Ключ от всех дверей

Глава двадцать седьмая. Бестиарий, почти летаргический сон и долголетие Брема Стокера

Ночью я проснулась от собственного душераздирающего крика. Ян, сидя на постели, подхватил меня как маленькую, и, гладя по голове, прижал к себе.

— Тише, тише. Это просто сон, — шептал мне в ухо он.

— Нет. Это не просто сон. Теперь я уверена в этом, — странно спокойным голосом сказала я.

И как я раньше не связала два произошедших со мной события вместе? Эта тень в сумраке и моя дверь. Именно она, в смысле, тень, пытается зайти!

— Сегодня дверь почти поддалась. Задверный кто-то слетел с катушек!.. И видела этого кое-кого. Или кое-что…

— Кто это?

— Существо из сумрака. Это женщина. Голова у неё женская, по крайней мере. Где-то я её видела… На картинке в «Бестиарии»! Ян, мне так страшно! Что ей от меня нужно?

— Поехали за книгой, покажешь.

Через час я уже судорожно искала нужную книгу в своем шкафу.

— Вот!

Я села прямо на пол и остервенело принялась листать «Бестиарий». Ян опустился рядом со мной.

— Нашла! Это она, — я ткнула пальцем в рисунок на странице. С картинки на меня смотрела мерзкая рогато-крылатая тварь с когтистыми безобразными руками, птичьими ногами, птичьими же крыльями за спиной и неожиданно красивым женским лицом. Идеально красивым, если бы она не открывала рта. Улыбка, похожая на хищный оскал, обнажающая несоразмерно большие жёлтые зубы, весьма портила прекрасный лик. Именно её лицо я видела во сне.

Посмотрим, что здесь написано. Ян тоже подался вперед, чтобы заглянуть в книгу — и мы столкнулись с ним лбами, совершенно не обратив на это внимания.

— «Сирин — посланница Мары», — прочитала я вслух и подняла на Яна глаза.

Он как будто побледнел.

— Что с тобой? — обеспокоенно спросила я у него.

— Ничего, всё в порядке. Читай дальше.

— «Одна из самых сильных бестий нижнего мира. Несёт послания Мары, выполняет её волю. Редко покидает нижний мир. В греческой мифологии — одна из самых сильных гарпий». Это всё. Больше ничего не написано, — я перелистнула дальше, но там продолжения не было. Я снова посмотрела на иллюстрацию и невольно содрогнулась, вспомнив звуки, раздающиеся из-за моей двери. Страх божий! — Зачем она приходит ко мне? — в замешательстве пробормотала я. — А может я ошиблась? И это была не она? Тут же сказано, что Сирин редко покидает нижний мир, — в моей душе неуверенно шевельнулась надежда, и я посмотрела на Яна. Не может же быть правдой все то, что со мной происходит! Это просто какой оживший кошмар! — Ян, что ты молчишь? Ян!

Он словно окаменел и невидящим взглядом смотрел мимо меня. Я бросила книгу, встала напротив него на колени и, взяв его за плечи, принялась трясти, заглядывая ему в лицо. Что случилось-то? Соображалось как-то с трудом.

— Ян, что с тобой? — я похолодела. Он опасается за меня. Значит дело серьёзное.

Он вздрогнул и осмысленно посмотрел на меня. На миг мне показалось, что в его глазах мелькнуло отчаяние. Он тоже поднялся на колени и порывисто обнял меня.

— Всё будет хорошо, слышишь? Не бойся! Мы сделаем всё, что нужно. Ничего плохого с тобой не случится! Звони своему Фёдору, пусть приезжает.

Я удивлённо на него вытаращилась.

— Что, прямо сейчас? Среди ночи?

— Да.

Я взяла телефон и послушно принялась набирать Федькин номер.

— Да, — заспанно отозвался друг.

— Привет, Федя, извини, что поздно, или, вернее, рано…

— Что-то случилось? — перебил меня он.

— Да, кое-что произошло, — я посмотрела на Яна.

— Дай мне трубку, — потребовал он. Я недоуменно протянула ему телефон.

— Здравствуй, Фёдор. Это Ян. Ты нам срочно нужен, приезжай — мы у Майи.

Друг что-то неразборчиво спросил.

— Да, дело серьёзное. Это касается её, — сразу же ответил ему Ян.

Федька что-то коротко произнес и рассоединился.

Я сидела на подоконнике в спальне и, прижавшись лбом к стеклу, обиженно сопела. Они заперлись на кухне, а мне велели поискать что-нибудь стоящее в книгах. И что-то там бурно обсуждали. Подслушать мне не удалось, потому что, заметив меня, Федька-предатель навесил на дверь и стены звуконепроницаемый полог. Или чёрт знает, что другое сделал — короче, стало не слышно, о чём они там говорят.

— Значит так, Заяц, — я досадливо поморщилась на «зайца», но промолчала. Не самое подходящее время высказывать по этому поводу свое «фи». — Сейчас я съезжу к ба, может, найдётся, чем можно тебе помочь, а ты слушайся Яна, — возвестил Фёдор тоном генерала, командующего на параде, когда они с ним насекретничались и вышли с кухни.

У меня отвисла челюсть. Ничего себе — заявочки! И я даже не нашлась, что сказать ему на это, и только беспомощно посмотрела на Яна. Тот покровительственно мне кивнул. Сговорились за моей спиной!

После Фёдорова ухода время тянулось бесконечно долго. Мы с Яном перетрясли мою «сумеречную» библиотеку в поисках нужной нам информации, но ничего сколько-нибудь полезного не нашли. Словно во всех книгах на эту тему раздел об этой твари и её госпоже Маре находился под грифом «Совершенно секретно», и только скупые сведения «Бестиария» приоткрывали завесу тайны. Про всяких мавок, домовых, и еще пропасти всяких мелких бестий он содержал подробные сведения, вплоть до гастрономических пристрастий каждого вида, степени их опасности и методах борьбы с ними. О Сирин и Маре же ничего нового, помимо прочитанного нами ранее, не было. Ян, обладая знаниями оборотней, иного добавить не мог: это сильнейшая Навья богиня, и тревожить её покой — довольно неразумное предприятие. Волки не имеют дел с Марой, они хоть и считаются её детьми, но покровительствует им Волх — то ли полубог, то ли демон. Связаться с Марой для смертного — очень опрометчивый поступок: напрямую она не навредит, но большая любительница сделок, последствия которых всегда непредсказуемы.

Информации явно не хватало для того, чтобы делать выводы и действовать. Разочаровавшись в потенциальной пользе поисков, я впала в прострацию. Но не в пассивную её разновидность, а в какую-то буйную: то ходила из угла в угол, накручивая на пальцы кончики волос, то переставляя книги в шкафу с места на место. Видимо, Яну надоело смотреть на мои метания, и он, усадив меня к себе на колени, сказал:

— Май, успокойся. Даже если Фёдор приедет ни с чем, мы обязательно что-нибудь ещё придумаем.

Я положила голову ему на плечо.

— Ты что-то знаешь об этой… бестии — Сирин? Она хочет меня убить?

— Чего бы она ни хотела, я этого не допущу, — он прижал меня к себе, и мне стало легче. Хорошо, что у меня есть они с Федькой. Одна бы я, наверное, умом тронулась. — Ты хочешь спать? — вдруг спросил меня Ян. Я прислушалась к себе и помотала головой. — Хорошо. Лучше не спать, пока мы что-нибудь не предпримем.

— О чём вы говорили с Федькой?

— Думали, чем можно помочь тебе.

— А мне почему нельзя было послушать? Будто я мебель какая-то… а вы обсуждаете, в какой угол меня задвинуть.

— Мы просто не хотели тебя волновать. Прости.

— Ян, пожалуйста… мне надо знать.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя мебелью, — нахмурился он, а затем виновато поднял на меня глаза. — Ты права, теперь мы всё будем обсуждать вместе. Я поговорю с Фёдором.

— Хорошо. Так о чём…

Но меня перебили. Громоподобным звуком взорвался домофон — я метнулась к двери — Федька, наконец-то! Я нажала на кнопку и распахнула входную дверь. Через минуту в квартиру ворвался запыхавшийся друг с какими-то склянками в руках.

— Вот! — он, широко улыбаясь, продемонстрировал их нам с Яном. — Должно помочь спать без снов!

Слава Богу! Хоть какая-то хорошая новость. Я повернулась к Яну — он с облегчением выдохнул и улыбнулся мне. Надеюсь, это поможет.

— Но есть ещё и плохая новость, — словно прочитав мои мысли, мрачно поведал Фёдор.

— Какая? — упавшим голосом вымолвила я.

— На лестничной площадке я встретил Олимпиаду Люциферовну с мусорным ведром.

— В полшестого утра? — не поверила я. — Она что, с этим ведром не расстаётся? Да и чёрт с ней! Встретил и встретил!

— Было бы всё хорошо, если бы она не заметила у меня в руках эти пузырьки. После того случая с маникюром каждый раз мне на руки смотрит, зараза. И всё из-за тебя!

— А нечего было мои роллы хаять!

— С каким еще маникюром, какие роллы? Вы о чём вообще?

— Ты связался со страшно мстительной особой, хочу тебя предупредить! Эта поганка мне ногти накрасила, пока я спал, а Олимпиада заметила это непотребство, когда я утром столкнулся с ней на лестнице. И до сих пор не может определиться, то ли я любитель групповушки, то ли педик!

— А роллы тут при чём?

— Потом расскажу, — недовольно буркнула я.

Какой Федор, оказывается, злопамятный! Уже год с лишним прошёл, а он все никак не забудет. И что самое интересное — за дело получил!

— Федечка, — злобно прошипела я, — сейчас самое время обнародовать мои несомненные таланты в области кулинарии и выяснять отношения!

— Дык… — начал было, но сразу сдулся, он. — Ладно, забыли, ты права. Но теперь Олимпиада уверена, что наше с тобой и Жанной трио помимо коллективных любовных утех (если я, конечно, не педик!) ещё и наркотиками балуется! Обещала сейчас же полицию вызвать. А когда она увидит, что мы здесь втроём, в ином составе, так сказать, страшно подумать, как взыграет её воображение! — с этими словами он выразительно посмотрел на Яна, и они дружно скривились.

— Всё. Дальше не продолжай! Старая клизма! Когда же она уймется? — я устало села на диван и остервенело потерла рукой лоб. Да, было бы смешно, если бы не было так грустно и некстати! Я подняла глаза и с надеждой посмотрела на Яна. — Поехали к тебе, а то Олимпиада нас в покое не оставит! Хоть с квартиры съезжай!

— Я и так хотел предложить.

Мы вернулись к Яну, а Федька уехал домой, попросив держать его в курсе событий.

Ангелинины настойки и правда, помогли. Я погрузилась в какой-то коматоз, и снов, действительно, не видела. Выспалась превосходно. На работу мы с Яном в этот день не пошли — слишком бурной оказалась ночь накануне. Тем более что я проспала практически весь день. И сегодня, между прочим, заканчивалась моя преддипломная практика. Позвонивший Фёдор обещался приехать завтра к вечеру, чтобы обсудить сложившуюся со мной ситуацию, так как все прекрасно понимали, что настойка проблемы не решает, а лишь помогает оттянуть время.

Помимо всего прочего, оказалось, что не всё так радужно с этим лекарством от снов. Оно влияло не только на ночную мою жизнь, но и в период бодрствования тоже действовало. Я стала какой-то зомби. В моей голове образовался вакуум, и соображала я со скрипом. Ангелина сказала, что основное действие этой настойки — подавление дара, а попутно оно воздействует и физически, погружая в то состояние, в котором я в данный момент пребывала. Ян совсем забросил работу, передав обязанности Филу, и нянчился со мной, как с ребенком: будил меня по утрам, кормил, давал настойку и, вообще, делал всё необходимое. Нет, справлялась сама, но мне требовалось внешнее управление, поскольку я совсем утратила интерес к жизни. Воспринимала действительность как будто со стороны, с каждым днём отрываясь от реальности дальше и дальше.

Закончилось это в один прекрасный день, когда однажды я проснулась почти в здравом уме. Соображалось туго, но определённо лучше, чем раньше. Об этом к вечеру я сообщила Яну, твёрдо уверившись в ощущении. Оказалось, позапрошлым утром Ян не смог меня разбудить — я погрузилась в очень глубокий сон. С перепугу настойку он давать мне перестал и не будил, следя только за дыханием и пульсом. И проспав около полутора суток как мёртвая царевна, я проснулась слегка отошедшей от этого странного состояния. Также новостью для меня оказалось и то, что Феде и Яну ничего не удалось придумать за всё то время, пока я была зомби. Дальше принимать этот «антисон» было страшновато — так можно уснуть и навсегда.

Мой диплом, спасибо Фёдору, который его поправил, был сдан, и получены рецензия и отзыв на него. Как я буду сдавать экзамены, я не представляла, да и это отошло на задний план из-за моих насущных проблем с сумеречной бестией, которая — никто из нас не сомневался — снова придёт ко мне, стоит мне нормально заснуть. Однако кое-что произошло гораздо раньше.

Я пошла принять ванну. Сто лет не делала этого, все душ да душ. После качественного расслабона я закуталась в большое полотенце, а второе накрутила на голову. Зеркало запотело, и я провела по его поверхности рукой, чтобы посмотреть в отражение. От первобытного ужаса у меня перестало стучать сердце. Из зеркала на меня смотрела она. Сирин. Совсем как во сне оскалилась в зловещей желтозубой усмешке… В истерической панике я отпрянула в сторону, поскользнулась на мокром полу, со всего маху приложилась головой о край ванны, и моментально погрузилась в темноту.

Очнулась я от боли в затылке и резкого запаха нашатырного спирта, исходившего от ватки, которую кто-то настойчиво совал мне под нос. Я поморщилась, попыталась отпихнуть навязчивую руку и открыла глаза. Обнаружила себя, лежащую на диване, и склонившегося надо мной обеспокоенного Яна.

— Голова сильно болит? Не тошнит?

— Нет, не тошнит. Что со мной? — обессиленно прошептала я и ощупала здоровенную шишку.

— Ты упала. В обморок? Что случилось?

Случилось. Кошмар наяву.

— Там в зеркале… та бестия. Сирин. Её я видела, — беззвучно выдохнула я. — Она что, может напасть на меня из зеркала?

— Нет. Покинуть Навь она не может, — напряжённо покосившись на зеркальную дверь шкафа в прихожей, успокоил меня он. И тихо добавил: — Но постараться испортить тебе жизнь — вполне.

Мы втроем сидели в Яновой квартире, собравшись после происшествия ванной на экстренное совещание. Как я только не поседела, удивляюсь… Зрелище неподражаемое. Я совсем утратила душевное равновесие и шарахалась от собственной тени. Не говоря уже о зеркалах. И других отражающих поверхностях. Ян завесил в квартире всё, что можно, и боялся на меня дышать.

— Почему это со мной происходит? — закутавшись в плед, я раскачивалась взад и вперед и бормотала время от времени один и тот же вопрос. — Я жила себе спокойно и никого не трогала, пока не появился в моей жизни этот чёртов отец!

— Я — идиот! — вдруг через некоторое время заорал Федька, а мы с Яном синхронно посмотрели на него как на сумасшедшего. — Как я сразу не догадался? Все последние события, происходящие с тобой — звенья одной цепи! Ведь это Ярослав сделал с тобой.

— Но ведь ты сказал, что ритуал не был завершён, — не согласился с ним Ян.

— Так оно и было. Он начал проводить ритуал, но я помешал ему — он его не закончил. Точно знаю, потому что сам должен был в нём участвовать, но до меня дело не дошло. И мне в голову не могло прийти, что это всё-таки запустило какой-то механизм. Ритуал работает в случае, когда как минимум все слова сказаны. Но, видимо, в навьих практиках иначе. Сирин не просто так пришла к тебе. Мы так увлеклись её появлением, что не подумали о причине.

— Точно! Помнишь, он сказал, будто ты согласился помочь мне открыть дверь в Навь! Дверь! Но разве это знание о том, кто это со мной сделал, поможет?

— Поможет.

Мы с Федькой удивленно посмотрели на Яна. От него неожиданно было услышать это.

— Как? — с робкой надеждой в голосе спросила я.

— Я знаком с одной Навич. Она должна знать, что происходит с тобой. Правда, живёт она в Румынии.

— В Румынии? А где-нибудь поближе у тебя знакомых нет? — поинтересовался друг.

— Нет. Поближе — нет.

— А с чего ты взял, что она станет помогать? Ты ведь волк, — недоверчиво спросила я.

— Ну, во-первых, в непосредственной помощи нуждаешься ты, а тебе она, как Навич, не сможет отказать. А во-вторых, и мне не откажет.

— Почему?

— Она чувствует себя обязанной мне. Я в своё время кое-что для неё сделал.

— Что?

— Подробностей не могу открыть, это не моя тайна, извини.

— А ты уверен, что она всё ещё в Румынии? Ярослав сказал мне… ну, когда меня похитил, что он ищет Навьих дев и умеет чувствовать навий дар издалека. Он мог и в Румынии её найти.

— Просто найти её — толку мало.

— Почему? Меня ведь он хотел использовать!

— Он планировал, что ты примешь власть его Рода. А её подчинить никто не может.

— Она глава рода Навичей? — встрял вдруг Федька.

— Да. Глава есть, а Рода — фактически нет.

— Думаешь, она сможет определить, что со мной? — с надеждой спросила я.

— Уверен, она многое знает о навьих ритуалах. И о «кровавых». Именно там, на территории современной Румынии, первый одарённый попробовал на себе интересный метод увеличения собственного потенциала, — тихо проговорил Ян.

— Ты о Владе Дракуле, что ли? Том самом господаре Валахии, который жил в пятнадцатом веке в районе Трансильвании? Цепеше? — прошептала я.

— Да, да, Майка! По истории у тебя заслуженная пятёрка! — нетерпеливо перебил меня противный Федька. — Так это всё-таки не сказки! А Брем Стокер, наверное, — оборотень!

Судя по тому, как Ян посмотрел на Федора, тот попал в точку. Да и я в своё время, как выясняется, тоже забавным и несколько неожиданным для себя образом угадала с подарком для Фила. Наверное, они сильно тогда удивились.

— Именно о нём. Он был сослан сюда с Параллели за неуёмную тягу к власти. Был сильнейшим лейром (так на Параллели зовут вас — одарённых) королевских кровей и хотел самостоятельно править, избавив от власти собственного брата. Но его планы были раскрыты. Его судили за измену, но казнить не посмели — всё-таки брат правителя. Поэтому было решено просить содействия у кейнов (волков), и Владимирис со своими сподвижниками был сослан на Землю. Но и тут он не пропал. Нашёл способ пополнять силу, выдал себя за сына Влада второго, и, может, не слишком благополучно, но правил Валахией. Потом его следы теряются. Но полной уверенности в его смерти нет. Ну вот, как-то так, если вкратце, — закончил свой рассказ Ян.

Мы с Федькой сидели с открытыми ртами, как первоклассники на уроке об окружающем мире, которые впервые узнали, что Земля вращается вокруг Солнца.

— Так получается, что многие одарённые на Земле — потомки этих каторжников? — сделала вывод я.

— Немаленькая часть. Но далеко не все. Были и те, которые попали сюда в разное время добровольно, и по разным причинам.

— А вы, в смысле, волки?

— А волки всегда перемещались между мирами и сейчас делают это. Но это закрытая тема.

— Но роман Стокера имеет мало общего с историей, по крайней мере, официальной. Где же правда?

— В основном всё недалеко от истины. Например, то, что вампиризмом можно заразить человека.

— Носферату… Не-мёртвые — это упыри? Но сам он упырём не был.

— Да. Влад Дракула, как он себя называл, был очень даже живой. На тот момент, по крайней мере.

— А что было потом?

— Он, как оказалось, много экспериментировал. Еще на Параллели он очень интересовался навьей силой. А здесь прямо как с цепи сорвался.

— В книге граф Дракула мог принимать облик волка. Ты хочешь сказать, у него что-то получилось?

— Не думаю, что это результат применения навьей силы. В книге он мог именно принимать облик, как ты точно заметила. Не оборачиваться. Брем — талантливый писатель… И фантазия у него богатая. Но за эти провокационные идеи, ему пришлось нелегко, знаешь ли. Но в каждой вымышленной истории такого рода есть доля правды.

— А есть разница между этими понятиями?

— Огромная. Мы — физически становимся волками, а он — создавал иллюзию, морок. Как и туман вокруг себя. Затейник…

— Круто… — задумчиво пробормотал Фёдор.

— А та Навья дева, которая ему помогала? Он ведь не мог сам… ну, ты понимаешь… я имею в виду носферату. Что стало с ней?

— Она мертва. И давно. Слышала про кровавую графиню Батори? Она жила веком позже, как ты понимаешь. Но это как раз говорит в пользу того, что Владимирис инсценировал свою смерть. Я не верю в такие совпадения.

— Офигеть… — выдохнул Федя.

— Так это волки убили её? — ошарашено пролепетала я.

— Нет. Она покончила собой во время следствия.

— Следствия? Инквизиция? А это точно она? Под пытками призналась?..

— Не совсем та инквизиция, — поморщился Ян. — Не самые мудрые люди взяли за основу нашу систему и довели собственную до абсурда.

— Понятно. Ты сказал — талантливый писатель… Был им, ты хотел сказать? — уточнила я.

— Нет.

— Он что, жив? — встрепенулся Федька.

— Ага.

— Ни фига себе! — обалдела я. — Надо было автограф у него попросить для подарка Филу!

— Вряд ли бы тебя в этих целях пустили на Параллель, — улыбнулся Ян.

— Это да. Жаль, подарок вышел бы знатным!

Мы втроём промолчали, каждый думая о своём.

— Господарь Валахии… — осенило вдруг меня. — Твою ж…

— Что? О чём это ты? — пристально уставился на меня Ян.

— Афанасий называл Джареда господарем лунных Драконов… и тут, блин, господарь Дракула. Дракон — чтоб вы понимали… Чëрт, не нравится мне это совпадение.

— Нет, вряд ли это совпадение.

Я многим фишкам научилась во сне. И всё, к чему я получила доступ таким способом, было стоящим, нужным навыком. Выходило так, будто я до всего дошла сама, но с некоторыми подсказками. А сейчас мне уже совсем так не казалось. Да, информация исходила от разных людей, животных, просто обстановки или обстоятельств, но всё же в конечном счёте это были подсказки. Всё сама, всё сама… озарение свыше, блин! Это просто гений педагогики какой-то, этот учитель мой.

— Получается это он меня научил всему, что я умею и знаю. Это, конечно, мизер, но всё же. Неважно кем и в какой момент он выглядел, так или иначе это был всё время он. До меня только что допёрло.

— И в прошлый раз Джаред подарил тебе ключ.

— Да.

— Класс.

— Стоп-стоп-стоп, — вознегодовал Фёдор, — какой ещё Джаред, какой ключ? Почему я слышу об этом впервые?!

— А ещё он сказал, что во мне есть толика драконьей крови. Так, мимоходом упомянул…

Фёдор и Ян изумлённо уставились на меня.

— И ты только сейчас об этом говоришь? — воскликнул Закревский.

— Я только сейчас вспомнила.

— Это даёт пищу для размышлений, но всё равно не меняет сегодняшнего положения вещей.

— Кое-что объяснил и Аристарх Семёнович, но я так мало запомнила!..

— Май?..

— Подожди, Федя, — попросила я и повернулась к оборотню. — Ян, мне нужно срочно поговорить с Максом. Ты знаешь, где его найти?

Он покачал головой.

— Нет, не получится.

— Но почему? Хотя бы по телефону.

— Он умер, Майя. Семь лет назад.

От потрясения я долго не могла вымолвить и слова.

— Но как я тогда…

— Он был наказан. Его дух отправился не на покой, а в Запределье, на службу тёмному Владыке.

— А теперь, похоже, наказана я.

— Если и наказана, то не Владыкой. Макс сказал мне, что он разрешил ему уйти, если ты по доброте душевной решишь его взять с собой.

— Чем же он навлёк на себя гнев Владыки?

— Если кратко, он не выполнил долг карателя.

— А подробнее?

— Каждый из волков, в зависимости от клана, несёт долг. Макс родился в клане Карателей. Это тяжёлая ноша. И он не справился.

— В чём состоит этот долг?

— Приводить в исполнение приговоры.

— И он что, отпустил преступника?

— Да. Ведьму. Пожалел её.

— Зря?

Ян, задумчиво глядя мимо меня, пожал плечами.

Теперь мне стало понятно, что именно из этой истории растут ноги предвзятого отношения Яна к представителям моей расы.

— Ян, ты тоже пренебрег долгом из-за меня?

Он поднял на меня глаза.

— Нет, с чего ты взяла?

— Просто я слышала, как тебя отчитывал тот мужчина у тебя в офисе. Он говорил, чтобы ты вспомнил о долге. И я подумала…

— Тобой я занимался в свободное от обязанностей перед кланом время.

— И Макс, значит, умер из-за того, что сделал?

— Нет. Погиб он при других обстоятельствах. А вот после смерти ему пришлось нести наказание. Любой наш поступок имеет последствия, большие или маленькие, и каждый решает сам, готов ли он за них платить свою цену. Макс сделал выбор, и, полагаю, вряд ли жалеет о принятом решении.

— Не думаю, что каждый в таком ключе думает о своих поступках, — хмыкнула я. — Разве что самые идейные буддийские монахи.

— Это не меняет сути законов мироздания, — вздохнул Ян. — И потом, часто обстоятельства не оставляют нам выбора. Быть может, даже эти обстоятельства — цена за сделанное в прошлом. Да и всё относительно в жизни — нет правильного ответа на все вопросы.

— Всё! Хватит! — запротестовал вдруг Федька. — После этих ваших философствований не то что жить, а теперь и помирать-то страшно!

— М-да, если всё время думать об этом, так и свихнуться недолго, — задумчиво протянула я.

— Всё время, конечно, не надо. Но иногда задуматься стоит.

После того, как Ян это произнёс, в моей памяти всплыли слова Ярослава о том, что, по его мнению, представляют из себя оборотни с их мировоззрением и принципами. В частности, как раз про долг и честь, и прочее. И мерзко так на душе стало, оттого что я об этом сейчас подумала и примерила такую ситуацию на нас с Яном. А ведь задаваться вопросом «как бы он поступил?» — угодить Ярославу…

Я тряхнула головой, чтобы прогнать неприятные мысли, и встретилась взглядом с Яном. Он, чуть хмурясь, внимательно следил за выражением моего лица, будто пытался угадать, о чём я думаю.

— Ну, так что? — подал, наконец, голос Фёдор. — Едем в Румынию?

— Да, — кивнул Ян, — думаю, это шанс решить проблему.