Ключ от всех дверей

Глава двадцать восьмая. Путешествие, борьба со сном и знакомство с главой рода Навичей

Решено было ехать в Москву. У Яна, помимо российского, есть гражданство Венгрии, а его знакомый в венгерском посольстве сделает нам с Федькой визы за один день. Мы полетим в Будапешт, а оттуда — уедем в Румынию: посёлок, который нам нужен, находится совсем рядом с венгерской границей. Так получается удобнее всего.

Ян решил последние проблемы на работе, окончательно передав все дела Филу. Жанну в подробности моих проблем посвящать не стали — для неё мы уехали в путешествие. Ян купил билеты до Москвы и договорился со своим знакомым о визах. Утром следующего дня мы были уже в столице нашей Родины.

Несложно догадаться, что теперь я только и занималась тем, что старалась не заснуть и избежать зеркал и любых отражающих поверхностей. Как оказалось, это довольно сложная задача, поскольку опасности подстерегали меня каждом шагу. Витрины, окна, двери, просто глянцевые поверхности — хоть глаза не открывай! И ещё страшно клонило в сон. Уже прошло около полутора суток с тех пор, как я спала последний раз.

Нам благополучно оформили визы, и Ян успел отхватить билеты на ближайший рейс до Будапешта. В ожидании часа икс мы собирали вещи в гостиничном номере. Федька и Ян ни на секунду не оставляли меня одну — на случай если я усну, как только начнется фаза быстрого сна (именно тогда мы видим сновидения и соприкасаемся с сумраком) меня следовало немедленно будить. А ещё лучше не дожидаться, когда она начнется, потому что труднее всего человека разбудить во время просмотра образов, рождённых собственным мозгом. Ну и или не только им. Как в моем случае. Мы изучили этот вопрос досконально. Существует две фазы сна — быстрый и медленный. Во время медленного сна, мозг отдыхает, а вот быстрый — дарит мне свидания с Сирин. За ночь фазы чередуются и сменяют друг друга четыре-пять раз. Быстрый сон можно определить по активности глаз — они движутся, будто спящий что-то видит. А он и видит — сон. Дежурили Федька и Ян по очереди. Как бы то ни было, поспать мне удавалось совсем немного, и чувствовала я себя разбитой, будто и не спала вовсе. Лучше уж совсем не дразнить свой организм жалким подобием отдыха…

— Я съезжу в магазин, куплю нам все необходимое для поездки. Заяц, тебе что-то нужно?

Я встрепенулась и даже немного выпала из полудрёмы. И на «зайца» никак не отреагировала. Жутко хочу спать всё время. И ещё есть. На нервной почве, наверное.

— Да! Купи мне коктейль из «морских гадов»! Только чтобы с мидиями и креветками. Маленькую баночку. Нет, две! — а вдруг я потом захочу?

— Хорошо. Так, вылет у нас через три часа… Тогда встретимся в аэропорту. Или аэропорте? — задумался друг. — Май, как правильно?

— Блин, Федя! В аэропорту! Езжай уже! — нетерпеливо поторопила его я, предвкушая гастрономическое удовольствие. А он тут рассуждает о правильности речи! Нашёл тоже время.

— Ну, ладно-ладно. Ты чего такая нервная?

Я закатила глаза. Специально он, что ли, выводит меня из себя, чтобы мне спать не хотелось? Нервная! Да я — само спокойствие! Поглядев на моё озверевшее выражение лица, Федя благоразумно смылся.

— Май, ты всё собрала? Может, тебе помочь? — выглянул из ванной Ян.

— Я и сама в состоянии собрать свои шмотки, — раздражённо проворчала я.

Он равнодушно пожал плечами.

Ну, вот и Яну досталось. Какая я, и вправду, злая как собака. Ну, конечно, с чего бы мне радоваться и источать счастье и добро?!

Нужно как-то сдержанней себя вести, а то со всеми перессорюсь… И я уныло поплелась собирать свои пожитки.

До Будапешта долетели без приключений. В самолете я практиковала ставшую обычной для меня борьбу со сном, и Федя с Яном, видимо, чтобы как-то поддержать меня, тоже не спали. Когда раздалось благословенное: «Пристегните ремни, наш самолёт готов совершить посадку в аэропорту Будапешта», и через некоторое время почувствовался толчок от соприкосновения шасси с поверхностью взлётно-посадочной полосы, я не сдержала радостно-облегчённого выдоха. Аэропорт встретил нас привычной для такого места деловитой суетой, многолюдностью и незнакомой речью. Всюду торопливо сновали люди с чемоданами и сумками, и наша троица, влившись в толпу после удачного прохождения паспортного контроля, наконец, оказалась на улице. Ян поймал такси, и мы, свалив сумки в багажник и разместившись в просторной машине, двинули до ближайшей прокатной конторы. В гостинице решено было не останавливаться, и Ян с участием Федьки (не знаю, какой от него был в этом вопросе толк) разработал маршрут поездки до пункта назначения в Румынии. С чувством выполненного долга мы взяли в прокат автомобиль и сразу отправились в путь. Первым сел за руль Фёдор, а мы с моим волком уютно устроились вместе на заднем сидении. Ехать нужно было около пяти-шести часов, учитывая, что дороги местами не очень хорошие, горные и т. д. и т. п., поэтому мы едем без остановок — время дорого.

— Ян, ты поспи немного, — предложила я. — Я в порядке, сейчас точно не усну — посмотрю какой-нибудь фильм на планшете.

— Действительно, поспи. Я буду за ней посматривать, — поддержал меня Фёдор.

— Ну ладно, я только часик, — устало зевнул Ян.

Я тут же тоже зевнула. Они ведь не спали вместе со мной. Мой измученный оборотень положил мне голову на плечо и уже минут через пять вырубился. Я нашла в интернете третий сезон «Шерлока» и принялась смотреть. Меня так увлекли новые серии, что я даже не заметила, как пролетело время: около двух часов с небольшим. Ян ещё спал. Пусть спит.

Спустя несколько минут Ян проснулся и, посмотрев на часы, возмутился:

— Почему ты меня не разбудила?

— У тебя было такое умиротворенное лицо. Я подумала, пусть хоть во сне ты отдохнешь от моих проблем, — я грустно изобразила улыбку.

Он обнял и зарылся носом в мои волосы.

— Это наши проблемы.

В моем животе забурчало. Вот так всегда — мой желудок просыпается, как только появляется хотя бы намёк на романтику. Ян скосил глаза на мою нижнюю часть и усмехнулся.

— Знакомый голос, — пояснил он.

— Ты с ним ещё поздоровайся, — саркастично предложила я.

— Здравствуй, — наклонился он к моему животу. Я закатила глаза. И как назло, что-то в моем желудке радостно ему ответило.

— Ты слышала? — обрадовался Ян. Он положил мне руки на талию и, видимо, вознамерился продолжить эту содержательную беседу.

— Детский сад, честное слово! — возмутилась я. — Я хочу есть. Давайте где-нибудь остановимся.

— Об этом мы уже догадались, — отдохнувший немного, и от этого бодрый Ян стал раздражающе жизнерадостным.

— Мы — это ты и мой желудок? — предположила я, так как полностью поглощенный дорогой Фёдор в нашей игре не участвовал.

— Да. Мы с ним дружим, — с серьёзным выражением на лице шепнул мне Ян. Я фыркнула.

Наконец, мы заехали в какую-то то ли деревню, то ли село с небольшими аккуратненькими домиками с черепичными крышами и отыскали там, что-то вроде кафе. Здесь это называется корчма. Ну, или как-то так. Надо у Яна спросить, он лучше знает.

Мы зашли в это самое кафе. Ян, как владеющий языком, взял на себя функцию толмача.

— Что ты будешь? — обратился он ко мне. — Есть омлет, жареные колбаски… — Фу, омлет. Я болезненно скривилась. — Что с тобой? — удивился Ян.

— От одной мысли об омлете меня тошнит. Я хочу хлеба, но не пшеничного, сыра солененького и кофе с молоком без сахара. У них есть это?

Что-то в последнее время у меня какие-то странные запросы. Никогда не увлекалась хлебом. Сыр — это да, люблю. Ян поговорил с хозяйкой и она, загадочно на меня посматривая и улыбаясь, принесла свежеиспеченный ржаной хлеб, от запаха которого я чуть не захлебнулась слюной, сыр, типа брынзы, и чашку кофе с молоком. Ян и Федька тоже набрали себе всякой всячины для плотного завтрака (или обеда?), кофе и принялись за еду. Такая вкуснотища! М-мм, сыр божественно солененький, а хлеб… Я налопалась, как Шарик на помойке, и удовлетворённо откинулась на спинку стула. Сразу захотелось спать. Кофе давно уже не помогает.

— Ну что? Ваша душенька теперича довольна? — жуя колбаску поинтересовался Федька. — А то в последнее время тебе трудно угодить. Морских гадов безжалостно выбросила, а я так старался! — он состроил жалобную мину.

Ну, вот опять! Я ведь уже объясняла. Сколько ж можно?

— Я же сказала, мне надо с мидиями, а ты что приволок? — терпеливо начала я, повторяя то, что уже говорила. — И потом, у них был странный запах — они, наверное, протухли. И вообще, что ты докопался? Теперь мне это до конца жизни вспоминать будешь? — моё раздражение набирало обороты.

— Молчу-молчу, — Федя, как бы сдавшись, поднял руки вверх, продолжая держать вилку в одной из них.

Я стиснула зубы, ущипнула себя за локоть, чтобы унять свои взбесившиеся эмоции — эти щипки меня немного приводили в чувство, — и принялась смотреть в окно. Что-то меня так стали раздражать все его реплики без исключения! По-моему, из категории истерички я плавно записываюсь в психопатки. Что я всё время на них ору? И капризничаю. Они скоро поймут, что меня легче придушить, чем ждать, кары сумеречной твари. А они терпят! Я тяжело вздохнула и повернулась к редким представителям мужского народонаселения с необычайной выдержкой.

— Ребят, не обижайтесь на меня. Достала уже вас, наверное… Просто я так устала и хочу спать! Не могу больше, — обречённо закрыла глаза я.

— На тебя никто не обижается, — Ян взял меня за руку. — Потерпи немного, мы уже скоро приедем.

Я кивнула и положила голову ему на плечо. Он притянул меня к себе вместе со стулом и обнял.

Поблагодарив хозяйку, мы вышли — пора двигаться дальше. За рулём на этот раз оказался Ян, и мне очень хотелось сесть с ним вперёд, но близость зеркал пугала больше. Я расчесала волосы и заплела их наощупь во французскую косу. Господи, немытая, кое-как причёсанная, и даже в зеркало не посмотреть… Наверняка страшнее атомной войны! Федька, сидящий рядом со мной, скрестив руки на груди и запрокинув голову, раскатисто захрапел. Я досадливо цыкнула и ткнула его локтем в бок.

— Не храпи!

От неожиданности он вскинулся, обиженно глянув на меня, заворчал, завозился и, прислонившись головой к стеклу, снова уснул. Сигнал сети пропадал время от времени, и смотреть залипающий через каждые две секунды фильм стало невозможно — видимо, мы уже заехали в глухомань. Почертыхавшись от души, я плюнула на это дело и принялась про себя подсчитывать, сколько мы уже проехали, а потом это стало не важно. Легко и спокойно. Хорошо-то как… Все плохие мысли улетучились, и ничто не мешало мне парить между белыми синтепоновыми облаками. «В раю я, что ли?» — флегматично пронеслось в моей голове.

Как вдруг я резко зависла в воздухе и рухнула с небес на землю. И увидела дверь: всё ещё металлическая; угол сверху отогнут, и на его краю отчетливо виднеются борозды… от когтей. Меня передёрнуло. За дверью послышалась возня, рычание, в образовавшейся дыре сначала показались когтистые узловатые пальцы, и через секунду — не выражающее никаких эмоций прекрасное девичье лицо. Эта прелестница смотрела на меня своими страшными глазами, которые на этот раз мне удалось разглядеть: как у рептилии с вертикальным зрачком и радужкой во весь глаз красного цвета. Прищурившись, она внимательно рассматривала меня, а потом тихо зарычала и оскалилась, плотоядно обнажив безобразные клыки, с которых капала слюна. Я взвизгнула, зажала себе рот рукой и попятилась, а она захохотала. Вроде бы.

«Проснись!»

Чей это голос? Такой знакомый…

— Май, проснись, же! — тряс меня за плечи Ян.

— Всё-всё, я не сплю, — пробормотала я.

У нас образовалась непредвиденная стоянка на просёлочной дороге. Водительская и обе задние двери машины были распахнуты, а мы втроём сидели на траве на обочине, приходя в себя. Дорогу с обеих сторон окружал смешанный лес с уходящими ввысь макушками деревьев и наполнял пространство вокруг прохладой и своими умиротворяющими звуками. Где-то вдали перечирикивались птицы, шумела листва, побеспокоенная ветром. Так безмятежно тихо. Росяная утренняя влажность вдруг сменилась моросью, а затем и мелким тёплым дождиком. Я вытянула ноги и запрокинула голову, подставляя лицо навстречу маленьким капелькам. Мне уже совсем ничего не хотелось.

Сколько суток человек может прожить без сна? Трое? Пять? Десять? Моё сознание пребывало где-то между сном и явью, путанно плавая между здравыми и полубредовыми мыслями и рассуждениями. Долго я так не протяну. Надеюсь, мы уже скоро приедем, и мне помогут.

Федька потёр шишку на лбу, которую получил, когда Ян резко остановил машину. Удивительно, но я не пострадала. Самое интересное, что Федька проснулся от толчка, я продолжала сладко спать, несмотря на то, что брякнулась с сидения на пол. Пристегиваться мы посчитали лишним.

— Ладно, поехали, — нарушил тишину голос Яна. Он поднялся и протянул руку, чтобы помочь мне встать. — Осталось не больше двух часов. Спать больше никто не будет.

Мы с Федькой виновато кивнули. Тяжело вздохнув, я залезла в машину и закрыла дверь. Федька плюхнулся на сидение рядом со мной и спросил:

— Ты точно в порядке?

— Точно.

Скоро мы выехали за пределы леса, и теперешний пейзаж за окном практически не менялся — дорога петляла в поросшем немногочисленной растительностью предгорье. Я занималась тем, что старательно таращила глаза, чтобы они не закрывались, а Федька, плюясь из-за плохого соединения, что-то искал в Интернете. Меня совершенно не интересовало, что он там пытался найти. Совсем. И вообще, меня больше ничего не волновало.

— Заяц! Не спи!

Я распахнула глаза. В ухе до сих пор звенело от Федькиного крика. Как сделать так, чтобы я не засыпала? Я посмотрела в окно — мы заехали в какое-то горное селение. На город оно не тянуло, судя по одноэтажным небогатым, но словно сошедшим с открытки, домишкам — деревня.

— Ян! Мы что, уже приехали? — метнулась я к нему в проём между передними сидениями и тут же отпрянула, мельком увидев своё отражение в зеркале заднего вида.

— Почти, — он бросил на меня извиняющийся взгляд.

Через несколько минут Ян остановил машину возле одного из домов с черепичной крышей, окруженного персиковыми деревьями в цвету.

— Посидите пока в машине, я сейчас, — коротко сказал он и вышел, хлопнув дверью.

Через некоторое время Ян выглянул на крыльцо и жестом поманил нас с Федькой. Мы порывисто подхватились со своих мест и через считанные секунды уже вошли в дом.

В доме ничего особенно колоритного, помимо ярких цветастых салфеток, вышитых гладью, не было. Зато они захватили все горизонтальные поверхности: лежали, висели на столе, стульях, комоде. Забавное зрелище, весёленько так. Остальное же, как в обычной небогатой квартире, деревянный пол, обычная мебель, телевизор, опять же. Хозяйкой оказалась пожилая женщина с морщинистым загорелым лицом и живыми тёмными глазами. Мы с Федькой нервно поздоровались с ней. Ян сказал ей что-то, видимо, по-венгерски и показал на меня рукой. Она тепло мне улыбнулась и что-то ответила. Я перевела взгляд на Яна.

— Это Виорика, она, как и ты, Навич. Я ей вкратце рассказал о проблеме. И она знает, что с тобой. Говорит, тот, кто сделал это, хотел для тебя великой силы. Но она не дается просто так. Это была сделка с Марой.

— Сделка? Но я не заключала никаких сделок! Меня никто не спрашивал!

— Этого и не нужно было. Говоря нашими словами — это публичная оферта. Условия сделки известны, хочешь заключить её — совершаешь определенный ритуал — всё, договор заключён.

— Но… я сама ведь этого не хотела! Ярослав за меня решил. И потом, ритуал не был закончен.

— Так или иначе — сделка состоялась. Он открыл тебя Нижнему миру. Сделал для тебя персональную дверь в ад. Отдал Маре. Тебе определенные возможности, а ей за это ты должна приносить жертву — кровь. Не твою, чужую. Иначе… Сирин не оставит тебя в покое, — он опустил глаза и крепко сжал кулаки.

Я потрясённо смотрела на Виорику.

— Но он сказал дверь в Навь… И я же хожу в Навь и без этого, зачем мне дверь? — удивилась я.

— Ты права. Это тоже Навь, но она не ограничивается сновидениями. Там, где сны — Верхний мир, в Среднем — обитают призраки, фантомы умерших, а Нижний мир — это самая страшная часть Нави. Туда для тебя нужна дверь — там источник навьей силы. В своем уме в Нижний мир никто не ходит. Да и не умеет, кроме волков, разумеется. Я всегда так думал. Оказывается, я ошибался, — Ян с отчаяньем в глазах смотрел на меня.

— Что это значит: приносить жертву? — наивно задала вопрос я, прекрасно зная ответ на него, но всё же надеясь на чудо.

— Ты должна будешь её пить. Не сможешь без этого жить.

Меня немедленно затошнило. Я прижала ладони ко рту. Добровольно пить кровь…

— Но я не могу! Я не хочу быть «кровавой»! — прошелестела я.

— У тебя нет выбора.

Виорика опять что-то горячо заговорила Яну. Он с каждым её словом мрачнел всё больше. Наконец, она замолчала и ласково посмотрела на меня.

— Что она сказала?

— Говорит, что надо закончить ритуал как можно быстрее. Пока не поздно.

— И всё? Она больше говорила, — я недоверчиво перевела взгляд на Виорику и обратно на Яна. Выражение его лица оставалось мрачно-бесстрастным. Что же она ему сказала?

— Это всё.

Мысли хаотично запрыгали в голове, как аборигены нетронутых цивилизацией островов перед священным огнём. Среди остальных громче всех стучала одна: я стану «кровавой», и мы с Яном не сможем быть вместе! Нам нельзя будет быть вместе… Мне стало так больно только от того, что я подумала об этом. Лучше я умру.

— Ян, я не буду пить кровь!

— Будешь, — твёрдо сказал он. И вышло даже как-то жестоко.

Я прижала ладони к лицу, силясь не зарыдать.

Но я не могу! Как мне объяснить ему, чего я боюсь больше всего на свете? Отняв мои руки от лица, он стал покрывать пальцы поцелуями, а потом, прижав меня к себе, зашептал мне в ухо:

— Мы справимся с этим, не бойся. Делай всё, что угодно — только живи!

Я перестала дышать, а в горле встал ком. Он не бросит меня из-за всего этого! Как я могла в нём сомневаться?

— Я люблю тебя, — шепнула я ему. — И боюсь потерять.

Он отстранился, обхватил ладонями моё лицо и посмотрел в глаза.

— Ты не потеряешь. Что бы ни случилось, я буду с тобой.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Ритуал решено было провести сразу, как только Виорика подготовит всё необходимое. Она с Яном были чем-то заняты в соседней комнате, а мы с Федькой молча сидели за столом, который гостеприимно накрыла хозяйка дома. Друг задумчиво жевал бутерброд, а я была поглощена собственными мыслями, в основном о ритуале и его последствиях. Кусок не лез мне в горло, несмотря на мой хороший аппетит в последнее время. Честно говоря, мне даже не хотелось знать, как будет проходить это действо. Было очевидно одно — я стану «кровавой». Это перевернёт всю мою относительно спокойную, размеренную до недавнего времени жизнь. Надеюсь, я не стану при этом чокнутой, как мой папаша. Урод! Зачем он так поступил со мной? Успокаивало только, что Ян будет со мной. Это придавало мне силы.

Ещё чуть-чуть, и всё закончится. Можно ко всему привыкнуть. Но я буду вне закона — нужно будет скрывать мои потребности. Незавидное меня ждет положение. Подумаю об этом потом. Сейчас я не в состоянии вообще думать.

К нам заглянул Ян и позвал меня за собой. Мы с Фёдором поднялись из-за стола.

Трясясь от волнения, я зашла в комнату. Небольшое её пространство освещалось множеством толстых восковых свечей. Мне в глаза сразу же бросилась пентаграмма, начертанная на полу, очень похожая на ту самую, в доме Ярослава.

— Мне нужно лечь здесь?

— Да. Ничего не бойся, ты уснешь, и тварь из твоего сна уйдет и больше тебя не побеспокоит, — Ян мягко улыбнулся и погладил меня по щеке. Я поймала его руку и закрыла глаза.

— Ян, если я вдруг стану чокнутым монстром, знай — я любила тебя. Люблю. Жаль, что я всё время не говорила тебе об этом.

— Не станешь. И я тебя очень люблю. Всё будет хорошо, — он легко прикоснулся губами к моим и обнял. Сразу стало так тепло и спокойно. Хотела бы я быть в его объятиях вечность. — И тебе не обязательно говорить — я знаю.

Не отлипая от Яна, я посмотрела на Федьку, сиротливо стоящего на пороге комнаты и смотревшего на нас. Меня тут же пронзила какая-то неведомая нежность к нему. Он тоже за меня переживает. И не бросает никогда.

— Федь, и тебя я тоже люблю, — я глянула на Яна, — в другом смысле, конечно. — И снова обратилась к другу: — Прости, что всё время ору на тебя.

Он сглотнул, и его глаза заблестели.

— Май, перестань говорить так, как будто прощаешься! И я тоже люблю тебя.

Он подошёл к нам и неловко обнял меня сзади поверх Яновых рук, уткнувшись мне носом в плечо. Забавная, судя по всему, со стороны вырисовывается картина. Что о нас подумает Виорика? Любовь втроём? Шведская семья? Я подавила нервный смешок, рвавшийся наружу.

— Ладно, давайте покончим с этим, — я освободилась из многоруких объятий и решительно направилась к пентаграмме.

Легла на пол и раскинула руки и ноги. Хорошо, что я в джинсах.

Виорика опустилась на колени возле меня и положила мне на лоб тёплую шершавую руку. Мне сразу же адски захотелось спать, и я закрыла глаза. Словно сквозь вату доносился её умиротворяющий шёпот, и я практически через пару секунд провалилась в забытье.