Ключ от всех дверей

Глава третья. Такси, сводня и кодекс чести каратистов

Следующим утром я встала с чугунной головой. Всю ночь напролёт провертелась и с трудом уснула только под утро. Пробудилась я необыкновенно рано для своего расписания, жутко не выспавшаяся и, отчаявшись снова упасть в объятия Морфея, уныло поплелась в ванную.

Увиденное в зеркале вряд ли сейчас порадовало бы, мой вид наверняка соответствовал ощущениям. Что я могла там увидеть, кроме помятой бессонной ночью девицы со спутанной копной русых волос? Ну, разве что полюбоваться, как тёмные круги под глазами удачно подчёркивают серый цвет глаз. Даже смотреть не хотелось, и так ясно: ведьма ведьмой. Да-да, самое время позавтракать младенцами.

Нога меня беспокоила гораздо меньше вчерашнего, отёк немного спал, да и, похоже, ещё действовало обезболивающее, которое я приняла накануне. Совсем скоро обнаружилось, что и Жанка тоже проснулась и пребывала в самом прекрасном расположении духа. Ну, судя по сияющим глазам, улыбке до ушей и пожеланию мне доброго утра. Отвратительно радостно напевая себе под нос и чуть не подпрыгивая от избытка чувств, она удула в ванную.

После банных процедур и совместного завтрака несколько полегчало, но Жанна немилосердно продолжила изливать вчерашний бурный поток розово-сахарных впечатлений. Я честно держалась ровно десять минут, пока мою причёсанную голову не посетила здравая мысль о том, что мне физиологически никакого инсулина не хватит выдержать всё это. И вообще, какого же чёрта я буду делать «в горах» с лыжами в хромом виде?! Оказалось, что про горы и лыжи я высказалась вслух.

Высказалась и напряглась, что Жанна смертельно обидится. Но она неожиданно и горячо меня поддержала. Да, ехать нужно именно сегодня, с этим она совершенно согласна, ведь мою лодыжку всё же надо показать настоящему специалисту и сделать рентген. И нет, со мной она не поедет, а вызовет мне такси.

Моему возмущению не было предела.

— Вот это и есть твоя подружья солидарность? — бушевала я. — Я вчера ради неё терпела этого параноика, получила травму, а она домой на такси меня отправляет!

— Ну, Май, как ты не понимаешь, я должна здесь побыть ещё, чтобы хоть чуточку запомниться ему! Мы с Филом договорились сегодня вместе покататься. Да и ты можешь тоже с пользой провести время, если, конечно останешься… — это она на Яна намекает. — Но я бы не стала так легкомысленно относится к ноге. А какого это ты параноика терпела?

— Э… — кажется, я сболтнула лишнего. — Да, ерунда, пристал какой-то дебил.

Выносил мозг. Таскал меня на себе, бинтовал ноги. И ещё обнюхивал. Невесть что думает обо мне после всех этих приключений. Незабываемые впечатления!

— Что за дебил-параноик?

— Неважно, — отмахнулась я.

Чтобы больше не развивать эту тему, я поспешно согласилась на такси, но пригрозила Жанне, что это я ей ещё припомню. Надеюсь, она не успела глубоко погрузиться в размышления о моих страданиях ради неё, переключилась с подозрительности на угрызения совести и забудет про дебила-параноика.

— Жан, может, ты всё-таки со мной поедешь? — осторожно спросила я, когда мы спустилась в фойе гостиницы. — Мне не по себе становится от мысли, что ты здесь одна останешься.

Ни за что не останусь здесь! Кататься не покатаешься, и сидеть тут одной, пока Жанна запоминается своему «мужчине мечты», или втискиваться между ними дуэньей — тоже интересного мало.

— Майка, не переживай! Поезжай спокойно. Что со мной может случиться? Прекрасно проведу время и вернусь.

— С этим Филиппом время проводить будешь?

— Ага.

— А тебя не смущает, что ты его знаешь всего один день?

— Не-а, — весело мотнула головой подруга. — Ну, Майка! У меня же мозги на месте, и ведь не глухом лесу с ним наедине остаюсь! Здесь знакомого народу тьма! Кроме того, мы с ним раньше виделись пару раз этой зимой здесь в Деменково, помнишь, я тебе рассказывала?..

— Когда это? А… Так это он?

Действительно, недавно подруга в красках расписывала мне как двоюродный брат задолбал её на январских каникулах своим… по большей части присутствием, так как мешал переглядываться с одним классным парнем.

— Ну да. Мы еще месяц назад бы познакомились, если бы не этот придурочный Сева! То обниматься лезет, то лыжи за мной таскает — утомил вусмерть. Филипп тогда подумал, что мы с ним вместе.

Будто от того, что они друг на друга ещё и раньше любовались, легче.

— Жан, мозги-то точно на месте? А то как-то сомнительно…

— Точно, — уверила она меня. — Ты же знаешь, я не склонна к глупостям.

— А…

— А обратно под конвоем Смирнова доеду.

— Так он…

— Да, он тоже тут, ты его просто ещё не видела — сама понимаешь, из детской трассы он давно вырос.

— И не…

— Нет, не жажду общения с ним, но ради твоего спокойствия потерплю. В общем, езжай, ни о чём не думай. Как приедешь — сразу к травматологу.

Лихо. Ради моего спокойствия даже общество жутко заносчивого спортсмена-медалиста Смирнова, с которым вместе занимались лыжами и которого с трудом выносит, готова терпеть. Смириться со Смирновым. Равносильно подвигу для неё. Надо же.

И всё это для того, чтобы остаться подольше и запомниться? Что за любовь с первого взгляда? Ну, хорошо, со второго. Или даже с третьего. Я задумчиво пожевала губами и снова посмотрела на подругу. Понятно, что теперь в направлении дома её бульдозером не сдвинешь. С одной стороны мне ужасно хотелось вернуться, а с другой — Жанку одну страшно оставлять. Но опять же у оборотней пунктик на счёт не причинения вреда людям… Удобный донельзя.

— Если что, звони мне и вызывай полицию, — посоветовала я, поддавшись напору собственного здорового эгоизма.

— Обязательно, — просияла в ответ моя заядлая лыжница.

После бесчисленных попыток добыть такси (почему-то именно сегодня никто не соглашался ехать в такую даль) я приуныла. Жанка так сокрушалась по этому поводу и ругала на чём свет стоит всех диспетчеров и таксистов, что этот факт вкупе с её приступом острой предупредительности, который сначала был списан мной на угрызения совести (она лично вызвалась обеспечить меня транспортом), зародил в моей душе смутные сомнения. Я подозрительно глянула на подругу, разместившую теперь на своём лице задумчивую озабоченность (вроде бы даже искреннюю), и тут же укорила себя за патологическую мнительность. Так и мне до паранойи недалеко. Она что, воздушно-капельно передается?

Мы встретились с Жанной взглядами, и я, было уж, хотела вздохнуть и изречь нечто вроде: «Не судьба, видно — позже ещё позвоню», как вдруг внезапно кое-кого из нас (не меня, само собой) озарила идея, и подруга с лицом прожжённой интриганки, пообещав, что сейчас все будет, умчалась. Я озадачилась пуще прежнего.

Прошло довольно много времени, когда я, скучая на казённом диване и исчерпав предположения по поводу подружкиного озарения, просто подпрыгнула на месте: на горизонте появилась… предательница в компании бодрого и элегантно одетого в джинсы и зеленый пуловер Яна. Вот, паршивка! Я скрипнула зубами и мрачно на неё уставилась. Такой подлости я не ожидала.

Между тем Жанка, не обращая внимания на мой угрюмый вид и улыбаясь во все тридцать два, что-то оживлённо транслировала потенциальному спасителю девушек, попавших в беду. Он кивал ей в ответ с вежливой улыбкой, а меня наградил насмешливым взглядом и изобразил на лице фальшивое удивление. Мол, ну надо же какая неожиданность! Случайное совпадение! Даю руку на отсечение, что этот гад размышляет о том, какую продуманную многоходовку я воплотила в жизнь. Я досадливо цыкнула и отвернулась. Самое обидное, что начни я оправдываться, это — сто процентов! — возымеет обратный эффект. Так что даже пытаться не буду.

— Я с ним никуда не поеду, — как можно более спокойным тоном заявила я, когда они приблизились. Меня просто распирало от бешенства, и я с трудом подавила в себе желание настучать Жанке по голове.

— Это ещё почему? — подруга картинно изогнула бровь.

— Потому, — я достала из сумки свои любимые рукавички и демонстративно их натянула. Жанка хмыкнула — намёк, надеюсь, понят.

— Прекрасно, тогда оставайся, через два дня мы с тобой вместе уедем.

Шантаж? Прелестно. Подруга называется.

— Могу я узнать причину такого категоричного заявления? — подал голос Ян.

— Нет, — отрезала я, даже не поглядев в его сторону. Он ещё имеет наглость спрашивать?

— Майя, обещаю — я не буду к тебе приставать. За свою девичью честь ты можешь быть абсолютно спокойна. Ну, что — поехали? Кстати, варежки — просто супер.

Я одарила его гневным взглядом. В глазах его плескались смешинки, а выражение лица, напротив, было совершенно серьёзно. От этого я забесилась ещё больше. Могу не беспокоиться за свою девичью честь! Пусть за свою, юношескую, беспокоится, идиот. И вообще, ему-то это зачем? Хочет посмотреть шоу и дальше? Узнать, где я живу? Или поддался очарованию милейшей человечки, не в силах отказать? Ну, Жанна, получишь ты у меня на орехи! Сводня на добровольных началах.

— Конечно, она поедет, — с этими словами Жанка быстро вручила мою сумку Яну, а меня, приобняв за плечи, подняла с насиженного места и проворно потащила к выходу, попутно стянув сумасшедшие рукавички и сунув их в карман моей куртки. — Не дури, Майка, езжай, — шепнула мне она.

От такого напора я совсем утратила волю к сопротивлению и заковыляла рядом с ней. Отделаться от меня решила, так, да? Одним выстрелом двух зайцев: меня и помеху со стороны Фила спровадила. Да какое там двух! Трёх. Меня и его вместе — это самый жирный заяц из трёх — комбо, так сказать. При дворе любого из Людовиков Жанна затмила бы самого матëрого комбинатора.

Ну, ладно, чёрт с ним, с этим оборотнем, пусть везёт. Доказывать ему что-то, бить себя кулаком в грудь и кричать, что не я всё придумала, не буду — бессмысленно. Так почему бы не воспользоваться ситуацией? Тем более что выбор среди жаждущих доставить меня домой не больно широкий. Хотя, наверняка дефицит такси создан только в воображении моей милой подруги! Вот только… хоть и интриганка, но всё равно за неё беспокойно. Раз уж так совпали звёзды — скажу ему! Сделав несколько шагов, я резко остановилась, заставив моих сопровождающих тормознуть и вопросительно уставиться на меня.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Жанна. — Нога?

— Нет, — коротко бросила я и повернулась к оборотню. — Мне нужно знать, что я оставляю Жанну в полной безопасности.

— Об этом тоже можешь не беспокоиться, Филипп сумеет позаботиться о безопасности твоей подруги, — заверил меня он.

— Именно это меня и беспокоит!

— Майя! — возмутилась Жанка.

— Помолчи, — отмахнулась от неё я. — Если он хоть пальцем её тронет, я…

— То, что ты? — насмешливо оборвал меня оборотень, смерив оскорбительно снисходительным взглядом.

— Собственноручно глаза ему выцарапаю!

— Я передам ему твоё предостережение, — пообещал он, пряча улыбку, которую совсем не скрывали глаза, развернулся и широко зашагал вперёд.

Он явно не принял мои слова всерьёз! Чертыхнувшись, я заковыляла вслед за ним с намерением продолжить разговор, итог которого меня совсем не устраивал, не обращая внимания на гневное шипение вцепившейся в мой локоть подруги. Ничего переживет, она-то всё время вмешивается в мои дела. Как и сейчас, кстати, найдя для меня подходящее «такси». И отправлять ведь меня в обществе малознакомого товарища не боится: я ж всемогущая ведьма!

Ян остановился у шикарного чёрного Рейндж Ровера Спорт (от вида которого каждому уважающему себя автовладельцу следовало восхищённо прибалдеть хотя бы на минутку, и я бы так и поступила, если бы не была так зла на его хозяина), и предупредительно распахнул пассажирскую дверь. Я скользнула взглядом по номеру и закатила глаза — «В 001 ВВ» — как предсказуемо! — альфа-самец, ёпт! Взглянув на оборотня, я обнаружила, что он внимательно меня рассматривает. И опять улыбается: то ли моим угрозам, то ли в ответ на мою мимику на тему регистрационных номеров.

— Что ты усмехаешься? Смешно? Я что, на клоуна похожа? — обрушилась на него я, когда мы с Жанной, наконец, добрались до пункта назначения.

— Нет, не похожа. Для клоуна у тебя слишком жалкий вид.

Я поперхнулась от злости. Жалкий вид?

— Что?..

— Успокойся. Ты знаешь же о наших принципах, — начал он, — и…

— Знаю я о ваших принципах! — поспешно перебила его я.

— Принципах? О чем это вы? Что ты знаешь об их принципах? И кого это — их? — недоумённо воззрилась на меня подруга.

Ян удивлённо посмотрел на неё, а потом и на меня, но продолжить свою реплику, судя по всему, не собирался, раз дело приняло такой оборот. Я не сводила с него пристального взгляда, пытаясь сообразить, что ответить Жанне.

— Он имеет в виду, принцип не обижать слабых, — пояснила я, после кратковременного замешательства. — Философия у них, видишь ли, такая… у каратистов. Кодекс чести, «Бусидо» и всё такое, — добавила я для большей убедительности, продолжая смотреть оборотню в глаза, который после «каратистов», едва заметно приподнял брови, опять подавив улыбку.

— Каратистов? — в свою очередь удивилась подруга.

— Ага, — подтвердила я, стараясь не глядеть в её сторону, чтобы не выдать себя с потрохами: жутко хотелось выложить правду, но я продолжала мужественно врать, — откуда, ты думаешь, он умеет вывихи вправлять? Они же об кирпичи руки, ноги, головы ломают, а потом гипс друг другу накладывают, так что опыт богатый. Ведь так? — развернулась всем корпусом я к оборотню. Ну! Помоги же мне, чёрт бы тебя побрал, с твоей болтовней про принципы!

— Типа того, — поддакнул мне он, видно, прочитав в моих глазах то, о чём я сейчас подумала.

— И когда ты только успела узнать всё это? — продолжала недоумевать Жанна.

— Просто когда я Майе с ногой помогал, она потребовала объяснить свои познания в области медицины, — не прерывая нашего зрительного контакта, бодро соврал за меня он.

— А-а… тогда понятно…

— Ты не ответил на мой вопрос, — упрямо вернула я разговор в прежнее русло.

— По-моему, вопросов ты не задавала. По крайней мере, угроза выцарапать глаза не звучала вопросительно. Ладно, неважно. В общем, Филипп последний здесь хм… — он искоса глянул на подругу, — человек, способный причинить Жанне вред. Обещаю, твоя подруга вернется домой в целости и сохранности. Даю слово, — последнюю фразу он выделил особенным тоном. — Может быть, если ты, конечно, удовлетворена моим ответом, уже сядешь в машину?

Он дал мне слово? Слышала, у оборотней это вроде клятвы. Что ж, меня это устраивает. Но… вопрос требует уточнения.

— И если не в сохранности, то он публично харакири сделает?

Жанка хмуро пихнула меня локтем в бок.

— Да. Непременно организую, чтобы это произошло в твоём присутствии. Для получения полной сатисфакции.

— Ловлю на слове.

— Всё? Можно ехать?

Я пожала плечами. Нисколько не жалею, что завела этот разговор. Пусть думает, что хочет, но теперь я уверена, что Жанну этот «каратист» не обидит. А на счёт такси… пускай везёт, переживу. Но если опять решит наговорить мне гадостей по дороге, за мной не заржавеет: выскажу все, что о нём думаю!

Мой багаж и меня с моего же молчаливого согласия погрузили в Янов Рейндж Ровер. Распрощавшись с Жанной, которая напоследок обворожительно улыбнулась оборотню, тут же сменив милость на гнев, показала мне кулак и упорхнула в направлении гостиницы. Ян, немного замешкавшись с телефоном, а затем и у багажника, укладывая туда мою сумку, сел на водительское место и, откинувшись на спинку сидения, расхохотался. Я закатила глаза.

— Жанна в курсе, что ты ведьма? — отсмеявшись, спросил он.

— Да.

— А на счёт волков — нет.

— Нет.

— Почему ты ей не сказала?

— Тебе-то что? В своё время узнает. Или не узнает. Посмотрим.

Сейчас я терзалась сомнениями: может, и правда, надо было сразу сказать? Заставляла тревожиться неопределённость Жанниной реакции — испугает её эта информация или наоборот подогреет романтический интерес? Воспитанный, милый. Блин.

— Зато теперь точно многое узнает о каратистах. Кстати, зря ты про «Бусидо» упомянула.

— Почему это? — напряглась я.

— Потому что это кодекс чести самураев.

— Ну и что? Что самурай не может быть каратистом? Или каратист — самураем? Да и вообще, какая разница?

— Вообще-то существенная. Это портит всю твою легенду о каратистах.

— Да? Будем считать, что я не разбираюсь в каратистах. Как и в самураях. Кстати, было бы неплохо, если бы ты предупредил своего друга…

— Уже. Отправил ему сообщение. Он клятвенно пообещал придерживаться «Бусидо» и денно и нощно помнить об острых ведьминых коготках.

— Вот и отлично. Пусть помнит, — я удовлетворенно расслабилась в кресле. — Особенно нощно, — зачем-то уточнила я и тут же мучительно залилась краской. Что я несу?!

— Я передам, — усмехнулся Ян.