но потом решил, что это грех, — ведь его к вашему дому принесли!

Похоже, что Ху собрался «вершить справедливость во имя неба», как в старых романах.

— А ты видел, где он лежал? — обратилась госпожа к мужу, требуя дополнительных доказательств.

— Конечно, видел и даже потрогал это место, оно еще мокрым было! — воскликнул старик, хотя и не мог поклясться, что говорил правду.

— Выходит, это небесное знамение? — полувопросительно сказала госпожа.

— Действительно, небесное знамение! — в один голос вскричали мужчины, а третий мужчина тут же заплакал, не желая отставать, потому что в решающий момент заплакать всегда полезно.

— Не плачь, золотце! — растрогалась госпожа и сказала, как бы самой себе: — Надо послать Тигренка за кормилицей.

Видя, что его находка уже обретает кормилицу, разносчик окончательно успокоился и взялся за корзину, но госпожа Ню удержала его:

— Сколько раз мы уже хотели взять ребенка, да все не было подходящего. А тут само небо побеспокоилось, избавило нас от лишних хлопот! Только никому не говори об этом!

Она внезапно сообразила, что ребенка стоит осмотреть еще раз. Теперь она начала снизу и на крохотной ножке обнаружила привязанную бумажку.

— Что это? — удивилась госпожа, хотя в душе была очень довольна своей догадливостью.

Господин Ню не мог разделить ее заслуг, зато умел читать. Взяв бумажку, он вытянул ее перед собой, словно собираясь фотографировать, и подвигал взад-вперед, как бы наводя резкость. Он всегда читал так, но на сей раз почти ничего не увидел:

— Странно, как будто написано, а потом стерто! Госпожа, не доверявшая его зрению, заглянула сбоку, точно продевала нитку в иголку, и насупилась. Действительно, иероглифы были почти стерты.

— Посмотри с обратной стороны! — сказала она, не столько веря, что там что-нибудь написано, сколько по привычке, потому что всегда глядела в оба, даже покупая хурму.

На другой стороне в самом деле оказались иероглифы, но тоже стертые.

— Этот похож на иероглиф «ма» (лошадь), — сказал старик, точно самому себе.

Ху тут же решил блеснуть своей смекалкой:

— У многих бывает такая фамилия! Мать, наверное, не захотела бросать ребенка просто так, вот и написала записку, а потом застеснялась и стерла. Иногда даже на стенах пишут такое, что стирать приходится. Темное это дело! — Он вдруг подумал, что его версия не очень выгодна для ребенка, и срочно поправился: — В общем, ничего тут особенного нет, самое обычное дело!

Чувствуя, что он недостаточно загладил свою неловкость, Ху размышлял, что бы еще такое сказать, но тут в разговор вступила госпожа Ню:

— Если тебя послушать…

Разносчик мысленно бранил себя на чем свет стоит, но старуха по-прежнему держала ребенка у груди и продолжала уже совсем по-другому:

— Хоть он и прислан небом, ясно, что он не с неба свалился, что у него есть отец и мать. Но я заклинаю тебя помалкивать. Во-первых, потому, что иначе тебя поразит небесная кара, а во-вторых, я не хочу, чтобы потом его люди попрекали. Дай ему Десять юаней!

Последняя фраза уже относилась к мужу. Старик немедленно повиновался, но, передавая деньги, заявил:

— Шесть юаней от жены, а четыре от меня! Продолжая чувствовать себя неловко, разносчик зачерпнул из своей корзины горсть земляных орехов и положил на о/гол:

— Мы, уроженцы Шаньдуна, называем арахис плодом долголетия, так что пусть этот ребеночек живет до ста лет!

Госпоже Ню понравилось это пожелание:

— Дай ему еще десять юаней! Фу, какая горечь! Но смотри, чтоб никому ни слова!

Ху поклялся, что будет молчать до могилы, а старик, отдавая ему деньги, вновь присовокупил:

— Шесть юаней от жены, а четыре от меня!

Когда разносчик ушел, господин Ню огляделся по сторонам.

— Куда это Тигренок запропастился? Может, мне самому сходить за кормилицей?

— Иди-иди и без нее не возвращайся! Понял? — вдохновила его жена.

Но на сей раз старика не нужно было учить.

— Хоть до утра буду искать, а найду.

После ухода мужа госпожа Ню еще внимательней разглядела доставшееся ей живое сокровище и окончательно пленилась им. В ее глазах не было некрасивых детей, хотя новорожденные дети не очень привлекательны. Вместо носа — какой-то мясной холмик надо ртом, на голове всего несколько волосков, да и те не черные, а неизвестно какие. Правда, глаза всегда большие, по крайней мере, так считалось с древности до наших дней. Воображение госпожи Ню точно следовало за ее милосердием.

Глядя на младенца, похлопывая его, баюкая, женщина так радовалась, что даже прослезилась. В пятьдесят с лишним лет получить сына, да еще по воле самого неба! Даже если его подбросила какая-нибудь беспутная бабенка, его подбросили именно к ним, а уж тут без неба явно не обошлось. Это бесспорно. Кроме того, как приятно думать о том, из какого материала сшить распашонки, какого цвета выбрать одеяльца, сколько сделать пеленок. Как отпраздновать первые три дня ребенка, как отметить первый месяц, как потом его женить, как он будет носить траур после твоей смерти…

Да, но что сказать родственникам и знакомым? Что ребеночка принесло ветром? Не пойдет. Что оп подкидыш? Тем более не пойдет. Хорошо, что Тигренка нет дома, это тоже небесное благоволение, а то у него язык быстрее молнии. Да и тетушка Лю, на счастье, отлучилась — у нее язык не медленнее. Итак, двух молний нет в доме, значит, можно сказать, что младенец достался в наследство от дальних родственников, которые живут бог знает где. Нет, «бог знает где» не годится — как они могли доставить его сразу после родов? В общем, они живут не очень далеко, мать умерла во время родов, а отец не смог с ним справиться, вот и прислал сюда. Бедный младенчик!

Ну а как его назвать?. Надо бы что-нибудь связанное с небом. Тяньи (Небесная воля)? Нет, так называется лавка, где торгуют соей. Тяньлай (Небесный приход)? Похоже на название ломбарда. Правда, есть хорошее выражение «небесный чиновник дарует счастье», но больно уж длинное. Ага, возьмем из него только два слова — Небесный дар (Тяньцы)! Оно звучит несколько простовато, по-даосски, однако госпожа Ню всегда больше уважала даосских бессмертных, чем мудреца Конфуция, а теперь и вовсе перестала думать о мудреце. Так наш герой обрел семью, фамилию и имя.