Калевипоэг

Если б села разумели[135],

Если б слышали поместья,

Если б волости узнали,

Что за песни мы сложили, —

Дети малые пошли бы

Поклониться черным людям,

Умолять попов суровых,

Чтоб они явили милость:

Чтоб певец, петух рассвета,

Возвеститель дней счастливых,

Отдохнул от их гонений,

Нет спасенья песнопевцу

От церковных черных галок,

Ястреба его терзают,

Щиплют жадные вороны,

Заклевать живьем грозятся —

Прежде, чем дитя родится,

Выйдет солнышку навстречу,

На лужайки золотые.

Это — песенки пастушьи,

Прибауточки батрачьи,

Подневольной девы пенье,

Старых прях воспоминанья.

Родились они свободно

Не по хитрому почину,

Не по княжьему приказу!

Это — детские забавы,

Это — детские печали,

Хороводы луговые,

Это — встречи зорь весенних,

С ночью летней расставанье.

Славный муж Калевипоэг,

Если бы ты знал и ведал,

Что тебя несчастье свяжет,

Ноги закует в железы, —

Из утробы материнской

Ты на свет бы не рождался,

Подойти б к воде боялся.

Если утром, песнопевец,

Вышел ты в долину воли,

То назад не делай шагу,

Не сверни с дороги песен.

Псы певца не испугают,

Не загонят в лес печалей.

Лает Муста на поляне,

В стаде — лютая овчарка,

А в деревне — Туке дворовый.

Злобным льстить поэт не станет,

Зависти не устрашится.

Выйдем мы в долины песен —

На твои нагорья, Калев,

На твои поляны, Алев,

На твои болота, Сулев,

На зеленый луг девичий,

Собирать цветы веселья!

Богатырь Калевипоэг

Ста шагов еще не сделал,

Тысячи не отшагал он,

Торопясь к родному дому,

А уж дьявольские силы

Кинулись за ним вдогонку,

Удержать его хотели,

Ноги чарами опутать.

Это — сам коварный Тюхи,

Прихватив подручных тайных,

Вслед за Калевом пустился

За Рогатого сквитаться,

За беду, за поношенье

Отомстить тысячекратно.

Младшая из трех сестричек

Оглядела стаю вражью,

Прутиком тотчас взмахнула,

Говоря слова такие:

— Ты взметнись, чудесный прутик.

Ты мою исполни волю!

Преврати ты землю в море,

Где луга, — пусть будут волны,

Где кустарники, — буруны!

Впереди — построй мосточек,

Позади — хлестни водицей!

Мост — для мужа, что шагает

С золотой богатой кладью,

А. вода — для злого Тюхи,

Для его подручных тайных! —

Как сказала, так и сталось,

Все исполнил вещий прутик:

Залилась долина морем,

Покатились в ней потоки,

Волны грозно закачались.

А под Калевовы ноги

Мост негнущийся ложился,

Нес он путника над морем.

Впереди — тянулся мостик,

Позади — вода вздымалась,

Высоко вскипала пена,

Путь нечистым преграждая.

На высоком бережочке

Вражьи выползки толпились,

Словно куры на насесте.

Видели они: уносит

Ястребок в когтях добычу,

Да силенок не хватало

Удержать его за крылья!

На невиданное диво

Племя адское дивилось:

«Кто в долину вылил море?

На траве — откуда волны?»

Тюхи спрашивать пустился,

Стал выпытывать у мужа:

— Дорогой Калевипоэг,

Золотой мой паренечек!

Неужели утащил ты

Наших курочек домашних,

Взял тетерочек из дома? —

Оглянулся славный Калев,

Так он молвил, насмехаясь:

— Да уж, видно, утащил я

Ваших курочек домашних,

Взял тетерочек из дома,

Из избы унес сироток,

Вынес девушек на землю,

Синеглазых на тропинку —

К сватам, к женихам навстречу! —

Тюхи спрашивать пустился,

Стал выпытывать он снова:

— Славный муж Калевипоэг,

Золотой мой паренечек:

Неужели победил ты

Свояка в бою жестоком, —

Словно кол, его поставил,

Врыл стоймя в песок сыпучий? —

Отвечал Калевипоэг,

Так он молвил, насмехаясь:

— Да уж, видно, победил я

Свояка в бою жестоком, —

Словно кол, его поставил,

Врыл стоймя в песок сыпучий.

Коль костей не поломал он,

Уж не я за то в ответе! —

Тюхи спрашивать пустился,

Стал допытываться снова:

— Калевитян сын любимый,

Золотой мой паренечек:

Неужель, скажи, ты запер

Бабку-блинщицу в подполье,

Словно мышь загнал в ловушку,

Как в мучном ларе захлопнул?

Так ответил славный Калев,

Так промолвил, насмехаясь:

— Да уж, видно, что я запер

Бабку-блинщицу в подполье,

Словно мышь загнал в ловушку,

Как в мучном ларе захлопнул,

В темноте лежать оставил.

И сейчас там спит старуха,

Коль блоха не разбудила! —

Тюхи спрашивать пустился,

Стал допытываться снова:

— Дорогой Калевипоэг,

Золотой мой паренечек:

Неужели меч унес ты,

Снял с крюка сошник военный,

Меч Рогатого украл ты? —

Так ответил славный Калев,

Так он молвил, насмехаясь:

— Да, и меч я взял, как видишь,

Снял с крюка сошник военный,

Со стены оружье брани,

Меч Рогатого унес я!

Крюк — оружью не опора,

На стене ему — не место,

Создается меч — для мужа:

Плохо мужу без оружья,

Плохо и мечу без мужа! —

Тюхи спрашивать пустился,

Стал выпытывать он снова:

— Милый мой Калевипоэг,

Золотой мой паренечек,

Неужели взял ты шапку,

Что висела над кроватью?

Неужель ты чудо-шапку

У Рогатого похитил? —

Отвечал Калевипоэг,

Так промолвил, насмехаясь:

— Да уж, видно, взял я шапку,

Что висела над кроватью,

Чудодейственную шапку

У Рогатого забрал я.

Ваше дьявольское племя

Впредь носить ее не будет:

Шапка дивная сгорела,

В черный уголь обратилась,

Разлетелась белым пеплом, —

Тюхи спрашивать пустился.

Стал выпытывать он снова:

— Дорогой Калевипоэг,

Золотой мой паренечек,

Неужели побывал ты

В золотой избе подземной,

Взял ты золото оттуда,

Вынес талеров без счета,

Выгреб мелкую монету,

Даже медь — и ту забрал ты? —

Так ответил славный Калев,

Так промолвил, насмехаясь:

— Да уж, видно, побывал я

В золотой избе подземной.

Взял я золота оттуда,

Горстку талеров я вынес.

Мелких денег я не трогал,

Серебра у вас не брал я,

Не коснулся вашей меди.

Ну, а золота черпнул я,

Ссыпал талеров две бочки.

Кладь я вынес небольшую:

Для коней — возов на десять,

Для быков — подвод на двадцать

Воз я взял казны старинной,

Шесть мешков унес червонцев! —

Тюхи спрашивать пустился,

Стал расспрашивать о деле:

— Золотой Калевипоэг,

Не унес ли ты украдкой

Прут Рогатого волшебный? —

Услыхал Калевипоэг

И ответил усмехаясь:

— Да уж, видно, захватила

Девушка волшебный прутик,

Унесла, видать, с собою

Черноглазая сестрица!

Мне бы силы не хватило

Унести ваш чудо-прутик!.. —

Тюхи спрашивать пустился,

Стал расспрашивать подробно:

— Дорогой Калевипоэг,

Молви правду, милый братец, —

Нашим курочкам домашним

Ты вреда не причинил ли,

Ты им порчи не наделал,

Зла какого не содеял?

Услыхал Калевипоэг,

Так промолвил, усмехаясь:

— Может быть, отвечу, братец!

Расскажу потом, при встрече,

Как я в горнице подземной

С курочками забавлялся,

Что я делал с ними втайне,

Что, на счастье, им оставил!..

Молвил Тюхи напоследок,

Стал выпытывать у мужа:

— Ты скажи, Калевипоэг,

Золотой мой паренечек!

Не придешь ли к нам ты снова —

Ссору новую затеять? —

Поразмыслил славный Калев,

Так он молвил, так ответил:

— Не выпытывай, браточек!

Не дано мне знать заране,

Что со мною будет завтра,

И какой подует ветер.

Если деньги порастрачу,

К вам наведаюсь я снова —

В золотой избе порыться,

Бочку талеров отсыпать.

Уж тогда и с новым долгом,

И со старым расквитаюсь! —

Тут, с подручными своими,

Наутек пустился Тюхи,

Убегал он так проворно,

Словно угли нес в кармане,

Овод жалил под рубахой.

Тут с дороги трех красавиц,

С девичьей тропы веселой

Сына Калева я кликну,

Я шаги его направлю

К выгонам других селений,

К бороздам других запашек,

К колеям других урочищ.

Должен я просить прощенья:

Песни часть умчалась с ветром,

Канула другая в воду.

С миром солнышко прощалось,

Окунув верхи деревьев

В золотой багрец вечерний.

Вот за пазухой у зорьки

Свечечка его погасла.

Богатырь Калевипоэг

Отшагал большие версты,

Нынче много он трудился,

Испытал немало горя, —

Оттого и кладь давила

На спину ему грузнее,

Тяжко плечи натрудила.

Наземь ношу опустил он,

Золото свалил в кустарник,

Сел на травку луговую.

Отломил краюшку хлеба,

Чтоб усталость миновала,

Чтоб скорей воскресла сила.

Ложа он себе не ладил, —

Где сидел, там и улегся:

Лег он прямо на муравке,

Голову склонив на камень.

Отдохнуть ему хотелось,

Спину поразмять и ноги,

Думы тяжкие ночные

Облегчить росой прохладной.

Получил он нынче вести,

Много спешных донесений,

Брата Алева посланье

Все тревоги оправдало:

Той порой, как славный Калев

Семь недель лежал на ложе,

Оплетен веревкой дремы,

Сном злосчастным околдован, —

Той порой война гремела,

Злобы черная телега

Пролетала через Виру,

Грохотала в Алутага,

Кровь и смерть неся повсюду.

Тяжко шесть вестей печальных,

Семь тревожных донесений

Засыпавшего томили.

Тщетно силилась усталость

Дремным пологом задернуть

Зерна глаз его раскрытых.

Наконец, дыханье ночи,

Вея холодом росистым,

Сладким сном его сковало.

Не успел усталый витязь

На земле пристроить спину,

Как вода коснулась бока,

Бедра спящему смочила.

Тихо подступала влага:

Вот подобралась и к шее,

Щеку тронула легонько.

Но не мог полузаснувший,

Тяжкой дремой отуманен,

Распознать: была ль та влага

Сновиденьем или явью.

Верно, многим приводилось

Постигать обманный призрак

Полусна и полуяви:

При начале сна нередко

Грезы, лживые виденья,

Затуманивают правду.

Легче пробудиться ночью

От глубокого забвенья,

Чем от этой первой дремы.

Долго спал он, крепко спал он,

Рассвело в лесу окрестном.

Загорланил петел утра,

Курочка зари рассветной

Закудахтала с насеста —

Ото сна будила мужа.

Сна веревки пораспутав,

Отломив краюшку хлеба,

Чтобы силы укрепились,

Заспешил в дорогу Калев,

Он собрал свою поклажу.

Вновь поверх тесовой клади

Уложил он золотую,

Ношу за плечи закинул

И пошел поспешно к дому.

Дом теперь уж недалеко,

Двор родной — не за горами,

Гнездышко — не в темной пуще

Ветерок несет приветы,

Веет радостью и счастьем

Из ольховника родного,

Что с хозяином в разлуке.

Может быть, чужой в воротах

Зорко смотрит, поджидает?

Семиверстные шажочки

Быстро пятка отмеряла,

Под носок легко катилась

И гладка была дорога.

Дальше не было у мужа

Ни задержки, ни помехи.

Славный муж Калевипоэг

С выгона вошел в ворота,

Напрямик пустился к дому.

Кто шаги его опутал,

Заступил ему дорогу?

Вышел гость ему навстречу —

Гость, пришедший издалека.

Шапку снял он в знак привета,

Молвил он слова такие,

Сразу речь повел о деле:

— Ты отколь, Калевипоэг?

Где купил ты столько теса?

Где нашел ты эти доски?

Где росли стволы такие,

Высь ветвями подпирая?

Я б из них построил башни,

Крепостей возвел без счета,

Укрепился б я на суше,

От войны отгородился. —

Поразмыслил славный Калев,

Так он молвил, так ответил:

— Где стояли те деревья,

Где тянулись их кусточки,

Их росточки пробивались,

Семена спадали наземь, —

Там взошла живая роща,

Зашумел большой лесочек,

Вырос легкий лес еловый,

Встал могучий лес дубовый,

Разветвился лес сосновый,

Под топор ложились сосны,

Дуб клонился под секиру,

Ели падали со стоном.

В темных дебрях пели пилы,

Током движимые водным,

Расщепляли, драли бревна,

На лучины их кололи.

Там купил я эти доски,

Притащил домой маленько.

Нет, из них не строят башен, —

Башни строятся из стали.

Крепостей из них не строят,

Строят крепости из камня!

Гость в ответ ему промолвил —

Слушай, брат неоцененный!

Коль добра продать не хочешь.

Об ином уговоримся!

Мастер я — градостроитель,

Возводитель укреплений,

Прочных башен созидатель,

Долго я ходил по свету,

В трех я княжествах скитался,

В четырех лугах девичьих,

На пяти полях безвестных.

Я иду из рощи Таары,

С шумных игрищ всенародных.

Там на праздник беспечальный

Ждали Калевова сына,

Не смыкали глаз и ночью! —

Повели они беседу,

Мастера свели знакомство,

Подмастерьица сдружились.

Тут смекнул Калевипоэг:

Видно, счастье так велело,

Указал небесный промысл,

Чтоб пришел умелый зодчий,

Возводитель укреплений,

Прочных башен созидатель, —

Олев-сын, строитель мудрый, —

Сына Калева приветить,

Навестить его по-братски.

Мастера, едва сдружились,

Торг затеяли почетный.

В уговор они вступили,

Обозначили условья:

Никогда вражды не знать им

И не ссориться вовеки.

Олев-сын, строитель мудрый,

Слово дал — построить город,

Возвести его красиво,

Чтоб незыблемо стоял он,

Крепостью несокрушимой.

Богатырь Калевипоэг

Слово дал — доставить камень,

Свежий тес носить из леса,

Бревна круглые для стройки, —

Будь то кряжистые дубы,

Будь то мачтовые сосны,

Будь то ели строевые.

Сверх того еще деньгами

Уплатить он обещался:

Талеры — за труд тяжелый,

Пеннинги — за труд умелый,

Серебро — за остальное.

Стал поститься мудрый Олев,

Приносил он жертвы Уку,

Три зари стоял над камнем —

Три зари и три заката,

Не вкусив ни крошки хлеба,

На разумную работу

Добрых духов призывая.

Груду щепочек сложил он

И разбил их на две кучки,

Небожителей приветил

Зачинательной молитвой.

Он молил богов мудрейших,

Чтоб породе муравьиной

Верный знак они явили:

Где возвесть дома людские,

Где скоту дворы построить[136] —

По разумному закону,

По благому изволенью.

Олев-сын, строитель мудрый,

Завершив свое гаданье,

Тайным щепочкам доверясь,

Начал строить город-крепость, —

Ограничил основанье,

Заложил помост из бревен,

Камни первые поставил.

Он, углы шнуром отмерив,

Стал вбивать столбы и сваи,

Ставить мощные устои.

Ну-ка, вы, честные мужи,

Ну-ка, сметливые жены,

Удалые паренечки, —

Вы узнайте-разгадайте,

Что там строят, на муравке,

Что за стены там возводят

Средь прохладных елей Виру,

Средь осин звенящих Ляне,

Средь певучих сосен Харью?

Там возводят город счастья,

Строят прочное укрытье,

Погреб каменный копают —

Старикам приют надежный.

Там — богатые покои,

Там — торговые палаты,

Украшают с разуменьем,

Разрисовывают нежно.

Пять топориков там рубят,

Сотня пил там звонко пилит,

Тесел тысяча там тешет.

Неустанно витязь Калев

Свежий тес носил для стройки,

За Чудь-озеро ходил он

И дубов валил без счета

В вековой дубраве Таары.

День и ночь таскал он камни:

Скалы с берега морского,

Валуны с лугов широких,

Плиты из каменоломен.

А теперь покинем, братья,

Стройку города большого,

Где для Калева возводят

Княжеский дворец высокий,

Чтоб оттуда мог он править

Необъятною округой,

Мирный суд вершить разумно,

Отражать врагов набеги,

Усмирять пожар усобиц,

Украшать судьбу народа,

Молодых растить на смену!

Пусть поет теперь о новом

Веретенце золотое!

Пусть серебряная прялка

Нити новые свивает!

Мы пойдем в луга девичьи,

На поляны русокудрых

Песни выведать иные,

Вести тайные послушать!

Калевитян сын любимый

К солнцу вынесший из плена

Трех красавиц, трех сестричек,

Сыну Алеву их отдал

Под покров и под защиту.

Молвил Алеву сын Калев:

— Ты возьми, мой брат любимый,

Трех тетерочек домашних,

Уток посади на гнезда —

Пусть охотничков покличут!

Пусть приходит сват из Виру,

Молодец из края Харью,

Парень с выкупом из Ляне! —

Алев-сын скучал без милой.

Словно петушок в корзине, —

Сам он девушку просватал,

Выбрал младшую сестрицу,

Что гороховым стручочком

Во дворе росла тихонько.

Сулев-сын — их близкий родич —

Выбрал старшую сестрицу,

Взял себе вечерним счастьем.

Средняя из трех сестричек,

Подземельная сиротка,

Не просватана осталась,

Словно горькая вдовица.

Как-то раз гуляли вместе

Три красавицы-сестрицы,

В дубняке они бродили,

Под орешиной сидели.

Стала спрашивать у старшей

Младшая ее сестрица:

— Хорошо ль тебе живется

С муженьком твоим любимым? —

Молвит старшая сестрица:

— Сладко мне живется, сестры,

С муженьком моим любимым,

На груди у дорогого!

В вечеру ложишься хворой,

Поутру встаешь здоровой:

Под кровать недуг свалился,

Хворь рассыпалась в солому.

Сладко мне живется, сестры!

Сплю на золотой кровати,

На подушках золоченых,

В мисках — яства золотые,

Золото — в моих кувшинах,

Золотым ступаю шагом! —

Молвит младшая сестрица,

Говорит слова такие:

— Сладко мне живется, сестры.

С муженьком моим любимым,

На груди у дорогого!

В шелк ложишься, засыпая,

Пробудясь, встаешь из шелка.

Сплю я в шелковой постели,

На подушках шелкотканных,

Сладко мне живется, сестры!

Серебром меня прозвали,

Золотом завеличали.

Я и дальше петь могла бы,

Да слова я растеряла,

Позабыла прибаутки,

Пальцы с каннеле в разладе! —

Что же средняя сестрица?

Вся в слезах, она молчала.

Вслед за сестрами своими

Вышла из дубовой рощи,

Горько сетуя и плача.

Кто тоску ее потушит?

Остудит огонь печали?

В Алутага жил волшебник[137] —

Заклинатель ветра Туслар.

По пятам его, бывало,

Люди толпами ходили,

Мудрого прося совета,

Чая помощи в несчастье.

Это он, ведун ученый,

Вздумал девушку утешить,

Осушить девичьи слезы.

Заклинатель ветра Туслар

Чудо-хижину построил

Посреди глухой долины.

Рублен крепкий дом из дуба,

На камнях он был поставлен;

Колдовской доской измерен,

Колдовской обрызган солью.

Бревна выгнуты чудесно,

Ладно пригнаны друг к другу.

Из сосны пахучей — балки,

Поперечины — из вяза,

Двери, окна — из рябины,

Из ольхи — доска порога,

А колода — из крушины.

Лавочка в избе — из клена.

Потолок — черемуховый,

А полати — липовые.

Кровли крепкие, стропила

Из ореха вытесаны.

Решетины — из мозжухи,

Дрань на кровле — из березы,

Кровельная связь — из яблонь.

Пол избы — из жженой глины,

Перемешанной с тимьяном,

Пол утоптанный ногами,

Ветром выглаженный чисто.

Знахарей сошлось без счета,

Колдунов и наговорщиц,

Окурили дом волшебный,

От беды его закляли.

Заклинатель ветра Туслар

Не засиживался дома,

Пролетая по округе,

Сына Калева он встретил,

Он приметил трех сестричек,

Что поверх тесовой клади,

Посреди мешков блестящих,

На спине его сидели,

Как тетерки на насесте,

Песню звонкую кудахча.

А потом — подстерегатель,

Хитрый Туслар, соглядатай,

Подглядел, как трех сестричек

Брату Алеву вручили,

Чтоб росли под братним кровом.

Видел он всех трех красавиц,

Трех сироток неразлучных,

Как они в лугах резвятся,

Как под солнышком играют

В шумном девичьем веселье.

Видел он всех трех красавиц,

Трех сироток неразлучных,

Как они порой вечерней,

Забавляясь на качелях,

Запевают песню счастья.

Видел он их — трех красавиц,

Трех сироток неразлучных,

Как они, в объятьях дремы,

Под лучом луны полночной,

Спят на шелковой постели.

Видел он всех трех красавиц,

Трех сироток неразлучных,

Как они росой цветочной

Лица розовые моют,

Кудри шелковые гладят,

Золотым их чешут гребнем.

Подойти к ним не посмел он,

Их обнять не стало духу.

В сети тайных искушений

Он заманивал красавиц,

По пятам за молодыми

День и ночь ходил он тайно.

Как за Калевовых братьев

Вышли замуж две сестрицы,

Та, что сиротой осталась,

Тихо в сумерках сидела,

Тосковала у порога,

На луну в слезах глядела,

На ольховник почерневший,

На развеянный березник,

На увядшие листочки,

Что плетут покров червонный,

Заметая след остывший

Убегающего лета.

Две сестрицы золотые

Шли в дома свои с мужьями, —

Каждой — золотые ласки,

У любименькой любимый.

Ту, что сиротой осталась,

Было некому утешить,

Обогреть ее, лаская.

И куда ж ей, одинокой,

Ей, тетерочке забытой,

Бедной уточке отставшей,

Что на край плота уселась,

Положить свою головку,

Ввечеру куда улечься?

На булыжник, возле кочки,

Иль на грудь скалы холодной,

Иль в гнездо сосны высокой,

Иль в объятья красной ивы?

В руки ласковой березы,

Под полу седой осины —

Иль в колючий можжевельник?

Кто печаль ее развеет?

Кто недуг ее излечит?

С кем ей горем поделиться?

С кем порадоваться вместе?

Заклинатель ветра Туслар

Так подумал, так размыслил:

«Знать, и мне приспело счастье

Я любовью завладею!»

Из кустарника он прыгнул,

Словно ястреб на цыпленка,

Крепко девушку схватил он

И зажал ей рот ладонью,

Чтоб не вскрикнула сиротка,

Чтоб не кликнула на помощь.

Поспешил домой с добычей

Поспешил к жилищу Туслар,

На замок ее он запер.

Стал он пленную сиротку

Улещать медовым словом,

Донимать мольбой любовной.

Молодухи разрыдались

Муженькам своим отважным

Рассказали, горько плача,

О беде непоправимой:

Как унес жестокий ястреб

Курочку — в поля иные,

На чужой родник — гусыню,

Уточку — на плот безвестный,

В дали тайные — лебедку.

Свояки не сплоховали:

В тот же вечер следопыта

Легконогого послали

За украденной вдогонку.

Паренек три дня скитался,

Птиц выспрашивал окрестных

Все узнал он, все разведал.

А, исполнив порученье,

Зашагал скорее к дому —

Известить своих хозяев.

Сулев-сын друзей сзывает,

Алев-сын берет оружье,

Скачет конная дружина

Против силы чародейской,

Чтоб спасти сестру из плена,

Вырвать из когтей коварных!

Заклинатель ветра Туслар

Гибель скорую почуял,

Слово выкрикнул, — и тут же

Вкруг избы его волшебной

Озеро забушевало.

Оторопь взяла идущих:

Кораблей нигде не сыщешь,

Ни плотов у них, ни лодок.

Как пробраться через волны?

Вышел на берег сын-Алев,

Догадался он с собою

Взять в поход волшебный прутик,

Дивный прут — мостов строитель.

Дивным прутиком взмахнул он,

Вымолвил свое желанье:

«Впереди, мосток, постройся,

Ляг, мосток, под наши ноги!»

В то ж мгновенье мост явился,

На семь верст он протянулся.

По тому мосту шагая,

В битву кинулись два брата,

В терем Туслара ворвались,

Сбили крепкие засовы,

Двери в щепки изрубили,

Заклинателя убили,

Девушку спасли из плена,

А под Тусларову кровлю

Птицу красную пустили.

Пеплом стал красивый терем,

Уцелели только плиты,

Те, что стены подпирали.

Если путнику случится

Там брести осенней ночью, —

Он услышит песню горя,

Долгих жалоб причитанье.

Это стонет мертвый Туслар

О своей погибшей доле

О своем сгоревшем доме, —

Плачет ветром полуночным.

Олев-сын, строитель мудрый,

Услыхав о том, как братья

Девушку спасли из плена,

С той тетерочкой сдружился,

Сам спасенную просватал.

Так, по счастью, по удаче,

Да по доброму совету.

Довелось им — трем сестрицам,

Вызволенным из неволи,

Стать подругами могучих,

Матерями стать отважных,

О которых в оны годы

Родились у нас сказанья,

Что поются в сотнях песен,

В тысячах заветных былей.