Ключ от всех дверей

Глава пятнадцатая. Нелюди, упрямство и родственные связи

Вскоре приехала Жанна и ошеломила «новостью» — Филипп признался ей, что он оборотень. Известие, конечно, затмило собой все события сегодняшнего дня.

— И как ты? — осторожно спросила Жанну я.

— Всё нормально.

— Жан… не знаю, что сказать.

— Не надо. Лучше я расскажу. Предупреждаю: розовые сопли! Фил завёл разговор о том, что я ему стала очень дорога. Признался, что любит. Меня просто распирало от счастья в этот момент, ты себе не представляешь, как!

— Ну а потом?

— Потом он сказал, что должен кое в чём признаться. Ты же знаешь меня. Я не дослушала, разоралась, с эффектами и салютами. Типа если он женат, то нечего было мне мозги пудрить, подпольные интрижки — отвратительно. Он в осадок выпал, конечно… Но тут же принёс паспорт и показал — пусто. Короче, такой дурой я себя ещё никогда не чувствовала. А потом спросил, много ли одарённых я знаю, и слышала ли я когда-нибудь о волках.

— И сказал, что он сам — волк.

— Да. Сказал, что мне нечего его бояться — он полностью контролирует своего зверя и разума не теряет, когда оборачивается.

— Я бы тебя с ним не оставила, будь по-другому.

— Я так и подумала. Будь он опасен, ты бы в день нашего с ними знакомства меня бы за шкирку оттуда утащила.

— Само собой, утащила бы. Кроме того, Ян мне слово дал, приедешь в целости и сохранности, а они повёрнуты на словах чести и прочих подобных делах.

— Так вот. Сначала я хотела уехать. Подумать, как быть, как жить. Он пытался меня остановить и так смотрел на меня при этом… В любом случае, он ведь ничего плохого мне не сделал, и я решила — вряд ли он бы раскрылся передо мной, если б на уме у него было что-то плохое.

— Почему ты не позвонила? Я если б знала, что он в этот же день бросится к тебе с признаниями…

— Я хотела. Сначала. Потом немного погодя я поняла, что чего-то такого ожидала. Он такой необычный. Иногда разговаривает так, будто… не отсюда родом. Когда мы познакомились, у меня были подозрения, что он из ваших, но тогда ты бы мне сказала… Так я подумала.

— Я бы сразу сказала, — согласилась я.

— Я не спала всю ночь после его откровений, выставила его из комнаты и думала, думала… Что мне делать дальше. А когда утром вышла, оказалось, что он ночевал у меня под дверью. У меня даже слёзы навернулись, он такой потерянный был, несчастный.

— Боялся, что сбежишь?

— Ждал, вдруг позову. Так он мне объяснил. А я не звала. И тогда я поняла, что не смогу уйти от него. Он ведь совсем не похож на обычных мужчин, и так любит меня! — она мечтательно закатила глаза, я тоже закатила глаза, но не мечтательно. — Вы ведь с Федей тоже не совсем люди, так что у меня уже есть опыт общения с нелюдями. Привыкну, — она озорно улыбнулась мне.

— Но-но, повежливее, — шутливо толкнув её в бок, проворчала я. Какая всё-таки у Жанны подвижная психика, мне бы такую!

— Майка, а ведь ты всё знала с самого начала… Ай-яй-яй, как нехорошо, — она погрозила мне пальцем. — Каратисты, блин! Надо же выдумать!

— Ну не могла же я прямо там тебе всё объяснять. Каратисты — это первое, что пришло мне в голову! Потом я много думала, с Федькой советовалась, сказать тебе или нет. А когда стало понятно, что у вас все серьёзно, я пыталась отговорить, сказать все напрямую — у меня язык не поворачивался. Потом мы поссорились, и вот в тот момент, положа руку на сердце, ты бы мне поверила? Вчера я Фила подкараулила с разговором, чтобы он признался тебе. А он сказал, что любит тебя и боится потерять. Во как!

— Что, так и сказал? Боюсь, мол, потерять? — расцвела подруга.

Я покровительственно кивнула.

— А он хоть перекинулся для демонстрации? — сама я никогда не видела их в волчьей шкуре.

— Ага, — Жанка таинственно улыбнулась, — я его попросила показать себя. Он долго отнекивался. Зачем, мол, полукровка, ничего не решает, обязательств пред кланами не имеет — не стоит, в общем, такого внимания его оборотная сторона. Живёт человеческой жизнью, так, зверя выгуливает на охоту, и всё. В отличие от Яна.

— А что, Ян всё решает и состоит во всех кланах? — язвительно поинтересовалась я.

— Я точно не знаю, но Фил сказал, что Ян глава какого-то там важного клана.

Теперь понятно, что источники информации для него, определенно, не проблема.

— Мне вообще до него нет никакого дела.

— Конечно-конечно…

— Жанна!

— Молчу.

— И чего, даже не страшно было? — решила вернуть разговор в прежнее русло я.

— Ты про что?

— Про зверя Фила.

— Было.

— Кроме шуток?

— Да. Но он же Фил. И меня не обидит. И я, вроде как, успокоилась. Он такой классный волк!

— И чего, волк, как волк?

— Крупнее. Размером с сенбернара, — весело уточнила она.

— Ого.

— Май, а оборотни часто с людьми живут? Ну, в смысле как муж и жена?

— Не знаю, Жан. Федька сказал, что это не редкость. А так вымрут ведь.

— Теперь давай ты, выкладывай всё!

— Я мало, что могу рассказать. Встречала нескольких оборотней раньше, даже парой фраз обменивались, но не более того, знакомы мы не были. Двое, кстати, в нашем универе на мехмате, по-моему, учатся. Но я никогда особо не интересовалась подробностями о них. Информацией обладаю в основном от Федьки. Точно знаю, что у них абсолютное табу на причинение вреда людям. А вот между нашими расами довольно прохладные отношения.

— Так вот почему тогда ты себя так странно вела!

— Да, я напряглась, и не знала, чего от них ждать. А Ян, он что-то там себе напридумывал, меня подозревал в какой-то ерунде и наехал сразу. Правда, потом извинился.

— Так, а на дне рождения что между вами произошло? Ты намеренно не понимаешь шуток?

— Если бы. К ведьмам у него специфическое отношение. О чём он не устаёт мне напоминать. А потом удивляется, что меня это задевает. Короче, лучше не спрашивай!

— А, по-моему, он очень расстроился тогда. Сначала такой жизнерадостный был, а теперь ходит мрачнее тучи. Ты разбила ему сердце, — кокетливо улыбнулась подруга.

— Жанна, пожалуйста, не надо, — простонала я, — не хочу об этом говорить.

— А чего с Федькой-то? Из-за чего они с Яном подрались? Тут как можно подробнее и в лицах.

— В лицах не могу. Когда я приехала, они уже закончили. А Федя этот, партизан пришибленный, не говорит мне ничего. Смысл в том, что на дне рождения Ян сказал мне кое-что о моём роде. У меня были другие представления об этом, но, как выяснилось, он был прав. Фёдор же хочет выяснить, нафига оборотню знать обо мне. Как минимум. В остальное я не посвящена.

— Ладно, попробую выведать у Фила.

— Твой Фил — просто бесценный источник информации, — ехидно заметила я.

— А ты с Федькой помирись, — подкол она проигнорировала. — Вон он уже восемь раз позвонил, — ткнула она в экран моего телефона, — в ногах валяться будет, чтобы ты его простила!

— Обойдётся. Ещё ведь чучелом меня обозвал, паршивец.

— Ну, это он, конечно, зря. Надеюсь, ты из него душу вытрясешь? — демонически захохотала подруга.

— Даже не сомневайся, — мстительно пообещала я.

Тут снова зазвонил телефон. Опять Фёдор. Ну ладно, пусть извиняется. Я нажала кнопку приема звонка.

— Заяц! Почему трубку не берёшь, я чуть с ума не сошёл, ехать к тебе собрался!

— Не надо сходить с ума. Больше я как чучело не выгляжу. У тебя всё? — сухо осведомилась я.

— Прости, это я от злости на твоего оборотня сказал, — принялся оправдываться Фёдор.

— Он не мой! — тут же взорвалась я. — Ты что, ещё хочешь поругаться?

— Нет-нет, уже вполне достаточно, моя Констанция!

Ну всё, достал!

— Знаешь, что, Феденька, иди ты… в пень! — я бросила трубку. — Это он так в ногах валяется? — показала я пальцем на телефон, лежащий на столе. — Тоже мне, Фёдор Петросянович, блин! — мне уже самой стало смешно. А Жанка юмора не поняла и удивленно на меня взирала. — Шутки шутит, — пояснила я и махнула рукой, — рассказывать долго.

На следующий день я встретила Федьку в коридоре одного из корпусов универа. Он дебильно улыбался, глядя меня, и открыв дверь в аудиторию, галантно пропустил меня вперёд. Я, вскинув подбородок и чопорно поджав губы, зашла, а он при этом нарочито почтительно поклонился. Я отвесила ему шутливый подзатыльник.

— Ну и гад же ты, оказывается, Федя Закревский!

— Это все от чувств-с! — продолжал ломать комедию друг.

— Милый Д'Артаньян, мне со вчерашнего дня не даёт покоя мысль о вашей кляче. Как там Росинант, не издох давеча часом? — поддержала игру я. — Пока ещё не поздно, предлагаю эвтаназию. Будьте милосердны! — я смахнула с щеки воображаемую слезу.

— Ну что вы, прекрасная Констанция, он в отличной форме! Там, на парковке бьёт копытом. И кстати, его зовут не Росинант, — расшаркался в любезностях этот долбанутый мушкетер.

— Я же не виновата, что у вас не хватило фантазии выдумать имя для своего скакуна, поэтому пришлось обратиться к другому классику. И это вовсе не повод обвинять меня в дремучести!

— Почему же не хватило? Просто история об этом умалчивает.

Мне всё это внезапно надоело. Все вокруг пялились на нас, как на артистов заезжего шапито.

— Хватит. Мне уже не смешно, — я потянула его за парту. — Я тебя внимательно слушаю, — требовательно к нему повернулась я, когда мы уселись.

Федя изобразил на своем лице удивление.

— В смысле?

— Не прикидывайся дураком, — начала свирепеть я.

— Я и не прикидываюсь.

В смысле, дурак и есть. Так можно продолжать до бесконечности.

— Хорошо, версия для особо талантливых: о чем вы разговаривали с Яном?

— Я отвечу, если ты скажешь, какого рожна ты с ним обнималась, — он нахально развалился на стуле.

Я скрипнула зубами. Совсем обнаглел.

— Не понимаю, какое тебе дело до того, с кем я обнимаюсь? Тем более что с ним я не обнималась! Я же не спрашиваю тебя, с кем ты обнимаешься или чего ещё там делаешь!

— Неправильный ответ! — он снисходительно мне улыбнулся.

Ни черта он мне скажет.

Прозвенел звонок. Я достала из сумки тетрадь и ручку, обрушила это все на парту и отвернулась от Фёдора. Он пододвинул стул ко мне поближе и потянул меня за рукав. Я раздражённо оглянулась на него.

— Ну не обижайся, — выпятив нижнюю губу, Федька тихонечко толкнул меня плечом.

Вот идиот! Ещё с этим фингалом. Я досадливо цыкнула, но сдержать улыбку не смогла.

Когда мы шли к парковке, чтобы поехать домой, я сообщила Федьке:

— Я собираюсь позвонить Ярославу. Ну, тому блондину, помнишь?

— Когда? — его игривую веселость как ветром сдуло.

— Сегодня.

— На встречу пойдем вместе.

Какая самонадеянность.

— А тебе не кажется, что после происшествия с Яном, я вряд ли захочу идти вместе с тобой? — раздражение встрепенулось и начало расти в геометрической прогрессии.

— Меня это не останавливает.

— А я думаю, ты много на себя берёшь. Я большая девочка и…

— Это не обсуждается, — резко оборвал меня он.

Я даже опешила от такой наглости.

— С каких пор ты стал распоряжаться моей жизнью? — своей злости я уже не скрывала. — Сначала ты что-то обсуждаешь с Яном, мне отказываешься что-либо говорить, устраиваешь с ним дуэль — он же мог тебе башку оторвать!

Федя поморщился.

— Не драматизируй. Он бы не стал перекидываться на людях. И потом, так мы всё выяснили, по крайней мере.

— Мы?! Что выяснили? Зачем тебе вообще понадобилось с ним что-то обсуждать?

— Май, как ты не понимаешь? Он знает, что ты Навич, и даже больше! Прошерстил твою подноготную от рождения до настоящего времени. Вплоть до того, чего не знал даже я. И эта информация не должна идти дальше нас и него. Для твоей же безопасности.

Я остановилась и потрясённо уставилась на него.

— От рождения? Зачем ему это понадобилось? — мой голос дрогнул.

— Тебе видней. Ты ведь с ним обнимаешься и смотришь на него влюбленной овцой, не я.

Я вспыхнула. Заполыхали не только щёки, но и уши, и даже шея. Блин, неужели это так заметно?.. И ему тоже? Вот засада!

— Никакой влюбленной овцой я на него не смотрю! — попыталась отбрыкаться я, но голос сорвался на фальцет, сдав меня с потрохами.

— Май, извини, но он тебе не пара, — сказал тихо Федька.

— Сама знаю, — шмыгнула носом я. — Не хочу, чтобы он знал, что я… Федь, в общем, не давай мне на него так смотреть, ладно? Если вдруг я его ещё увижу…

— Значит, убивать тебя сразу не надо?

— Не надо.

— Ладно, дам знать, если что.

— Но я всё-таки не понимаю, ты говоришь… Когда он успел обо мне всё выяснить?

— Откуда я знаю? Но он в курсе всей твоей биографии.

— Что такого он выяснил, чего не знаешь ты?

— Что Ярослав Лютич — твой отец.

Я застыла изваянием: на сегодня явно перебор с потрясениями.

— И кто он такой? Подожди, Ярослав… Это… О! — внезапно осенило меня.

Но этого не может быть. Он выглядит слишком молодо для возраста моего отца, которому должно быть не меньше сорока-сорока пяти лет. Но для сильного одарённого выглядеть хорошо — не проблема. Господи, я не знаю, что и думать! Я уже устала удивляться и тупо смотрела на Федьку. Мысли в моей голове прыгали в какой-то бешеной пляске и, едва коснувшись сознания, исчезали в общем круговороте.

— Почему он появился именно сейчас? Что ему от меня нужно? — жалобно спросила я.

— Хороший вопрос. Вот и выяснишь, когда мы встретимся с ним.

— Я позвоню ему прямо сейчас. — Я достала телефон и, бестолково тыча в него пальцами, пыталась отыскать нужный номер — от волнения руки не слушались.

Ярослав сразу же снял трубку.

— Здравствуйте, это Майя. Я хотела бы встретиться, — без предисловий начала я.

— Я очень рад, что ты позвонила, Майя. Когда?

— Сегодня вечером. Вам удобно? — я постаралась скрыть дрожь в голосе.

— Вполне. А где?

— В кофейне, где мы уже виделись, подойдет? В семь.

— Хорошо.

— Ну, значит — договорились. Всего доброго, — с облегчением выдохнула я.

— До встречи, Майя, — мое имя он произнес так мягко и ласково, что мне стало немного не по себе.

Я положила трубку и посмотрела на Фёдора. Он накрыл своей ладонью мою руку и пожал её. Меня потрясывало.

— Успокойся, всё будет хорошо.

Я кивнула.

— Мне нужно домой съездить, давай встретимся в кофейне пораньше.

— Я лучше за тобой заеду, а то опоздаем, — улыбнулся Федя.

Я пожала плечами и направилась к своей машине, а Федька — к своей. Уже сев за руль, я заметила, как он прищёлкнул пальцами и его Тойота, радостно пискнув и моргнув, открылась. Я улыбнулась: выпендрёжник.

Я сидела за столиком в кофейне и нервно теребила в руках салфетку. Совсем рядом слышались смех и разговоры веселившихся в вечерний час людей, грохот шаров для боулинга, перекрываемые музыкой и голосом вокалиста группы «А-НА», который с чувством «плакал под дождём».

— Твой кофе, — Федя поставил две чашки на стол и уселся рядом со мной, — ты точно ничего съесть не хочешь?

Я медленно покачала головой. Мне не давала покоя мысль о том, что же на самом деле произошло между моей мамой и Ярославом. Он бросил её или она его? Он не появлялся в моей жизни по своей воле, или мама и бабушка прятали меня от него? Если последнее верно, то на это у них должны были быть веские причины. Может ли он представлять для меня угрозу? В теории — да. Как всё запутано! Почему мне бабушка о нём ничего не рассказывала? Чего мне от него ждать? Стоило хотя бы намекнуть!

— Как думаешь, стоит его спросить о маме… в плане Навичей? Не прямо, конечно, — осторожным шёпотом спросила Федьку я.

— Нет. Спросишь о ней по ходу дела. Но давай нулевую основу. Пусть сам рассказывает. Я сяду за другой столик и буду оттуда наблюдать, — Федя обеспокоенно на меня поглядел. — Ты как?

Я пожала плечами. Ещё немного в нерешительности потоптавшись на месте, он ушёл. Я сидела, перебирая в уме варианты вопросов, которые хотела бы задать Ярославу. Кофе безнадежно остыл, пить его совершенно не хотелось, и я задумчиво болтала ложкой в чашке, размешивая отсутствовавший там сахар. Кончики пальцев начало покалывать — вот-вот произойдет историческая встреча, воссоединение семьи или не знаю что ещё.

— Добрый вечер, Майя, — услышала я и подняла глаза.

Вот он — мой гипотетический папаша.

— Здравствуйте, — официальным тоном произнесла я.

— Могу я присесть?

Я кивнула и посмотрела ему в глаза. Он тихонько отодвинул стул и сел напротив, не сводя с меня глаз, будто боялся вспугнуть. Затем искоса глянул в Федькину сторону, но ничего по этому поводу не сказал, и только потом несколько нерешительно улыбнулся. Понятное дело — Ярослав почувствовал, что я не одна, но мы это особо и не скрывали.

Я раньше много думала о том, что я сказала бы отцу, найди он меня. Какой он дерьмовый родитель, и о том, что не хочу даже знать его, потому что он не захотел знать меня тогда, в детстве, когда так нужен был мне. А теперь он сидел передо мной, а я представления не имела, о чём с ним говорить. Ком в горле мешал дышать, слезы грозили политься из глаз.

— Майя, не буду ходить вокруг да около. Есть все основания полагать, что я твой отец.

Что ж, хорошо, что сразу начал с главного. Так даже легче.

— Это, конечно, прекрасно и душещипательно. Мне, видимо, полагается расплакаться от счастья, — после долгой паузы, наконец совладав с собой, заговорила я. — И где же вы пропадали все эти годы?

— Я узнал о тебе только некоторое время назад, — он опустил глаза. — Твоя мама не сказала мне о беременности. Знаю, звучит нелепо и глупо, но уж как есть. Мне жаль, что всё сложилось так.

Я шмыгнула носом.

— Может, были основания не ставить вас в известность?

— Её мать была против нашей связи. И они вскоре уехали, как только Анна узнала о нас.

— Откуда уверенность в отцовстве?

— Пусть это будет интуиция. Ведь Маша так и не вышла замуж.

— Какие отношения между вами были?

— С Машей мы познакомились, когда она со своей матерью жила в Прикарпатье. Ей тогда было восемнадцать. Мы познакомились, когда она училась естественным практикам, у неё был наставник из нашего рода. А потом нас стали связывать более близкие отношения. Я влюбился, проще говоря, — он улыбнулся, грустно глядя вдаль. — Ты ведь знаешь, Анна — твоя бабушка, была очень властной женщиной, а Маша всегда её слушала. Потом я пытался выяснить, куда они уехали, но мне не удалось. Со временем смирился и оставил попытки, решил, что Маша не хочет быть найденной. А недавно от общих знакомых узнал, что Маши уже много лет как нет, и что у неё взрослая дочь… И приехал. А теперь я счастлив от того, что, возможно, и у меня есть дочь. От любимой женщины.

Пока он все это говорил, я задумчиво разглядывала свои руки, лежавшие на столе, изо всех сил сдерживая слёзы. Как же хотелось, чтобы это все было правдой! Он прикоснулся к моей руке. Я подняла на него глаза.

— Майя, даже если ты не моя дочь, мне всё равно хочется стать частью твоей жизни. Ведь у тебя больше не осталось родных, позволь мне быть рядом, — его голос звучал очень тепло, а вот в его взгляде меня покоробила некоторая бесстрастность или холодность, что ли. Не знаю, может, такой эффект даёт непривычно светлая радужка?

— Если честно, я в замешательстве. Мне нужно всё осмыслить. Пока я не хочу торопить события. Дайте мне время.

— Конечно, я понимаю. И, пожалуйста, обращайся ко мне на ты.

Я кивнула.

— Как бы то ни было, прими, пожалуйста, вот это, — он достал что-то из кармана и протянул мне.

В его руке лежал кожаный ремешок, с нанизанными на него бусинами из лунного камня и белого металла (серебра, судя по всему) на которых были начертаны не известные мне знаки. В лунный камень обычно закладывают простенький оберег или что-то вроде ключевых маркеров рода — большее он не потянет.

Не стал тянуть с установлением отцовства. Подготовился.

Хорошо, сейчас всё встанет на свои места: чем ярче засияют камни, тем ближе родство.

Я нацепила на лицо улыбку, слегка удивлённую, но по мере возможности не испуганную (хотя и легкий испуг тоже был бы уместен), и как любой несведущий одарённый спросила:

— Что это?

Даже со своего места я услышала, как тревожно заёрзал за соседним столом Фёдор.

— Это родовой амулет Лютичей. Рода, к которому принадлежу я, — не стал обманывать Ярослав. Он снова взял меня за руку и посмотрел в глаза, — ты позволишь?

Я кивнула, и он повязал мне его на руку.

Камни на браслете, как только коснулись моего запястья, начали лучиться мягким, набирающим силу с каждой секундой, свечением. Я взволновано посмотрела на Ярослава. Он улыбался.

Вне всяких сомнений — отец.

— Родовой амулет тебя принял — в тебе кровь Лютичей. Теперь при желании ты можешь присоединиться к моему роду, если захочешь, конечно, — его глаза загадочно сверкнули.

— Я подумаю об этом. А теперь мне пора, — я поднялась, и Ярослав тоже поднялся вслед за мной.

— Мы же ещё увидимся? — с надеждой в голосе спросил он.

— Думаю, да.

— Ну, тогда, до встречи, — улыбнулся он и направился к выходу.

Как только он скрылся за поворотом, я направилась к столику, за которым сидел Фёдор.

— Как всё прошло? — сразу же вопросил друг и уставился на браслет.

— Нормально. Он мой отец, — я приподняла руку для лучшего обзора и покрутила запястьем, сама ещё не зная, как относиться к этому факту: радоваться или огорчаться.

— Детектор крови? — уточнил Фёдор.

— Ага. Ты заметил, я сделала вид, что не разбираюсь в волшебных цацках?

— Это когда ты выпучила глаза как неваляшка и спросила: «Что это?»? — сложил губы бантиком он и захлопал ресницами. — Прямо Штирлиц.

— Что, прям вот так неправдоподобно? — расстроилась я.

— Не умеешь врать, не берись. Впрочем, он мог подумать, что ты сама по себе глупышка. Ладно, о чем ещё говорили? Не всё слышно было.

— Предлагает войти в его род.

— А ты что?

— Не знаю, — я пожала плечами, — он для меня незнакомец. Говорит ли он правду? Ничего обо мне не знал и вот — такой молодец — сейчас нашёлся. Хотя, может и не врет… Даже если всё так, как я могу принять такое решение сейчас?

— Ну и правильно. Если ты примешь власть рода — будешь под его покровительством, но также будешь обязана во всем подчиняться его главе. Так что подумай хорошо, прежде чем принять такое предложение.

Я это и без него знаю. Тоже мне — Америку открыл! Но в одном он прав. Тут нужно очень хорошо подумать. Отец — не равно доброжелатель. Спешить с этим я точно не стану.