Ключ от всех дверей

Глава вторая. Мечты, туфли и почти сбывшееся пророчество

Вечером по Жанкиному высокому повелению мы расфуфырились и принарядились. Она надела суперплатье, которое выгодно подчеркивало её безупречную фигуру, и туфли на шпильке, при этом раз десять мне напомнила, как я брюзжала по поводу пропасти шмоток, собранных в дорогу. Я стойко игнорировала провокации, так как подходящих туфель у меня не было, зато в Жанкиной пропасти они нашлись. Не в уггах же мне идти, в самом деле! Нет, я бы пошла, но Жанна мне бы это вряд ли простила. Честно говоря, не думала, что и парадная форма в принципе пригодится. Поэтому скромный празднично-походный гардероб, состоящий из чёрных облегающих брюк и любимой блузки, пришлось вытряхнуть из сумки. Апогеем же моего наряда явились подружкины туфли на высоком устойчивом каблуке, которые она вручила мне с нескрываемым злорадным торжеством в глазах.

Усилия не прошли даром — наше появление произвело небольшой фурор среди местной публики: мужчины откровенно таращились (в особенности на Жанкин обтянутый платьем безупречный зад), а женщины с нарочитым хладнокровием посматривали на нас, делая вид, что наше присутствие здесь их совершенно не интересует. В зале я ощутила наличие оборотня, повертела головой в его поисках, но не обнаружила. Тоже пришёл отдохнуть. Мне-то что?

Подруга царственно прошествовала в середину зала и, найдя глазами своего «потрясного парня», просияла, тряхнула светлыми кудряшками и манежным галопом устремилась ему навстречу. Я молча двинулась за ней. Оборотень ощущался всё ближе, и я снова принялась озираться. А когда мы дошли до нужного столика, я встала как вкопанная.

Потому что мужчины, поднявшиеся для приветствия дам, оказались оборотнями. Оба. Высокие, широкоплечие, видные. «Все красавцы удалые, великаны молодые, все равны как на подбор, с ними дядька Черномор»… Хорошо хоть их не тридцать три. Причём, один из них — мой давешний партнер по игре в гляделки. Какая «удача»!

«Интересно, который из них Жанкин? Неужели этот… громовержец? Нет, скорее всего, блондин, который увяз взглядом в Жанкиных прелестях», — пронеслось вдруг моей голове. Да, странные мысли, не совсем те, что должны были появиться в данной ситуации. Выйти из ступора мне помог голос Жанны, которая удивившись моему поведению, спросила, когда же я, наконец, усядусь за стол, потому что для меня был вежливо отодвинут стул, и все ждали, когда я соблаговолю этим воспользоваться.

Выдавив из себя «спасибо» и дежурную, положенную по этикету улыбку, я грациозно опустилась на предложенный предмет мебели, при этом лихорадочно соображая, что же делать дальше, ведь для одарённой оборотни — не самая подходящая компания. Спутник Жанкиного кавалера, по-видимому, был солидарен с моим мнением, поскольку взирал на меня как санитарный врач на холерный вибрион. Взгляд же самого «потрясного парня», к моему удивлению, не был враждебным, а, скорее, вежливо заинтересованным. А внешний вид его действительно потрясал: светловолосый (прямо скандинавский наследный принц!), с ясными голубыми глазами, приятной улыбкой, и, что немаловажно, высокого роста (Жанна всегда балдела от рослых мужчин) и фигура у него тоже офигенная. Штампуют, что ли, этих красавцев удалых на тайном заводе по производству оборотней? Да нет, пожалуй, работа-то штучная.

Пауза неприлично затягивалась, но на помощь пришла подруга.

— Филипп, я хочу представить вам мою лучшую подругу Майю.

— Очень приятно, Майя, я — Филипп, а этот молчаливый мрачный тип — мой друг Ян, — улыбнулся он и выразительно посмотрел на своего соплеменника, который был явно не в восторге от моего присутствия, чего, собственно, и не особо скрывал.

— Рада познакомиться, — не очень-то радостно буркнула я.

Вечер протекал в напряженной обстановке, хотя Филипп пытался её разрядить ни к чему не обязывающими разговорами и шутками, а Жанна перемежала эти попытки спасти ужин прелестным щебетанием и смехом. Я же старательно делала вид, что у меня напрочь отсутствует чувство юмора, и поддерживала разговор односложными ответами. Как ни странно, повелитель молний тоже оказался не болтлив. Сидел со своим королевским разворотом плеч и метал время от времени снобистские молнии в мою сторону, в ответ получал полные презрения взгляды. М-да, развлечение на вечер так себе: долго я такой формат не выдержу.

Через некоторое время мы с Жанной отправились в дамскую комнату, где мне наконец-то удалось вздохнуть свободно. Но подруга явно не была настроена облегчить мне жизнь и тут же учинила допрос. С пристрастием.

— Что с тобой происходит? Какая муха тебя укусила?

— Господи, Жанна, столько вопросов! Никакая муха меня не кусала, просто голова болит. Пойдем спать, а?

Не начинать же прямо здесь просветительскую беседу об оборотнях! Она, конечно, в курсе того, что я не совсем обычный человек, как и Фёдор, кстати, тоже, но подробностей о разнообразии фауны нашего мира не знает. И ни к чему ей это знать. По крайней мере, не сейчас. Пофлиртует немножко с этим оборотнем, потешит своё самолюбие, и на этом, надеюсь, всё и закончится.

— Ты что, издеваешься, что ли? Я нашла мужчину своей мечты, а она капризничает! — возмутилась Жанна, но тут же сменила тактику. — Ну, пожалуйста, Майечка, давай ещё немного посидим! — в умоляющем жесте сложила ладони вместе и посмотрела на меня глазами Кота в сапогах из мультика про Шрека. — Не хочешь говорить, чем не угодил тебе Ян, я спрашивать не буду.

Вот даже как…

— Мужчина мечты, говоришь? — подозрительно глянула на неё я: она улыбнулась, не меняя при этом выражения глаз, и энергично закивала. Что же делать? — Ладно, только недолго, а то у меня правда болит голова, — не могу же я её одну оставить в обществе двух мужчин, да к тому же еще и оборотней!

— Майка, я тебя люблю! Ты самая лучшая подруга в мире! — Жанка подпрыгнула и порывисто меня обняла. Радуется как ребёнок. Ну как ей откажешь? — А что, Ян тебе совсем не понравился?

— Нет у меня желания брать у него уроки, если ты на это намекаешь.

— Точно? — хитро улыбнулась она.

— Точнее некуда!

— А ты ему понравилась.

— Понравилась?! Жанна, ты в своем уме? — оторопела я.

Очень понравилась. Это ясно видно по его лицу.

— В своём. Он всё время на тебя смотрит, а как встретится с тобой глазами — начинает хмуриться. Сидишь прямая как доска и то ледяными, то затравленными взглядами одариваешь. Будто на приеме у короля людоедов. Вроде и очково, и марку держать надо. То ещё зрелище. Конечно, он ничего не понял и расстроился.

Я просто обалдела и не знала, что ей на это ответить. Расстроился?! Да я сама сейчас как возьму и… расстроюсь!

— Я ж тебя как облупленную знаю, понравился, да? Стесняешься, небось. И не знаешь как себя вести. Попроще надо, попроще. И люди потянутся.

Ни фига себе выводы.

— Не надо ко мне тянуться, я сложная, — пресекла я бешеный полёт Жанниной фантазии. — И он мне вообще нисколько не понравился! А если тебе моего слова не достаточно, и ты забыла про наш договор, то я и обидеться могу. Или сейчас пойду и надену свои варежки. Сяду за стол и буду улыбаться как дурочка. И оправдывайся, как хочешь. Даже можешь сказать, что твоя лучшая в мире подруга слегка того.

— Всё, поняла, не надо! — засмеялась Жанна. — А смотри, как рассвирепела, прям… — осеклась она после последнего предупреждающего взгляда, всё же опрометчиво продолжая веселиться, — молчу. — Я показала ей кулак, а эта зараза звонко чмокнула меня в щёку. — Ну, не злись.

Мы вернулись за столик, Филипп ослепительно улыбнулся Жанне, и мы расселись по местам. Заиграл медляк, и «мужчина Жанкиной мечты» увлек её танцевать в зал. Стараясь придать своему лицу невозмутимое выражение, я невежливо развернулась спиной к этому «королю людоедов» и принялась разглядывать танцующих. И прямо физически ощущала прожигающий до самых мозгов взгляд оборотня на своём затылке.

— Если ты хотел произвести на меня неизгладимое впечатление, считай, что тебе это уже удалось, — раздраженно повернулась к нему я.

— Что тебя привело сюда именно сегодня, ведьма?

— У меня есть имя. Или у тебя проблемы с памятью?

— Хорошо, как тебя там, Майя? Озвучь свои планы, если тебя не затруднит.

— Тебе есть дело до моих планов?

— Нет, но мне не нравятся их непосредственная близость со мной и потенциальная необходимость перемены моих. Ведьмы ведь ничего не делают просто так, не правда ли?

Вот придурок. Озвучить планы? Ах, да. Я ведь специально выслеживаю оборотней, чтобы… даже не знаю, что бы мне могло понадобиться от них.

— Ну, план у меня прост — и дальше отдыхать с подругой. Знакомство с тобой, кстати, в него не входило. И, да, я здесь не просто так, а катаюсь на лыжах, — ровным голосом ответила я, изо всех сил стараясь сдержать растущее в геометрической прогрессии раздражение.

— Ну-ну. Что ещё не входило, но пришлось так кстати? Короче, давай сразу выкладывай, что тебе нужно от нас с Филиппом?

— Ты что, бредишь? — всё же не выдержала я. — О вашем с Филиппом существовании я узнала только сегодня, и если бы не Жанна, даже разговаривать с тобой не стала бы. Кто-то страдает болезненно разросшимся самомнением, только и всего.

— Понятно, придётся самому выяснять, — сокрушённо вздохнул он.

— Забавно, ну выясняй, выясняй. Как чего разузнаешь, не забудь мне сообщить, а то я-то не в курсе, — усмехнулась я и добавила интимным шепотом: — И продолжай дальше наслаждаться уверенностью, что Земля вокруг тебя вертится.

Подозрительно прищурившись, оборотень одарил меня многозначительным взглядом, но промолчал.

После этого странного разговора, я решила, что с меня хватит. Поднялась из-за столика и, язвительно пожелав приятного вечера, хотела царственно удалиться. И мне бы, наверное, это удалось, если бы не проклятая Жанкина туфля. На первом же шагу моя нога самым неграциозным образом подвернулась, и от боли в правой лодыжке потемнело в глазах. Воображаю, как чудесно это выглядело со стороны… Оборотень, наверное, чуть со стула от смеха не упал.

— Чёрт! Ну, Жанночка, спасибо тебе — накаркала! — со злостью пробормотала я и, сняв туфли, попыталась как можно непринужденнее проковылять к выходу, но, к своему ужасу, поняла, что не могу. Отлично, и как я теперь доберусь до комнаты?

— Прекрасный ход! Очень правдоподобно, у меня прямо рефлекс сработал, помочь тебе. Гениально, — проникновенно раздалось прямо возле уха голосом оборотня, а я от неожиданности вздрогнула, но даже и не подумала обернуться.

— Шёл бы ты со своими рефлексами… — передёрнув плечами и закусив от боли губу, пробормотала я и снова попыталась двинуться к выходу.

Бурлящий в крови адреналин не позволил мне испугаться, что за такую грубую реплику он, вообще-то, вполне может откусить мне голову. Или что там они делают с наглыми ведьмами? Бред! Ничего он мне не сделает. Сам мне хамит по полной программе, так что мы квиты. Надеюсь, злость придаст силы, и мне удастся добраться до номера. Может, даже не ползком. Не хотелось бы показывать этому придурку свою слабость.

— Обопрись на мою руку, я тебя провожу, — неожиданно предложил он.

— С чего ты взял, что мне нужна твоя помощь? — злобно на него уставилась я.

— Ну, ты же для этого устроила шоу. Хочу посмотреть и дальше, — он нахально подставил мне локоть.

Я с независимым видом отвернулась. Пробормотав что-то о бессовестно самонадеянных ведьмах, он резко подхватил меня на руки и решительно направился к выходу. От неожиданности я выронила из рук туфли.

— Поставь меня на землю! — прошипела я.

— Помолчи, пожалуйста, ужасно раздражает твой голос.

Я задохнулась от возмущения. Животное несчастное! Голос его мой раздражает. Да я вообще не имею ни малейшего желания с ним разговаривать.

Добравшись до лестничного пролёта, он остановился.

— Ну, куда же дальше нести тебя, о, прекрасная ведьма? — пафосно продекламировал он. Я хмуро продолжала молчать, скрестив на груди руки. — Ну, что же ты замолчала?

— Ты уж определись, молчать мне или говорить. Или мой голос внезапно перестал тебя раздражать?

— Нет, не перестал, а теперь ощущение усилилось. Говори номер комнаты, или мы отправляемся в кругосветное путешествие к администратору, — начал раздражаться он. — Я ведь всё равно узнаю.

Ещё чего не хватало — путешествовать тут с ним!

— Шестнадцатый!

Мы легко поднимались по лестнице (вернее, легко поднимался мой «носитель на руках»). На своей щеке я ощущала его дыхание, и мне это, к своему стыду, было приятно. Проклятье, и о чем я только думаю! И ещё… мне показалось — нет, готова поклясться! — что он… не знаю, обнюхал меня, что ли? Потому что этот ненормальный, как бы невзначай слегка наклонил голову к моей шее, втянул воздух и на пару секунд задержал дыхание. Честно! Я скосила в его сторону глаза и постаралась отстраниться, но, понятное дело, деваться было некуда. Зачем ему это?

— Что ты делаешь?

— Несу тебя в комнату, а что? — невинно заулыбался он.

— Я имею в виду… э… — вот сейчас спрошу прямо, а он меня высмеет, как пить дать. — Ничего!

Может, правда показалось?

— Ты имеешь в виду ничего? Как глубокомысленно! — усмехнулся он, но, к счастью, не стал настаивать на продолжении этой высокоинтеллектуальной беседы.

Пока я скрипела зубами от злости, оборотень тем временем остановился на площадке нашего этажа и с решительностью прекрасно ориентировавшегося здесь человека зашагал в нужном направлении. Так с относительным комфортом я добралась до нашего номера.

— Всё, дальше я сама. Выражаю тебе мою безграничную благодарность и так далее, — в эту фразу я вложила весь данный мне богом сарказм. Он поставил меня на не пострадавшую ногу, развернулся и, усмехнувшись, зашагал к выходу.

Слава богу, ушел. Я облегченно выдохнула, выудила из сумочки ключ и, открыв дверь, проскакала в номер. Что там делают для оказания первой помощи при… надеюсь, не переломе. Лёд! Точно, по-моему, прикладывают лёд. В минихолодильнике я льда не обнаружила, оказалось, там вообще нет морозилки. За снегом, может, спуститься или сосульку где-нибудь отломать? Ага, как тушканчик сейчас поскачу на улицу, вот смеху-то будет! И тут от поиска льда и дебильных планов по его добыче меня отвлек телефонный звонок. Это была Жанка, она беспокоилась бурно, многословно и продолжительно, поскольку не обнаружила меня за столиком.

— Май, куда ты пропала? С тобой все в порядке? — наконец задала она вопрос по существу.

— Да, всё нормально. Я поднялась в номер — голова разболелась. Не обижайся, — о переломах потом. А то придется докладывать обо всех обстоятельствах произошедшего в подробностях и, что ещё хуже, объяснять наше взаимное «обожание» с этим чокнутым. К этому я совсем не готова.

— Ну, ладно. А то я уже бог весть чего напридумывала! Возвращаемся за столик — ни тебя, ни Яна. Мы с Филиппом очень удивились.

— Жан, не обращай на меня внимания. Веселись, только без фанатизма, — в конце концов, этот Филипп не посмеет ей причинить физический вред — оборотни очень трепетно относятся к человеческой жизни. Это единственное, что я достоверно знала о них. Интересно, на ведьмины жизни такое отношение распространяется?

— Да я сейчас тоже поднимусь. Куда я без тебя?

— Вот и хорошо.

Вдруг раздался стук в дверь, я разъединилась с подругой и, морщась, попрыгала открывать: при движении лодыжка наливалась тяжестью и неприятно пульсировала. Кого там ещё принесло?

Вместе с дверью синхронно открылся и мой рот. На пороге стоял Ян с медицинским пакетом льда и упаковкой эластичного бинта. Где он их только взял, это ночью-то практически? И как я не почувствовала его приближения?

— Я осмотрю твою ногу, — безапелляционно заявил он.

Я принудительно захлопнула рот, так бы и продолжавший удивляться дальше, и поглядела на оборотня как на буйно помешанного. С чего вдруг такая забота?

А, хочет проверить, не симулянтка ли я! А сможет ли?

— Ты что, врач?

— Нет, но в травмах кое-что понимаю, — нисколько не смутился он.

Я не стала спорить, чёрт с ним, пусть осматривает. Он удостоверится в том, что я не прикидываюсь, а я получу медицинскую (или нет?) помощь. Вдруг у меня что-то серьёзное? Вот и пусть скажет, раз уж в этом разбирается. Я шире распахнула дверь и протянула руку в приглашающем жесте. Ян вошел в комнату, а я попрыгала за ним следом.

— Ну и что мне делать? — упёрла я руки в бока, стоя перед ним как цапля на одной ноге.

Он, развернув меня за плечи, усадил на кровать, опустился передо мной на колени, приподнял мою травмированную ногу и поставил её на своё бедро. Немного закатал брючину и принялся ловко ощупывать лодыжку, которая выглядела теперь явно припухшей — я напряглась всем телом — хоть его касания были сугубо по назначению, мне было страшно неловко от ситуации в целом. А когда он надавил на самое больное место, едва сдержавшись, чтобы не взвыть в голос от боли, я вцепилась руками в его плечи. Оборотень чуть заметно вздрогнул и как-то странно посмотрел на меня.

— Очень больно? — спросил он уже безо всякой злобы или усмешки.

А у него красивые серо-зелёные глаза. И пальцы такие теплые и сильные, но нежные… Эй-эй! Что-то не о том я думаю. И, вообще, он меня бесит! Я переместила взгляд на свои руки и, от мысли о том, что он всё ещё держит меня за лодыжку, мои щёки заполыхали. Я моментально почувствовала себя сеньоритой Помидор.

— Терпимо, — пробормотала я и, резко одёрнув руки, отстранилась от него.

— Вывиха нет, связки тоже целы, небольшое растяжение. Нужно сделать тугую повязку и приложить лёд, — официальным тоном сообщил он и отпустил, наконец, мою ногу.

— Я сама, — быстро сказала я.

Пожав плечами, он протянул мне эластичный бинт. Пыхтя и чертыхаясь, я долго пыталась намотать его на ногу как положено, а Ян с интересом наблюдал за моими манипуляциями. Под этим надзором ничего толком не выходило: то слишком туго затяну, то слабо. То бинт перекрутится, то врождённая кудрявость рук, куда без неё? Чего он пялится? После продолжительной борьбы с упрямой тряпочкой я совсем распсиховалась и готова была уже зашвырнуть её куда подальше. Оборотень хмыкнул, а я злая, как десять чертей, подарила ему убийственный взгляд. Но он, вовсе не обратив на это внимания, молча перехватил из моих рук бинт и снова взялся за ногу. Уверенными движениями наложил повязку и вручил мне упаковку со льдом.

— Ну, теперь всё. Больше не надевай туфли, в которых ходить не умеешь.

— Я умею, — начала снова свирепеть я, — а свои неуместные наблюдения…

— А сейчас уместнее было бы твое «спасибо».

Дышите глубже, вы взволнованы.

— Спасибо. Шоу подошло к концу. Тебе сейчас уместнее удалиться, — холодно улыбнулась я.

— Всегда пожалуйста. Но не думай, что, если я помог, моё отношение к тебе изменилось.

— Не переживай — и в мыслях не было.

Он криво улыбнулся и ушёл, закрыв за собой дверь, оставив меня в недоумении. Забинтовал, снова обхамил. Но всё же, надеюсь, убедился в реалистичности моего… вывиха? Ведь он сказал вывих? Или растяжение? Ах, да! Он сказал «вывиха нет, растяжение». Вроде, так. Я так была растеряна, рассержена и взбудоражена его спасательным визитом (особенно непосредственно осмотром — до сих пор щёки полыхают!), что даже плохо запомнила диагноз. Впрочем, неважно что, главное — убедился и оставит свои неадекватные предположения на мой счёт.

Минут через пять прибежала Жанка. Увидела мою перевязанную ногу, выслушала пояснения по этому поводу, но выводы сделала не то что бы неожиданные… Виной всему, по её словам, стала моя неуклюжесть, а вовсе не её туфли и пророческие изречения. Я бы поспорила, конечно, не пребывая в эту минуту в столь растрёпанных чувствах, и сейчас даже не пыталась её переубедить. Чем подруга не преминула воспользоваться, чтобы вновь прочесть мне лекцию на тему, выживания индивидов с таким отрицательным везением как у меня. А потом, шелестя упаковками таблеток и подыскивая в своей аптечке подходящий случаю анальгин, без умолку тараторила о «мужчине своей мечты»: как он разбирается в её любимых «фондовых операциях, индексах и вообще…», какой он «умный, воспитанный, весёлый и… милый», «и ещё у него КМС по горнолыжке, представляешь?!». Я недоверчиво поглядывала на неё, но не забывала при этом участливо кивать и поддакивать. А сама поймала себя на мысли о том, что почему-то думаю о прикосновениях Яна, в частности, что они оказались не такими неприятными как разговор с ним.

Прежде чем меня после времени противно царапнуло вылетевшее из уст Жанны слово «милый», её некстати осенило, что мне наверняка требуется квалифицированная медицинская помощь, но я запротестовала, сказав, что помощь мне уже оказана. На немой вопрос в глазах подруги, я призналась, что замашками врача-травматолога обладает наш общий знакомый Ян. По мере моего повествования о том, как я добралась до номера и получала неотложные мероприятия по спасению моей ноги, Жанкины глаза постепенно приобрели правильную круглую форму.

— Слушай, мать, он точно на тебя запал! — заулыбалась как Чеширский кот Жанка.

— Да брось, запал… Просто не смог оставить девушку в беде.

Айвенго, блин! Аж противно стало, какой он весь положительный в глазах Жанки получился.

— Ну-ну…

— Вот только не надо этой многозначительности в тоне! Всё — забыли об этом.

Всю ночь меня обуревали разнообразные эмоции, начиная недоумением и заканчивая злостью на себя и жгучим стыдом, совсем не давая возможности заснуть.

Во-первых, заставлял задуматься активный лексикон подруги, пополнившийся новыми словами, такими как: «милый», «ах», «мужчина моей мечты». Я впервые в жизни слышала от неё такое, сказанное без известной доли сарказма в голосе. Для полного комплекта недоставало только «принца на белом коне».

Во-вторых, я мысленно возмущалась несправедливому ко мне отношению друга вышеозначенного «принца». Будто я только и делаю, что непрерывно занимаюсь вынашиванием коварных планов, выслеживанием оборотней и поеданием невинных младенцев на завтрак, обед и ужин. Идиот.

А, в-третьих, злилась на дурацкое свойство своего организма не к месту краснеть, внезапно всполошившись осознанием, что этот противный оборотень наверняка заметил моё смущение. Ну что за наказание! И этот Ян, что он вообще о себе возомнил? Что он обо мне подумает? Решит еще, что мне понравился. Тьфу на него, пусть думает, что хочет. Нечего самой о нём думать! Много чести! Но перестать не могла: мысли хороводом кружились и кружились, и кружились вокруг ненавистного оборотня, снова и снова вгоняя меня в краску — ну как тут уснешь?!