Ключ от всех дверей

Глава двенадцатая. Бестиарий, Дракула и волнующие танцы

После долгих и утомительных переговоров с Олимпиадой Спартакиадовной по поводу масштабов причинённого ущерба и оценки её страданий в связи с этим, мы пришли к консенсусу. Я оплатила покраску потолка и выслушала мегатонну наставлений на путь истинный и поучительных историй из жизни. Хорошо что, начитавшись Гражданского кодекса, она не потребовала с меня упущенную выгоду или чего-нибудь ещё. Спорить в ней в суде на тему абсурдности её умозаключений представлялось занятием более чем утомительным и бесполезным.

Я решила перебрать бабушкин архив: приведу в порядок и поищу что-нибудь на тему сновидцев, вроде меня. Тот факт, что на сей счёт меня не просвещали, не свидетельствует о стопроцентном отсутствии в библиотеке подобного в принципе.

Да, именно позавчерашний горячечный сон сподвиг заняться этим безотлагательно, он немного тревожил своей необычностью, сумбурностью и количеством событий — винегрет, да и только! — но не настолько, чтобы паниковать. Это абсолютно точно был сон, и без малейших сомнений мой сон. Уж в этом-то я разбираюсь. С точки зрения психологии можно было бы объяснить почти всё, что мелькало в этом бреду — и Джареда, и кошмары, и Яна, и даже моё фамильное блюдо. Лишь Макс выбивался из общей череды образов болезненного воображения, и именно поэтому Ян со своим вопросом серьёзно пошатнул мою уверенность, но только сначала. Не факт, что Крамер — тот самый Максим. Но разобраться, в любом случае, стоит.

Сразу отложила документы и печатные, и рукописные, содержание которых оставалось загадкой для меня, поскольку их текст был на неизвестном мне языке. Алфавит, определенно, латинский, а вот слова не похожи ни на английские, ни на немецкие, ни на французские. Ещё была пара старинных талмудов на старославянском, который после попытки прочесть текст перешел в разряд «иностранных»: нет, прочесть, конечно, я могу, но ни черта не понятно! Так, это я отдам для перевода Федьке, если у него получиться найти компетентного толмача среди Дреговичей.

Оставшуюся кучу я разделила на книги и документы. Начну, пожалуй, с книг. Некоторые названия изданий мне были знакомы — я видела, как их читала бабушка, с банальными заголовками, типа «Травника» и «Артефактного дела». Другие были довольно интригующие: «Классическая демонология», «Фантомы», «Навий мир» и прочее. Свой выбор я остановила на «Бестиарии нижнего мира», как на книге с самым будоражащим воображение названием.

Жанны дома не было — она позвонила и предупредила, что останется у Фила на ночь — их роман находился в стадии бурного развития. Я уютно устроилась в постели, включила ночник и принялась листать книгу — всегда сначала рассматриваю картинки. Иллюстрации напоминали нечто среднее между тварями средневекового бестиария и персонажами русских народных сказок, благо издатель не поскупился на художественное оформление. Подробно прописанный фон и экспозиция, вроде царских теремов или подводного сказочного мира на заднем плане, достойные отдельного внимания, расшитые драгоценными камнями украшения и одежды, будто сияющие со страниц, просто завораживали красотой и детализацией. Полночи я с неподдельным интересом дивилась мастерству художника, да так и заснула с книгой в руках, не выключив ночника.

А утром, только открыв глаза, подпрыгнула как ошпаренная — проспала! В окно вовсю радостно светило солнце. Как вышло, что я не услышала будильника? Со скоростью звука умылась, влила в себя кофе и рванула в универ. Уже усаживаясь в машину, проверила телефон — будильник был в порядке, и Федя звонил уже три раза. Какое хорошее снотворное средство этот «Бестиарий»! Что самое интересное, кроме подписи к картинкам я ни единого слова не прочла.

На лекции, естественно, опоздала. На короткой перемене тенью прошмыгнула в аудиторию и уселась за парту рядом с Фёдором. День тянулся мучительно медленно. Несмотря на то, что я прекрасно выспалась этой ночью, меня клонило в сон под монотонный бубнёж профессора Гусева, преподавателя по «Сравнительному правоведению». Однако его фраза о том, что самые активные студенты, проявившие себя на всех трех семинарах, имеют реальный шанс получить автомат по его предмету, заставила встрепенуться и дослушать лекцию с должным энтузиазмом. Этим, несомненно, нужно воспользоваться. Понятное дело, всю следующую неделю я провела как отличник-маньяк: готовясь к контрольным и утопая в конспектах. К счастью, мои усилия не прошли даром, и я, одна из немногих счастливчиков, получила заветную запись в зачётку размашистым гусевским почерком.

Из мира науки в мир реальный меня вытащила Жанна. Я так устала с этим «правоведением», что была готова согласиться на любое, даже самое невероятное или скандальное времяпрепровождение, какое ни предложит подруга. Лишь бы отвлечься от учебы. Но её предложение все-таки не вызвало моих восторгов и оваций.

— Завтра мы с тобой идем на день рождения моего Фила, — с непоколебимой уверенностью в голосе объявила мне Жанна, — ты тоже приглашена, — предвосхищая мой протест, добавила она.

А почему бы и не пойти? Это же прекрасная возможность поговорить с возлюбленным подруги.

— Что с подарком? — сразу перешла к делу я.

— Сегодня идем в торговый центр, что-нибудь купим. У меня уже есть несколько идей по этому поводу, — взяла быка за рога Жанна, пока я не передумала.

Выбрать подарок для Фила оказалось делом нелёгким. Большинство идей подруги были отметены ввиду неуместности (мы знакомы-то всего ничего), а все мои — как глупые и скучные (хотя не знаю почему).

От себя Жанна выбрала парные украшения в виде двух половинок сердца на цепочках с гравировкой — верх оригинальности, не правда ли! Но кто разберет этих влюбленных?.. Я было заикнулась о том, что серебро не совсем подходит, но вовремя себя одёрнула. Во-первых, болтовня о непереносимости оборотнями серебра может оказаться лишь болтовней, а во-вторых, если это правда, то пусть сам выкручивается.

Я выбрала тоже нечто банальное, но с намёком, — подарочное издание книги «Дракула» Брема Стокера, стилизованное под старину. Ну, типа, вампиры — «кровавые», оборотни ведь их не любят.

Весь следующий день мы провели в сборах. День рождения Фил собирался отмечать в загородном доме, совсем недалеко от того места, где состоялось наше с ним знакомство: путь предстоял неблизкий. Подруга предупредила, что предполагаются также развлечения на улице, поэтому помимо парадно-выходного костюма необходимо было взять соответствующую одежду. И опять собрала немыслимое количество шмоток с собой, что было извечным предметом насмешек для нас с Фёдором.

— Да… Жанна сдавала в багаж, диван, чемодан, саквояж, картину, корзину, картонку и маленькую собачонку, — не упустила возможности подковырнуть подругу я. Подруга моментально озверела.

— Что-то ты в прошлый раз не жаловалась, когда надевала мои туфли! И вообще, ты их потеряла, так что лучше молчи в тряпочку.

— Да я тогда ногу вывихнула в твоих туфлях! — возмутилась я.

— Не вывихнула, а растянула, — педантично поправила меня Жанна.

— Ты не можешь этого знать наверняка, диагноз не был подтвержден специалистом.

— Только потому, что ты к специалисту не ходила.

Я обижено фыркнула. Уела. Диагноз ставил не специалист, но не думаю, что он ошибся. Ведь всё прошло.

И кстати, на дне рождения Фила он тоже будет. Они же друзья. Ну и что? Разве меня это волнует? Докапываться со своими параноидальными идеями он не станет. Скорее всего. Извинился же. А мне больше ничего и не нужно.

— Поехали уже, а то опоздаем, — спорить расхотелось.

На этот раз решено было ехать на моей машине, даже ничего доказывать не пришлось: я просто очень выразительно посмотрела на подругу, и она всё поняла. Ещё ни разу я не припомнила ей «такси», так что она, видимо, решила не будить во мне зверя. Доехали мы без приключений.

По тому, как Жанна ориентировалась на местности, я поняла — она здесь не впервые. На месте нас встретил Филипп, показал, где можно оставить машину, и проводил в дом, а сам ушёл встречать всё ещё прибывающих гостей.

Загородная недвижимость оборотня впечатляла. Это был большой двухэтажный дом, с громадной гостиной, кухней и зимней террасой — это только то, что я успела разглядеть. Судя по его размерам — на втором этаже ещё не меньше четырех-пяти комнат, а то и больше. Ну и домина! И куда ему только такое дворянское гнездо?

Народу было уже немало — ладони горели огнём — в основном, это были оборотни, но встречались и люди. Единственным представителем моей расы была я: постаралась принять невозмутимый вид и по возможности не обращать внимания на не слишком приязненные либо любопытные взгляды. Нам с Жанной была предоставлена в распоряжение одна из комнат на втором этаже, где мы смогли привести себя в порядок и переодеться. Через несколько минут, мы спустились вниз.

Когда поток гостей иссяк, вернулся Фил. Он обнял Жанну и поблагодарил всех за то, что приняли его приглашение, и гости стали его поздравлять и дарить подарки. Очередь дошла и до меня: Фил вскрыл подарочную упаковку и прочитал название книги, а я пристально следила за его реакцией. Оборотень широко улыбнулся, глянул на меня и нарочито удивлённо приподнял брови — намёк понят. Я невинно пожала плечами. Наша немая сцена не осталась незамеченной: Жанна, прищурившись, развернулась было ко мне, но я не дала ей шанса вызнать подробности — выдворила её одаривать любимого наедине, — и под предлогом побега в уборную выбрала стратегически правильное место для наблюдения.

Скоро к обществу присоединился и Ян. Когда он попал в поле моего зрения, я почувствовала, как сердце подпрыгнуло и забилось в режиме испуганного зайца. И почему мой организм так на него реагирует? Наверное, потому что я заяц, а он волк. Какое дебильное совпадение. Федька умер бы со смеху, скажи я ему об этом.

Пока я размышляла на зоологическую тему, Ян подошел к Филу, и они о чём-то принялись беседовать. Жанна направилась в мою сторону, задержавшись у столика с шампанским и закусками. Я снова посмотрела на Яна и встретилась с ним взглядом. Он мне улыбнулся и одними губами сказал «привет», а я кивнула ему в ответ. Видимо, оттепель в наших взаимоотношениях продолжается. Что ж, это лучше, чем было. Не буду нарушать эту идиллию своим нездоровым скепсисом. Филипп, заметив наши переглядывания, что-то сказал Яну, улыбаясь, продемонстрировал подаренную мной книгу и кивнул в мою сторону. Ян, прочитав название, рассмеялся, посмотрел на меня и показал мне оттопыренный вверх большой палец руки. Я усмехнулась — по-моему, все оценили мою шутку.

— Похоже, твой подарок понравился имениннику, — подошла ко мне спины Жанна. В руках она держала два бокала шампанского, один из которых вручила мне.

Я хмыкнула. Пожалуй, сделаю вид, что не поняла намёка подруги на желание услышать причину такого невероятного попадания в цель.

— Это он из вежливости восторгается. А как твой, понравился? — встрепенулась я: мне стало любопытно, не осталось ли у Фила ожогов до мяса. Было бы забавно.

— Я думаю, да. Он его сразу надел.

Я не удержалась от разочарованного вздоха. И не пострадал? Какая жалость! С удовольствием бы послушала его объяснения по поводу этого феномена.

— Здорово, — толику разочарования в голосе мне не удалось скрыть, а подруга расценила мой вздох по-своему. А я тут же укорила себя за членовредительские фантазии в отношении Жанниного предмета обожания. Что я, садистка, в самом деле?

— Как настроение, не скучаешь?

— Немного, — улыбнулась я, — но ты не беспокойся, я понимаю, что вас с Филом за уши не оттащить друг от друга, переживу как-нибудь.

— Ничего, будет и на твоей улице праздник, может быть, сегодня познакомишься с кем-нибудь, — подруга ласково коснулась моей руки. — Хотя… уже есть один перспективный знакомый, который вот уже на протяжении всего нашего разговора просто пожирает тебя глазами. По-моему, он ещё при первой встрече запал на тебя.

— Кто? — изумлённо на неё вытаращилась я.

— А что, у тебя много знакомых здесь? Я про Яна, конечно.

Я обернулась и бросила на него быстрый взгляд — оборотень, действительно, смотрел на меня — и поспешно отвела глаза.

— Очень сомнительно.

Я задумалась. В последний раз он и вправду был чересчур любезен. Ну и что с того? Это ничего не значит. Не думаю, что его отношение к одарённым, как к расе, поменялось из-за того, что именно я могу оказаться не «лживой и ходящей по головам ради достижения своих целей ведьмой». И потом, откуда он может знать это наверняка?

— Он что, тебе совсем не нравится? — Жанна вопросительно окинула меня взглядом. — По-моему, так он очень… симпатичный.

— Не то, чтобы не нравится, нравится… — замямлила я и почувствовала, как кровь приливает к щекам. Что за привычка вечно краснеть?!

— Ого, — восторженно сверкнула глазами подруга.

— Только, ради бога, не смей ничего говорить ни ему, ни Филу! Я серьёзно.

Жанна, смеясь, подняла ладони вверх в знак капитуляции. На этом наш разговор прервался (чему я была несказанно рада — не хотелось больше развивать эту тему), поскольку всех пригласили отужинать.

Стол тёмного дерева был огромен: за ним при желании могло поместиться человек двадцать. Стулья были ему под стать — массивные и тяжёлые, с высокой резной спинкой.

Сама гостиная, её обстановка выглядели, как из романа о средневековых рыцарях. Под потолком деревянные балки, на одной из них закреплена огромная кованая люстра. На стенах гобелены и оружие, в основном холодное: кинжалы, сабли, мечи, ещё черт знает что. Трофейные, что ли? Или коллекционирует? Надо было в подарок-то меч для харакири подарить. Для коллекции-то. На всякий случай. Хотя… денег бы у меня не хватило. Кроме увешанных «железом» стен, дополняя в этой части дома мрачную смертоносную атмосферу, комнату облагораживали расставленные в специально отведенном для этого углу чучела животных. Бр-рр. Вот это мне совсем не понравилось. Нет, конечно, охота и всё такое — ладно: у каждого свои увлечения, но вот так, из живых существ делать украшения интерьера — выше моего понимания. Но в целом занятно и атмосферно, если не принимать во внимание чучела. Короче, орден «Меча и орала». Король Филипп и рыцари прямоугольного стола. Но вернемся к трапезе.

За столом я опять оказалась без Жанны под боком: она, Филипп и Ян сидели прямо напротив. Так получилось, что оставалось место только рядом с Яном, но такой вариант устраивал меня ещё меньше. В итоге я оказалась в компании с разодетым исключительно в бренды наманикюренным метросексуалом одной стороны, и с мрачного вида оборотнем — с другой, который лишь раз взглянул в мою сторону и вскоре вообще потерял интерес к моей персоне.

Еда была разнообразной, а местами даже экзотической: например, котлетки из медвежатины, рагу из лосятины, жаркое из кабана и подобное. В этом плане меню, конечно, не удивило, если судить по живодёрскому уголку в гостиной. Жанна хихикала, когда я решилась последовать рекомендации именинника продегустировать чьи-то потрошки, запечённые в пиве по древнему рецепту, поскольку гамма чувств от предвкушения ожидаемо отразилась на моём лице. Подозреваю, что подруга надоумила своего ненаглядного выбрать именно это блюдо по большей части из-за названия, чтобы насладиться произведённым на меня впечатлением. Сдаваться, под таким пристальным вниманием Фила и Яна, я не желала, героически отправила в рот кусочек и быстро запила шампанским. Удивительно, но потрошки оказались вполне съедобными.

За столом я разглядывала гостей в поисках Макса из сна. Вдруг он правда существует? От этого занятия меня то и дело отвлекал напомаженный сосед справа, интересуясь то родом моей деятельности, то предпочтениями в области искусств и прочих душевных порывов. Отвечала я неохотно, но старалась сгладить неразговорчивость милыми улыбками, которые, как оказалось, были восприняты навязчивым собеседником иначе, чем задумывалось мною. И этот человек по имени Глеб, к огромному моему неудовольствию, усилил напор и принялся атаковать меня жизненными историями и страшно бородатыми анекдотами, изредка прерываясь на алкогольные возлияния, в результате чего окончательно растерял остатки моего расположения. Немые сигналы SOS, посылаемые Жанне, вызывали у последней только тихие хрюки в кулачок. Ну ещё один раз она сочувственно развела руками, мол, не в её это компетенции спасать юных дев от ухаживаний неугодных кавалеров, и вообще она тут ни при чём. Нечего, мол, было усаживаться произвольно.

К слову сказать, поиски мои не увенчались успехом: ни разноглазого оборотня, ни других знакомых лиц не обнаружилось. Значит, все-таки сон и мои фантазии… Иначе, кто-нибудь да был бы здесь. Тем более старый друг Максим Крамер.

На протяжении всего ужина Ян время от времени он бросал на меня и моего собеседника странные взгляды. Правда от этого он нередко отвлекался на разговоры с симпатичной сестрой Филиппа: отвечал ей, улыбался и обменивался шутками. Почему-то мне нравилось, что он смотрит на меня. Иногда я, стараясь, чтобы он не заметил, поглядывала на него из-под ресниц, проверяла, смотрит ли.

Ужин прошел в довольно приятной обстановке (даже несмотря на компанию Глеба) и плавно перетек в вечериночно-танцевальный фуршет, переместившийся в противоположный конец гостиной. Кто-то развлекался танцами, а на диване возле камина собралась небольшая компания. Шутили, смеялись, болтали о ерунде и о серьёзном. Временами.

— Вчера мне обещали солнечную погоду, — доверительным шёпотом поделился Фил и кивнул на Жанну, а та пихнула его локтем в бок. — Но…

— Все врут, — многозначительно и некоторым весельем глядя на меня, заявил Ян.

На каратистов намекает. Как же, как же.

— Можно не обманывать. Промолчать, — намекнула и я. — Главное помнить: молчание о важном — тоже враньё.

— Такова природа человека, — невозмутимо отозвался Фил.

— Такова и больше никакова, — с умным видом подтвердила Жанна.

— Только человека? — прищурилась я.

— Не только. Любого социального существа, — вывернулся Фил. — Общество заставляет врать, так или иначе. И все врут. В своих целях.

— Да. В целях спасти человечество. Или в целях залезть под юбку, чтобы поставить галочку в своём списке, — желчно заметила я. Жанна бросила на меня обеспокоенный взгляд, а Фил нахмурился. — Простите, не то что-то говорю, — я устало потёрла виски.

— Конечно, одно дело — соврать, чтобы не обидеть, уберечь, а другое — предать, — снова вступил в беседу Ян, когда я уже собралась пойти проветриться, чтобы не наговорить лишнего. И автобиографичного.

— Опять двойные стандарты. Это другое, да? Печально жить в таком мире, — полушутливо улыбнулась Жанна.

— Мир — сложная штука, и не делится на чёрное и белое, — безо всякой иронии в голосе сказал Ян.

— Провести всю жизнь, разгадывая оттенки серого…

— Натура всё равно прорвётся наружу, рано или поздно. И ты сможешь сделать вывод и оставить такого лжеца в своём кругу или нет.

— А если эта натура — суперталантливый лжец? — поинтересовалась подруга.

— Натуру не спрячешь: её выдадут поступки, особенно в критической ситуации. Первый порыв — природный: струсить или помочь, сбежать или спасти, — объяснил Ян.

— Нельзя осуждать кого-то за такие порывы: струсить и сбежать. Не все готовы на подвиги, — возразила я.

— А я и не осуждаю. Струсить и сбежать это для примера. Говорю о том, что порывистые поступки как фонариком высвечивают основные душевные качества. А так, конечно, можно быть смелым человеком и при этом совершать подлости.

— И что, ты даже не даёшь право на ошибку? Надо быть идеальным с рождения, чтобы получить твоё расположение?

— Почему не даю? Я и сам ошибаюсь. Главное — раскаяние и готовность её исправить. И смотря, какая ошибка.

— Не все ошибки исправимы.

— Опять же, расположение — штука эмоциональная. И складывается из впечатлений от общения, восприятия слов и поступков человека.

— Меня не удивит, что твоим расположением пользуются всего шесть человек, — с вызовом поглядела я на Яна.

— Почему шесть? — рассмеялся Ян.

— Это гипотеза. Ведь очевидно, что некто с недостатками не получит места в твоём кругу.

— У всех есть недостатки. Если собеседник порядочен, неглуп, интересен, с большинством мелких прегрешений мы, как правило, готовы мириться. Вот, скажем, обидчивость.

— Или, например, предвзятость. И готовность ненавидеть первого встречного неизвестно за что, — поддержала тему я.

— Ну, или безрассудство. И готовность дерзить опасным незнакомцам, — ответил с улыбкой Ян и посмотрел мне прямо в глаза. А, заметив, как я нахмурилась, тут же добавил: — Или намеренно не понимать шуток.

Все дружно уставились на нас двоих в ожидании продолжения. А Фил и Жанна сидели с таким видом, будто в любую секунду готовы броситься нас разнимать. В случае чего.

— Или не смешно шутить. Извините, моя натура вот-вот себя выдаст, а я ещё не готова к публичному и окончательному срыву покровов, — решила закончить эту пусть и шутливую пикировку я, поднялась с дивана и направилась к лестнице.

Ян догнал меня и поймал за локоть.

— Я, правда, пошутил, не обижайся. Потанцуешь со мной?

И потянул меня за руку на танцпол под звуки песни «Lady In Red».

Я подняла на него глаза и уже открыла рот, чтобы сказать, что я устала, и у меня нет никакого желания танцевать. Но наткнулась на взгляд, внимательный и изучающий, на лёгкую улыбку, а его рука уже аккуратно придерживает меня за талию… Все слова тут же вылетели из головы. Он улыбнулся шире, привлёк к себе. Как только я очутилась в его объятьях, сердце словно сошло с ума: то подпрыгивало и заходилось в приступе тахикардии, то ухало в пятки, периодически замирая в сладкой истоме. Двигался он отлично и уверенно, но одновременно мягко вёл в танце, а я поймала себя на мысли, что всё очень даже неплохо, если не принимать во внимание потенциальную возможность скончаться от инфаркта прямо здесь, посреди зала.

— Ты позволишь мне исправиться? Надеюсь, моя ошибка не попала в разряд непоправимых.

— В каком смысле?

— В смысле предвзятости и готовности ненавидеть неизвестно за что. Но, к слову сказать, у меня не было и нет ни капли ненависти.

— Ах, в этом смысле. Позволю, — благодушно кивнула я. — Но только, если твоё раскаяние искреннее.

— Ты замечательно выглядишь.

— К чему это? А, это пошёл процесс исправления. Но как-то… не оригинально.

— Знаешь, очень трудно балансировать между банальностью и откровенным желанием зацепить комплиментом. Но я постараюсь напрячься.

— Зря. Я имела в виду не оригинальность комплимента как такового, а выбор способа — отсыпать льстей.

— Это не лесть.

— А что же?

— Чистая правда. Я всё же попробую. Можно?

Я пожала плечами.

— Тебе очень идёт это платье. И леди в красном, и правда, танцует со мной, — шепнул он мне на ухо, и его дыхание коснулось и моей шеи.

По коже пробежали мурашки, а в лицо опять бросилась краска. Уверена, теперь оттенок моих щёк прекрасно гармонирует с цветом платья. Что со мной происходит? Обычно, я так не смущаюсь при общении с противоположным полом. Всё потому что он мне нравится — нужно признаться самой себе. Это бессмысленно отрицать.

— Как поживает твоя соседка? Пионерия Карловна, или как её там?

— Олимпиада Андреевна.

— Ничего у неё не спёрли? Сразу хочу заверить, я к этому не причастен.

— Нет. По крайней мере, мне она претензий не высказывала. Пока.

— Слава богу! А то я как-то стал переживать по этому поводу.

— Сама переживаю. Ты сопрёшь санки с её балкона, а она ко мне за ними с группой захвата придет.

— Санки? — фыркнул он. — Зачем мне санки?

— Откуда я знаю? Тебе видней.

Он рассмеялся, я тоже улыбнулась. Ну, надо же! Когда мы так мило с ним препираемся, мой сердечный ритм приходит в норму.

Наслаждаясь музыкой, я как-то незаметно для себя расслабилась, и больше мы не разговаривали. И даже наш состоявшийся дурацкий диалог не портил общего впечатления. Я хотела ещё что-нибудь ему сказать, но не смогла себя заставить вымолвить и слова. Слушая музыку, я млела в его руках как школьница. Слова песни будоражили моё воображение: казалось, что мы с ним и в правду одни в этом зале. Всё, что Крис пел своей леди в красном, будто говорил мне Ян. Я смотрела на него, а он — на меня. Наверное, я романтичная дурочка. Но это было так потрясающе: мы своими руками будто замкнули электрическую сеть и ток бежал по нашим телам. Музыка закончилась, Ян мягко отстранился и галантно прикоснулся губами к тыльной стороне моей ладони. Я разочаровано выдохнула.

— Извини, мне нужно идти. Фил просил помочь…

— Ничего, иди, — кивнула я. — Желание именинника — закон.

— Увидимся позже.

Я снова кивнула. Одарив меня ослепительной улыбкой, он ушёл. А я стояла посреди танцпола с глупо-восторженным выражением на лице. Очнувшись от оцепенения, я стала озираться в поисках подруги: её нигде не было видно. Ещё немного постояла и направилась в сторону кресел — нужно было срочно присесть и привести мысли в порядок.

Меня охватило странное волнение. Раньше такого я не чувствовала ни к одному мужчине. Хотя и богатым опытом в этом вопросе похвастать не могла. У меня были только одни серьёзные отношения — со Стасом, и я не раз пожалела, что повелась на его внешность. Такого трепета, как героини романов XIX века, от его прикосновений я не испытывала, даже в начале наших отношений.

С Яном все было иначе. Он мне нравится — это и ежу понятно, а нравлюсь ли я ему? Хороший вопрос. Откуда такая резкая перемена по отношению ко мне? После всего того, что он мне наговорил, сегодняшнее его поведение с исправлением ошибки выглядит, по меньшей мере, неискренне. Может быть, очаровать меня — часть его плана, цель которого мне неизвестна?

Я вздрогнула. От этой мысли стало как-то холодно и тоскливо. Нужно взять себя в руки, пока не поздно, и не строить иллюзий по поводу Яна. Что и кому он пытается доказать? Чего добивается? Неужели и правда запал? Нет, так думать слишком опасно для меня. Этот оборотень и сам может оказаться коварным и лживым, а моё сердце разобьется вдребезги. Потому что я-то точно запала.