Книн пал в Белграде. Почему погибла Сербская Краина

Нет виновных, но и Краины — тоже нет

Ожидание лидерами РСК, РС, СРЮ решительных действий по спасению Краины. Ликвидационный сценарий командования САК. Роль приказа об эвакуации в развале армии

Страдания сербов в Хорватии в войне 1991–1995 годов — трагедия, о которой будут помнить веками — касается не только сербов в Хорватии и не ограничивается августом 1995 года. Это общая трагедия сербского народа и результат ее гораздо значительнее. Та война принесла сербам больше испытаний, чем в так называемом Независимом Государстве Хорватии 1941–1945 годов. «Государство» Павелича было фашистким и являлось частью нацизма, представлявшего опасность для всего мира. Оно уничтожило около миллиона сербов. И если после войны, мир осудил германский нацизм, то хорватский нацизм в отношении сербов искусно замалчивался и преуменьшался. После 1945 года идеологи коммунистической партии Югославии, скрывая геноцид сербов, вели себя так же, как и идеологи усташей в войне 1941–1945 годов.

В войну 1991–1995 годов сербы Югославии оказались в таком же положении, как и в 1941–1945 годах, только в силу обстоятельств традиционные союзники по двум мировым войнам поддержали их врагов. Напоминания об усташеском геноциде, опасение повторения этой истории не были приняты во внимание внешними силами. Когда же в августе 1995 года опасение подтвердилось, мир старался найти виновника среди самих сербов, до сих пор все делается для сокрытия ответственности Хорватии и внешних сил за трагедию. Великие державы несут главную ответственность за трагедию сербов в Хорватии. Мир стал на сторону виновников геноцида, помогал им, и даже непосредственно принимал участие в нем. В этом проявилось новое, кровавое измерение второго геноцида сербов в Хорватии.

Исполнитель и вдохновитель второго геноцида сербов 1991–1995 гг. — туджмановское государство Хорватия, созданное мировыми лидерами, разрушившими законное государство — СФРЮ. Туджман прибег к помощи мировых лидеров для прикрытия своих действий по изгнанию сербов из страны. Они же гарантировали ему защиту от СФРЮ, Сербии и СРЮ. Пока Франьо Туджман воевал против сербов не только в Хорватии, но и в Боснии и Герцеговине и строил армию для «окончательного решения» сербского вопроса, великие державы дипломатией двойных стандартов ослабляли позиции сербов. Угрозы, блокады, демонизация в СМИ маскировали действия и планы Хорватии.

Но долю вины в падении РСК несут и сами сербы, позволившие себя втянуть в междуусобицы. Выступавшие под именем международного сообщества «миротворцы», главного для победы над сербами успеха добились внесением раскола в сербскую среду. Организовали его на двух уровнях: первый — между лидерами Сербии, Республики Сербской и Республики Сербской Краины; второй уровень — внутри каждого из трех сербских государств. Можно даже говорить о хаосе на втором уровне: калейдоскоп непримиримых партий, сторонников и противников вождей, групп и группочек, существовавших и вновь возникших идеологий — коммунизма, левачества, национализма и чистых «сербских корней», разных сект и союзов, парад отставных генералов, ветеранов 1941–1945 годов и новых — с 1990 года.

Среди причин трагедии сербов Краины видное место занимает политика режима Сербии с 1991 по 1995 год. Без ясной национальной цели и с плохо выбранной стратегией Сербия не могла отстоять свои интересы, не говоря уж об интересах сербов в других республиках, попытка их защиты с помощью ЮНА оказалось крупной неудачей. Решение о создании сербами Боснии и Хорватии своих государств имело бы шансы на успех при условии, что и Сербия включится в войну, а Россия или Соединенные Штаты Америки окажут поддержку. Но этих условий не было, тем не менее Республика Сербская и Республика Сербская Краина были созданы. Верный путь к поражению и трагедии проложило согласие Слободана Милошевича с тем, что процесс распада СФР Югославии разрешался без учета международных договоров, с 1918 года определявших создание первой и второй Югославии. Тем самым оставались в силе лишь решения АВНОЮ 1943 года[188], по которым сербы в РСК должны были остаться в границах Хорватии. И несмотря на это, будто веря в возможность чуда, Белград поддерживал сербов в Краине в стремлении продолжать борьбу за собственное государство. Долгое время он кормил их обещаниями. Когда же стало ясно, что РСК придется войти в состав Хорватии, начались попытки уйти от ответственности за ожидаемую трагедию сербов. Режим Сербии разработал соответствующий сценарий, предполагавший ликвидацию республики, государственному и военному руководству РСК навязал своих людей, которые его и осуществили. Этот сценарий возлагал вину на президента РСК Милана Мартича, главу правящей партии Милана Бабича, ведущих генералов — Миле Новаковича и Миле Мркшича, Сербскую армию Краины в целом и, конечно, на сербский народ Краины, который «не хотел бороться».

С 4 по 8 августа 1995 года была потеряна западная часть РСК — Северная Далмация, Лика, Кордун и Бания. Народ и армия оставили эти земли и устремились в сторону Сербии: никто не хотел остаться там, где веками жили их предки. Поведение сербского народа и армии поразило прежде всего хорватскую армию, хорватский народ, а затем и мировое общественное мнение. Многие граждане СРЮ и РС были потрясены таким исходом, не могли поверить в происходящее. Менее других удивлялись граждане РСК и бойцы Сербской армии Краины. Совсем не удивлялись представители международного сообщества в бывшей СФРЮ и лидеры СРЮ, Сербии, РС, Хорватии, Федерации Боснии и Герцеговины и Республики Сербской Краины. В последовавших дискуссиях преобладало мнение, что РСК «продали» и случившееся — результат договора между игроками в августовских событиях 1995 года. Критика и осуждение обрушились на Сербскую армию Краины, обвиненную в трусости и в предательстве народа РСК, говорили, что САК могла бы сломить агрессию Хорватии, если бы хотела бороться, что она намеренно не создала условий для включения в оборону РСК Армии Югославии. Президента Милана Мартича обвиняли в том, что решением об эвакуации населения он прекратил сопротивление, хотя требовалось продержаться якобы всего десять дней для того, чтобы СРЮ (читай — Слободан Милошевич) принудила международное сообщество остановить агрессию Хорватии против РСК.

Реализацию сценария оккупации РСК хорватская армия начала, лишь создав все условия для победы. Было обеспечено благоприятное оперативно-стратегическое положение. Занятием Грахово и Динарских гор было прервано основное сообщение Северной Далмации с Республикой Сербской и с СРЮ, а затем малыми силами — дорогу на РС через Банию, долину р. Уны к Двору. Путем переговоров Хорватия получила гарантии невмешательства Армии Югославии (и Армии Республики Сербской) в ее «войну с РСК». Вокруг РСК сосредоточили 136 000 солдат против 27 000 бойцов Сербской армии Краины, чей боевой дух пал ниже, чем когда-либо с 1992 года. Народ потерял веру во все и не строил никаких иллюзий на счет того, что его ждет под оккупацией Хорватии. В таких условиях Хорватия заручилась поддержкой наступления со стороны международного сообщества и рассчитывала на готовность НАТО непосредственно помочь ее армии в войне с САК. Международное сообщество отказалось от своего общепризнанного принципа «недопустимости силового решения проблем». В случае нападения Хорватии на РСК о нем забыли. Борьба Хорватии и РСК имела более широкий контекст. Это была не только борьба Хорватии и Сербии, но и столкновение ведущих держав с странами, действительно желавшими мира и справедливости.

Цель нападения Хорватии на РСК определялась задачей, поставленной Хорватией на старте борьбы за разрушение СФРЮ и создание самостоятельного хорватского государства. Сущностная часть этой задачи — изгнание сербов с территории довоенной Хорватии и, таким образом, «окончательное решение» так называемого сербского вопроса. Сохранение сербских анклавов не предполагалось ни при каком варианте развития событий, давление в сочетании с убийствами и угрозами должно было обеспечить насильственный уход сербов, а оставшихся нужно было ликвидировать или давлением вынудить последовать за уже уехавшими. Все права сербов были растоптаны, в том числе и право остаться на своей исконной земле.

Повлияли на судьбу Республики Сербской Краины и интересы международного сообщества, стремившегося пресечь политику Слободана Милошевича. Ее считали «коммунистической» и угрозой будущему Балкан. Под лозунгом помощи хорватам и мусульманам международное сообщество выступило против сербов Хорватии и Боснии и Герцеговины.

При подготовке удара Хорватии по РСК Милошевич проявил готовность к сотрудничеству с Хорватией и международным сообществом. Результат этого сотрудничества — обязательство не вмешиваться в войну против сербов в Республике Сербской Краине и Республике Сербской. С помощью чудотворного метода «сотрудничества» международное сообщество использовало Милошевича для достижения своих главных целей в бывшей СФРЮ. Под давлением США был заключен пакт между туджмановской Хорватии и изетбеговической БиГ. Им гарантировали помощь в борьбе против сербов при прямом участии авиации НАТО в ударах по РСК. НАТО обязалась предотвратить возможную попытку вмешательства Армии Югославии в войну за РСК и РС и обеспечить нейтралитет мирового сообщества в случае агрессии Хорватии против РСК.

К моменту нападения на РСК (4 августа) большинство членов правительства и депутатов Скупщины покинули Краину и оказались в Белграде или Баня Луке. В западной части находился президент Милан Мартич, он остался вместе с командиром Главного штаба САК генералом Миле Мркшичем, предпринимая заведомо бесплодные шаги.

Мартич взывал о помощи к правительству СРЮ и к президенту Сербии Слободану Милошевичу. Милошевич потребовал в ответ, чтобы САК сопротивлялась хотя бы семь дней и сообщил, что Армия Югославии, невзирая на все происходящее не будет вмешиваться в конфликт Хорватии и РСК. Он категорически отклонил и просьбу о том, чтобы Армия Югославии хотя бы пригрозила Хорватии, а Мартичу (и САК) предоставил защищать Краину без задействования Вуковарского корпуса и нанесения ракетных ударов по хорватским городам[189].

Республика Сербская Краина осталась и без поддержки доктора Радована Караджича. Президенту Милану Мартичу было известно, что за два дня до нападения на РСК и за пять дней до падения Грахова и Динарских гор, Караджич отстранил генерала Ратко Младича с должности командира Главного штаба Армии Республики Сербской, который он переименовал в Генеральный штаб АРС и лично возглавил как верховный главнокомандующий вооруженных сил РС. Младича он назначил «специальным советником верховного главнокомандующего по координации совместной обороны Республики Сербской и Республики Сербской Краины». Это решение Караджича парализовало систему управления Армии Республики Сербской так как означало фактическое смещение Младича с поста и отстранение от реального командования. На него должна была лечь ответственность за предстоящую трагедию РСК, о которой хорошо знали Караджич, Мартич и Милошевич, генералы Миле Мркшич и Ратко Младич, и в любом случае Момчило Перишич как руководитель Армии Югославии. Решение Караджича стало важной частью сценария ликвидации РСК и началом пути к Дейтону. Это подтвердил и генерал Младич, заявив 4 августа 1995 года, что решение Караджича — «своего рода сценарий в момент нападения хорватской армии на РСК и РС и в момент начала контрудара АРС для освобождения Грахова и Гламоча». Младич видел в этом «продуманный ход по расколу сербского национального единства, (предпринятый. — Прим. перев.) по указанию мировых властителей». Младич назвал решение Караджича «тяжелым ударом по нашим усилиям, ставящим под вопрос достигнутые результаты и конечный исход войны».

В первый день нападения на РСК, когда ожидались результаты контрудара АРС на направлении Грахова и Гламоча, генерал Ратко Младич подчеркнул в заявлении: «Мое назначение на должность специального советника и координатора совместной обороны РС и РСК в условиях, когда не проведено объединение ни государств, ни армий, когда армия РСК подвергается невиданному нападению усташей и когда усташеско-мусульманская коалиция, с помощью иностранных покровителей ведет широкомасштабное наступление на РС и РСК и сербский народ — является саботажем уже отлаженной системы управления войсками и подрывом оборонной мощи, грязной политической игрой».

К «грязным политическим играм» относился именно сценарий ликвидации РСК. Об этом ясно сказал генерал Младич, поняв комбинации тех, кто кроил судьбы сербского народа. Он и Главный штаб АРС были главной помехой сценарию, касавшегося не только одной РСК, но и всего сербского народа в целом. Участники плана нейтрализации сопротивления сербского народа давали устные, тайные гарантии. Те, кому не хватало духу открыто поддержать армию и воспользоваться хотя бы теми результатами, которых она добилась борьбой, поверили обещаниям иностранцев, дарившим победу врагам сербского народа и потерявшим какое-либо значение после поражения. А именно те, кто давали Караджичу эти гарантии, в итоге не только заставили его отказаться от власти, но и объявили его военным преступником[190].

Генерал Миле Мркшич, командир Главного штаба САК в день начала нападения на РСК отказался исполнять приказы Милана Мартича, своего верховного главнокомандующего, потому решения президента не могли дойти до командования какой-либо воинской части или подразделения. Это был классический госпереворот, только без смещения и ареста главы республики, так как в этом не было необходимости. Осознав это, в середине дня 4 августа 1995 года Мартич правильно оценил обстановку, но сделал ошибочные выводы. Он верно понял — РСК предоставлена сама себе: «совместная оборона» сербских государств оказалась фарсом, которым обманывали народ Краины, «международное сообщество» из гаранта и защитника стало пристрастным участником хорватской агрессии, в соответствии с приказом генерала Мркшича нельзя отвечать на агрессию ракетными ударами по городам Хорватии и надеяться на помощь Вуковарского корпуса в отражении нападения на западную часть РСК. Хорватию, конечно, нельзя трогать.

В таких условиях Милан Мартич мог выбирать между самостоятельным продолжением борьбы и отказом от обороны Краины. Он посчитал, что самостоятельная борьба завершится поражением с неизбежным геноцидом населения и армии и тогда его назначат если не единственным, то главным виновником трагедии: роль, которую он играл в Краине еще с 1990 года, позволит другим сделать его козлом отпущения. Отсюда и его решение об уходе всего народа из РСК. Президент наивно надеялся, что это заставит режим в Белграде и международное сообщество вмешаться в конфликт для предотвращения тотального изгнания населения. Во всем он ошибся. Решение об эвакуации населения было принято Верховным советом обороны между 17.00 и 18.00 4 августа 1995 года, «малый» Верховный совет обороны формально узаконил этот судьбоносный шаг, президент Мартич выполнил это решение, по сути, став его инициатором, хотя оно уже давно было предопределено другими.

Командир Главного штаба САК генерал Миле Мркшич также встретил трагедию в сложном положении, не успев закончить реорганизацию армии. Он не мог выполнять распоряжения верховного командующего Мартича, если они противоречили полученным из Белграда. Перед Мркшичем была поставлена задача сопротивляться хорватской армии в течение нескольких дней, чтобы дать возможность режиму в Белграде своими способами прекратить хорватскую агрессию и обеспечить мирную реинтеграцию РСК в хорватское государство. Он знал, что не может рассчитывать на помощь Армии Югославии и Армии Республики Сербской, не может обстреливать ракетами хорватские города и что он должен обеспечить спокойствие Вуковарского корпуса. Можно лишь предполагать, на каких условиях генерал Миле Мркшич 17 мая 1995 года согласился стать во главе САК за два с половиной месяца до нападения Хорватии на РСК, он не был наивен или неопытен. Если бы он не поверил в обещания, никто не смог бы заставить Мркшича ехать в Книн. Некоторые его первые шаги давали основания для выводов. Однажды он заявил, что его заверили, что Хорватия не нападет до начала октября и его задача — реорганизовать САК и подготовить ее к решающему сражению. Говорил он и что еще до октября наверняка вернется в Армию Югославии. С генералом Лончаром он обсуждал возможность передачи тому своего поста. Возможно лишь за считанные дни до 4 августа генералу Миле Мркшичу стало ясно, что полученные заверения — «пустая бумажка», но деваться ему тогда уже было некуда. Он и не собирался бесцельно жертвовать тысячами своих сограждан (Мркшич родился в Бании, где его мать жила до самого дня нападения), не хотел привести САК к краху, вина за который была бы возложена на него. Он готовился к реализации своего решения по выходу из тяжкой ситуации: создал под своей личной командой Корпус специального назначения, не назначал новых лиц на вакантные места в Главном штабе и оставил на должностях старых офицеров, не отвечавших требованиям, подчинил себе и группировку «Паук». Перед самым нападением Мркшич поставил «своего человека» — генерала Слободана Ковачевича во главе Далматинского корпуса. Назначив полковника Слободана Тарбука командиром Банийского корпуса и генерала Бранислава Петровича своим помощником по ВВС и ПВО он взял все под свой контроль. Теперь он мог парализовать систему обороны и контролировать этот процесс. Надо признать, что генерал Мркшич за короткое время достиг заметных результатов в плане реорганизации САК. Он наверняка бы довел этот процесс до конца, если бы не изменились условия, которые его повернули тогда в противоположном направлении.

4 августа бой был все-таки принят, эффективность отпора даже превзошла ожидания генерала Мркшича. Но из часа в час росла неизвестность, наступала ночь, что-то еще можно было предпринять. Тут генерала Мркшича вызвали на заседание Верховного совета обороны. Предложив эвакуацию, Мартич решил все дилеммы Мркшича. Генерал хорошо знал две вещи: во-первых, САК самостоятельно неспособна отразить наступление хорватской армии, а во-вторых — что решение об эвакуации населения снимет ответственность с Главного штаба САК за неизбежный при этом развал армии, поэтому на заседании Верховного совета обороны Мркшич не возражал против этого решения. Второй козырь Мркшича бесспорен — вина за развал дисциплины и падение боевого духа в САК лежала на его предшественниках, равно как и на президенте РСК Милане Мартиче. Для генерала Миле Мркшича главным было избежать поражения непосредственно на поле боя, уклониться от решительного сражения и отступить с наименьшими потерями. Наличие решения об эвакуации населения в его глазах стало ключевым оправданием перед Белградом.

Зона эвакуации не ограничивалась лишь Северной Далмацией и южной Ликой, на которые распространялось решение, она охватила весь запад РСК, кроме Кордуна. В движение пришли вся Лика и Бания. Вечером 4 августа генерал Мркшич ни словом не обмолвился о границе зоны, из его слов можно было понять, что речь шла об эвакуации всей западной части РСК.

После принятия решения об эвакуации Милан Мартич и Миле Мркшич действовали согласованно. Дистанция между ними возникла уже с прибытием в Республику Сербскую. Милан Мартич предпочел «царство» Радована Караджича, а Мркшич и далее действовал по распоряжениям из Белграда.

В военной части сценария Мркшич опирался на нескольких ключевых офицеров. Отводом Далматинского корпуса руководил генерал Слободан Ковачевич. Еще 4 августа он уже знал, что народ и армия буду выведены к Петровцу[191] и далее в СРЮ. А в Главном штабе САК этой информации не было до середины дня 5 августа! Ликским корпусом от имени командира Главного штаба Сербской армии Краины руководил генерал Лончар. Еще до полуночи 4 августа он сообщил командованию корпуса, что объявлена эвакуация всей Краины и распорядился о перебазировании сил ВВС и ПВО с аэродрома Удбина. Генерал Бранислав Петрович не знал об этом приказе, хотя он постоянно находился при командире Главного штаба САК. Генерал Ступар с частями Корпуса специальных сил практически не участвовал в боях. Когда были отсечены и окружены 21-й корпус и население Бании, полковник Чедо Булат вступил в переговоры с хорватской армией после которых она образовала коридор для прохода сербов из окружения. Им позволили пройти по автостраде через хорватскую территорию до Сербии. Случилось ли это само по себе, спонтанно, или это было согласовано заранее — сейчас неважно.

Характерно, что после 4 августа уже не было настоящих боев между войсками сербской и хорватской армий. Хорватская армия лишь занимала позиции, оставляемые без боя сербскими бойцам. Но настоящий распад начался на следующий день. Еще до 4 августа из боя «вышла» Гвардейская бригада. Она самовольно оставила позиции на Динаре и собралась в казарме в Книне. 4 августа бойцы бригады отказались выполнить приказ усилить оборону за Велебитом. Уклоняясь от боя, бригада промаршировала через РС в СРЮ. В первый день наступления еще до полудня зону своей ответственности без боя оставила и 1-я легкая бригада (Врлицкая). С Динары до полудня 4 августа без приказа и не вступая в бой ушла и бригада милиции.

Наконец и верхи Республики Сербской и Сербии еще до хорватского наступления знали, что народ и армия оставят западную часть РСК. В Сербии органы власти и МВД уже заранее подготовили центры размещения беженцев из РСК, которых там собирали в колонны. У отступавших частей САК требовали сдать все вооружение и материально-технические средства, солдатам и офицерам настоятельно рекомендовали как можно скорее покинуть РС. Спустя два дня Главный штаб АРС изменил свое решение. Теперь он требовал мобилизацию бойцов САК и их включение в ряды АРС. Это лишь показало импульсивность и полную несогласованность действий лидеров сербского народа в РС и СРЮ.