Книн пал в Белграде. Почему погибла Сербская Краина

Иллюзии и роковые ошибки 1993 года

Неудачные поиски переговорного решения. Географическое положение РСК и ее уязвимость. Эрдутское перемирие июля 1993. Проблемы с частными отрядами в САК

Помимо хорватских атак на сербские территории, в 1993 году положение Республики Сербской Краины осложнилось тем, что она стала ареной борьбы различных мощных сил с диаметрально противоположными интересами.

РСК не была признанным государством, но с ее существованием считались. Для того, чтобы хотя бы сохранить достигнутое требовался политический опыт. У Книна его не было. Поэтому государственная верхушка, стараясь удержать достигнутое и добиться международного признания, согласилась с тем, что интересы РСК во внешнем мире представляет Сербия. Это ограничило возможности Книна непосредственно влиять на поиск выходов из сложной ситуации, в которой оказалась РСК. В борьбе за судьбу РСК ее лидеры исходили из бескомпромиссных позиций: либо отдельное государство, либо бесконечная война. Выдвигался лишь один вариант — полное отделение от Хорватии с правом РСК стать самостоятельным государством или объединиться с другими сербскими государствами (СРЮ и РС). Допускалось и объединение РСК на первом этапе в одно государство с РС, а уже в этом качестве впоследствии воссоединиться с СРЮ.

В 1993 году никто в руководстве РСК не рассматривал возможность решения кризиса путем переговоров с Хорватией. Международное сообщество же настаивало на ее переговорах с РСК, поэтому у Хорватии, несмотря на их неприятие, в то время другого выбора не было. К тому же в условиях войны на территории БиГ и поддержки РСК Сербией она не имела шансов на победу. Оставалось лишь возможность затягивать переговоры, чтобы использовать это «потерянное время» для военного усиления. Хорватия уже определилась в пользу военного разгрома РСК, чтобы с этих позиций диктовать сербам условия в «своей стране». Во всех расчетах и оценках она исходила из негибкости сербского режима в РСК, а главную опасность видела в Сербии и ее возможном включении в военный конфликт. Поэтому переговорная конструкция, в которой Белград представлял интересы РСК, были восприняты Загребом как шанс искусной закулисной игрой исключить вмешательство Сербии в вооруженный конфликт Хорватии и краинских сербов.

Хорваты стремились также к разделу Боснии и Герцеговины, против чего выступало международное сообщество, да и сам такой раздел можно было бы реализовать только путем какого-то сотрудничества с Сербией. Потому переговоры с Сербией по РСК могли увязываться и с «общими» интересами в Боснии. Лидеры РСК в 1993 году вынужденно вступили в переговоры с Хорватией о заключении мира, без чего невозможно было определить статус РСК. Переговоры велись без широкой огласки под эгидой международного сообщества и при ключевой роли Сербии. Краинские сербы были твердо убеждены, что удастся закрепить достигнутые позиции и обеспечить отделение от Хорватии, так как верили в то, что международное сообщество не позволит Хорватии силой решить проблему РСК, а в случае попытки силового решения с ее стороны в войну вступит Сербия.

Конечно, РСК и сама могла помешать агрессивным намерениям Хорватии решить проблему силой при надлежащем состоянии Сербской армии Краины. Но для этого нужно было ее строить, развивать и оснащать так, чтобы она могла отвечать постановленной цели. Однако даже если бы правители РСК осознали решающее значение САК в сохранении положения республики, все равно они не располагали необходимыми средствами для построения требовавшейся военной организации. Сделать это было можно только при большой материальной помощи извне, прежде всего из Сербии. То, что для САК делала Армия Югославии, ущемляя себя, было ниже минимальных потребностей для создания армии и ее подготовки к неизбежному столкновению с Хорватией. Лидеры РСК как будто не видели сути положения. САК была способней противостоять хорватской армии в момент своего создания, чем в дальнейшем. По ходу времени возможности САК слабели, а хорватской армии — росли. Из-за этого все больше ждали, что в обороне Краины должна участвовать Армия Югославии (и Армия Республики Сербской), что было бы возможно, если бы сербы уже приняли решение жить в одной стране.

На то, что РСК не сможет самостоятельно успешно противостоять хорватской агрессии, указывало и ее военно-географическое положение (см. начало книги), почему лидеры республики и не рассчитывали на это.

Целью навязанных в 1993 году и Хорватии, и РСК международным сообществом переговоров было принудить Хорватию соблюдать принятые ранее по мирному плану обязательства.

Новые переговоры завершились подписанием Эрдутского перемирия 15 июля 1993 года. Сербская сторона приложила максимальные усилия, чтобы этим заставить хорватские силы оставить оккупированные территории РСК (занятые при нападении 21 июня 1992 года на Милевацкое плато и 22 января 1993 года на Масленицу, Перучу и Равне Котаре). Это требование было лишь частично принято во внимание на бумаге, и то в нечеткой форме. Соглашение предусматривало, что хорватские вооруженные силы и полиция оставят часть захваченных районов, куда войдут силы Унпрофора. Села Ислам Грчки, Смокович и Кашич будут контролировать сербская полиция совместно с силами ООН. Хорватия согласилась отвести свои войска с Масленицкого моста, аэродрома Земуник и плотины Перуча с передачей этих территорий под контроль Унпрофора. Кроме того, сербская и хорватская стороны обязались решать двусторонние проблемы исключительно путем переговоров при посредничестве Унпрофора.

Неискренне подписывая перемирие и клянясь в полном объеме соблюдать взятые обязательств Хорватия лишь выигрывала время и демонстрировала международному сообществу готовность к конструктивному сотрудничеству. РСК тоже устраивало не все. Прежде всего — положение об отводе с позиций артиллерии с передачей ее под контроль Унпрофора, которому сербы не доверяли.

Ссылаясь на Эрдутское перемирие, обе стороны предпринимали быстрые действия ради достижения своих целей. Хорватия, наравне с частичным выполнением взятых обязательств, продолжала провоцировать сербов артобстрелами и забрасывала разведывательно-диверсионные группы на территорию РСК. 9 сентября Загреб атаковал Медакский анклав, действуя еще жестче, чем в операциях начала 1993 года.

Рассчитывая больше на дипломатию, чем на оружие, сербская сторона тогда много контактировала с руководителями международных организаций и представителями военных и гражданских органов Унпрофора и ООН. Переговорный подход лидеров РСК был чаще всего линейным и, в основном, недостаточно подготовленным, с поверхностными консультациями с Сербией. Такая дипломатия не отвечала сложным и судьбоносным задачам в «большой игре».

По результатам событий в начале августа 1993 года была согласована «Платформа совместных действий Правительства РСК и САК по реализации Эрдутского перемирия» для того, чтобы заставить Хорватию исполнять подписанные обязательства и снизить неблагоприятные для РСК последствия перемирия. Документ содержал объективную оценку состояния РСК: «очевидно, что с нынешним устройством САК, ее оснащением и имеющимися материальными резервами, несмотря на решимость и боевой опыт, без (помощи внешнего. — Прим. перев.) союзника было бы тяжело помешать стратегическому наступлению хорватской армии». Однако положительный эффект переговоров оценивался излишне оптимистично. Ожидание, что САК сможет воспрепятствовать использованию Масленичского моста, ГЭС Перучи и аэродрома Земуник, если Хорватия не выполнит взятые обязательства, были утопическими. Из трех вариантов предложений по «дальнейшим действиям политического и военного плана» ни один не учитывал реальные возможности РСК. Например, у нее не было никакой возможности воздействовать на Унпрофор и Совет Безопасности ООН, чтобы они реально обеспечили исполнение Эрдутского перемирия. Также неверно было считать, что туджмановское руководство под давлением отказалось от наступательной стратегии и потому пошло на Эрдутское перемирие. Для Хорватии это перемирие было лишь тактическим ходом с совершенно ясными целями воздействовать как на международное сообщество, так и на общественность в Хорватии, РСК, бывшей БиГ и СРЮ.

В «Платформе» также указано на необходимость срочного принятия РСК радикальных мер для устранения помех военному строительству. Это касалось и борьбы с попытками создания «параллельных» отрядов. Каждый такой отряд управлялся «из-за кулис» и влиял на общую обстановку на фронте и в тылу. Эти формирования и возможность их деятельности в РСК угрожали функционированию легальных вооруженных сил.

«Особые» отряды могли делать то, на что не пойдет легальная армия. А это разрушало единство фронта и тыла. Такие отряды в Краине создавали и содержали как отдельные лица и группы внутри государственных органов Краины, так и в еще большей степени различные силы из Сербии, ее государственные структуры и политические партии. От законной армии Краины требовали оказывать всестороннюю помощь этим отрядам, как если бы они имели какое-либо значение для успешных боевых действий. Эти группы поддерживались и органами МВД РСК, хотя они практически не воевали с врагом, а больше использовались создавшими их политическими группами для обеспечения своих частных интересов. Контрабанда, корысть и борьба за власть составляли основное содержание «вооруженной борьбы» действовавших в Краине «парамилитарных» групп. Их покровители быстро набирали политический вес, в том числе и создатели частных отрядов, привлекая националистическими лозунгами солдат и офицеров армейских частей на свою сторону. В рядах единой краинской армии они пытались создать собственное войско на основе ярких призывов и ощутимых материальных интересов. Их не волновало, что это угрожало общесербским интересам.

Пример — Лапачская бригада, которую контролировал Давид Растович, председатель скупщины общины Дони Лапац. Осенью 1991 года он «по своим причинам» увел Лапачскую бригаду из Госпича, после чего этот город заняли хорваты, а тамошние сербы подверглись геноциду. В ходе боев за Милевцкое плато в июне 1992 года Давид Растович снова вывел Лапачскую бригаду из контрнаступления, оставив другие части без поддержки. В январе 1993 года эта же бригада была им выведена из боя за Перучу и с бенковацкого фронта, опять бросив своих сослуживцев в опасности.

Начальнику Главного штаба Сербской армии Краины, генералу Миле Новаковичу в 1993 году пришлось буквально вести настоящую войну против создателей и покровителей частных отрядов, чья деятельность грозила разрушить САК. Он смог объяснить это лидерам РСК, что стоило ему должности — в начале 1994 года Новаковичу пришлось оставить занимаемую должность. Получилось по «сербскому шаблону»: ты прав и правоту твою признаем, но только с должности снимем, потому что твоя настойчивость создает нам лишние проблемы!

Генерал Новакович добился издания совместного обращения к общественности об опасности частных отрядов, подписанного 16 августа 1993 года президентом РСК Гораном Хаджичем, председателем Скупщины РСК Миле Паспалем и главой правительства РСК Джордже Беговичем: «Мы вынуждены открыто обратиться к народу в связи с созданием частных и неформальных вооруженных групп на начальном этапе войны и действовавших тогда и в межвоенном периоде по ―отдельному плану‖ с опорой на местных, политических и партийных деятелей». Они оправдывали свое существование частым участием во многих боевых операциях, чем привлекли симпатии народа и уважение со стороны многих бойцов. После формирования частей Сербской армии Краины и укрепления ее системы командования все больше выяснялось, что эти группы не терпят организованную систему и предпочитают «свободные акции».

По сути, речь идет о группах, поддерживаемых и защищаемых на нынешнем этапе войны отдельными политиками (лидерами партий и даже некоторыми деятелями из Сербии, проигравшими выборы и движимыми амбициями захватить и удержать власть, чтобы иметь возможность навязывать свое видение решения проблем в РСК, а порой ради криминала и материальной корысти широких масштабов).

Мы должны сказать нашему народу, что деятельность частных отрядов практически во всех областях нашей РСК приняла такой размах, что своей внепартийной организацией наносит огромный урон системе командования в армии РСК.

По имеющимся сведениям можно ожидать, что проблемы такого рода в частях и на территориях отдельных общин и регионов могут выйти из-под контроля, если не будут приняты адекватные меры в целях устранения такого положения.

До сих пор в истории в ходе борьбы нашего рыцарского храброго сербского народа за свободу не было междоусобного кровопролития, но создание частных отрядов может довести и до этого. Обращаем внимание на позицию Верховного совета обороны, решившего, что в условиях существования САК создание частных отрядов приравнивается к предательству и прямой помощи неприятельской армии, к разрушению собственной системы обороны. За этим скрывается, в сущности, трусость, сводящаяся, прежде всего, к уклонению от фронта».

Обращение более чем красноречиво говорит о многом любому, кто хоть что-то понимает в военном деле и политике. На такой основе не строятся ни армия, ни государство, а об успешном ведении войны не может быть и речи. Не искоренив эти распространившиеся и уже привычные явления, можно только маршировать навстречу поражению. К этому все и шло, ведь «совместное обращение», в основном, сводилось к стенаниям и указаниям. Не было главного — бескомпромиссных и энергичных мер по искоренению этой опасности. Понятно, что такие меры были бы направлены против тех, кто с помощью частных отрядов защищал свои интересы и политику под лозунгом «интересов сербского народа Краины». А таких хватало. В их руках находились и «кнут, и пряник». Поэтому они, осужденные и народом, и армией, шли своими «звездными путями», а РСК билась в агонии.