Калевипоэг

Северный орел суровый,

Дай певцу живые крылья,

Дай мне мощь, чтоб зазвучали

Струны каннеле златые,

Чтобы в лютом вое ветра,

В бушеванье гневной бури

О великом том походе,

О походе в мир подземный,

Правду древнюю поведать,

Прежде чем воспоминанья

И предания узоры

Мелкою росой растают,

Призраками расплывутся.

Песнотворец Ванемуйне!

Дай серебряной кудели,

Тонкой пряжи золоченой

Мне, певцу, на веретена,

На клубки моих сказаний!

Шелковую дай основу

Мне для песенного стана,

Чтоб на шелковой холстине

Золотой узор я выткал!

Дева тоненькая Эндлы!

Дай певцу взглянуть сегодня

Сквозь прозрачные покровы,

Сквозь волшебный твой платочек

Чтобы темный мир подземный

Ярким светом озарился,

Явью в песне обернулся!..

Тучи темные, туманы

Землю светлую завесят,

Если ногу ты поставишь

В мир подземный, в область ада.

Там — на куполе гранитном —

Нет ни месяца, ни солнца,

Ни созвездий путеводных,

Ни полярного сиянья.

Солнце, вставшее над миром.

Облака позолотило,

Озарило ширь земную,

Громко по ольховой чаще

Разносился птичий гомон.

Пела в ельнике кукушка,

Из березника густого

Золотая куковала,

Из кустарника звенела:

«Ты бодрись, бодрись, мой братец!»

Поднял голову, очнулся

Калевитян сын любимый,

Сел потом и, осмотревшись,

Резво на ноги вскочил он,

Причесался пятернею,

Сон последний разгоняя.

Из котла поел он малость,

Съел две, три ли поварешки,

Чтобы в силе укрепиться.

Спутники еще дремали,

Сон зари вкушали трое,

Утомленные глубоко,

Ночь не спавши, настороже.

Стал оглядываться Калев,

Стал искать — куда девался

Колокольчика носитель?

Где малютка провалился?

Там, где мальчик малый ростом

Ночью с громом провалился,

Разлетелся тучей дыма, —

Воду Калев-сын увидел,

Бег свободный волн широких.

Вдаль простертых на равнине,

Копья тростников зеленых,

Камыши скрывали берег.

Калевитян сын подумал,

Витязь про себя помыслил:

«Невзначай не отыщу ли

Здесь я входа в мир подземный?

Не туда ли провалился

Этой ночью гость Рогатый?»

Он ногой могучей топнул,

Грянул о землю пятою.

Раздалась земля — и настежь

Распахнулися над бездной

С громом адские ворота.

Калевитян сын могучий,

Наклонясь над темной щелью,

В пропасть вглядываться начал,

Нет ли в пропасти тропинки,

Нет ли каменных ступеней.

Черный дым валил оттуда,

Став преградой взору мужа.

Бездну мрачную скрывая.

Серный пар валил горячий,

Дым и сажа ели очи

Той порой, как витязь Калев

Вглядывался в пропасть ада.

И, закрыв глаза от дыма,

Богатырь сказал с досадой:

— Ну и скверно в этой яме!

Иль на полдороге хочешь

Ты от копоти ослепнуть? —

Ворон с дерева прокаркал,

Птица мудрая сказала:

— Позвони-ка в колокольчик.

Язычком златым позвякай! —

Калевитян сын разумный

Понял ворона веленье,

Внял совету вещей птицы.

В руку взял он колокольчик,

Зазвенел золотозвонким.

И смотри — какое чудо

В тот же самый миг случилось:

Сгинули, как не бывали,

Смрад и сажа, тучи дыма,

Пар удушливый, горячий,

Перед звоном чудодейным,

Как болотные туманы

Под лучами солнца тают,

Так рассеялся, растаял

Дым, напущенный Рогатым.

Калевитян сын могучий

Двинулся в поход тяжелый,

В странствие дорогой мрака.

Начал он спускаться в яму,

В пропасть черную проворно.

Свет дневной едва в ней брезжил

Вскоре вовсе стал невидим.

Мрак глубокий, непроглядный,

Схожий с тьмою гробовою,

Сына Калева окутал.

Ощупью отважный витязь

Вдоль стены, доверясь пальцам,

Углублялся в подземелье.

Здесь является ли полдень

Вслед румяному рассвету,

Или вечно все объято

Тьмою ночи бесконечной?

Угадать не мог смотрящий,

Света признаков не видел.

Мышка пискнула из мрака,

Невидимкой просвистела:

— Позвони в свой колокольчик,

Погреми золотозвонким! —

Богатырь Калевипоэг

Понял, внял совету мыши.

Зазвонил он, загремел он

В колокольчик золоченый.

И опять ему явилось

Чудо, прежнего чудесней.

Перед звоном чародейным

Тьма густая посветлела.

Словно плащ безлунной ночи,

Полог тени предрассветной

Под зарею исчезает, —

Так редела, исчезала

Тьма в глубоком подземелье.

Калевитян сын могучий

Ноги двигаться заставил

По неведомой дороге.

Богатырскими шагами

Пожирал он расстоянье,

Озаренное не солнцем,

Не мерцаньем бледным, лунным,

Что в ольховник грустно льется,

Что в березник тускло брезжит,

Серебрит туманы ночи.

Посмотри, — дорогу мужу

Чудо-сети преградили,

Что на каменных деревьях,

Как косматые тенета,

Как густая паутина,

Поперек пути висели,

Из живых сребристых нитей

Хитроумно сотканные,

Вместе связаны стократно,

Скрещены тысячекратно.

Калевитян сын могучий

Начал рвать паучьи путы,

Потрясать сребристый невод,

Сбрасывать его на землю.

Но чем больше муж могучий

Рвал густую паутину,

Тем плотней она сплеталась,

Тем громадней разрасталась,

Ставя тысячу препятствий,

Десять тысяч укреплений.

И не мог ни шагу дальше

Сделать богатырь могучий,

Мышцы сильные устали,

Мощь героя иссякала.

Калевитян сын любимый

Молвил сам себе в раздумье:

«Прежде стены сокрушал я,

Горы выворачивал я

С их корнями каменными,

Рвал я цепи якорные.

Что ж порвать не в силах ныне

Пустяковой паутины?»

Тут пятнистая лягушка

Квакнула ему, сказала

Вразумительное слово:

— Позвони в свой колокольчик.

Загреми золотозвонким! —

Калевитян сын любимый

Понял, внял словам лягушки.

В руку взял он колокольчик,

Зазвонил, что было силы.

И внезапное явилось

Чудо, прежнего чудесней:

Перед звоном чародейным

Колокольчика златого

Рухнули густые сети.

Вмиг исчезла паутина.

Сильный муж Калевипоэг

Ноги двигаться заставил

По неведомой дороге.

Под его широким шагом

Версты быстро пролетали.

Калевитян сын могучий

Берегов ручья достигнул,

Малой речки, неширокой

И по виду неглубокой,

В шаг ручей был шириною

И еще в две пяди к шагу.

Богатырь неустрашимый

За ручей шагнул, но тут же

Противоположный берег

Отодвинулся внезапно.

И попал пятою в воду,

В тину влип ногою витязь.

Калевитян сын могучий

Вылезть на берег пытался,

Заносил раз двести ногу.

Ногу левую из тины

Вытащит — увязнет правой.

Хоть вот-вот подать рукою

Берег противоположный, —

Он его не мог достигнуть,

На траву пяту поставить.

Богатырь Калевипоэг

Стал на отдых поневоле,

Сокрушенно размышляя:

«Я все озеро Чудское

Вброд прошел с тяжелой ношей,

А теперь тону в речушке!»

Выполз из багровой тины

Черный рак и бросил слово:

— Позвони в свой колокольчик,

Загреми золотозвонким! —

Калевитян сын могучий

Слово мудрое услышал,

Позвонил в свой колокольчик.

И чудесное явилось

Диво, прежнего чудесней:

Вмиг вода под ним пропала,

Сгинула густая тина.

На сухой земле, на травке

Славный витязь очутился.

Калевитян сын отважный

Дальше двинулся в дорогу,

Меря шагом богатырским

Даль подземного пространства.

Ноги шли путями ада,

В хмурых недрах преисподней.

Время там не знало меры,

Не было у дня границы,

Потому что под землею

Солнце красное не светит,

Ясный месяц не восходит,

Звезды не блестят на небе,

Дня предел обозначая.

Здесь ни алого рассвета,

Ни заката не бывает,

Лишь обманчивый светочек,

Отблеск мертвенный и лживый,

Тускло брезжит днем и ночью.

Разве падали туманы

Или росы ледяные?

Разве Калеву в помеху

Ливни лютые хлестали?

Там не падали туманы

И ни росы ледяные,

Ливни злые не хлестали

На дороге неизвестной.

Комаров густые стаи,

Мошкары, болотных гнусов

Путь ему загородили,

Жалили в глаза и щеки.

Богатырь неутомимый

Стаи гнусов разгоняет,

Сотнями их бьет ладонью,

Тысячами убивает.

Пробирается сквозь тучи

Комариные густые,

Ускоряет шаг проворно,

Все быстрей шагает витязь.

Только, чем быстрей шагает,

Тем несметней гнус болотный,

Тем больней и злее жалит,

Лезет в нос, в глаза и в уши,

Сотнями — в глаза и в ноздри,

Тысячами — в рот и в уши.

Калевитян сын могучий

Истомился, изнурился,

Вовсе выбился из силы

От такой пустой работы —

От сраженья с мошкарою.

Он могучие ладони

Опустил в изнеможенье,

Горько про себя подумал:

«Силы ада сокрушал я,

Ниспроверг в бою сильнейших,

А теперь, смотри, не справлюсь

С комарьем, с болотным гнусом.

Изнурился, обессилел

В битве с мошкарой пискливой!»

Тут застрекотал кузнечик,

Луговой сверчок прощелкал:

— Позвони в свой колокольчик,

Загреми златоязыким! —

Калевитян сын любимый

Внял толковому совету:

Зазвонил в свой колокольчик.

И диковинное диво

Взору витязя явилось:

Точно резкий свежий ветер,

Звон златого колокольца

Разметал комарьи стаи,

Тучу мошкары развеял.

Калевитян сын могучий

Наземь сел в изнеможенье,

Отдохнуть хотел немного,

О своих путях размыслить,

О делах умом раскинуть.

И счастливая догадка

Сердце мужа озарила:

«Что б со мною ни случилось,

С чем бы я ни повстречался, —

Колокольчик мне поможет,

С ним вовек я не расстанусь!

Попаду в тенета бедствий,

В сети лютых истязаний,

В западню засады вражьей, —

Тут-то мне в беде поможет

Колокольчик чародейный!»

Шелковым шнурком к мизинцу

Привязал он колокольчик.

Хлеба из походной сумки

Вынул, пищей подкрепился,

Мышцы укрепил и кости,

Задремал на час, не боле.

Калевитян сын могучий

Бодро двинулся в дорогу,

В путь неведомый, тяжелый;

Под широким шагом мужа

Дали быстро исчезали.

Муж топтал дорогу ада,

Недра мрачной преисподней.

Той порой сторожевые,

Что Рогатому служили,

Услыхали поступь мужа,

Тяжкий гул шагов могучих,

И высматривать чужого

Поспешили из засады:

Что за гость идет незваный,

Кто покой их нарушает?

А как только увидали

Стан громадный исполина, —

Будто оводом язвимы,

Будто бы углей горячих

Им насыпали в карманы, —

Понеслись быстрее ветра

К повелителю с вестями:

— Богатырь Калевипоэг,

К нам ворвался — мир нарушить,

Оглушить нас кличем битвы!.. —

Выслушал, сказал Рогатый:

— Собирайте самых сильных,

Выставляйте самых дюжих,

Чтоб его остановили,

Проучили бы жестоко! —

Сильный муж Калевипоэг

Шел вперед неустрашимо,

Двигался дорогой ада.

Под широкими шагами

Версты быстро исчезали.

Пенье петухов далеких,

Лай заливистый собачий

Слуха витязя коснулись

На пути в подземном мире,

На неведомой тропинке.

Калевитян сын могучий,

Прежде чем с войсками ада

В лютой битве повстречался,

На пути поток широкий

Увидал перед собою.

Не вода текла в потоке,

А пылала, клокотала

Черная смола густая

И расплавленная сера.

Раскаленный смрадный ветер

Налетал, от волн горящих

Дым удушливый клубился.

Над рекой крутой дугою

Мост железный возвышался:

Свод его из черной стали

И чугунные устои.

По стальным его ступеням,

По дуге его железной

Слуги адские взбегали

Гостю грозному навстречу,

Что упрямо и сурово

Шел подземный мир низвергнуть.

Черным роем слуги ада

На мосту крутом кишели,

Изготовившись к сраженью

По приказу властелина.

На мосту одна дружина,

За мостом другая стала —

Сила, без числа и сметы,

За рекою смоляною.

Калевитян сын могучий,

Тех вояк оглядывая,

Молвил сам себе с усмешкой:

«То не стадо ли лягушек

На мосту стоит железном?»

И вперед отважный витязь,

Вынув тяжкий меч из ножен,

Двинулся неустрашимо

Против адского отродья.

Калевитян сын могучий,

Перед мостом шаг замедлив,

Крикнул нечисти: — Спасайтесь

От погибели, собаки,

А не то всех изрублю вас

Я мечом своим тяжелым

На обед волкам голодным,

Жадным воронам на завтрак! —

Мужу с хохотом злорадным

Слуги ада отвечали:

— Подожди зари вечерней,

Поутру, петух, не хвастай!

Ты сейчас кричишь задорно, —

Как бы после не заохал! —

Калевитян сын бесстрашный

Не внимал насмешкам вражьим.

Шаг один ступил он к мосту,

Шаг второй ступил и третий.

А уж лучники-вояки

Ладят звонкие тетивы,

Тучами пускают стрелы,

Шлют пернатые роями,

Пращники поспешно мечут

Градоносным ураганом

Камни тысячами в мужа.

Головные люди ада

С копьями встают навстречу,

А за ними угловые,

С булавами, с топорами,

Лезут в бой с могучим гостем —

С сыном Калева в сраженье.

Калевитян сын отважный —

Он душой не содрогнулся

Перед адскою оравой.

Он стоял стеной железной,

Как могучий дуб под ветром,

Как морской утес под бурей.

Тут-то он пустил свой грозный

Меч кружиться в гуще вражьей,

Лезвием играть широким:

Начал бить холопов ада,

Ненавистников дубасить,

Подсекать врага под корень,

Прорубать на мост дорогу:

Где он раз развертывался,

Круг мечом очерчивая, —

Горе там он, гибель сеял!

Где свой меч обрушивал он, —

Там валились дюжинами

Воины на ложе смерти!

Где ударами частил он, —

Черти тысячами гибли!

На места врагов убитых

Сотни новых заступали.

Покрывать следы потери

Гнал свою орду Рогатый,

Шли все гуще слуги ада.

В этом не было ущерба

Для избранника победы.

Он стоял стеной железной,

Он стоял, как дуб под ветром,

Как утес под ураганом,

Весело врагов встречал он.

Как могучею рукою

Он пускал свой меч кружиться

И плясать во вражьей гуще, —

Дремы не было у смерти,

Стынуть кровь не успевала.

Как свой меч по лбам железным.

По кольчужным сильным шеям

Досыта играть пускал он, —

Не было врагам пощады,

Передышки слугам ада,

Что без счета погибали

На крутом мосту железном.

Но все больше войск Рогатый

Посылал на мост железный, —

Воинов своих сильнейших

Посылал дорогой смерти

Против Калевова сына.

Воинам своим Рогатый

Щедрую сулил награду.

Обещал он цену крови

Тем, кто Калевова сына, —

Будь он хоть живым, хоть мертвым, —

Одолеет и доставит

В пасть подземного владыки.

Лучших он стрелков из лука,

Опытнейших копьеносцев

На мост первыми поставил

Против Калевова сына.

Мост качался под войсками,

Гнулся под тяжелым грузом,

Содрогался под ногами

Тысяч воинов идущих.

Ноги воинов идущих

Сотрясали мост огромный,

Балки моста прогибали.

Калевитян сын могучий,

Битвою не утомленный,

С колокольчиком на пясти

И с мечом в ладонях дюжих,

Ждал врагов у края моста.

Став на мост одной пятою,

Опершись другою в берег,

Ждал он, как стена стальная,

Ждал, как дуб порывов ветра,

Как скала ударов бури.

А когда свой меч двуручный

Вкруг летать смерчом пустил он,

Лезвием меча заветным

Покосил их, как солому,

Как осоку на суглинке,

Как речной камыш подрезал, —

Навалил тела валами.

Как косец, что утром ранним

По росе проходит лугом

С острой блещущей косою,

Так мечом работал витязь.

И мечом своим и звоном

Колокольчика златого

Сотни, тысячи бросал он

Ворогов в объятья смерти.

Как под бурею осенней

С полуобнаженных сучьев

Листья желтые слетают,

Густо устилая землю,

Так Рогатого холопы

От ударов богатырских

Густо землю устилали,

Спать валясь на ложе смерти.

Ну, а те, что уцелели,

Испытали резвость пяток,

Роем воющим удрали

Под защиту стен владыки.

Но подземный повелитель

Удирающих в смятенье

Останавливает властно,

Вновь дружину собирает —

Охранять свое жилище,

Дом оборонять богатый.

Он наваливает скалы

Тяжкие в воротах замка,

Он заваливает хламом

Повороты узких улиц,

Ставит сильные преграды

На дороге богатырской,

Чтобы муж Калевипоэг

Не ворвался в недра ада.

А загородив дорогу,

Укрепив свои ворота,

Выбрал он сто слуг храбрейших.

Дюжих телом, как медведи,

Закаленных в адской бане,

В лютой чертовой парильне

Вениками колдовскими.

Калевитян сын могучий

Устали в костях не чуял:

Он стоял стеной железной,

Как могучий дуб под ветром,

Как утес в кипенье бури,

Как гранит неколебимый.

Мигом расчесал он сотню,

Разбросал исчадий ада,

Перебил их словно мошек.

Ни единою сын Калев

Ни на семя не оставил,

Ни чтоб весть донесть до дому.

На широком лоне смерти

Вытянулись дети ада,

Очи злобные смежили.

Калевитян сын могучий

Сел на край стального моста

Остудить под легким ветром

Тяжкий пот горячей битвы.

Калевитян сын могучий,

Отдохнув немного, начал

Убирать с моста убитых.

Тех в поток смолы кипящей,

В пламенеющие струи,

Грудами с моста бросал он,

Запрудил телами мертвых

Дымноогненные волны.

А других стащил на берег,

Грудами свалил в долине

Гнить на память преисподней.

И тогда могучий витязь

Снова двинулся в дорогу.

Он ступил на мост железный.

Под его тяжелым шагом

Закачался мост крепчайший,

Гнулись нижние подпоры,

Скрежетали боковые.

Калев-сын шагал по мосту

В черном дыме пламенища,

По крови до щиколоток.

Не замедлив, поспешил он

К роковым воротам ада,

Где Рогатый загражденья

Изготовил для отпора,

Заслонил скалой огромной

Вход в проклятую берлогу.

Калев-сын к скале подходит,

С громом ударяет в стену.

Всею мощью непомерной

Со всего плеча наносит

Он удар, другой и третий.

Треснула стена, и в щебень

Рассыпаются устои,

Толстые столбы — в осколки,

Вдребезги — гранит подпорок!

Витязь, отшвырнув ногою

Глыбы рухнувшей преграды,

Сквозь пролом во двор ворвался,

Через двор неустрашимо

Устремился к двери дома.

Кулаком своим тяжелым

По железной двери треснул,

Вышиб дверь одним ударом,

Выворотил с косяками,

Под ноги стальную грохнул!

Калевитян сын могучий,

Ногу за порог занес он,

В сени, грузную, поставил:

Раскололись половицы,

Обвалились угловые

Камни, стены покосились,

Закачалась кровля дома,

Треснул потолок дубовый.

Женщины туманный призрак,

Скорбный призрак бедной Линды.

Образ матери умершей,

Показался взору сына.

Одинокая, за прялкой

Мать умершая сидела,

Колесо вертя ногою,

Теребя кудель густую,

Золотые волоконца,

Льна серебряную волну

В нитку тонкую крутила,

Петь пускала веретенце.

Окунала пальцы в чашке

Золотой, стоящей справа, —

В ней была вода живая,

Одаряющая силой.

Слева ж, на столбце, у прялки

Тоже чашечка стояла,

Но с водою увяданья,

Убивающею силы:

Кто в ней хоть язык омочит, —

Телом и душой увянет.

Призрак матери глазами

Указал дорогу сыну

К чашечке, стоявшей справа.

Калевитян сын любимый

Знак ее безмолвный понял:

Взял он чашку золотую,

Отхлебнул воды волшебной,

Чтобы в силах укрепиться.

Силы дивные почуяв,

Поднял он тяжелый камень,

Со всего размаху бросил

В стену горниц потаенных…

Задрожало дно морское,

Моря хлябь над ним вскипела,

Искры брызнули, сверкая,

Сыну Калева в зеницы.

Рухнула стена глухая,

На пол с грохотом упала.

А за той стеной сидела

Мать Рогатого — старуха —

За гремучим ткацким станом.

Ниточки подергивала,

Бердами побухивала,

Полотно сколачивала.

Бабкин глаз приметил сразу

У могучего на пальце

Чародейный колокольчик.

Сладким голосом запела

Старая, заговорила:

— Что за славный колокольчик

На мизинчике у гостя!

Подари мне колокольчик,

Дай мне редкую вещицу!

Повяжу на шею кошке,

Чтоб мышей у нас пугала,

Горностаев забавляла. —

Калевитян сын любимый

Отвечал хитро старухе:

— Прежде чем про колокольчик

Толковать с тобою будем,

Ты скажи-ка мне, бабуся,

Прокудахтай, золотая:

Дома ли хозяин старый,

Петушок твой домовитый?

Надо нам дела мужские

Нынче меж собой уладить,

Коих женщины не смыслят,

Девушки не понимают. —

Баба старая сказала:

— Улетел петух домашний,

Не дождусь вторые сутки.

Да, наверное, вернется,

Как управится с делами,

Разве завтра к вечерочку

Или утром послезавтра.

Погости у нас покамест,

Поскучай со мной, старухой.

Уж настряпаю на славу

Я для гостя дорогого!

Освежись пока с дороги

Нашей брагою медовой.

Вон прими, на ткацком стане

Слева, кружку золотую. —

Калевитян сын любимый

Разумел, что в этой кружке

Злая влага увяданья,

Отнимающая силу, —

И ответил он старухе:

— Благодарствую, бабуся!

Нет сейчас к питью охоты. —

Витязь начал осторожно

Озирать жилье чужое,

Нет ли где какой лазейки,

Или дверцы потаенной.

И в одной стене увидел

Дверцу, спрятанную в нише.

Неприметную для глаза.

К этой дверце подошел он,

Пальцы протянул к задвижке.

Но в тот миг, когда хотел он

Ухватить рукой задвижку,

Дверца вдруг сама собою

С треском настежь распахнулась.

И оттуда, из-за двери,

Из глухой норы глубокой,

Вылетели ураганом

Первые в свирепых битвах

Воины владыки ада —

Те, которых он заране

Выбрал для защиты дома.

Ты видал ли на охоте,

Как вокруг Медовой Лапы,

Как вокруг Лесного Деда

Стая прыгает овчарок,

Измываясь над косматым,

Как за шкуру сына дебрей

Цапают собачьи зубы?

А медведь сидит на месте,

На бугре сидит, согнувшись.

Тяжело сопя да бедра

Охраняя от укусов.

Лишь порою он качнется,

Да махнет широкой лапой,

Да одну из остроклыких

Хватит лапой по затылку.

Взвоет, кровью обливаясь,

Уползет, визжа, овчарка

Издыхать в кусты лесные.

Так отмахивался Калев

От собачьей адской стаи:

Как отпустит оплеуху,

В новой не было потребы:

Одному одной хватало, —

Падал воин от удара,

Умирал от оплеухи,

Успокаивался, злобный.

После маленькой забавы

Все вояки околели:

Тридцать было их, отборных

Силачей, у князя ада.

Тридцать раз ударил Калев —

Тридцать мертвецов валялось

На полу, залитом кровью.

Это видевший Рогатый

Закричал с порога злобно:

— Что наделал ты, мальчишка,

Сумасброд пустоголовый?

Если шутки ты не понял,

Будет ссора пошумнее!

Пусть на мне вины не будет,

Пусть за все ты сам ответишь!

Ты — грабитель и разбойник,

Вор ты — вот кто! — вор бесстыдный

На добро чужое жаден,

На мошну чужую ловок!

Вор ты был и вором будешь,

Лиходей ты и разбойник!

Уж не думаешь ли ложью

Перед нами обелиться?

А не ты ли хищной лапой

Растащил мои достатки?

А не ты ль похитил шапку

Исполнения желаний,

Выкрал мой волшебный прутик,

Девушек унес из дому,

Из избы моей — тетерок?

А не ты ли, вор бесстыдный,

Сундуки мои очистил,

Золотой мой клад заветный

Выгреб длинными когтями?

Вот он, меч мой заповедный,

У тебя зажат в ладонях!

Золотой мой колокольчик

У тебя блестит на пальце!

Как же ты не вор, собака?

Разве есть прощенье вору? —

Калев-сын тотчас все понял,

А поняв, хитро ответил:

— Что старьем ты попрекаешь,

Древностью позавчерашней?

Храбреца широкой глотки,

Языком воюющего,

Прежде бабой называли,

Примиряющей детишек,

А мужчины разрешали

Несогласье честным боем, —

Слов на ветер не бросали,

Языком не молотили!

Сила в честном поединке

В старину решала споры!

Почему ты, жидконогий,

В лес бежал, укрылся в нору

Прежде испытанья силы,

Честного единоборства?

Почему ты ночью, подлый,

Не в своем являлся виде, —

В жалком образе ребенка, —

Раздражать мужей усталых,

Воровать у них похлебку?

Вылезай-ка из-за печи,

Выходи-ка вон из дому!

На простор пойдем открытый,

Чтобы спор наш стародавний

Верным способо. м закончить!

Я затем свой дом покинул

И топтал дорогу ада,

Чтоб мы равны в битве были,

Равны в мужестве и силе, —

Меч в ножны убрать хочу я,

Снять с мизинца колокольчик!

Так промолвив, славный витязь

Отвязал свой колокольчик,

Почивать засунул в торбу,

Меч в ножны втолкнул, на отдых.

А Рогатый, видя это,

Бледный вышел из укрытья,

Бел, как снег, шагнул из двери.

От испуга у злодея

Ум запутался в онучах

Сам не ведал он, что делал,

Под собой пути не видел.

Захотел он выпить влаги,

Что костям дарует силу,

Укрепляет дух и тело.

Но рука его ошиблась,

С перепугу растерялась,

Не по той пошла дороге, —

Ухватила кружку слева,

Где была вода бессилья,

Сокрушающая тело,

Затемняющая разум.

Калевитян сын любимый

Совершившееся видел

И другую кружку — справа —

Всю до капли вылил в горло.

И огнем пошла по жилам

Влага жизни, влага силы.

Волны мощи небывалой

Наполняли сердце мужа…

Пусть повествованье боя

Прялка следующей песни

Пропоет в круженье звонком!

А теперь дорога ада,

Битва на мосту железном

Поистратили всю пряжу,

Веретена притомили.