Избранная поневоле (СИ)

15

Я взялась за дело, хмурясь и недовольно ворча про себя. И что этому неугомонному аргу не сиделось на месте?! Не совсем понимая, как может эта мирная женщина причинить вред сильному мужчине, я всё же доверилась луру судьбы — до сих пор магические картинки ещё ни разу меня не обманывали.

Переплетение нитей было чёрно-серым. Жизнь подавальщицы и так невозможно было назвать лёгкой, ведь серый — это цвет непреходящей усталости, уныния, а порой и отчаяния.

А тут ещё поверх этого безрадостного плетения кто-то щедро подкинул чёрных нитей. В том, что они были добавлены извне, я не сомневалась. Осторожно потянув за чёрную нить, быстро нашла краешек, небрежно запрятанный во втором слое. Однако распутать сразу то, что, казалось, лежало на поверхности, не удалось. Я занялась луром всерьёз, догадываясь, что у меня не будет второй попытки.

Мои пальцы быстро шевелились, удобнее перехватывая рисовальную палочку, видоизменяли её, пытаясь найти то место, которое не поддавалось воздействию.

В тот миг, когда я наконец нащупала зловредный узелок, лицо Кристера вновь встало перед моим внутренним взором. Он внимательно смотрел на женщину, которая несла ему заказ. Жаркое. пара солидных краюх хлеба и высокая кружка с непонятным напитком.

Жидкость в кружке светилась чёрным. я похолодела. Это было очень похоже на. заговор на смерть.

Время растянулось. Подавальщица шла к Кристеру очень долго, и это было странно, потому что мои пальцы ничуть не замедлились. Напротив, они продолжали работать так быстро, как никогда в жизни.

Когда узелок поддался, женщина была уже рядом со столом, и потянулась рукой к кружке, чтобы поставить её на стол первой из всего заказа. Я дёрнула изо всех сил, безжалостно вытягивая чёрную нить. Она разорвалась, но я быстро и ловко выдернула из серого клубка оставшийся обрывок.

Уфф! Кажется, успела! Чёрные клочки истаяли, и лур очистился.

Я откинулась на подушку, и только тогда заметила, что я не одна в комнате. У порога в нерешительности замерла Мийру.

— Что случилось, Мийру? — спросила я служанку, досадуя на себя. Нужно было закрыть дверь комнаты.

— Нет. ничего, — полузадушенно отозвалась девушка. — Ваши рисунки. Наверное, показалось.

Я лишь пожала плечами, и, наверное, от растерянности спросила:

— Господин Дейгаро ещё не вернулся?

— Нет, госпожа, — тихо ответила девушка. — Но ведь сегодня день отдыха. Вы зря ждёте линта

Дейгаро.

Она с сочувствием посмотрела на меня и предложила:

— Хотите, я принесу вам настойку из сон-травы? Так день пройдёт быстрее.

— Спасибо, не надо, — ответила я резче, чем хотелось бы. — Я вовсе не намерена проспать полжизни.

Возьми шкатулку, Мийру — я убрала луры и защёлкнула магический замок.

Служанка приняла шкатулку с некоторым опасением и, поставив на место, спросила.

— Что-нибудь ещё, госпожа?

— Принеси несколько книг из библиотеки.

— Но. здесь ещё нет библиотеки, госпожа, — смущённо сказала девушка.

— Что ж, иди, — расстроенно сказала я. — Тогда я просто полежу.

Растянувшись на кровати, я задумалась. Нужно придумать, чем занимать себя в периоды этих так называемых «дней отдыха». Не в моём характере было валяться весь день, и только есть да спать.

Зато теперь я знала, куда буду тратить деньги, которые мне щедро выделил Дейгаро. На книги!

Настоящие старые книги стоят недешево. Когда я училась в школе, часто после уроков заходила в книжную лавку, чтобы посмотреть книги, о которых рассказывал учитель. Старые тома важно стояли на полках, но владелец ни разу не разрешил мне взять в руки хоть один.

Он хорошо понимал, что я ничего не куплю.

Твёрдо решив, что уже завтра куплю очаровавшие меня Справочники Дальних земель и «Редкий дар Ильта Фларинского», я снова перекинулась мыслями на Кристера и ту безвестную подавальщицу, которая едва не стала причиной преждевременной гибели молодого человека.

Что-то во всём этом было неправильное. Что делал этот блестящий арг в забегаловке? По всему видно, что уровень заведения оставлял желать лучшего. Надо сказать Дейгаро, чтобы он предостерёг своего друга от посещения подобных мест. И тут я поняла, что меня тревожило.

Сброд, собравшийся в таверне, наверняка увидел, птица какого полёта залетела в это сомнительное заведение. Для многих из этих рыцарей больших дорог Кристер был желанной добычей, однако на юношу не напали с ножом, и даже не ударили по голове бутылкой в пьяной драке.

ЕГО собирались сжить со свету редким заклятием. А это подразумевало наличие сильного тёмного мага, чьи услуги стоили недёшево. Значит, враг Кристера довольно обеспеченный человек, и он, скорее всего следил за аргом, раз сумел подлить своё смертельное зелье в трактире, куда знатные арги заходят пару раз за жизнь.

Что же делать? Было бы правильным предупредить Кристера, но сделать это я могу только через

Дейгаро. Да и рассказывать о лурах имею право только тем, кто владеет подобным даром. Значит, никому. За всю мою жизнь, кроме мамы, я больше никогда не встречалась с магами нитей.

Было отчего приуныть. Одна грустная мысль потянула за собой другую. Я снова подумала о

Дейгаро. Сегодня ночью мой линт был внимательным и нежным, но что значат жаркие ночи без тепла обычных дней? Сейчас мне казалось, что я сразу почувствовала бы себя лучше, если бы

Дейгаро просто взял меня за руку. Но он даже не дождался, когда я проснусь, чтобы спросить, как я себя чувствую. Ну ладно, спала я как убитая, и, быть может, он не мог ждать меня весь день, но ведь можно было и разбудить?

Думать об этом было грустно. Не сказать, чтобы я рассчитывала на какие-то особые отношения —

даже в своём юном возрасте я понимала, что для близости душ у линтов существуют жёны. Эти счастливицы получают не только тело, но и любовь, это они рожают нашим линтам долгожданных наследников.

И пусть Дейгаро пока не был женат, вряд ли он останется один. И, может быть, теперь, когда вопрос с линтиной решён, он активно занялся поисками спутницы жизни?

Не знаю, до чего ещё я додумалась бы, ввергая себя в депрессию, но тут дверь распахнулась, и в мою спальню стремительно вошёл тот, о ком я так много думала сегодня.

Я и обрадовалась, и смутилась, поспешно садясь на кровати.

— Лежи, — отмахнулся Дейгаро, глядя на меня как-то въедливо и хмуро. Он сел на кровать рядом со мной и с напором спросил. — Как ты это сделала?! Лучше скажи сама, Тэсс!

— Что сделала? — недоумённо спросила я.

Нет, я, конечно, много чего делала сегодняшней ночью впервые, но ведь инициативы не проявляла! Так что я умудрилась сделать не так? Может потому, что Дейгаро своим появлением активировал воспоминания о прошедшей ночи, я даже не подумала, что он может спрашивать о другом. Но линт, похоже, уже напрочь забыл о том, что мы были близки.

И когда он близко заглянул в мои глаза, пытливо высматривая в них что-то понятное только ему, я увидела, что он не просто хмур — он разъярён!

Мужчина вздохнул, как будто огромным усилием взял себя в руки. И заговорил куда спокойнее, чем задал первый вопрос:

— Не отрицай. Мийру видела, что ты рисовала на листе какие-то знаки. Так быстро, что, движение размазывалось. Она сказала, что ты убрала листы в шкатулку совсем недавно.

Объяснись, Тэсс.

Вон оно что! Мне стало так обидно, что я невольно опустила глаза, чтобы скрыть предательские слёзы. Я тут думаю о нём, гадаю, что он думает о нашей первой ночи, а моему линту важнее то, что подсмотрела его шпионка! То, что Мийру не считает меня хозяйкой, было очевидно. Но то, что любое моё действие станет известно Дейгаро, стало неприятным откровением.

— Тэсс! — поторопил меня мужчина. Я ещё никогда не видела его таким злым и непримиримым —

даже в тот день, когда он застал меня за потрошением ящиков своего стола. — Девочка, лучше, если ты расскажешь мне всё сама.

— Мне нечего вам рассказать, арг Дейгаро, — сказала я, заставив себя поднять глаза.

— Что ты делала, Тэсс? — спросил линт, требовательно глядя на меня.

— Ничего недозволенного, — твёрдо ответила я.

Ещё давным-давно, живя с мамой, я уяснила себе, что никто не должен узнать о том, что мы маги нитей. Тогда же я дала матери клятву крови, что не раскрою перед непосвящёнными свою тайну.

Что со мной будет, если я нарушу клятву, мама показала на простом примере. Она вошла в дом, когда я корпела над трудным луром, понемногу распутывая нити, и раскрыла ладонь, на которой сидела дивной красоты лазорево-перламутровая бабочка. Я пискнула от восхищения, увидев это совершенство. «Расскажи ей, что ты делаешь». Я удивилась: «Бабочке? Что она понимает в лурах?» — и в тот же момент почувствовала, как мои губы, с которых слетели эти слова, начали неметь. Я в ужасе схватилась за горло, начав задыхаться.

Миг — и мать сжала ладонь, сминая хрупкую жизнь красавицы-бабочки.

— Зачем? — со страданием спросила я.

— Если бы не умерла она, умерла бы ты, — сурово сказала мама. Нельзя говорить о том, что ты делаешь — ни людям, ни животным, ни бабочке, ни ветру! И даже у стен есть уши!

Потому лучше не говорить об этом вовсе. Даже когда мы в доме одни, кто-то может стоять под окном.

Позже, попав в дом арги Заниры, я поняла, что сохранить луры можно только показав их женщине. Иначе я рисковала потерять их вместе с запертой шкатулкой. И пусть арга была разочарована тем, что драгоценностей в шкатулке не оказалось и долго ворчала, что я храню всякий хлам, с тех пор от меня отстали.

«Магия не раскроет себя посторонним, — говорила мама. — Если ты сама не расскажешь о ней».

И вот теперь линт призывал рассказать, что я делала, не подозревая, что я могу заплатить за переданное ему знание своей жизнью. Дейгаро мне явно не поверил — в серых глазах промелькнула горечь, когда он спросил:

— Тогда почему ты не хочешь мне рассказать?

— Я не могу, — честно ответила я. — Это не моя тайна

Мужчина нахмурился.

— Я слишком мало знаю о тебе, Тэсс, — невесело сказал он. — Слишком мало, чтобы доверять безоговорочно. Я могу простить тебе многое, но не магию смерти.

— Смерти? — я изумлённо взглянула на него. — Почему вы решили, что я занимаюсь запрещённой тёмной магией?

Дейгаро тяжело посмотрел на меня, словно решая, стоит ли быть со мной откровенным, и всё же сказал:

— Только что я едва успел, чтобы спасти жизнь Кристера. В трактире ему подсунули кружку со смертельным содержимым. Когда я выбил кружку из его рук, ясно увидел след тёмной магии… и твоё лицо.

Сказать, что я была изумлена, было не сказать ничего. Нет, я не знала наверняка, что происходит, когда меняются нити судьбы. Быть может, те, кого я спасла за свою жизнь, тоже видели моё лицо.

только где? Странно.

— Оно что, висело перед вами в воздухе? — осмелилась спросить я.

Дейгаро криво усмехнулся.

— Шутишь? Нет, я знал, что ты не любишь Кристера. Допускаю, что он сделал всё, чтобы укрепить тебя в этой нелюбви. Но ведь сейчас он занят твоим делом! Это ради тебя он таскается по всем этим трактирам, говорит с информаторами, встречается с твоей сестрицей

— Вы что, думаете, что я хотела его убить? — не поверила я.

— Я не хочу так думать! — сквозь зубы выдохнул Дейгаро. — Но мой дар позволяет мне увидеть, кто пытался оказать магическое воздействие на моего побратима.

— Побратима? — недоумённо произнесла я и сникла.

Я спрашивала не то, я вообще вела себя неправильно! Сейчас мне нужно было спасать свою жизнь, уговаривать Дейгаро поверить мне, а не думать о том, что Кристер оказался связанным с моим мужем кровным братством.

К тёмным магам закон был суров. Их дар блокировали ещё при рождении, а тому, кто правдами и неправдами сумел сохранить его до совершеннолетия, грозило закончить свои дни в страшном

Чёрном остроге. И пусть их редко лишали жизни, но жизнь без магии — это жизнь наполовину.

Став линтиной, я хорошо это поняла, пусть жила и не в остроге, а в прекрасном современном доме.

Маги нитей никогда не были тёмными. Не может быть тёмным тот, кто дарует жизнь. Но, став взрослой, я поняла, почему мама так настаивала на сохранении строгой тайны Слишком лакомым кусочком был наш дар не только для проходимцев всех мастей, но и, что страшнее, для высокородных, стремящихся к власти.

Да и действующих монархов вряд ли обрадовал бы тот факт, что существуют люди, способные подправить нити судьбы.

— Линтина Тэсс, — официальное обращение и голос Дейгаро, от которого так и веяло холодом, ясно показало мне, что терпение линта закончилось. — Вы должны рассказать, что за листы заметила у вас Мийру. Какой обряд вы проводили?

— Я не проводила обряда, — твёрдо сказала я, глядя в глаза линта и надеясь, что его магия способна уловить, что я не лгу. — Я не тёмный маг. Больше я ничего не могу сказать.

Дейгаро вздохнул, и черты его лица словно застыли в чётком великолепии — хоть монеты чекань.

— Тэсс, — ровно и безэмоционально сказал он. — Я должен бы немедленно вызвать стражей. Но. не могу. Я дам вам шанс, и сам проверю ваши слова. Если вы невиновны, проверка не причинит вам вреда. Но в случае, если мои подозрения подтвердятся, мне придётся передать вас следствию. Я

не имею права рисковать жизнями других людей

— А.-моей жизнью? — тихо спросила я.

— Проверка не убьёт тебя, дурочка, — в сердцах сказал Дейгаро. — Ни при каком раскладе.

Если ты так боишься — просто признайся, что ты делала?

— Я._не могу.

Если бы он знал, о чём просит!

Дейгаро поднялся. Я боялась, что он заберёт шкатулку — наверняка Мийру рассказала, где я спрятала луры, но мужчина прошёл к выходу, и лишь от дверей обернулся:

— Будет не очень приятно, Тэсс. я не запираю комнату — выйти ты всё равно не сможешь.

Если захочешь рассказать — просто позови. Я буду рядом.

Линт ушёл, а я замерла в какой-то тупой неподвижности. И что теперь? Я понимала, что ничего не закончилось. Дейгаро не остановится, раз уж он решил, что я совершила тёмный ритуал, чтобы убить его друга. От обиды хотелось разреветься — как в детстве, когда ушлая Паола сваливала на меня все свои детские проделки. Сестре удавалось мастерски избежать расплаты. Наказывали всегда меня, хоть я и не была виновата.

И сейчас, когда руки ещё подрагивали от той чудовищной скорости, с которой я распутывала клубок нитей, а тело, потратившее слишком много магии, охватила страшная слабость, меня жгла всё та же полудетская обида, когда мне приходилось расплачиваться за чужой грех.

Я порывисто вздохнула, запрятывая обиду подальше. Я выросла, и что бы обо мне ни думали, у меня нет права отказаться от своего дара. Просто потому, что, вполне вероятно, осталась единственным магом нитей судьбы во все Фларинте.

Но что, если Дейгаро утвердится в своих подозрениях, и сдаст меня в Чёрный острог?

‘Сердце заколотилось так, что мне стало трудно дышать. Говорят, что пытки, применяемые к тёмным, чтобы сломать их волю, ужасны. Мало кто способен пройти «обряд очищения» и не сойти с ума. И пусть в наше время ведьм уже не жгут на костре, не милосерднее ли убить сразу, чем снова и снова проводить жертву через все муки ада?

Я зажмурилась, стараясь успокоиться. Нельзя бояться того, что ещё не случилось. Страх отбирает силы, а их у меня и так маловато. Однако, когда мои настороженные уши уловили тихий звук у дверей, глаза сами широко распахнулись.

Это была всего лишь Мийру. Она тихонько приоткрыла двери, и теперь пыталась протиснуться с большим подносом, на котором стоял графин с водой и тарелка с ломтём хлеба. Так-так, значит, меня переводят на сухой паёк. Я усмехнулась про себя. Ну, этим меня не уморить. Тем более, что есть и вовсе не хотелось. А вот свежая вода кстати.