Ключ от всех дверей

Глава девятнадцатая. Плен, пламя и древние руины почты

Очень хотелось пить. Во рту было так сухо, будто я неделю странствовала по пустыне без еды и воды. Попытка пошевелить конечностями убедила в горизонтальной ориентации тела. Каждое движение давалось с трудом, и такое небольшое копошение слегка утомило. — Тишину нарушил какой-то загадочный звук, больше похожий на сдавленное карканье, и через мгновенье поняла, что я — источник этого звука. Я с трудом разлепила глаза, но ничего не увидела — неужели я потеряла зрение? Ужас холодной волной захлестнул моё тело. Как я буду дальше жить слепая? А, может, мне совсем недолго осталось?.. Очень, очень оптимистичная мысль! От этих ненавязчивых выводов стало ещё холоднее.

Через некоторое время я стала различать очертания предметов. Слава богу! Значит, я всё-таки не ослепла. Я огляделась: это была просторная комната, с какими-то предметами мебели, что-то похожее на шкаф, а лежала я на огромной кровати. Где находятся дверь и окна, мне разглядеть не удалось. Нужно принять вертикальное положение, — осенило меня. Я пошевелила руками, потом ногами и приподняла голову — комната начала вращение как детская карусель — так меня стошнит, вероятнее всего, пончиками. Я уронила голову и закрыла глаза — так хотя бы не тошнит.

Пончики! То, что я помню о недавних событиях, — уже хорошо.

Где я? Кто меня похитил? Что им нужно? Чем меня накачали? То, что накачали, было очевидно: от дряни на тряпке вряд ли бы так эффективно и качественно срубило. Наркотик или что-то, связанное с силой? Когда пройдет это состояние? Как отсюда убежать? Куча вопросов, на которые нет ответа. Хотя на один из них гипотетически я могла ответить сама. Но от предполагаемого ответа у меня холодело внутри. Неужели меня похитил отец? Те бравые парнишки — люди. А кто сказал, что он не может нанять для этого людей? Хотя бы для того, чтобы я не почувствовала приближение одарённого. И опять же они, возможно, использовали «ненаркотик». Я ждала звонка, как он обещал, и пока он не позвонил, чувствовала себя в относительной безопасности. Видимо, этот продуманный кровопийца не стал ждать, когда я передумаю.

Мысли вяло барахтались в голове, медленно, но верно, сходя на нет. Самоотверженная борьба со сном не принесла результата, и совсем скоро мой организм позорно сдался — я отключилась.

Проснулась от того, что кто-то настойчиво тряс меня за плечи и звал по имени. И, конечно же, это был Ярослав собственной персоной.

— Полагаю, ты пришла в себя. Прости, нет времени на сантименты, — он присел на краешек кровати и с улыбкой провёл по моей щеке тыльной стороной ладони. От его прикосновения меня пробрал озноб.

Я села и, подобрав к себе колени, отодвинулась от него подальше. Голова уже почти не кружилась.

— Что тебе от меня нужно? — сдавлено прошептала я.

— Не нужно задавать вопросов, ответы на которые очевидны. Добро пожаловать, в мой род, — он раскинул руки, предлагая, видимо, обняться, но, естественно, не дождался. — Неужели, детка, ты думала, что я оставлю тебя одну и просто так отпущу? Напрасно. Теперь ты со мной, в комфорте и безопасности.

Я угрюмо смотрела на него исподлобья.

— Ты ещё скажи, что твоя забота обо мне продиктована отцовскими чувствами.

— Конечно. Ты моя дочь, и принадлежишь моей семье, — он невозмутимо встал и прошелся по комнате.

— Я никому не принадлежу. И подчиняться тебе не стану.

Гневно сверкнув глазами, он вдруг навис надо мной и больно ухватил за подбородок.

— Я очень не люблю, когда со мной спорят. Запомни это, — он это произнес тихо и спокойно, но я задрожала. — И я всегда получаю то, чего хочу. — Ярослав холодно смотрел в мои глаза, а я испуганно сжалась в комок. Вероятно, он решил, что я уже прочувствовала серьёзность его высказывания, с нарочитой улыбкой заправил мне за ухо выбившуюся прядь, распрямился и подошёл к окну.

Я сидела и боялась пошевелиться — он натуральный псих! Что же делать? С психами надо соглашаться — всплыло из недр моего мозга. Но этого мне хотелось сейчас меньше всего! Поэтому я решила просто молчать.

— Будь добра спуститься к ужину сегодня — все жаждут знакомства с тобой. И это не просьба, — предупреждая мои возражения, значительно добавил он. — Приведи себя в порядок — одежда в шкафу. Пришлю за тобой Артёма, будь готова к шести.

С этими словами он вышел за дверь.

Я вскочила с постели — немного штормило — и первым делом бросилась к окну. Открывшийся пейзаж обескуражил: огромный дом старинной постройки, ухоженный сад с отсыпанными гравием дорожками, со статуями и фонтаном, а главное — вопреки здравому смыслу, климату наших широт и времени года — буйная зелень и цветущие гибискус, магнолии и жасмин. Два крыла здания в три этажа, не знаю что за стиль — почти что замок, ей-богу! — черепичная крыша, флюгер в виде дышащего пламенем дракона.

Так, что мы имеем. Второй этаж, окна заперты. Да даже если бы и нет: спрыгнуть и не переломать ноги стало бы большой удачей… А за садом далее по курсу кованый забор выше человеческого роста. Кроме того, уверена, что и помимо физических преград имеется иная защита.

Я обвела взглядом обстановку: дорогая мебель из натурального дерева — кровать, платяной и книжные шкафы. Осмотр гардероба поразил щедростью папеньки: разномастные повседневные и вечерние платья, жакеты, костюмы, пальто и шубы из натурального меха, обувь рядами. И даже бельё! Всё нужного размера, новое, с бирками известных марок. Похоже, меня тут ждали.

Я с остервенением захлопнула дверцу шкафа. Пойду в своём — в джинсах, толстовке и кедах. Чтобы хоть как-то выразить протест. В том, что придется идти, сомневаться не приходилось. Артём, которого Ярослав пришлет за мной, наверняка проинструктирован доставить меня к ужину любой ценой.

Артём — молодой голубоглазый парень лет двадцати трёх — явился ровно в шесть. После стука и деликатной паузы вошёл, флегматично оглядел мой наряд.

— Пошли? — кивнул он на дверь.

Я пожала плечами.

В столовой, убранной, словно для приёма особ королевских кровей, со скатертями, хрусталём и свечами, меня ждали семеро мужчин и одна женщина. Одетые, кстати, классически, но несколько демократично, без галстуков. На моё появление в основном отреагировали безразлично, лишь один парень ухмыльнулся, оценив дерзость в выборе одежды, а женщина с нескрываемым любопытством принялась рассматривать меня. Ярослав поморщился, но промолчал.

Не говоря ни слова, я проследовала за Артёмом, невозмутимо уселась на вежливо отодвинутый для меня стул и чопорно сложила руки на коленях.

— Позвольте представить, Майя — моя дочь, — церемонно откашлялся Ярослав, не стал перечислять каждого поочерёдно, ограничившись обобщением «славные потомки рода Лютичей».

Наперекор обещаниям никто особо не «жаждал знакомства», кроме разве что женщины — красивой брюнетки лет тридцати, сидящей по правую руку от отца, — которая поинтересовалась моим самочувствием и всем ли я осталась довольна. Попросила составить список вещей, и заверила, что необходимое будет доставлено в ближайшее время. Остальных я интересовала не больше тикающих себе тихонько часов на каминной полке.

Ужин в целом прошёл спокойно, минут через пять меня перестала беспокоить всеобщая церемонность, прислуга ненавязчиво и предупредительно старалась угодить каждому гостю, и я разрешила себе поесть. Надо сказать с большим удовольствием. Стоило признать, что отец знает толк в удобной и красивой жизни.

— Можешь брать любые книги, твои теперешние передвижения ограничатся спальней, библиотекой и столовой. Сама понимаешь, пока большего позволить не могу, — спокойно объявил мне Ярослав.

Здесь, в библиотеке, куда после ужина меня пригласил с собой отец, мне в принципе, нравилось: книгами уставлены многочисленные полки, кожаный диван, массивный стол, кресло. Я провела рукой по корешкам книг и развернулась к Ярославу.

— О, я потрясена твоим великодушием.

— События последних недель показали, что распорядиться с умом полученным ты не умеешь, — игнорируя моё язвительное замечание, продолжил он. — Ты не оставила мне выбора. Впредь, наказывать буду сурово, своеволия не потерплю. Также ты должна уяснить, что контакты с оборотнями и, тем более, одолжения, помощь им недопустимы. Категорично. Они — враги.

— Мне не враги… — попыталась возразить я, но Ярослав меня жёстко оборвал.

— Это не обсуждается.

— Нет. Я хочу обсудить.

— Оборотни давние наши враги. У них свои жизненные принципы, которые идут вразрез с нашими. Рано или поздно Инквизиция заинтересуется твоим даром, и «друзья»-оборотни первыми донесут. Обсуждать это не вижу смысла.

Лаконично. Но спорить, и вправду, бесполезно.

— Дай угадаю, маму ты тоже окружил «заботой» и правилами. И именно поэтому она предпочла не сообщать тебе о беременности. И наказал её сурово?.. — мой голос дрогнул после такого умозаключения.

На удивление Ярослав не вспылил. Только опустил глаза и грустно качнул головой.

— Ты ошибаешься. Я любил её. Очень. И моё снисходительное отношение к её желаниям и поведению всё испортило. Машу я пытался убедить и был слишком мягок с ней, поэтому ей удалось сбежать. Снова я этой ошибки не совершу.

Довольно на сегодня, иди к себе.

Артём тихой тенью материализовался следующим вечером. За день я ни разу не спустилась в столовую (сказалась больной, а еду мне исправно приносили в комнату), только набрала в библиотеке кучу книг и развлекала себя чтением. Естественно, после того, как проверила все доступные двери на первом этаже, была изгнана экономкой в спальню и попыталась открыть окно в библиотеке. Безуспешно, естественно.

— Куда мы идём? — ненавязчиво поинтересовалась я у конвоира.

Ответом меня не удостоили. Оставалось только тащиться за ним. Артём долго вёл меня тёмными коридорами, затем мы спустились вниз по лестнице в подвальное помещение, тускло освещённое множеством свечей. Здесь нас ждал Ярослав. Он жестом отправил Артёма вон и повернулся ко мне.

— Мне жаль, но будет немного неприятно, — он указал глазами на пол, где была начертана пентаграмма, испещрённая огромным количеством непонятных знаков. Прямо к каменному полу на четырех концах лучей звезды были прикреплены кожаные ремни. Я поёжилась. Он что, меня собирается здесь распнуть?

— Зачем? За что?.. — попятилась от него я.

— Придётся сегодня открыть главную твою дверь.

— Что? Я не понимаю…

На лестнице послышались шаги, и я обернулась на звук.

В помещение вошёл Артём, за собой он вёл Фёдора со связанными перед собой руками! Я сдавленно пискнула. Друг поднял на меня глаза и взволнованно спросил:

— Ты в порядке?

Я неопределённо повела плечами. Да, вряд ли в моём положении можно сказать, что я в порядке.

— Что ты здесь делаешь? — шепнула ему я.

Он недоумённо на меня посмотрел, явно не понимая вопроса. За него ответил Ярослав:

— Фёдор Дрегович любезно согласился помочь открыть для тебя дверь в Навь.

Я удивлённо вытаращилась на друга. Он сделал мне страшные глаза, мол, так надо. Ярослав поочередно зажёг ещё несколько свечей в массивных канделябрах, подвел меня к пентаграмме и приказал:

— Ложись.

— Не буду.

Он с раздражением окинул взглядом с ног до головы и вдруг размашисто влепил мне хлёсткую пощёчину. От удара я рухнула на колени, а из глаз брызнули слёзы. Прижала холодную ладонь к полыхающей щеке. Сволочь! Федька дёрнулся было в нашу сторону, но его взмахом руки остановил Ярослав — друг повалился на пол и, прижав связанные на запястьях руки к животу, скорчился от боли.

— Федечка! — испуганно мяукнула я и метнулась в его сторону. Ярослав поймал меня за шиворот и, тряхнув так, что моя толстовка затрещала по швам, швырнул меня на прежнее место.

— Я сказал, ложись! — рявкнул он.

Всхлипнув, я подползла к рисунку и легла спиной на его середину. Ярослав, присев на корточки, поочередно пристегнул мои руки и ноги ремнями. Меня колотило от холода и страха. Он обратился к Артёму, который стоял с непроницаемым лицом, наблюдая за происходящим:

— Освободи ему руки и оставь нас.

Тот наклонился к лежащему на полу Федьке, лицо которого было белым как простыня, и развязал ему руки, после чего ушёл. Ярослав медленно подошёл к резному комоду, стоявшему у стены и, выдвинув верхний ящик, достал из него что-то вроде стилета. Также неспешно он вернулся ко мне и опустился на одно колено. От страха меня парализовало.

— Не бойся, больно не будет, — наклонившись к лицу и погладив по щеке, ласково шепнул он, — только слушайся меня.

Положив мне руку на лоб, он стал бормотать что-то на неизвестном языке с интонациями сатаниста из дешёвого фильма ужасов. Мое сознание стало мутиться, словно я находилась между сном и явью.

Наконец Ярослав закончил завывания на латыни и, убрав руку со лба, легко полоснул стилетом по моему запястью — от неожиданности и острой боли я вскрикнула. Затем хладнокровно и методично он проделал то же самое со второй рукой. Я начала извиваться.

— Тише, моя хорошая, потерпи немного, — он поправил мои растрепавшиеся волосы, нежно поцеловал в висок и шепнул: — Ничего не бойся, я всегда буду с тобой. — Потом он провел рукой по моему запястью, из которого сочилась кровь, и с наслаждением облизал пальцы, прикрыв глаза. Меня замутило. — Извини, не удержался, — окровавленными губами улыбнулся он и… безвольно повалился на меня. Тут я заметила Федьку, стоявшего позади Ярослава с канделябром в руках. Это он его вырубил. Гениально!

— Федька! — от радости я снова заизвивалась под Ярославом.

Друг молча стащил его с меня и, взяв стилет из рук Ярослава, быстро перерезал ремни, и я отметила про себя, что тоже уже избавился и от своих пут. Ловко. Я встала, пошатываясь — немного кружилась голова. Федька взял меня за плечи и встревоженно заглянул в глаза.

— Как себя чувствуешь?

— Да нормально всё.

— Надо перевязать тебе раны, — он отстранился, снял свою футболку, ловко порвал её на два лоскута и быстро перевязал мне запястья, — уходим, пока он не очнулся.

Мы взялись за руки и побежали вверх по лестнице, по возможности стараясь не шуметь. Голова все ещё немного кружилась — видимо, крови я потеряла прилично, но об этом старалась не думать.

Почти у выхода, когда я уже видела дверь в конце холла, нас нагнали. Федя резко тормознул и, повернувшись к врагу лицом, толкнул меня к себе за спину. Меня затрясло — что же сейчас будет? Сможем ли мы дать им отпор? Я — вряд ли… Даже если получится сосредоточиться…

Они неминуемо приближались. Друг пристально уставился на одного из преследовавших нас людей, того самого, который заталкивал меня в машину — на нём вспыхнул рукав куртки — тот душераздирающе крича, бестолково заметался, а второй в ужасе остановился и попятился.

«Ого. Это ведь «адово пламя»! А друг-то у меня не промах! И когда только так насобачился людей поджигать?» — отрешённо отметила про себя я, удивляясь собственной циничности. Кошмарное зрелище, ещё воняет горелым… надеюсь, не мясом! Я испугалась, что меня сейчас стошнит и прижала руку ко рту — это было бы очень не вовремя. Но, как ни странно, жаль мне его не было — получил по заслугам — и моё подсознание отказывалось причислить отцовского прихвостня к людям. «Они первые напали, а это мера необходимой обороны», — успокаивала я себя.

Мы рванули к входной двери. За нашими спинами снова послышался топот. Открыв дверь, Федька вытолкнул меня наружу и крикнул:

— Я их задержу, беги отсюда и не при каких обстоятельствах не смей возвращаться или ждать меня! Я сам выберусь, а ты только помешаешь! Будь у Ангелины, — и захлопнул перед моим носом дверь.

Я нерешительно потопталась на месте — как я оставлю его одного здесь? Но от меня, опять же, какой толк — у меня даже увидеть ауру едва сил хватит… Заполошно метнулась с крыльца, потом взбежала обратно, и только в этот момент с удивлением обнаружила, что здание, из которого я только что выбралась… старая полуразвалившаяся заброшка. Судя по висевшей на одном гвозде обшарпанной синей вывеске — «Почта». Вернее, когда-то была ею: двухэтажный дореволюционный особняк с полуразобранными кирпичными стенами, тёмные провалы окон, рамы без стёкол, крыша имеется местами, всюду колосятся трава и мох, тут и там, прямо в полу и перекрытиях, пустили корни клёны. Поместить в эту «Почту» замок, в котором меня держал Лютич, было решительно невозможно! Даже сточки зрения одарённого — такой масштаб работ с пространством впечатлял, а до этого момента и вообразить подобное было сложно.

Я взялась за ручку покосившейся двери и потянула на себя — и она без проблем поддалась. Но внутреннее убранство, которое прекрасно просматривалось сквозь дырявые окна, нисколько не изменилось: сваленные в кучу доски, кирпичи, разбитые бутылки, окурки и прочий хлам под ногами по-прежнему создавали неповторимую атмосферу разрухи и упадка, воняло кошками и сыростью, за шорохами и отголосками эха чудились знакомые интонации голосов, услышать сейчас которые не сказать, что хотелось бы. Однако ни Федьки, ни кого другого здесь не было. Обзор интерьеров ничего дал, чтобы найти метки пространственной иллюзии — а их не могло здесь не быть! — нужно каждый кирпич обнюхать.

Доберусь до Ангелины, и если Федька ещё к тому времени не вернется, обращусь за помощью к Дреговичам! Так от меня хоть какая-то польза будет.

Доехала я до дома Федькиной бабушки не без приключений. Шутка ли, с одного конца города на другой автобусами и трамваями зайцем, при этом отсвечивая кровавыми тряпками на запястьях и бланшем на скуле. Еле убедила сердобольного дядечку не вызывать скорую и полицию. Остальные пассажиры просто пялились всю дорогу. Я же ни о чём, кроме как о Федьке не могла думать. И просто сходила с ума от беспокойства за него.

А он все не приезжал и не звонил. Зачем я его там оставила одного? Дура! Это я во всем виновата. Оказался там из-за меня. Может быть, его уже нет в живых. Нет, об этом я думать не буду. Он жив, я точно знаю. Род Дреговичей нам обязательно поможет. Они его не бросят.

Ангелина тут же без лишних сантиметров позвонила Леониду Сереброву, второму после Михаила по старшинству в роду Дреговичей, и договорилась с ним о встрече с нами. Напоила меня крововосстанавливающей настойкой и обработала раны пахнущей травами субстанцией — сразу стало намного легче. Федькина бабушка, несмотря на страх за внука, сохраняла невозмутимую уверенность, что всё закончится хорошо, в отличие от меня, метавшейся из угла в угол и заламывающей руки. По её настоянию пришлось принять душ и привести себя в порядок: негоже на встречу являться в непотребное виде.

Зал Совета встретил нас холодной и помпезной величавостью: высокие потолки, мраморный мозаичный пол и колонны, полумрак и незажжённые громады хрустальных люстр. Всё это будто подчеркивало нашу незначительность перед лицом Рода. Прежде мне приходилось здесь бывать всего дважды, и оба раза были праздничными многолюдными приёмами с музыкой, свечами и зеркалами. Впечатления от атмосферы той у меня сложились приятные, хоть эта отстранённая изысканность и красота не вызывала полнейшего принятия. Сейчас всё было иначе: я чувствовала себя совершенно чужой, и будто место это осталось недовольно нашим визитом. Или его причиной.

Леонид сумрачно, под стать местной атмосфере, оглядел меня и высокомерно скривился: видимо, вид мой оставлял желать лучшего. Или я просто его раздражала в принципе. А, может, и то, и другое вместе.

— Майя, расскажи всё как можно подробнее, — мягко подбодрила меня Ангелина после сухого приветствия с Леонидом.

Старательно припоминая детали, я повторила свой рассказ о похищении, затем о том, как мы оба с Фёдором оказались в плену, и о моем побеге. Умолчала только о сути своего дара. Леонид слушал, не перебивал, уточнений не просил. Только время от времени кривился и недовольно вздыхал.

— Нужно как можно скорее съездить на место и снять метки, и тогда можно будет попытаться отыскать след…

— Что за детский лепет, — раздражённо оборвал меня он. — Ты не имеешь ни малейшего представления, какой объём энергозатрат требуется на такого рода манипуляции. Кроме того, какие у Совета основания для чтения следа и проникновения на территорию частной собственности? Главы Рода Лютичей, на минуточку.

Я уже отрыла рот для того, чтобы возразить, но Леонид жестом остановил меня.

— Твоё слово против слова главы Рода.

— То, что он Федьку у себя в доме удерживает, этого не достаточно? Нужно что-нибудь весомее, чтобы они его прибили? — возмутилась я. — А разводить демагогию и подсчитывать энергозатраты, когда дело до настоящей беды дошло, — просто беспредельный цинизм, — со злостью припечатала я.

— Выбирай выражения, — он бросил на меня злой взгляд. — Вся эта история о кровавости отдаёт истерическим пересказом сплетен о Лютичах и самолюбованием. Но даже если в этом есть доля правды, то на кой чёрт ты ему сдалась в принципе?

— Да при чём здесь это?! Главное — Федя у него, и нужно его спасти.

Серебров помолчал.

— Мне нужно подумать — отвечу завтра.

— Но завтра может быть уже поздно!

— Я всё сказал, — он поднялся со стула, намекая таким образом, что аудиенция окончена.

Вот оно — хвалëное покровительство рода. Никому Федька не нужен, и плевать, что там лопочет сопливая выскочка, так сам Леонид недавно меня именовал. Тем более не из рода Дреговичей.

Я просто не могла поверить в услышанное. И продолжала стоять и тупо пялиться на Леонида, так ничего больше и не вымолвив. Он тем временем, подошёл к окну, шаги и другие шорохи гулко отзывались эхом в большом зале. Скрестил руки на груди и принялся мрачно озирать внутренний двор.

За плечо меня тихо тронула Ангелина:

— Майя, детка, прошу, поезжай домой, — в голосе её звенели стальные нотки гнева, но обращённого отнюдь не в мой адрес. — Мне нужно побеседовать с Леонидом наедине.

Леонид бросил хмурый взгляд на Ангелину и снова отвернулся к окну.

— Но… — воспротивилась было я.

— Поезжай, — непререкаемо повторила она. И добавила уже чуть мягче: — Всё будет хорошо.

Я кивнула, пряча наворачивающиеся слёзы, и быстрым шагом направилась к выходу.

Уже на улице разревелась навзрыд. Досталось ни в чём неповинному колесу, капоту, и только после того, как дала волю чувствам, я упала на водительское сидение Федькиной машины.

— Майка, вот уж кого не ожидала здесь встретить… — услышала я и быстро вытерла слёзы.

Светка Городецкая, и так не ко времени…

— Ты чего здесь? Ревёшь, что ли? А почему на Федькиной машине… — Светка тихонько вскрикнула и зажала рот рукой. — С Федькой что-то случилось? — едва слышно спросила она.

Я только всхлипнула в ответ.

— Жив?..

Я коротко кивнула.

— Серебров, скотина, помочь не хочет…

Светка молча рванула в Зал Совета.

Я ехала к Федькиному дому, судорожно перебирая в уме варианты действий. Родителям Фёдора звонить бесполезно, они в отъезде — в Мексике, даже если им удастся сразу же вылететь, то прибудут они в лучшем случае завтра. Да и наверняка они уже в курсе дела. Что и когда получится у Федькиной бабушки, тоже неизвестно. А действовать нужно сегодня. Остается только одно, идти мне самой. Тогда Ярослав его отпустит? Не знаю, но попробовать стоит. Я просто обязана это сделать. Нужно позвонить Ярославу и предложить обмен. Но у меня его номер есть только в телефоне, а телефона нет. Чёрт, не нужно мне было Федьку слушать и бросать его там! Слёзы снова покатились по щекам. Я припарковала машину и уронила голову на руки.

Стоп! Есть ещё один вариант.

Ян.

Волки очень сильны. И озабочены проблемой «кровавых». Ян же говорил, что занимает какое-то особое положение в мире оборотней. Ведь должны же они что-то предпринимать в связи с обнаружением мерзких дел таких личностей, как мой отец? Ян может посодействовать в быстром решении этой этого вопроса. Очень на это надеюсь. Если я приду к нему с просьбой помочь, как это будет выглядеть? Я его грубо отшила, а теперь мне от него что-то нужно. Кто я такая для него, чтобы просить об этом? Он может подумать, что я пытаюсь его использовать. Мне было всё равно, что он обо мне подумает. Гордость? Какая, к чёртовой матери, гордость… Я буду в ногах у него валяться, если нужно! Но, надеюсь, до этого не дойдет. Шанс, что он поможет, конечно, призрачный, но есть. Надо воспользоваться этим шансом. Пусть даже он меня откровенно пошлёт подальше, но я пойду к нему ради Федьки. Такой вариант развития событий вполне предсказуем при его отношении к одарённым. Ну и пусть! Лучше жалеть о сделанном, чем об упущенной возможности.

Но как его найти? Какой сегодня день недели? Я не знаю, сколько точно пробыла «в гостях» у Ярослава. Я подорвалась в Федькину квартиру, влетела туда пулей и включила ноутбук. Определив, что сегодня среда — будний день, я сделала вывод, что Ян, как все нормальные люди (оборотни, надеюсь, тоже), должен быть на работе. Жанна говорила, что у них с Филом компания, не знаю, чем занимается, под названием… как же её? «Константа». Точно! Я быстро набрала название в ДубльГис, и он мне тут же выдал адрес: улица Газеты «Звезда», тринадцать. Надеюсь, это то, что нужно. Это совсем рядом — добегу пешком.

Через полчаса я уже поднималась в лифте бизнес-центра на седьмой этаж. Найдя табличку с нужным названием, я практически ворвалась в офис. Судя по теплу в ладонях, я пришла по адресу — это определенно компания оборотня. По крайней мере, кто-то из их племени здесь присутствует. За стойкой администратора сидела куклообразная блондинка, которая завидев меня, нацепила на лицо дежурную улыбку.