История Небесного дара

Глава 15 НЕБЕСНАЯ СЕТЬ

Когда наступил новый учебный год, Небесный дар все-таки не хотел идти, но тут у матери началась одышка, и она объявила, что это из-за пего. В его планы не входило становиться виновником смерти матери, поэтому он сдался и пошел. Как ни странно, однокашники действительно уже не так преследовали его — их внимание переместилось на двух новичков, у одного из которых, как говорили, была сестра красавица. После уроков старшеклассники и студенты педучилища нередко ходили к его дому поглядеть на нее, а его самого прозвали Второй красавицей. Он действительно был красив, но очень наивен и безответен. Одноклассники трепали его по лицу, таскали его носовые платки, притворно гладили по голове, даже нюхали его волосы, потому что они всегда были политы маслом и блестели, как фаянсовая миска. Он ни на что не отвечал — только часто стоял у дверей учительской, чтобы скрыться от всеобщих нападок. Небесному дару были противны эти нападки, по он не осмеливался ни протестовать, ни действовать, понимая, что, если он вступится за Вторую красавицу, о нем снова вспомнят. Во имя собственной пользы ему пришлось отказаться от борьбы за справедливость, о которой он еще совсем недавно мечтал. Сочувствовать тоже нужно осторожно: он должен быть хладнокровен. Однажды он излил Свой гнев в сочинении, точнее, какую-нибудь десятую часть своего гнева, так учитель написал на полях тетради: «Открыто выражать возмущение не приличествует школьнику. Только спокойствие воспитывает таланты». Учитель не обращал внимания на то, как все издевались над Второй красавицей, и похоже, считал это естественным. В результате Небесный дар снова возмечтал вершить долг и справедливость. Он хотел в одну прекрасную ночь снять обидчикам головы, а рядом оставить бумажку с каким-нибудь символическим изображением, например сливы. За десять медяков он даже заказал себе соответствующую печатку.

Тем временем в школе началось очередное волнение — сместили директора, а учителя отказывались признать нового. Прежний директор мало сталкивался с учениками и не вызывал у них никаких чувств, но, поскольку учителя начали твердить о нем в классах, ученики дрогнули, а некоторые даже прослезились. Учителя говорили, что директор владеет десятью лавками, что в его семье пять или шесть чиновников, а он во имя просвещения согласился занять этот жалкий пост, отказавшись стать начальником уезда. Как можно не поддержать такого человека?

К тому же новый директор — голодранец, всего лишь сын плотника!

Тут ученики сразу решили, что такой претендент ни в коем случае не может стать директором привилегированной школы. Любой из их отцов был выше плотника, даже отец Второй красавицы! В Юньчэне плотник не считался человеком. Надо защитить прежнего директора, его уход будет равносилен вечному заходу солнца! Родители учеников тоже разом взорвались: «Как? Сын плотника? Ничего себе! Еще немного, и директорами школ будут золотарей назначать? Нет, не выйдет!»

Уроки прекратились, на стенах появились огромные лозунги: «Клянемся до последней капли крови выступать против маленького плотника! Защитим революционного директора!» Но хотя уроки и прекратились, все должны были ходить в школу: на каждом углу несли пикеты бойскауты со своими дубинками. Те, кто по приходил, считались прихвостнями маленького плотника, которого необходимо свергнуть. Вся школа, даже первоклассники, разделилась на восемь отделов: канцелярский, общественных работ, внешних сношений, пропаганды, бухгалтерский, разведывательный, здравоохранения, связи. Небесного дара определили в разведывательный отдел. Хотя функции этого отдела были еще не вполне определены, главная его задача представлялась достаточно ясной: собирать информацию в школе и за ее пределами и своевременно докладывать обо всем учителям. В отделе состояло больше сорока человек, в том числе патрулирующие туалет, поскольку о задерживающихся там надлежало докладывать.

Небесный дар презирал подобную работу, но в то же время она будоражила его воображение, и он доискивался до таких опасностей и заговоров, до каких не мог доискаться никто. Он должен был патрулировать перед окнами директорского кабинета и постоянно боялся, что с крыши в них может проникнуть убийца. Чем больше он смотрел на крышу, тем реальнее становилась такая опасность. Он тайком оттиснул на нескольких бумажках свою печать с изображением сливы, приписал: «Меч в брюхо собаке-директору!» — и наклеил на директорский кабинет, на учительскую и другие видные места. Потом взял одну из этих бумажек и помчался докладывать: «Тревога! Убийцы!» Все учителя и ученики побледнели от ужаса, а Небесный дар мигом превратился в героя. Его наперебой спрашивали:

— Ты видел этих убийц?

Небесный дар сжимал свои тонкие губы и чеканил:

— Да, видел. Двоих с мечами, на крыше, как раз над кабинетом директора!

Один передавал десяти, десять — сотне, и вот уже пополз слух, что убийц было десятеро. Все новые слушатели прибегали, чтобы лично удостовериться:

— Ты видел десятерых с мечами?

Небесный дар не отрицал:

— Может быть, их было и одиннадцать. Они так быстро бежали, что трудно было сосчитать. Да, пожалуй, действительно одиннадцать.

Слава Небесного дара восстановилась, никто больше и не думал называть его незаконным ребенком; напротив, он стал богатырем. Его назначили заместителем начальника разведотдела, а директора теперь даже в туалет сопровождали десять патрульных, боясь, что там притаились убийцы. Небесному дару еще никогда но дышалось так легко, и радовало его вовсе не новое назначение, а то, что он мог дать волю своей фантазии. Его выдумка испугала не только других, но и его самого. Игра превратилась в нечто серьезное, и он сам поверил, что вокруг бродят убийцы. Он предложил учителям поставить во главе всех патрульных преподавателя воинского искусства. Это было неожиданно, никто до него и не вспоминал об этом преподавателе, к которому коллеги относились свысока. Учителя еще больше зауважали Небесного дара.

Как раз в это время пришла действительно серьезная весть: новый директор уже утвержден в уезде и скоро должен прибыть сюда с двадцатью вооруженными охранниками! Все обратили спои взоры на преподавателя воинского искусства, а он сказал, что один может справиться с сорока противниками, потому что у пего железная ладонь, стальная грудная клетка, и пи мечи, ни пули его не берут. Но вскоре после этого он куда-то скрылся. Все испугались и устроили общее собрание, на котором первоклассники даже описались. Пришлось оказать им срочную помощь силами отдела здравоохранения. Учитель физики выдвинул прекрасную идею: устроить в воротах электрическое заграждение. Ученики младших классов получили трехдневный отпуск, а старшеклассникам было поручено вооружиться и держать оборону за электрическим заграждением. Старшеклассники тут же отправились домой за оружием, но некоторые почему-то не вернулись. Небесный дар был на вершине блаженства и назвал электрическое заграждение небесной сетью, через которую не может прорваться ни одно чудовище.

Отыскав свой старый бамбуковый меч, он тайком от матери вернулся в школу. В воротах уже была натянута проволока, по ток по ней еще не пропущен. Небесный дар встал за воротами с поднятым мечом, стиснутыми зубами и горящими глазами, полный решимости убить всякого, кто нападет на него. Входящие в ворота с опаской поглядывали на проволоку, слышался шепот: «Электрическая сеть! Электрическая сеть!» Все это было так здорово, что сердце Небесного дара прыгало от радости, он чувствовал себя настоящим героем.

К двум часам дня вернулось не более половины старшеклассников, по ждать дольше уже было нельзя. Ворота закрыли, через проволоку пустили ток, и Небесный дар стал внимательно прислушиваться к звукам за воротами, как будто на школу должно было напасть само небесное воинство.

Вплоть до четырех часов он не обнаружил никакого шевеления и несколько устал. Хватит, пора отдохнуть, в нем взыграло отцовское начало. Он отправился в учительскую — ведь он был заместителем начальника разведотдела! — взял чашку, из которой пили учителя, выпил чаю и разомлел. Нашел укромное местечко и сел, поставив меч рядом с собой. Его стало клонить ко сну. Он закрыл глаза и, казалось, едва задремал, как вдруг кто-то разбудил его. Перед ним стояли два охранника:

— Как тебя звать?

— Небесный дар, — ответил он ошеломленно.

— Что здесь делаешь? — спросил один, в то время как другой что-то записывал в книжку.

— Я заместитель начальника разведотдела!

— Заместитель начальника? Ну и ну! — засмеялся охранник, смерив Небесного дара взглядом. — Уходи, убирайся домой!

— Но ведь я на посту, — нерешительно возразил Небесный дар.

— Убирайся, щепок! — Охранник схватил его за плечо и подтолкнул к выходу.

Во дворе Небесный дар совсем обомлел: повсюду были охранники. Оказывается, новый директор, узнав, что ворота загорожены электрической сетью, перелез через школьную стену по приставной лестнице. Небесному дару пришлось вернуться домой, хотя он и жалел, что ему не удалось вступить в смертельную битву.

Через два дня мальчик решился заглянуть в школу. Лозунги на воротах там уже сменились: «Приветствуем нового революционного директора!», «Долой старого директора — прихвостня империализма!». Он узнал почерк: эти лозунги писал их классный руководитель. Рядом с воротами было приклеено объявление, где сообщалось, что десять учеников, в том числе Небесный дар. исключаются из школы!

Небесный дар обомлел. Что это за шутки, уж не ошибся ли он? Нет, и объявлении было ясно написано его имя. Он не посмел зайти в школу и расспросить — тем более что возле ворот стоял вооруженный охранник. Матери он тоже не посмел ничего сказать, потому что в последние дни она плохо себя чувствовала. Но и не сказать нельзя — это ведь не утеря какого-нибудь карандаша. Что же делать? Размышления не помогали, от них он, казалось, еще больше глупел. Незачем размышлять, лучше пойти к маме и, если она будет в хорошем настроении, чистосердечно во всем признаться. Напустив на себя беззаботный вид, он вошел в комнату матери, но растерянное выражение лица выдало его, она сразу все заметила:

— Что-нибудь в школе случилось?

Небесный дар хотел улыбнуться, но ничего не получилось. Ведь для ученика нет большего позора, чем исключение.

— Нет, нет… — пролепетал он заикаясь. Лицо матери стало почти страшным:

— Тогда что же?

— Меня исключили из школы! — Голова Небесного дара неестественно дернулась.

— Кого? Тебя?!

— Да.

Мать долго не могла произнести ни слова. Готовила сына в чиновники, страдала больше десяти лет, и вот результат! Исключили из школы, как последнего хулигана. По почему все-таки исключили? Она хотела знать причины, чтобы «вода спала и камни выступили».

Небесный дар не мог сказать ничего вразумительного. Тогда она решила пойти в школу. Не желая разочаровываться в сыне, она надеялась, что это ошибка школьного начальства. Если действительно так, она этого без внимания не оставит, у нее в городе есть возможности!

Небесный дар не хотел, чтобы мать шла в школу, боялся за ее здоровье и в то же время хотел, жаждал ясности.

— Идем! Идем вместе со мной! — решительно сказала мать. Небесный дар знал ее характер и не посмел отказаться.

Какой ужас: она сейчас будет скандалить с учителями, не сможет не скандалить! Мать и учителей полагается уважать больше всего, а они сейчас будут лаяться у него на глазах!

Мать взяла его за дрожащую руку и важно повела в школу. Небесный дар готов был провалиться сквозь землю от стыда: он не выдержит этой битвы. Он любил играть, любил давать волю воображению, но, когда это не удавалось, плевал на все. Он боялся суровости матери, ее чересчур практических шагов.

Полицейский, охранявший ворота, задержал их.

— Я госпожа Ню, мать Небесного дара, иду к директору! — единым духом, но очень четко выпалила мать.

— Он не принимает, — надменно ответил полицейский.

— Ты смеешь со мной так обращаться?! — Госпожа Ню впилась глазами в лицо полицейского. — Хорошо, тогда поговорим в уездном управлении!

Полицейский смутился. Он еще раз оглядел госпожу Ню и начал, что называется, отводить войска:

— Я пойду спрошу, может быть, он примет.

— Может быть?! Пусть благодарит за честь, которую я ему оказала, и выйдет сам!

Небесный дар чувствовал, что мать еще крепче сжала его руку. Он очень хотел преклоняться перед мамой, но не мог, потому что она была слишком сурова.

Директор вышел и пригласил госпожу Ню в приемную.

— Я вас слушаю, — сказал он с придыханием, потирая руки. Он был совсем не стар, тридцати с небольшим лет, одет в европейский костюм, но почему-то напоминал лягушку, особенно своей головой.

— Это вы директор, проникший в школу через стену? — Госпожа Ню говорила негромко, сощурив глаза и положив руки на колени, как могущественная императрица. — Имейте в виду, я пришла вовсе но для того, чтобы умолять вас снова принять Небесного дара, а для того, чтобы спросить: за что вы ого исключили?

Директор снова потер руки, вдохнул в себя воздух и приоткрыл свой лягушачий рот. Он был доволен тем, что мальчишку не требуют принять снова, это уже неплохо. А слова не имеют особого значения. Тем не менее он не смог сразу ответить что-нибудь подходящее. Небесному дару стало даже жаль его.

— Да, да, — произнес наконец директор, еще раз потирая руки и вдыхая в себя воздух. — Пустяки, вы можете идти.

В глазах госпожи Ню загорелся мрачный огонь:

— Вы еще не объяснили, почему исключили моего сына!

— Ах, да, за это стояли преподаватели. Я только что заступил на должность и еще ничего как следует не знаю.

— Да при вашем дурацком виде вы никогда ничего знать не будете!

Директор решил рассердиться:

— Госпожа, пожалуйста, не…

— Чего «не»? Чего «не»? Радуйся, что я сегодня решила поучить тебя! Погляди, на кого ты похож! А заодно расспроси у людей, кто я! Меня здесь все знают, и будь я проклята, если дам тебе спокойно директорствовать! — В последнем госпожа Ню была не совсем уверена, но знала, что обычно преподаватели не решаются задевать чиновников и торговцев.

Действительно, директор перестал сердиться; он боялся затевать ссоры с родителями учеников. На преподавателей можно найти управу, но родители — дело другое. Воспитатели, которые не потрафили родителям, были в Юньчэне кончеными людьми. Он снова потер руки и стал похож уже не на лягушку, а на большую муху, остановившуюся в растерянности:

— Да, да, госпожа, вы можете идти. Мы тут посоветуемся и найдем какой-нибудь выход!

— Не нужны мне твои выходы! Даже если меня отсюда восемь человек на роскошном паланкине понесут, я и то не позволю своему сыну у тебя учиться! Ты, я вижу, не только сам глуп, но еще и от глупого отца родился! Спрашиваю тебя: почему исключил Небесного дара, ты и то ответить не можешь! Ладно, хватит с меня. Небесный дар, поклонись директору, и пойдем!

Директор шумно задышал, по тем не менее проводил их до самых ворот:

— Счастливого пути, госпожа, до свиданья! Небесному дару все это было чрезвычайно неприятно. Он вспомнил, как вместе с детьми Хэя ловил лягушек за городом. Польстившись на муху, лягушка повисала на крючке, выпучив глаза, дрыгая лапками, надувая брюшко. Директор был похож на такую лягушку. Наверное, он даже ел недосыта.