Калевипоэг

Богатырь Калевипоэг

Дело славное замыслил,

Стал сбираться в путь великий,

Новый подвиг затевая:

Парус к северу направить,

Где лежит граница мира,

Где не езжены дороги,

Где не торены тропинки,

Где высокий купол неба

Прикреплен к земле широкой.

Славный витязь молвил слово,

Песню выпустил на волю:

— Если б я верхом на Сером

Со двора тайком пустился,

Устремился в путь безвестный

По разумной той дороге, —

Проскакал бы я долиной

Сквозь кустарники густые,

Проломился б через горы,

Пролетел бы по ущелью,

День — торфяником бы ехал,

Два — сквозь выжженные пущи,

Три еще — сквозь частый вереск,

Да четыре — темным бором,

Я добрался бы до места!

Одолел бы я озера,

Мне помехой — только море.

Опустись, орел могучий,

Приюти меня на крыльях,

Пронесемся мы над морем,

Мы промчимся над волнами,

Чтоб вот этими руками

Край земли я мог ощупать,

Осязать границу мира,

Где высокий купол неба

Сходится с землей широкой,

Где стоят на нижних бревнах,

Сине-шелковые стены,

Где носитель звезд и солнца,

Нивы облачной хозяин,

Утвердил свое подножье,

В землю втиснулся пятами! —

Собираться стал сын Калев

В путь великий, в путь далекий —

В неизведанные страны,

Где не езжены дороги,

Где не торены тропинки.

Тут его окликнул ворон,

Слово вещее прокаркал:

— Обернись ты к синим волнам,

К чаше вод необозримых.

Ты найдешь камыш прибрежный,

Что щетинится мечами, —

Там ногою ты притопни,

В берег грянь стопой тяжелой.

В тот же миг земля раскроет

Потаенный зев глубокий,

Дверь, хранимую от века, —

Там найдешь границу мира! —

Калевитян сын промолвил:

— Мне страшиться не пристало,

Сотню раз я мечен счастьем.

Брод в Чудь-озере нашел я,

По Выртс-озеру шагал я,

Кайу-озеро[138] измерил,

Через Западное море

Я прошел с тесовой кладью.

Знаю водные дороги,

Ширину меж берегами,

Рост и силу волн высоких,

Знаю тайные глубины,

Ахти[139] черные могилы.

Мне Чудь-озеро — по чресла.

Мне Выртс-озеро — по пояс,

Мне Муст-озеро[140] — по брюхо,

Кайу-озеро — по шею,

Мне залив — по подбородок,

Мне до рта — большое море,

Ильмъярв-озеро одно лишь

Я ногами не прощупал,

Я могил его не числил,

Глубины его не мерил,

Тайных мест его не знаю. —

В долгих помыслах заветных

Укрепив свое желанье,

Богатырь промолвил слово,

Песню выпустил на волю:

— Если только в путь я двинусь,

Ноги мчаться я заставлю,

Пятки весело катиться, —

До земли дойду Суоми,

Там корабль пущу на север —

За Медведицей небесной.

Где-нибудь уж, верно, встречу

Знающих людей из Турьи,

Родичей из края финнов,

С острова — друзей надежных,

Что укажут мне дорогу,

На следы меня направят. —

Тут он Олева окликнул:

— Ты возьми-ка, братец Олев,

Мудрый наш градостроитель,

Ты возьми топор свой в руки

И сруби мне дуб высокий,

Дуб могучий придорожный,

Урони из туч вершину —

К нам комлем, ветвями — к морю.

Дуб свали большой — для дела,

Старый дуб, что возле дома,

На высоком побережье

Посадил отец когда-то,

Мать любимая взрастила.

Тот дубок, что встал над морем,

Над сыпучими песками,

В небеса ушел вершиной,

Широко раскинул ветви,

Пламя солнца заслоняя,

Мир с луною разлучая,

Ночью звезды затемняя,

Тучам плакать не давая.

Ты сруби-ка, брат мой милый,

Повали тот дуб высокий,

Чтобы солнце нам светило,

Чтобы месяц красовался,

Чтобы тучам сладко плакать,

Снегу вольно расстилаться!

А из дуба ты построишь

Для меня корабль могучий, —

В путь неведомый отправлюсь,

Как велит мне вещий разум.

На суда пойдет вершина,

На ладьи потолще сучья,

На челны возьми — потоньше,

Ветви — на рыбачьи лодки,

Щепки — на ребячьи лодки.

Что останется — оставишь.

Выйдет путного немало:

Из поскребков — город Ярва,

Из подгребков — город Рига,

Из лучинок — город Ляне,

Крепкий тын для края Виру,

Прочный дом для края Харью

В Пылтсамаа — приют надежный.

Что останется, — оставишь,

Ты остатков не истратишь,

Ты поскребков не развеешь,

Подберешь ты все подгребки.

Из подгребков выйдет хата,

Для сироток кров защитный,

Для вдовиц — изба печали.

Там от бурь замкнется Виру,

Пахари от непогоды.

Что останется — оставишь,

Ты остатков не истратишь,

Ты поскребков не развеешь,

Подберешь ты все подгребки:

Выйдет дом для неимущих,

Место сетованья — вдовам,

Тем, чей кров развеял ветер,

Бревна буря разметала,

Хлещут дождь и град сквозь крышу,

Дверь завесили туманы,

Вьюга выбелила стены.

Что останется — оставишь:

Тонких веток не ломай ты,

Не руби волшебных сучьев, —

Выйдет горница веселья,

Выйдет светлый терем песен,

Чтобы девушки плясали,

Чтоб резвились наши дети! —

Ведал Олев, что ответить,

Складно Калеву пропел он:

— Я-то знал бы, что мне делать,

Я бы, братец, не замешкал,

Если бы в округе нашей

Был такой силач умелый,

Что свалил бы дуб могучий! —

Ворон услыхал на ели,

Старый ворон им прокаркал:

— Вы ищите человека,

Силача искать идите,

Вы умелого берите,

Чтоб свалил ваш дуб могучий,

Чтоб срубил его под корень!..

И пошли за лесорубом,

Силача искать послали,

Чтоб свалил он дуб могучий,

Межевой тот дуб огромный,

Уронил из туч вершину.

Тут пришли мужи из Турьи,

Старцы из земли Суоми,

Гости дело рассудили,

Слово мудрое сказали:

— Калевитян сын любимый,

Отпрыск ветви богатырской!

Если хочешь ты взаправду

Разыскать границу мира,

Где навек руками Таары

Край небес к земле привязан,

Где прибиты к нижним бревнам

Голубые стены неба,

Ты сверни на крайний север,

Путь держи к звезде Полярной,

Правь к Медведице небесной!

Только помни: если вступишь

Ты на северные тропы, —

Сгубишь свой корабль дубовый,

Деревянную ладейку:

Грозных северных сияний

Переливчатые светы

Подожгут твою ладейку,

Твой корабль оденут в пламя.

Ты построй корабль железный,

Сколоти ладью из жести,

Выкуй ты ладью из стали,

Ты отлей ее из меди! —

Богатырь Калевипоэг

Повелел корабль построить —

Всех богаче, всех прекрасней.

Был он строган не из дуба,

Он точен был не из кости,

Не из меди был он отлит,

Выкован был не из стали.

Калевитян сын любимый

Повелел корабль построить

Весь из серебра литого,

Из серебряного теса,

Из дощечек драгоценных.

Серебро лучится с палуб,

Серебро сверкает в трюме,

На серебряные мачты

Серебро снастей надето.

Тот корабль был назван «Леннук»,

Стали звать его «Летучий»:

По волнам не плыл, — летел он.

Тут надел Калевипоэг

Золотой кольчужный панцырь.

Корабельщикам отважным

Дал он добрые одежды:

В серебро одет начальник,

Люди ратные — в железо,

В медь старейшины седые,

В сталь одеты мореходы,

Чтоб у той границы мира,

У ворот звезды Полярной,

Взмахи северных сияний,

Вихри огненных метелей

Не смогли пронзить железо,

Разорвать стальной кольчуги.

Только начали погрузку,

Стали в трюм спускать припасы,

Дорогой товар несметный, —

Подал знак Калевипоэг,

Всех друзей оповещая,

Клича братьев нареченных.

Созывая всех разумных

На сопутствие в походе,

На совет ему и помощь!

Там мудрейшие из мудрых —

Ведуны сошлись, запели,

Песнь удачи затянули:

«Честь — сопутствовать в походе,

Честь — давать совет и помощь!»

А непозванным, забытым —

Что им делать? Только плакать,

Запевая песню скорби!

«Тщетно слушали мы, братья,

Тщетно, бедные, мы ждали:

Не возьмут ли нас с собою?

Нет, никто нас не окликнул,

Чести нас не удостоил.

Вот уж едет к морю Сулев,

Вот и Алев едет к морю,

Дан приказ оруженосцу

Собираться в путь-дорогу».

Калевитян сын любимый

Мореходов отбирает,

Самых сильных, самых смелых,

Самых мудрых выбирает,

Верных спутников сзывает.

И волхвы пришли на берег,

Знахари морского ветра,

Мудрецы седые Маны.

Искупительную жертву

Принесли на камне Уку,

Чтоб в пути была удача.

Чуть заря зарозовела,

В разгорающемся свете

Колыхнулся быстрый «Леннук»,

Побежал дорогой водной.

Тут с голов взлетели шапки,

Песня вырвалась на волю:

«Высоко взлетайте, шапки!

Далеко лети, наш «Леннук»!

Мы текучею дорогой,

Едем водною тропою,

Здесь не сыщешь красных ягод,

Серебром струится тропка,

Блещут нити золотые».

«Леннук» плыл, взрезая волны,

Правил он на финский берег,

Путь держал к звезде Полярной,

На Медведицу Большую.

Калевитян сын любимый,

С кормчим опытным в согласье,

Стал с ним рядом у кормила,

Вел корабль на крайний север.

Каждый спутник занят делом

Кто широкий ставит парус,

Кто налаживает снасти,

Кто канаты закрепляет.

«Леннук» весело катился,

Резво вспахивая волны.

Начал петь Калевипоэг,

Молвил он слова такие:

«С головы снимаю шапку —

В честь хозяина дневного.

Что усеивает волны

Письменами золотыми,

Киль бегущий омывая

Лучезарными грядами,

Бороздами белой пены!

С головы снимаю шапку

В честь луны и звезд полночных,

Что пловцам даруют силу,

Кажут путь в безвестном море!

Что ж, друзья! Приступим к песне,

Древних слов поищем в мире,

Взбороздим чужие реки,

Взрежем водные пучины,

Вспашем пенные буруны,

Взбороним морские дали,

Снимем жатву с побережий,

Урожай златой заветный,

Ту серебряную ниву,

Что взрастила мудрость Таары.

Было время — мир явился —

И явился он прекрасным.

Было время — ткали небо —

И умно его соткали,

Испещрили звездным роем,

Спеленали облаками».

Так средь волн Калевипоэг

Пел о том, как мир явился,

Как гнездо для солнца вили,

Для луны сплетали кровлю.

«Леннук» плыл, взрезая волны,

На серебряных ветрилах,

То на свет сполохов правя,

То скользя навстречу звездам.

Плыл корабль на крайний север,

Где лежит граница мира.

За рулем следил прилежно

Хитроумный знахарь слова,

Знавший все слова земные,

Всех наречий перезвоны:

Он умел и птичий посвист,

И невнятный крик звериный

Облекать разумной речью.

Черти финские взбесились,

Море зыбью взборонили,

Злобно вздыбили пучину.

Солнышко в дремучей туче

Заблудилось, как ягненок.

Звезды ясные оделись

Мутно-облачным туманом,

Облеклись в росу седую, —

Потерял дорогу кормчий,

Вел корабль он наудачу.

Мудрый кормчий, знахарь слова,

Стал скликать беспечных чаек,

Рыболовов белокрылых,

Что корабль сопровождали, —

Стал просить у них совета.

Те, что знали, отвечали.

И сказал он мореходам:

— Вы, сыночки золотые,

Дети воинов могучих!

Правьте к берегу чужому!

Там возьмем в лугах цветущих,

Из-под волн добыть сумеем,

Выгребем со дна морского,

Вырвем из камней на волю,

Выроем из горных впадин —

Все, что вороги сокрыли,

Тайным кладом величая.

Слышу: плачет луг цветущий,

Вереск горестно вздыхает,

Тихо всхлипывают скалы!

Слышу — стонут бездны моря,

Волны бурные тоскуют

О пропавшем тайном кладе,

О забытом древнем слове! —

Кораблем играла буря:

То вздымался он на гребень,

То соскальзывал в пучину,

Затопляемый волною, —

И не знал дороги кормчий,

Вел корабль он наудачу.

Солнце спряталось на отдых,

Полог вечера спустило,

На корабль, гонимый бурей,

Налегла ночная темень.

Семь ночей, семь дней качался

Тот корабль в безвестном море,

Он метался вместе с ветром,

Словно уточка морская.

Черти финские устали,

От дутья распухли щеки.

Солнце вышло, засветило,

Озарило мир широкий.

Засинел угрюмый берег.

Сквозь туман, над кругозором,

Стал расти все выше, выше.

Громко крикнул знахарь слова:

— Незнакомый край, сыночки! —

Калев-сын неутомимый

Остерегся скал подводных.

С корабля он спрыгнул в море,

Быстро к берегу поплыл он,

Притянул потом и «Леннук»

На серебряном канате.

Нет, то был не финский берег,

И приплыл не к скалам Турьи

«Леннук», сбившийся с дороги,

Не к местам, известным прежде!

Птиц окликнул знахарь слова:

— Как зовется здешний берег? —

Жаворонок прочирикал,

Ласточка прощебетала,

Глухо каркнула ворона:

— Это скудный берег Лапу[141],

Бедняков угрюмый берег.

«Леннук» вплыл в залив спокойный

Встал, серебряный, к причалу.

Был корабль прикручен к скалам,

Был к столбам прикован цепью,

Чтоб не тронулся он с места,

Не вспорхнул опять на волны.

Калевитян сын любимый,

Вместе с кормщиком премудрым

И еще с двумя друзьями,

В путь собрался — поразведать,

Оглядеть места чужие.

Вчетвером они пустились —

То сгибаясь в буреломе,

То на кочках спотыкаясь,

Прошагали по долине,

Перешли через болото,

Пробрались сквозь частый вереск,

Шли да шли они, дивуясь:

Не видать жилья людского.

Что вдали зазеленело,

Расцвело за поворотом?

Одинокий малый домик,

Тихий дворик потаенный.

На скамеечке зеленой

Чинно девушка сидела,

Вкруг пускала веретенце,

Для холста сучила нити.

Пальцы ниточку сучили,

Губы складывали песню,

Весело плескался голос:

«Женщина жила на свете[142],

На заре коров доила:

Надоит в ольховой роще,

Тащит ведра в кладовую.

Раз пошла она со стадом,

Погнала коров в березник,

Отвела ягнят в ольховник,

Отвела телят в орешник.

Что нашла она в долине?

Курочку нашла в долине,

Петушка в зеленом поле.

Шелк та курочка клевала,

Петушок — парчу цветную.

Женушка — бегом за ними!

Петушок раскинул крылья,

Улетел в леса густые.

Курочка попалась в руки

И за пазухой притихла.

Принесла домой хозяйка

Курочку в своем подоле,

В теплой пазухе молодку,

Заперла в амбаре хлебном

С краю закрома ржаного,

Чтоб зерно она клевала,

Вырастала под колодой.

Курочка росла в амбаре,

Спелым житом отъедалась.

Вот два месяца проходят,

Миновал еще и третий,

И четвертого неделя,

И еще дней пять вдобавок, —

Поглядеть пошла хозяйка:

Как-то гостья поживает,

Отъедается ль привольно?

Где же курочка? В амбаре —

Молодая княжья дочка.

Ходят сватать княжью дочку,

По шесть ходят — с винной кружкой,

По семь сватов — с пенным пивом

Первым сватался к ней Месяц,

А второй жених был Солнце,

Третьим… — Калев-сын явился.

Он — ходок, каких немного! —

Так промолвил славный витязь

И во двор ступил со смехом.

Девушка перепугалась,

Закричала, убежала.

Вышел из покоев старец,

Чародей лопарский Варрак,

Вышел поглядеть хозяин —

Кто наделал столько шуму?

Калевитян сын любимый

Поздоровался со старцем,

Начал лопаря седого

Он расспрашивать о деле:

— Ты скажи-ка мне, хозяин,

Ты ответь мне, брат мой милый,

Прокукуй, кукушка Лапу,

Как отсюда мне добраться

Попрямей к границе мира?

Укажи мне, по которой

Из серебряных тропинок,

По какой из золоченых

Завивающихся ниток

Мне пуститься, чтоб не сбиться,

Не блуждать в пустынном море?

Ты направь меня к границе,

Где высокий купол неба

К краю мира приторочен,

Где он шелковые стены

Опустил на ширь земную,

Где тускнеет ясный месяц,

Где устало гаснет солнце,

По начертанному кругу

Дни и ночи завершая.

Дома ворон мне прокаркал,

Птица вещая сказала:

«Обернись ты к синим волнам,

К чаше вод необозримых,

Ты найди камыш прибрежный,

Что щетинится мечами.

Там ногою ты притопни,

В берег грянь стопой тяжелой.

В тот же миг земля раскроет

Потаенный зев глубокий,

Дверь, хранимую от века, —

Там найдешь границу мира!»

Ты направь меня в ту землю,

Где растет камыш прибрежный. —

Отвечал премудрый Варрак:

— Нет путей тебе отсюда,

Нет дорог и нет тропинок,

Что ведут к границе мира.

Ведь у мира нет границы,

Нет конца у вод безбрежных

Даже там, где древний Таара,

Возводя небесный купол,

Стены шелка голубого

Опустил на ширь морскую.

Всяк, кто хаживал в те страны,

За пустым гонялся ветром:

Остров Искр[143] лежит в тех странах,

Всем отважным на погибель.

Указал тебе тот ворон

К верной гибели дорогу,

Указал ворота смерти.

Если хочешь, чужеземец,

Ты на родину вернуться,

Знай: готов я, ради дружбы,

Проводить тебя обратно. —

Отвечал Калевипоэг:

— Сам найду домой дорогу,

Там все тропы мне известны…

Проводи ты, ради дружбы,

Нас на край земного света,

К воротам запретным Таары,

Укажи границу мира. —

Тут спросил его хозяин:

— Что же мне дадут в награду?

Чем труды мои оплатят? —

Отвечал Калевипоэг:

— Что захочешь, золотой мой,

Что потребуешь и спросишь,

То дадут тебе в награду,

Тем труды твои оплатят.

Все добро свое отдам я:

Золото бери мешками,

Серебро бери без счета,

Лишь сведи нас к краю света,

К воротам запретным Таары,

Укажи границу мира!

Всех морей земных глубины,

Вширь и вдоль весь мир подземный

Я веревкою измерил, —

Лишь стена большого мира

Неизвестна мне доныне,

Не ощупана руками! —

Отвечал лукавый Варрак:

— Подари ты мне впридачу

То, что дома приковали

У тебя к стене цепями. —

Богатырь Калевипоэг,

Обещался все исполнить:

То, что дома приковали,

Вместе с кольцами, с цепями,

Обещал отдать лапландцу.

Тут премудрый согласился,

Тут промолвил Варрак слово:

— Утвердись твое желанье,

Воплотись твое хотенье!

Пусть вины моей не будет,

Пусть другой не отвечает,

Если бедствие какое,

Зло, несчастье, неудачу

Ты в пути своем познаешь.

Тот виновен — кто неволит,

Тот в ответе — кто решает!

На корабль лопарь поднялся,

Встал к рулю бывалый Варрак,

Повернул корабль на север.

То спадая с волн высоких,

То скользя на крыльях ветра,

Быстрый «Леннук» резал море

Бороздой кипящей пены.

Неустанно — дни и ночи —

Плыл корабль на крайний север.

Вдруг раскрылось в бурных волнах

Перед ним жерло пучины.

Тщетно вскидывались весла,

Тщетно паруса вздувались, —

Водное жерло кружило,

Глоткой втягивала бездна

Весь корабль с людьми и грузом.

Бочку выкатил премудрый,

Взял пивную бочку Варрак,

Эту бочку он снаружи

Обтянул сукном пунцовым,

Обвязал, как обручами,

Красным шелковым шнурочком,

На серебряном канате

С корабля на волны сбросил, —

Вышла славная приманка

Для морских голодных чудищ.

Выплыл кит из водной глуби.

Бочку красную приметил.

Заглотил он эту бочку,

Сам пустился без оглядки,

Из жерла корабль он вывез,

Вытащил из глотки ада,

Вырвал из дверей поддонных,

Из погибельного зева,

Где немало мореходов

Успокоилось навеки.

То спадая с волн высоких,

То скользя на крыльях ветра,

Быстрый «Леннук» резал море

Бороздой кипящей пены,

Неустанно — дни и ночи —

Плыл корабль на крайний север.

Калевитян сын любимый

Подобрал слова для песни,

Грянул песню во весь голос:

«Муж от горя не зачахнет,

Ум не сложит на полати.

Пусть нам бедствия грозятся!

Все уладим ладной песней,

Все осмыслим мудрым словом!»

Плыл корабль средь волн кружащих,

Долго парусил над пеной,

Реял в плещущих потоках,

Путь держа на крайний север.

За последним поворотом

Остров Искр вдали забрезжил:

Там столбы огня вздымались,

Там клубились тучи дыма.

Повелел Калевипоэг

Править к огненной границе,

Хоть молил бывалый Варрак

В путь опасный не пускаться.

Тут сказал отважный Сулев:

— Вы меня пустите, братья,

Одного — огню навстречу,

Одного — навстречу дыму.

Я пройду по той дороге,

Что бессильным не под силу,

Что погибельна для слабых. —

Подвели корабль на веслах

К кручам острова скалистым.

Три горы на нем вздымались:

Первая — огнем играла,

Извергала дым вторая,

Третья — воду кипятила,

Там пылающие камни

В море падали потоком.

Сулев шел навстречу дыму,

Путь держа на пламя ада.

Пробирался он все ближе,

К дымноогненному чуду,

Разглядеть его стараясь.

Раскаленные осколки

Вылетали вместе с дымом,

Груды пепла надвигались,

Словно снежные сугробы,

Завалили все тропинки.

Камни огненные с треском

Разбивались о кольчугу,

Смертью Сулеву грозили.

Но шагал неустрашимо

Сулев к огненному зеву,

Шел вперед, пока в кольчуге

Грудь его не задымилась,

Не обуглились ресницы,

Брови пеплом не опали.

Тут промолвил славный Сулев:

— Взяли б черти эту гору,

Что без пользы мечет пламя!

Сколько бань согреть могла бы,

Сколько вытопить овинов!

Как ей рады были б дома,

В тех местах, где на семейку

Сажень дров едва досталось!

Для чего мне столько жара? —

Тут обратно зашагал он,

От огня бегом пустился,

Чуть живой добрался к морю,

Стал лечить бока больные,

Стал залечивать ожоги.

И спросил Калевипоэг:

— Где же мой оруженосец?

За тобой пошел он следом. —

Сулев-сын не знал, не ведал.

Тут поднялся крик великий:

Звали все оруженосца.

Вдруг на мачту опустилась

Птица белая морская.

Хитроумный знахарь слова

Белокрылую окликнул:

— Не приметила ль ты, птица,

Паренька-оруженосца? —

Птица мудрая сказала:

— За горами ледяными,

За холмами снеговыми

Есть прекрасный светлый берег —

С долгим летом, с теплым морем.

Без огня там жарят мясо,

Яйца в дюнах запекают.

Паренек ваш не вернется:

Улетел он с девой моря

На цветущий берег счастья

Красоты непреходящей.

Отплывайте, мореходы, —

Спутник ваш не возвратится! —

…«Леннук» к острову причалил,

Где парчу клевали куры,

Петухи — песок червонный,

Гуси — белую монету,

Медь блестящую — вороны,

Серебро — певуньи-птички,

Где капустная рассада

Ростом с ель, а то и выше.

Богатырь Калевипоэг

Выбрал пятерых отважных

Обойти чужие земли,

Оглядеть места чужие.

С ними шел и знахарь слова, —

Распознать язык безвестный,

Услыхать напевы птичьи.

На корме улегся Калев

Вместе с Сулевом усталым

Подремать под ясным солнцем.

Алев, спящих охраняя,

Стал над ними настороже.

Выйдя на берег, посланцы

С ведуном напевов птичьих

Зашагали по болоту,

Где не слышно птичьих песен,

Где зверенышей не видно.

Солнце в море закатилось,

Улеглось в ночные волны.

Тут и путники устали,

Растянулись, как попало,

Под кустом легли на отдых.

На заре, едва успело

Солнце сумрак опоясать,

Встала дочка великана,

В огород она спустилась,

Подошла к капустной грядке

Для коров нарвать листочков.

Набрела она на спящих,

Похватала человечков,

В фартук свой их уложила,

Принесла домой в подоле.

Великан спросил дочурку:

— Что несешь ты с огорода,

Что в капусте отыскала? —

Дочка фартуком тряхнула,

Спящих вытряхнула на пол:

— Глянь-ка, батюшка родимый,

Что нашла я в огороде!

Я под кочаном капусты

Этих крошек увидала!

Еле живы человечки,

От росы закоченели. —

Захотелось великану

Испытать, умны ли крохи.

Загадал он им загадку:

— Кто влезает на тростинку,

По соломинке ступает,

Ходит по краям забора? —

Так ответил знахарь слова:

— На тростник пчела влезает,

По соломинке ступает,

Ходит по краям забора. —

Великан — хозяин мудрый

Загадал еще загадку:

— Кто из речки тянет воду,

Из колодцев пьет неслышно,

Из земли вбирает влагу? —

Так ответил знахарь слова:

— Радуга из речки тянет,

Из колодцев пьет неслышно,

Из земли вбирает влагу. —

Тут им великан-хозяин

Загадал еще загадку:

— Отгадайте, человечки:

Кто идет, гремя над полем

И шумя над синей рощей? —

Так ответил знахарь слова:

— Дождь идет, гремя над полем

И шумя над синей рощей. —

Подивился тут хозяин

Быстрой сметке человечьей.

— Забери их в фартук, дочка,

Отнеси скорей обратно.

Там оставь, где ты нашла их.

Это жен разумных дети,

Что идут дорогой странствий,

Умножая мудрый опыт. —

Отнесла послушно дочка

Шестерых гостей обратно,

Под кочан их положила.

Спохватился знахарь слова,

Стал просить он великаншу:

— Шаг-другой шагни, дочурка,

Отнеси нас прямо к морю. —

Спорить девушка не стала,

Поднесла гостей на берег.

Дымным вихрем тученосным,

Что вершину вскинул в небо,

Налетая с грозным шумом,

Сыпля огненные стрелы, —

Зашагала великанша

К кораблю крылатым шагом,

С громом выбежала к морю,

Вытряхнула человечков

На серебряный кораблик.

Девы шумное дыханье

«Леннук» сдунуло на волны,

Отнесло на милю в море.

Диво грозное такое

Самых смелых устрашило.

Калев-сын развеселился,

Крикнул девушке вдогонку:

— Будь здорова ты, девчонка!

Не спросясь, глаза промыла!

Вот ужо я вытру щеки,

Слезы осушу на солнце! —

Удалой Калевипоэг

Поднял светлые ветрила,

Бодро в плаванье пустился,

Путь держа на крайний север

Хоть мороз теснил дыханье,

Льдом затягивались воды,

«Леннук» плыл неустрашимо,

Льды раскалывая грудью,

Путь держа на крайний север

Духи северных сияний,

В грозной битве поднебесной,

Вскинув огненные копья,

Золотом щитов играя,

В мачты пламенем плеснули.

Ужаснулись мореходы,

Мужи замерли от страха.

Только муж Калевипоэг

Крикнул грозной рати неба:

— Духи севера! Мечите

В нас серебряные копья,

Золотом щитов играйте,

Наполняйте блеском небо,

Плеском огненно-пурпурным

Озаряйте нам дорогу!

Нас давно покинул месяц,

С нами солнышко рассталось.

Но оставил добрый Уку

Взмахи северных сияний! —

Берег вынырнул безвестный

Удивленным мореходам

Племя странное явилось —

Полупсы и полулюди[144].

Длиннохвостая порода:

По ухваткам — чертенята,

Лица — будто человечьи.

На берег собачье племя

Выбежало с громким лаем.

Выло, лаяло, рычало,

Чтоб не смели мореходы

С корабля сойти на землю.

Калевитян сын бесстрашный

С корабля на берег прыгнул,

Бить взялся собачье племя,

Стал орясиной дубасить.

Этих сотнями крошит он,

Тех он тысячами валит.

Видит — конь идет навстречу,

Дюжий холеный жеребчик.

Сел он на спину гнедому,

Поскакал на вражью стаю,

Разогнал, побил, рассеял.

Вдруг — хвостатый мужичонка

Раскружил петлю аркана,

Бросил под ноги гнедому.

Добрый конь перепугался,

Прянул в сторону с испуга,

С каменной тропы метнулся

В черноржавое болото,

Утонул скакун в болоте.

Калев-сын оплакал гибель

Новонайденного друга.

Люто отомстить поклялся

Он хвостатым за обиду.

Ухватил он в страшном гневе

Преизрядную дубину,

Стал дубиной стопудовой

Разворачивать болото,

Камни сбрасывать на нивы,

Чтобы северные пашни

Не давали урожая,

Не выращивали злаков.

Той земли мудрец старейший

Скорбно Калева окликнул:

— Что творишь ты, чужеземец?

Для чего, в великой злобе,

Превращаешь нашу землю

В тундру мертвую, в болото,

Где лугов для стад не будет,

Людям хлеб не уродится? —

Калевитян сын промолвил:

— Знай, от вражьего аркана

Пал мой конь, слуга мой ратный.

Пал он прежде, чем свершил я

Свой великий путь разумный. —

Тут сказал мудрец старейший:

— Как же, брат, свершить ты сможет;

Свой великий путь разумный,

Если встречные народы

И советчиков дорожных

Умертвишь рукой тяжелой? —

Пожалел Калевипоэг

О своем внезапном гневе,

Пожалел о том, что в злобе

Нивы севера топтал он.

В той беде призвал он Уку:

— Ты пошли приплод тюленям,

Дай прирост несметным рыбам,

Пригони сюда пернатых,

Повели приплыть деревьям,

Ты их выброси на берег,

И чтоб здесь, на благо людям

И грядущим поколеньям,

Густо нивы колосились! —

Услыхал мудрец и молвил:

— Если счастья нам желаешь, —

Мы тебе желаем счастья.

Расскажи, куда идешь ты, —

Дам тебе совет разумный. —

Калев-сын в ответ промолвил:

— Дома ворон мне прокаркал,

Птица вещая сказала:

«Обернись ты к синим волнам,

К чаше вод необозримых!

Ты найди камыш прибрежный,

Что щетинится мечами,

Там тебе земля раскроет

Потаенный зев глубокий,

Дверь, хранимую от века, —

Там найдешь границу мира». —

Тут сказал мудрец старейший:

— Обманул тебя тот ворон,

Он тебе накаркал гибель.

Коль придешь ты к синим волнам,

К чаше вод необозримых,

Коль найдешь камыш прибрежный,

Что щетинится мечами, —

В тот же миг земля раскроет

Потаенный зев глубокий,

Дверь, хранимую от века, —

Станешь ты добычей злобы,

Пастью смерти будешь схвачен. —

Калевитян сын любимый

Стал сбираться в путь возвратный.

Так друзьям своим он молвил,

Ладно спел такую песню:

— Собирайтесь, братья-други,

В путь готовьтесь, золотые!

Поспешим обратно к дому, —

Там собаки нас признают,

Там приветят нас родные! —

Тут спросил премудрый Варрак:

— Брат мой, кто же мне заплатит

За водительство в походе,

Если к дому повернешь ты? —

Отвечал Калевипоэг:

— Брат мой, все по уговору.

Все как есть тебе заплатят,

Все получишь ты без спора.

Ты в пути не заблудился, —

Сам свернул я с полдороги! —

На корабль уселись люди

И отплыли в путь обратный.

То спадая с волн высоких,

То скользя на крыльях ветра,

Быстрый «Леннук» резал море

Бороздой кипящей пены, —

Плыл корабль обратно к Виру,

К югу весело летел он.

Славный муж Калевипоэг

Подобрал слова для песни:

— Как бы люди ни старались,

Не скопить им больше знанья,

Чем отмерено природой.

Видно, мы гнались за ветром,

Не нашли границы мира,

Не нащупали предела.

Так плыви, корабль мой, к Лалли[145],

Возвращайся в бухту Линды,

Где дома построил Олев,

Башни крепкие возвысил! —

И промолвил знахарь слова:

— Если кто-нибудь захочет

Повторить поход великий,

Славный путь к границе мира, —

Пусть он молится прилежней

Уку, доброму владыке,

Пусть приносит жертвы стражам,

Охранителям — закланья,

Приношение — пернатым. —

Молвил муж Калевипоэг,

Песню выпустил на волю:

— Неразумным отплывал я, —

Возвращаюсь умудренным.

Наобум пустился плавать,

Взмыл по ветровой дороге,

Сгоряча порхнул на волны,

Чтоб вот этими руками

Стены синие ощупать,

Осязать границу мира.

Пусть еще другие люди

Мой поход не повторяют,

Даром времени не тратят!

Думал я, что сею прибыль,

А пожал одни убытки!

Мать меня не провожала,

Не напутствовал родимый,

Сестры не дали совета.

Из подземного покоя —

Из песков оледенелых —

Не сумел отец подняться,

Мать любимая не встала!..

Но грустить не надо, братья:

В сожаленьях мало проку.

Все ж досталась нам добыча —

Гор серебряных дороже,

Бочек золота бесценней!

Ведь в блужданьях мы постигли,

Что безбрежно наше море,

Безграничен разум Таары,

Беспределен мир широкий.

Для себя же в чуждых землях

Столько нужного открыл я,

Столько выкопал сокровищ,

Что до старости глубокой

Будет мне о чем размыслить.

Тот, кого сама природа

Силой духа наделила,

Одарила разуменьем,

Наградила мощным телом

И возвысила над всеми, —

Пусть плывет в чужие земли,

Оглядит весь мир огромный,

Пусть окинет зорким оком

Чудеса деяний Старца,

Мудрое творенье Таары!

А последыши людские —

Сыновья отцов бессильных —

Пусть цветут привольно дома,

У околицы родимой! —

Вот и Лалли завиднелся,

Распахнулась бухта Линды,

Где дома построил Олев,

Башни гордые воздвигнул.

Вплыл корабль в родную бухту,

Встал, серебряный, к причалу.

На траву ступили братья,

Через пастбище шагнули,

Со двора пошли на выгон.

Пела в ельнике кукушка,

В ивняке дрозды кричали:

«Только дома — зреет счастье,

Лишь на родине — веселье.

Здесь признают нас собаки,

И друзья придут с приветом,

И обнимут нас родные.

Здесь и солнце светит ярче,

Здесь и звездочки лучистей!»