Книн пал в Белграде. Почему погибла Сербская Краина

Нападение Хорватской армии на Западную часть Краины

Начало операции «Буря». Роковое решение Верховного совета обороны РСК об эвакуации населения. Начало распада армии, эвакуация и распад Главного штаба. Безуспешные попытки сбора Главного штаба и войск на территории РС и Югославии

После падения в начале мая 1995 года Западной Славонии РСК погрузилась в хаос. В руководстве государства и армии разгорались политические конфликты, общество воспринимало их как поиск виновников потери этой территории. Столкнулись президент РСК Милан Мартич и глава правительства РСК Борисав Микелич. Милан Бабич, контролировавший парламент, тихо переметнулся от Микелича к Мартичу. В тылу противоборствующих сторон действовали их спонсоры — Слободан Милошевич и Радован Караджич. Ни тот, ни другой не думали о сербах в РСК, а лишь скрывали свою ответственность не только за падение Западной Славонии, но и за еще только предстоящую трагедию, о которой они тем не менее уже прекрасно знали. Слободан Милошевич во всем поддерживал правительство РСК и Борисава Микелича, а всю вину возлагал на Милана Мартича и его сторонников. А Радован Караджич считал, что Милана Мартича предал Слободан Милошевич. Мартичу де ничего не дает сделать правительство Борисава Микелича. Чтобы продемонстрировать свое участие к судьбе сербов РСК, Караджич предложил объединить РС и РСК в одно государство, хотя он знал, что это уже нереально. Политический хаос не давал возможности оценить ситуацию в РСК реально и предпринять шаги в интересах народа.

На бумаге «победила» линия Мартича, но на деле в РСК господствовала политика Слободана Милошевича. Внешне Борисав Микелич покидал политическую сцену, а Мартич остался. Он принял отставку командира Главного штаба САК генерала Милана Челекетича, ставшего главой администрации президента. На деле после поражения и потери Западной Славонии победила политика, которую проводил и представлял Борисав Микелич и его правительство. Эту политику тайно поддержал и Милан Бабич. Все волки целы и сыты. Последовали новые шаги Милошевича. На пост командира Главного штаба САК назначен генерал-подполковник Миле Мркшич. Он — выбор Слободана Милошевича. Ситуация в РСК была хорошо известна генералу. Можно предположить, что Мркшич без восторга воспринял назначение в РСК. Что от него ожидал Слободан Милошевич и что он ему лично поручил, можно лишь догадываться.

Генерал Миле Мркшич начал срочное приведение в порядок САК и ее подготовку к отражению нападения хорватской армии. Сделать нужно было много. Начали смело. В Союзной Республике Югославии даже провели кампанию по возвращению бежавших из РСК и Хорватии военнообязанных. Запустили и кампанию по новому набору добровольцев. Это начинало вселять надежду, но все упиралось лишь в один фактор. Этим фактором было время. Требовалось как-то отсрочить хорватское нападение хотя бы до октября. Это опять зависело от сил извне РСК — РС, СРЮ и международного сообщества. Нужно было, чтобы Армия Республики Сербской остановила прорыв хорватской армии на направлении Ливно — Грахово и на Динаре. СРЮ (Слободан Милошевич) должна была как-то убедить представителей международного сообщества хотя бы до октября удержать Хорватию от нападения на РСК. А международное сообщество нужно было как-то убедить заставить Туджмана отказаться от силовой «реинтеграции РСК в состав Хорватии». Таким образом все ключевые элементы никак от РСК не зависели.

Взяв Грахово 28 июля и заняв ключевые позиции на Динаре, хорватская армия получила исключительно благоприятное оперативно-стратегическое положение для оккупации западной части РСК. Сразу же перебросив туда значительные силы, она могла в любой момент перейти в наступление. На исход радикальной агрессии могли повлиять лишь два фактора: вступление в войну Армии Югославии, особенно с территории восточной части РСК, и упорное сопротивление САК, включая мощные удары по хорватским городам (Загребу, Задару, Карловцу, Шибенику, Сплиту). Но туджмановская Хорватия имела не только свободу рук, но и поддержку международного сообщества на военное решение так называемого сербского вопроса. Международные игроки взяли на себя задачу предотвратить вступление в войну Армии Югославии. Посол США в Хорватии Питер Гелбрайт 3 августа (за день до начала операции «Буря») получит от Милошевича последние гарантии невмешательства Армии Югославии в войну Хорватии против запада РСК. Кроме этого, Милошевич через Гелбрайта дал гарантии, что САК не будет наносить ракетно-артиллерийские удары по городам Хорватии. Что взамен было обещано Милошевичу, можно лишь догадываться. Развитие событий и дальнейшие шаги Слободана Милошевича приводят ряд аналитиков к выводу, что он рассчитывал, что САК продержится около десяти дней — а потом международное сообществу принудит Франьо Туджмана остановить наступление на сербов. Последовали бы переговоры, которые оставили сербов РСК в Хорватии, но без отдельного государства. Слободан Милошевич таким образом выступил бы спасителем сербов РСК, а вина легла бы на Милана Мартича, Радована Караджича, Воислава Шешеля и других «разжигателей войны» и противников «миролюбивой политики Социалистической партии Сербии».

На рассвете 4 августа 1995 года началась операция «Буря» — решительное нападение хорватской армии на западную часть РСК. О времени начала агрессии хорошо знали все командиры краинских частей. Информация, что агрессия начнется 4 августа в 5 часов, шла со всех сторон. После середины дня 3 августа поступила информация из Генштаба Армии Югославии, затем подтвержденная и Главным штабом САК. О времени начала агрессии сообщали ряд источников из Унпрофора (UNKRO). После полуночи, т. е. ранним утром 4 августа до 05.00 в оперативный центр САК неоднократно звонили офицеры Унпрофора с базы в южной казарме Книна и сообщали время начала атаки на РСК. Похожие данные поступали и по линии государственной безопасности и других государственных органов РСК.

КАРТА 15. Операция «Буря» 4–8 августа 1995 г.[168]

Такая «предупредительность» офицеров международных сил лишь подтверждает, что в нападении Хорватии на РСК все было согласовано заранее. Ведь на них лежало международное обязательство предотвратить агрессию, а они просто предупреждали о ней! Вместо того, чтобы исполнить свои обязательства, они соревновались в том, чтобы предупредить жертву предстоящего нападения. Этим они показывали и Главному штабу САК, что Унпрофор и не думает мешать хорватскому нападению. Все это наводило на мысли о том, что РСК осталась в полном одиночестве и что ее сопротивление безнадежно. Следовало только добавить — бегите или сразу сдавайтесь!

И вот в 5 утра рокового 4 августа операция «Буря» началась многочасовым безжалостным артобстрелом всех городов и крупных поселений РСК. В Книне были повреждены казармы, здание Главного штаба САК, а также больницы, школы, жилые многоэтажки. В Оперативный центр Главного штаба САК шли донесения из всех корпусов и отдельных частей в Далмации, Лике, Кордуне и Бании: хорватская артиллерия неистово обстреливает города и населенные пункты.

Вскоре начали поступать донесения о заброшенных разведывательно-диверсионных группах и об их успешных или неуспешных ударах, а также первые доклады о наступлении хорватской пехоты с танками. К 14.00 набралось много донесений о том, что противник испробовал все, но ответными действиями — отбит. Вечером поступили донесения из Ликского и Далматинского корпусов о первых успехах хорватских войск. Ожидалось, что ночью с 4 на 5 августа боевые действия практически затихнут, и что обе стороны в течении ночи будут готовиться к возобновлению боя с рассветом. Оперативный центр Главного штаба САК подготовил анализ действий в течение 4 августа и предложения по отражению противника.

Наступление противника застало Главный штаб в одном здании с МВД РСК. Оперативная часть Главного штаба была основой для Оперативного центра, через который поддерживалась связь с нижестоящими частями, а также с Главным штабом Армии Республики Сербской и с Оперативным центром Армии Югославии. Через Оперативный центр можно было быстро связаться с командованием 2-го краинского корпуса АРС (правый сосед) и с органами МВД РСК. Оперативную часть командования составляли все органы штаба. Командир Главного штаба САК имел такую же как Оперативный центр систему прямой связи. Отдельной группой были офицеры управления ВВС и ПВО Главного штаба Сербской армии Краины. Этой группой руководил помощник командира Главного штаба САК по ВВС и ПВО генерал Бранислав Петрович. Группа находилась в помещении Оперативного центра батальона контроля воздуха, оповещения и наведения. Тыловая группа работала в казарме Сеняк.

Оперативный центр Главного штаба САК отслеживал обстановку на фронте. Регулярно готовились оценки обстановки и проекты решений командира. Командир непосредственно контактировал с начальником Главного штаба — генералом Душаном Лончаром, с помощником по тылу — генералом Мирко Белановичем, и помощником по ВВС и ПВО — генералом Браниславом Петровичем. Разведуправление работало отдельно от Оперативного центра и имело свою систему связи с органами разведки и войсковой разведки. Задачи ему ставил начальник Главного штаба САК. Начальник разведуправления регулярно участвовал в подготовке проектов решений командира, имея непосредственный контакт с ним и начальником штаба. Содержание их разговоров оперативной группе не сообщалось и не предполагало консультаций с другими органами штаба. Анализ разведданных лишь разведуправлением, без консультаций с управлениями родов войск и служб, с офицерами-операторами не мог дать достоверных результатов. Такая практика существовала вплоть до начала агрессии 4 августа.

Управление военной безопасности было довольно многочисленным, но обособленным от оперативной части командования, что выражалось, помимо прочего и в его уклонении от участия в совместной и штабной работе органов командования, т. е. Главного штаба САК. «Безопасники» держались и вели себя крайне таинственно, как будто они не работали на общее с Главным штабом САК дело.

4 августа органы безопасности наблюдали за оперативной обстановкой и оценивали ее без учета данных штаба. С Мркшичем постоянно находился, с небольшими перерывами, и глава РСК Милан Мартич. Эти два человека, занимавших ключевые посты в системе командования, почти ничего не запрашивали у оперативной группы. Командир в основном принимал от нее предложения и, после подписания, разрешал их рассылку.

Помощник командира ГШ по воспитательной работе напрямую общался с командиром, а, может быть, и с президентом РСК. Органы воспитательной работы также не информировали оперативную группу о своей деятельности, что препятствовало оценке реальной обстановки в частях, результатов и исхода боевых действий, потерь, отношений с населением и т. д. Взаимодействие и единство в работе Главного штаба САК должен был обеспечить начальник Главного штаба САК. Он с этим не справлялся, а может, и не хотел справлялся.

Оперативное управление штаба хорошо сотрудничало со службой тыла. В составе оперативной группы непрерывно находился или помощник командира ГШ по тылу или его начальник отделения по оперативным делам. Они и были на связи с начальниками служб.

Оперативной группе не хватало информации, получаемой командиром ГШ по своим каналам от подчиненных и соседей. Свои замыслы он штабу не сообщал, тем более — заблаговременно. Часть важных сведений, полученных командиром, до штаба не дошли. Отдавая приказы или отправляясь на заседания Верховного совета обороны и других государственных органов, командир не запрашивал анализ положения и предложений от органов штаба.

О многих приказах, которые командир отдавал командирам корпусов, оперативная группа даже не знала, так как они не регистрировались и не ставились на контроль. Таким образом, оперативная группа не имела возможности реально отслеживать обстановку и ход боевых действий.

Перед нападением командир Главного штаба САК принял предложение штаба о разделении сил САК в западной части РСК на южную и северную группировки. Южную составили 7-й и 15-й корпуса под общим командованием Главного штаба САК, т. е. командира Главного штаба САК. Северная состояла из оперативной группы «Паук», Корпуса специального назначения, 21-го и 39-го корпусов. Группировку назвали «Оперативная группа "Кордун"». Ею командовал генерал Миле Новакович, а заместителем его был генерал Милорад Ступар, командир Корпуса специального назначения.

Такая организация командования и разделение сил были вызваны реальной опасностью рассечения западной части РСК ударом противника на Лику. Ожидались сходящиеся удары хорватской армии от Госпича на Плитвицы и 5-го корпуса от Бихача через Личко Петрово Село. На деле раздробление войск западной части РСК на южную и северную группировки снизило влияние Главного штаба САК на ход боевых действий. Центральное управление войсками осуществлял командир Главного штаба. Только у него была прямая связь с командирами Оперативной группы «Кордун», Вуковарского и Ликского корпусов. Командир Далматинского корпуса чаще контактировал с командиром Главного штаба, чем с командирами своих бригад, что также осложнило оперативной службе Главного штаба отслеживание обстановки.

По данным Оперативной группы Главного штаба САК, ситуация в течение всего дня 4 августа была относительно благоприятной. Противник достиг успеха на Велебите, но имелись реальные возможности его нейтрализовать. Не было сведений об ожидаемом ударе 5-го корпуса на направлении Желява — Личко Петрово Село — Раковица. Для его отражения рассчитывали задействовать силы противодесантной обороны из района Дрежинграда и Раковицы и Бронебригаду из района Слуня. В течение ночи нужно было найти способ защитить Книн и задержать атаки с Динары. Большинство частей САК в первые десять часов боев держались стойко, что должно было стать основой для действий 5 августа. Авиация САК успешно поддержала оборону Ликского, Кордунского и Банийского корпусов. Части ПВО сорвали удары хорватской авиации, но были бессильны против самолетов НАТО.

Успешному продолжению обороны 5 августа могли способствовать артиллерия и ракетные части САК, подготовленные для ударов по Загребу, Задару, Шибенику и Сплиту. Обстрелы и ракетные удары по этим городам были предусмотрены на случай артобстрела противником городов и поселений на территории РСК, что и случилось — хорватская армия безжалостно обстреливала все города РСК. Рассчитывали и на переход в наступление Вуковарского корпуса на Жупанию и на артобстрелы Осиека и Винковцев. Могла бы помочь и Армия Югославии, если бы она начала в соответствии со своими обязательствами боевые действия. Конечно, на все эти многочисленные возможности продолжения борьбы за РСК рассчитывали лишь те, кто действительно хотел бороться, в отличие от тех, кто отвечал за судьбу РСК и препятствовал реализации этих возможностей. Они «боролись» по-другому.

Генерал Миле Мркшич, лишь спустя два часа, в течение которых неистово обстреливались города и селения западной части РСК направил протест генералу Бертрану Жанвье, командиру Унпрофора, сообщив ему то, что тот и так хорошо знал: об обстрелах сербских городов при том, что САК не стреляла по гражданским целям в Республике Хорватии. К такой информации для полноты картины не хватало только добавить, что «мы тоже так можем, но не хотим» или что «мы не такие, как они, а вы видите, каковы хорваты!». Генерал Мркшич потребовал срочно принять меры для прекращения хорватской агрессии, оповестить СБ ООН и генерального секретаря ООН Бутроса Гали[169] и завершил сообщение словами: «Командиру Унпрофора еще не поздно отреагировать, чтобы прекратить агрессию».

Такую телеграмму трудно воспринять как протест. Она практически сообщала о капитуляции, словами о том, что САК «не стреляла по гражданским объектам» и что РСК должны защитить СБ ООН и командир Унпрофора, отругав Хорватию, делающую то, что ей позволено теми, от кого Мркшич и ожидал помощи. Международные силы и не отреагировали. Тогда сербский генерал 4 августа написал новую «жалобу» командиру Унпрофора, подчеркивая, что САК «все еще проявляет выдержку и не наносит ударов возмездия по глубине территории Республики Хорватии» и что во всем «придерживается Женевских конвенций». Или Мркшич пробовал блефовать, сообщая Жанвье, и так знавшему о гарантиях Милошевича Гелбрайту, об отказе от ответных ударов, или верил, что этой пустой писаниной сможет прикрыть саботаж обороны.

В этом втором «протесте» командир Главного штаба САК даже сообщил командиру Унпрофора, что под ударом оказались и бойцы миротворческих сил в зонах разделения, как будто он подчинен Жанвье и потому докладывает тому, что хорватская армия силой захватила семь позиции сил ООН, что 70 миротворцев взяты в заложники. Или, может, судьба солдат-миротворцев ему была важнее, чем судьба своих солдат и народа? Мркшич просил командира Унпрофора своим авторитетом защитить гражданское население РСК и персонал ООН! Даже предлагал задействовать для этого силы НАТО.

Содержание обоих «протестов» дает повод задуматься о роли генерала Мркшича в сценарии агрессии на РСК. Может, и он, еще до нападения хорватов, кому-то обещал не дать сербской артиллерии стрелять по городам Хорватии? Может, ему, в свою очередь, было обещано, что Унпрофор и Совет Безопасности остановят начатую агрессию? Почему он верил, что захват семи постов ООН и взятие в заложники 70 миротворцев станет поводом для вмешательства НАТО в конфликт Хорватии с РСК? Похоже, Мркшич тогда или еще к середине первого дня нападения понял то, что многие не поняли и спустя годы после 4 августа 1995 года — что обещания как-то компенсировать отказ от обстрела городов Хорватии были лишь одним из многих обманов РСК.

Президент РСК Милан Мартич обратился с воззванием к правительству СРЮ и побеседовал с президентом Сербии Слободаном Милошевичем. Его просьбы и требования остались без ответа. Милошевич поставил условие — РСК продержится сама еще 5–6 дней, а за это время он якобы добьется прекращения боевых действий. Он даже не согласился хотя бы послать жесткую ноту Хорватии, чем крайне обескуражил Мартича. Президент РСК попробовал найти способ заставить Милошевича и международное сообщество вмешаться в конфликт, но, очевидно, переоценил значение таких заявлений и собственную значимость. Наивный Мартич не смог понять, что обстрел городов в Хорватии уже «вне игры» и требовал от Мркшича выполнить свой приказ начать пуски ракет по Загребу и другим городам. Дело дошло до заседания Верховного совета обороны РСК, длившегося около 17 часов, с участием президента Мартича и командира Главного штаба САК генерала Мркшича, последний, впрочем, не удосужился предварительно проконсультироваться со своими штабистами, которые и должны были подготовить проект решения. Совет обороны в итоге принял решение об эвакуации населения, которое оказалось еще хуже, чем решение о капитуляции.

Если бы Верховный совет реально оценивал обстановку, то мог бы выбрать один из трех вариантов: 1) продолжить оборону и для этого в течение ночи с 4 на 5 августа подготовить части и командование к действиям следующего дня с учетом всех предусмотреных планом применения войск мер, включая удары по городам Хорватии и обращение к Унпрофору, СРЮ и РС; 2) предложить перемирие и вступить в переговоры с Хорватией при посредничестве Совета Безопасности ООН, что позволило бы сербам, несмотря на скорее всего неблагоприятный для РСК исход остаться на своей земле, а это лучше, чем в изгнании; 3) эвакуировать только ту часть населения, которая в тот момент находилось под угрозой — жителей части Северной Далмации и южной части Лики. К сожалению, Верховный совет обороны принял четвертый вариант: эвакуировать все гражданское население, милицию и армию, со всей территории западной части РСК, что означало полное изгнание сербов с их исконных земель. Если кто-либо из членов Верховного совета этого не понимал, то присутствовавший на заседании генерал Мркшич обязан был разъяснить им последствия принятого решения, так как сам он их, наверняка, знал.

Решение Верховного совета обороны опубликовано 4 августа в 20.00. Народу, а через Унпрофор и хорватской армии и государству Туджмана сообщили: «Верховный совет обороны Республики Сербской Краины на сегодняшнем заседании принял решение об организации превентивной эвакуации гражданского населения Северной Далмации и южной части Лики для их безопасности. Организация эвакуации и сопровождение населения будет осуществляться с участием персонала миротворческих сил ООН и Гражданской обороны РСК. На такой шаг Верховный совет обороны решился для того, чтобы защитить гражданское население от возможных дальнейших ударов хорватской артиллерии и снять с сербских бойцов на оборонительных позициях бремя беспокойства об их семьях»…

«Верховный совет обороны призывает граждан Краины на территории, с которой организуется эвакуация населения, не чинить самовольных действий и не поддаваться на хорватскую пропаганду. За любой информацией граждане могут обратиться к местным уполномоченным Гражданской защиты. Повторяем, что в организации эвакуации будет активно участвовать персонал Унпрофора».

Решение Верховного совета обороны — капитулянтское, хотя такого слова в нем нет. Оно было равносильно приказу народу прекратить сопротивление и отправиться в изгнание, конечно, завуалированному, его настоящее значение скрывалось. Цинично звучит фраза, что решение совета носит «превентивный характер» и вызвано «заботой о безопасности граждан»! Ведь весь день 4 августа народ был под хорватским огнем и выдержал обстрелы и атаки. Эвакуацию народа, с которым неизбежно двинется и армия, нельзя оправдать «превентивными соображениями и целями безопасности».

Текст решения допускал и трактовку, что в организации эвакуации населения и армии добровольно участвуют миротворческие силы ООН и хорватская армия, а решение поддерживают и якобы приветствуют Совет Безопасности, НАТО…

Откуда члены Совета знали об «участии миротворцев»? Кто и с кем договорился об этом? И когда? Давно? Народ и армия восприняли это так, как будто Верховный совет обороны решил капитулировать и прекратить дальнейшую борьбу с хорватской армией, поэтому объявил эвакуацию всего населения, армии и милиции со всей западной части РСК.

В 20.00 в Оперативном центре Главного штаба генерал Мркшич провел совещание с участием всех своих помощников, командира 7-го корпуса генералом Слободана Ковачевича и командиров бригад корпуса. Всем им сообщили об эвакуации, но лишь из общин Северной Далмации и южной Лики. Тем не менее все присутствующие поняли, что решение относится ко всей территории западной части РСК. Мркшич озвучил свою позицию: эвакуация — дело правительства, а армия должна продолжить обороняться и прикрыть эвакуацию населения. Он приказал всем корпусам сократить фронты обороны и упорно сопротивляться, для защиты Книна командиру корпуса генералу Ковачевичу к утру занять оборонительные позиции на Бульой Стране батальоном 75-й бригады, командирам 92-й и 4-й бригад направить по одному батальону за Велебит и пресечь прорывы к Грачацу. Исходя из приказа Мркшича, 15-й корпус должен был продолжать оборону на занимаемых линиях. Передать эту задачу корпусу поручалось начальнику (Главного штаба. — Прим. перев.) генералу Душану Лончару. С ним поехал и начальник управления безопасности полковник Рашета. 21-й и 39-й корпуса, группа «Паук» и Корпус специального назначения оставались на своих позициях, так как в их зонах не была предусмотрена эвакуация населения. Командиру Оперативной группы «Кордун» шифровкой переданы задачи на дальнейшие действия.

Начальник Оперативного отделения поехал в Дрниш на КП 75-й бригады к командиру Владимиру Давидовичу для ускорения отправки батальона в район Бульой страны к северу от Книна. Дорога через Косово к Дрнишу была забита тракторами, машинами, телегами: народ уже двигался колоннами на Книн и дальше на север. В Косове он встретил группу примерно из 20-и военнообязанных, оставивших свои части и тоже спешивших в Книн, остановил их, собрал и на освещенном месте перед каким-то домом стыдил за оставление позиций и дезертирство. Они молча слушали. Когда начальник закончил «речь», к нему обратился один пятидесятилетний боец: «Господин генерал, не буду с вами спорить. Прошу вас, скажите правду, вступит ли Армия Югославии в войну, чтобы помочь нам защититься?» «Да, — продолжил генерал неубедительную речь, — если мы создадим условия для задействования Армии Югославии»… Затем другой боец, немного младше генерала, задал вопрос: «Скажите мне, кому этой ночью вывозить мою больную мать, жену и троих детей? Кто сядет за руль моего трактора?». Генерал попытался было ответить, но бойцы уже его не слушали. Они спешили. Один из них, тихо и без истерики сказал: «Даже если вы не хотите или не можете нас понять, мы двинемся дальше. Пойдем по той лесной поляне, где нет народа. Если хотите остановить нас оружием, стреляйте в нас, от вас отстреливаться не будем». После этих слов все, как по команде, пошли в сторону Книна, через лесную поляну. Ни один не обернулся.

В Оперативный центр в Книне поступали донесения из войск. Командиры 15-го корпуса и Корпуса специального назначения сообщали о атаках частей 5-го корпуса в направлении Личкое Петрово Село. Командир 39-го корпуса доложил об угрозе Глине. Из «Паука» информировали о массовом переходе бригад Народной обороны Абдича на сторону 5-го корпуса. Подготовлен приказ о переносе КП Главного штаба САК из Книна в район Срба, началась погрузка архива и материально-технических средств.

23.30 — последние минуты пребывания генерала Мркшича в здании Главного штаба САК и МВД. С президентом РСК Мартичем он отправился на новый КП в Отрич. Мркшич постоянно держал при себе начальника артиллерии полковника Марко Врцеля, ни на минуту не оставляя его без контроля. Перед отъездом генерал подписал приказ командиру Корпуса специального назначения перебросить к утру в район Глины Бронебригаду и пресечь быстрый прорыв хорватов к Топуско и Двору-на-Уне. Приказ был отправлен сразу же и поступил командованию Корпуса уже около полуночи.

После полуночи Книн покинула Оперативная группа Главного штаба и вместе с командованием штаба убыла в направлении Срба.

В западной части РСК главным событием становится эвакуация. Началась она в Лике, но самой массовой оказалась на севере Лики, там, откуда ее вообще «не предусматривали»! Поднялась в путь и вся Бания. Лишь Кордун оставался под контролем Координационной группы, пытавшегося руководить всеми гражданскими делами в период боевых действий. Тамошних командиров корпусов и бригад никто не ознакомил с решением об эвакуации, они лишь наблюдали паническое движение населения и уход своих бойцов в колонны беженцев. Со всех сторон на них сыпались вопросы, ответов на которые у них не было, как не было и никакой связи с вышестоящим командованием, способным разъяснить ситуацию.

Перед полуднем 5-го августа Главный штаб САК оказался разделен. Генерал Мркшич с президентом РСК и начальником артиллерии были на КП в Отриче. Вместе с ними там находился или был на постоянной связи и командир 7-го корпуса. Начальник (Главного. — Прим. перев.) штаба Душан Лончар принимал решения в Ликском корпусе, вероятно, согласно поставленным генералом Мркшичем задачам. Оперативная часть штаба находилась в Србе, на оборудованном КП, но без связи с командирами корпусов. Помощник командира по воспитательной работе с двумя полковниками из своей службы выехал в Баня Луку, о цели и задачах его поездки мог знать (если знал вообще) лишь генерал Мркшич.

Переехав затем на КП в Срб у границы с РС (БиГ), генерал Мркшич подписал приказ о задачах по стабилизации обороны. В его преамбуле отмечалось негативное влияние эвакуации населения на боевую готовность ряда частей: некоторые бойцы и офицеры оставили свои части и ушли спасать семьи. Затем в приказе говорилось, что войска хорошо держались в боях 4 августа, ставились конкретные задачи частям. Но только никто не собирался выполнять эти новые задачи, кроме одной: сохранить хоть какую-то часть армии или вооружения, боевой техники и материально-технических средств и обеспечить отход населения и армии в Республику Сербскую.

Главный штаб САК воссоединился на территории Республики Сербской утром 7 августа. Командир Главного штаба генерал Мркшич уже находился на территории РС — в Оштреле, в 8-и километрах от Босанского Петровца. Он прибыл туда накануне вечером 6 августа. В это время там уже ждал новых распоряжений начальник штаба генерал Душан Лончар. Мркшич направил его в район Нови Града и Двора-на-Уне отслеживать обстановку на Кордуне и Бании. Ряды Главного штаба САК заметно сократились. Часть офицеров самовольно или по заданию (!) уже оказались в Баня Луке или в Приедоре, некоторые добрались уже до Белграда или были на пути к Дрине. Оставшиеся службы Главного штаба САК включились в сбор частей, вооружения и других средств для того, чтобы организованно передать технику Армии РС в Петровачком поле. Но офицеры АРС вели себя так, будто не знали о договоренности командования САК с генералом Ратко Младичем и с командиром 2-го Краинского корпуса, генералом Радивое Томаничем[170]. Бойцы Армии РС, с пренебрежением отнеслись к военнослужащим САК, часто оскорбляли их. Это особенно проявилось на Петровачком поле. Предложение включить в Армию РС хотя бы некоторые сохранившиеся краинские части были категорически отклонены ее офицерами. Ни Ратко Младич, ни генерал Томанич не проявили к этому интереса.

Главный штаб САК получил приказ собраться на Козаре[171], что и было исполнено 8 и 9 августа. Однако из-за отсутствия возможности размещения он вернулся в Приедор и продолжил работу: обрабатывал данные, руководил отступлением с Бании и Кордуна и занимался расформированием частей.

11 августа неожиданно Главному штабу поступил приказ генерала Мркшича срочно принять все меры к формированию из отступивших краинских войск максимального числа новых подразделений с частичной их передачей под командование Главного штаба АРС, как для обороны территории РС и РСК, так и для подготовки к освобождению оккупированных территорий РС и РСК, мобилизовать «все годное к военной службе население в возрасте от 18 до 60 лет, незапланированно покинувшее территорию РСК» и «сформировать из них части сербской армии», «по мере формирования подразделений от роты и выше, ставить их под командование корпусов, в чьей зоне ответственности они формируются». Этот пункт приказа заканчивался словами: «Потенциальных добровольцев из СРЮ и других стран включать в уже существующие части, с учетом того, что подразделение добровольцев не может превышать взвод». Приказ касался и командования АРС. Все ее части и сотрудники службы общественной безопасности на территории РС должны были на своих КПП контролировать перемещение беженцев, пропуская лишь самых беззащитных (детей, женщин, стариков), а годных к службе — отделять и включать в боевые части. Мобилизованных военнообязанных следовало отправлять на сборные пункты в Петровце, Баня Луке и Дервенте, а Главным штабам АРС и САК предписывалось руководить задействованием собранных частей. Приказ требовал к 12 августа разместить бежавшее из РСК население в приемных центрах и местах размещения, мобилизацию годных к службе беженцев из РСК, формирование частей и подготовку к их включению в боевые действия необходимо было завершить к 14 августа.

Этот приказ опоздал и не мог быть исполнен на момент вступления в силу, так как большинство личного состава уже ушло из частей и перешло в Сербию, т. е. в СРЮ. Однако в его реализацию включился Генеральный штаб Армии Югославии, подтверждая это сообщением, направленным Ратко Младичу и Миле Мркшичу. АЮ информировал их 14 августа, что «МВД организовало сбор военнобязанных РС и РСК, находящихся на территории СРЮ».

В Лознице был сформирован сборный центр, там находился координатор, работавший совместно с МВД. Сопровождение и перевозку военнообязанных до границы с Республикой Сербской возложили на МВД.

У генералов Младича и Мркшича запросили количество необходимых им военнообязанных. Командир Главного штаба АРС генерал Младич 15 августа издал приказ об организации приема мобилизованных военнообязанных с территории СРЮ и создании соответствующих приемных пунктов в Биелине (казарма «Степа Степанович») и Билече (казарма «Билечские борцы»). «Военнообязанных, рожденных в РСК и РС к западу от реки Босны сразу же перевозить в сопровождении полиции в учебно-диверсионный центр "Маняча", а военнообязанных из РС, рожденных к востоку от реки Босны, распределять в Романийский, Герцеговинский и Восточно-Боснийский корпуса». 17 августа Младич издал еще один приказ о формировании частей САК на территории РС и об их включении в боевые действия на территориях РС и РСК, в котором в частности говорилось: «Работа государственных органов и военного командования СРЮ и РС по сбору и организации военнообязанных РСК после потери большей части территории РСК и их включение в боевые действия для освобождения оккупированных территорий РСК сталкивается с многочисленными трудностями, и до сегодняшнего дня эта работа полностью парализована в основном из-за неясности позиций политического и военного руководства РСК. Например, государственное руководство и Генштаб Армии Югославии предприняли меры и по договоренности с главным штабом Армии РС организовали возврат всех военнообязанных из РС и РСК на территорию РС. МВД СРЮ этот личный состав организованно перевозит в приемные центры в казармах Биелины, Зворника и Билечи, откуда их принимают органы АРС и доставляют в учебный центр ―Маняча‖, где идет организация и формирование частей, выдача формы, вооружение, краткосрочное обучение и направление на задания по решениям главных штабов АРС и САК. Однако, эти усилия не дают успеха, так как стоит военнообязанным из РСК собраться в одном из таких центров, они совершенно оправданно требуют объяснений от представителей военных и гражданских властей РСК — зачем их здесь собрали, каковы их дальнейшие задачи и перспективы. Но так как военные и политические представители не дают ответа, то военнообязанные самовольно и демонстративно покидают приемные и рекрутские центры, при этом непристойно и неблагодарно ведут себя с теми, кто оказал им гостеприимство, а также с теми, кто пытался им помочь вернуть утерянное достоинство и государство».

Новым частям ставились конкретные задачи с точными сроками исполнения. Помимо прочего, им было приказано сразу включаться в боевые действия, сначала в составе АРС, а после создания соответствующих условий — быть готовыми к заброске на оккупированную территорию РСК. Предполагалось, что постепенно эти действия перерастут в операции по освобождению всей территории РСК.

Все эти неожиданные изменения, включая привлечение и АЮ, т. е. СРЮ, говорят о том, что не только краинские руководители и командиры «выступили против» проводимой ранее политики. Очевидно, что речь шла и о крупных переменах в уже согласованном статусе РС и ее дальнейшем положении при окончательном решении судьбы Боснии и Герцеговины. Обещания, данные перед гибелью РСК, оказались пустыми. Теперь сформировались условия и для наказания РС, сведения ее к меньшим, чем было обещано, границам. Республика Сербская оказалась в таком же положении, как РСК в августе. Соседняя Сербия, как и тогда в РСК, хватала беженцев и насильно отправляла их в Армию РС. А когда враг стал брать города вокруг Баня Луки, Сербия на все это смотрела молча, не помышляя послать свою армию на помощь «братьям» за Дриной. А ведь осталось только, чтобы волк съел и этого третьего… Все вело к тому, что враг быстро окажется и перед домом самого старшего, большого брата. Прутья сербской глупости ломались один за другим разобщенностью и предательством.