Книн пал в Белграде. Почему погибла Сербская Краина

Напрасные жертвы

Статистика потерь САК по категориям и по годам. Бездушное отношение командования к семьям погибших и раненых

Точных данных о людских потерях в боях за Краину нет. С уверенностью можно говорить лишь о потерях, учтенных на низшем уровне, но и они часто не были полными (Здесь и далее — курсив автора. — Прим. перев.), поэтому оценить их можно лишь предположительно.

В 1991 году на территории Краины, кроме 9-го книнского корпуса ЮНА, в боевых действиях участвовала Территориальная оборона Краины, милиция и разные организации добровольцев. На востоке Краины (Восточная Славония, Западный Срем и Барания) в боях участвовали многочисленные части ЮНА, десятки кварталов под контролем сербского населения. Ясно, что централизованного учета потерь в таких условиях быть не могло, к тому же те, у кого есть причины скрывать правду о событиях, происходивших на территории бывшей Югославии, препятствуют установлению числа погибших, раненых и тем более пропавших без вести. Это те, кто отвечает за трагедию сербов в Хорватии: ряд политических и военных руководителей РСК, представители так называемого международного сообщества и режим Слободана Милошевича в Сербии. К сожалению, так все осталось и после 1995 года. Да и имеющиеся данные пока мало доступны. Много раз сообщалось, что в боях за Вуковар погибли «чуть меньше» 1200 бойцов и офицеров ЮНА и добровольцев. Однако есть бесспорно точные данные о потерях каждой части, находившейся в зоне ведения боевых действий. Например, в 151-й моторизованной бригаде примерно за 50 дней на восточнославонском фронте погибли шесть и ранены 53 бойца. В учетных материалах есть поименные данные о каждом солдате — где, когда и почему он «выбыл из строя». Есть и статистика: 43 % пострадали от артиллерии и минометов; 19 % — от пуль пехотного оружия и снайперов; примерно 9 % — из-за подрыва на минах; 28 % совершили членовредительство (самострел). Это практически полностью соответствует данным о потерях и 14-й партизанской бригады, проведшей 27 дней на территории Западной Славонии и потерявшей четырех убитыми, 13 ранеными и одного пропавшим без вести. На территориях, входивших в состав РСК до мая 1992 года, находилась и 544-я пехотная бригада ЮНА, имевшая 54 погибших, и Лозницкая пехотная бригада — 26 погибших.

В учетных записях САК сохранены данные о потерях частей 9-го корпуса ЮНА (Книнского) и ряда других частей ЮНА, участвовавших в боях у Вуковара, Территориальной обороны САО Краины, как и данные о потерях частей САК в течение 1992, 1993, 1994 и 1995 гг., до конца августа месяца. Насколько они полны — сказать трудно. Бесспорно, что они отражают нижнюю границу потерь. Данные могут корректироваться только в сторону увеличения, если будут получены новые сведения.

Учет потерь велся с нарушениями уставной процедуры, с перебоями и несистематически, к тому же они часто фальсифицировались в самых различных целях. Достовернее данные о соотношении числа погибших к числу раненых, а особенно — пропавших без вести. Например, один из важнейших источников данных — статистика, ведшаяся капитаном Бошко Мандичем, ИТ-специалистом Главного штаба САК. В ней отражены данные о погибших с 1991 и до конца 1993 года. Учетные записи могут быть дополнены сведениями, собранными при просмотре донесений, списков и других документов частного характера. Численность погибших и инвалидов войны помогают установить списки апреля 1993 года, по которым их семьям выделялась помощь, с поправкой на возможные злоупотребления. Сведения о потерях за 1994 год основаны на весьма достоверной базе данных из ежедневных оперативных донесений частей САК. Сохранились и ежемесячные отчеты Главного штаба с анализом потерь. Дополнить картину могут данные из «Анализа безопасности минных полей и числа потерь». Информация о потерях за период с января до 15 августа 1995 года получена из донесений частей за время ведения боевых действий на территории Западной Славонии, Западной Боснии, Грахова и Динары, а также в течение операции «Буря» хорватской армии в августе 1995 года. За первые три месяца 1995 года существуют ежемесячные донесения о потерях, что заметно облегчает их учет за весь этот год.

Сводки о потерях неоднородны по времени их составления и использованным источникам. Первую часть составляют потери с 1991 года и до конца 1993 года, затем следуют потери за 1994 год и окончательно потери за 1995 год.

Компьютерный учет потерь с 1991 и до конца 1993 года вел упомянутый ИТ-специалист капитан Бошко Мандич. Учтены лишь погибшие на всей территории РСК, хотя ему не доставало проверенной информации, все внесенные и обработанные данные — точны. Благодаря этим сведениям можно проанализировать разные аспекты потерь Сербской армии Краины.

В документации о погибших на территории РСК до конца 1993 года есть поименные списки 2876 погибших, о 2740 из них (95 %) имеется дополнительная информация. Например, общее количество членов семей, находившихся у них на содержании, составляет 2218, в том числе 1590 детей. Средний возраст погибших — 43 года.

ТАБЛИЦА 1. Потери РСК 1991–1993 гг. по возрастам

С 1991 по конец 1993 года динамика потерь была достаточно неравномерной. В 1991 году погибли 1153 человека (42 % от всех потерь за указанный период); в 1992 году — 563 человека (примерно 21 %); в 1993 году — 613 человек (примерно 22 %). Относительно еще 547 павших (19 %) нет точных данных о годе и месяце их гибели. В 1991 году основные потери пришлись на ноябрь — 273 человека (24 % от всех погибших в 1991 году) — самые большие ежемесячные потери за всю войну 1991–1995 годов в РСК за исключением августа 1995 года. За ним следует сентябрь — 262 человека; октябрь — 238 человек; декабрь — 193 человека. В 1991 году в среднем ежемесячно гибли 96 человек (в августе — декабре — 234 человека). В январе погибли семь человек, трое — в феврале, один — в марте, двое — в апреле, восемь — в мае и 13 — в июне. В 1992 году средние ежемесячные потери составляли 47 человек. Больше всего погибли в июне — 117 человек (21 %), в апреле — 81 погибший (12 %), в марте — 64 человека (11 %). Меньше всего погибли в сентябре — 14 человек (примерно 3 %) и октябре — 18 человек (чуть больше 3 %). В 1993 году заметна разница ежемесячных потерь. В январе погибли 112 человек (18 %); в феврале — 109 (18 %); в марте — 37 (6 %); в апреле — 18 (3 %); в мае — 30 (5 %); в июне — 25 (4 %); в июле — 49 (8 %); в августе — 30 (5 %); в сентябре — 122 (20 %); в октябре — 31 (5 %); в ноябре — 24 (4 %) и в декабре — 24 (4 %). Гибель военных в январе, феврале и сентябре — 343 человека (56 %) — результат атак хорватской армии на Равне Котане, Масленицу и Дивосело. Если собрать отдельные донесения частей за тот год, то число погибших превысит данные капитана Мандича на 248 человек (40 %). Анализ показал недостатки учета в частях, так как потери отражались в различных типах донесений, что вело к путанице. Единообразная статистика Главного штаба была достовернее.

Интересны и дополнительные сведения. 14 % погибших не были женаты, нет сведений о семейном положении 56 % погибших. Погибли — 48 кадровых офицеров (около 2 % всех погибших); 63 солдата и ефрейтора, проходивших службу по призыву (около 2,5 %); 2447 военнообязанных (89 %); 136 добровольцев (5 %); 90 милиционеров (3 %); 14 женщин и т. д. По происхождению 80 % погибших были уроженцами РСК, 8 % из остальной Хорватии, 5 % из Сербии, около 5 % из Боснии и Герцеговины и 2 % из других стран. Из городов вне РСК погибли около 200 человек — больше всего из Дарувара (42), а также из Карловца и Сисака (по 29), далее идут Госпич — 26, Биоград — 17, Грубишно Поле и Осиек — по 14 человек, Подравска Слатина — 8, Задар — 7, Босански Петровац — 5, Загреб — 4 и т. д. По общинам больше всего погибших до конца 1993 года было в Бенковце (279 человек или свыше 10 % общего числа), в Вуковаре (261 или около 9,5 %), в Книне (190 или 7 %), в Окучани (156 или 6 %), в Грачаце (141 или 5 %), в Мирковци (127 или 4,7 %), в Глине (83 или 3 %), в Пакраце (88 или 3,22 %), в Петринее (70 или 2,60 %) и т. д. Из частей САК наибольшие потери понес Вуковарский корпус — 591 человек (22 % всех погибших), далее следуют Далматинский корпус — 458 (17 %), Ликский корпус — 397 (15 %), Банийский корпус — 382 (14 %), Западнославонский корпус — 332 (12 %), 9-й корпус бывшей ЮНА (только за 1991 год) — 266 (10 %), Кордунский корпус — 224 (8 %) и т. д. До конца 1993 года погиб 81 человек среди гражданских лиц (3 %).

Невыясненными остались причины и обстоятельства гибели 31 %. В бою (на позициях и в районах обороны, на боевых задачах, от засад усташей, диверсионных и террористических групп, от обстрелов, снайперского огня, при выносе трофеев, на своих и вражеских минных полях) погибли около 54 %. При конфликтах между отдельными военнообязанными во время нахождения в части, в том числе и старых, возникших еще в мирное время, погибли 3 %. Самоубийства стали причиной 3 % потерь и их было больше, чем случаев смерти по естественным причинам в частях. От ран и их последствий умерли 4 %, более половины из них — не получившие своевременную квалифицированную медицинскую помощь. Убийства по неосторожности составили чуть больше 3 % общего числа смертей. Из-за неосторожности при обращении с оружием или неумения погибли 15 человек (0,6 %). В отпусках и при нахождении вне частей погибли 37 человек (1,4 %), чаще всего из- за злоупотребления оружием, которое держали дома.

В боевых действиях за период с 1991 года и до конца 1993 года больше всего бойцов гибли в боях за Вуковар, затем за Западную Славонию, Киево, Динару, Милевачко плато, меньше — за Масленицу, Новиград, Земуник, Кашич, Смилчич, Медацкий анкав (Дивосело, Медак). В период 1991–1993 годов зарегистрировано 4734 раненых солдат и офицеров. Учета числа пропавших без вести и дезертиров не велось.

В течение 1994 года части Сербской армии Краины несли потери в основном в период перемирия, заключенного с хорватской стороной 29 марта 1994 года в Загребе. Хорватская армия его не соблюдала и периодически совершала внезапные атаки. В боях у Бихача краинские силы понесли меньшие, неуточненные потери. Всего в 1994 году погиб 261 солдат и офицер. Больше всего убитых было в Банийском корпусе (свыше 23 % всех погибших), далее следует Далматинский (около 20 %), Кордунский (17 %), Вуковарский (16 %) и Западнославонский (около 10 %). Удивляет, что в боевых действиях из них погибли лишь 86 бойцов или 35 %. Так, в Далматинском корпусе в 1994 году зафиксировано 11 погибших, из которых лишь 22 % — в боях; в Ликском — 45 %; в Кордунском — 21 %, в Банийском — 54 %, в Западнославонском — 44 %, в Вуковарском — 15 %. Вне боевых действий погибли 178 человек или 67 % всех погибших в 1994 году. Причина этого — беспорядок и недисциплинированность. Снижение морального состояния солдат и офицеров вело к убийствам по неосторожности, невнимательности, из-за пьянства, ссор и самоубийствам. Наибольшее число погибших вне боевых действий — из-за подрыва на собственных минных полях и из-за дорожно-транспортных происшествий, что говорит о том, в каком состоянии люди садились за руль.

В 1994 году погибли 14 офицеров (свыше 5 % от всех погибших). Из них восемь погибли в боевых действиях, а шесть — вне этого. Столько же тогда погибло и сержантов (восемь и шесть соответственно). Из 167 погибших солдат-резервистов в боях погиб 51 или 31 %, а вне боевых действий — 116 или 69 %. Погибли и восемь солдат-новобранцев (четверо — в боях, столько же — вне боевых действий), погиб и один курсант школы «1300 капралов». В этом году погибли 19 добровольцев (7 %). Из них в боях погибли восемь человек (42 %), а вне боевых действий — 11 (58 %). Естественной смертью в 1994 году умерли 45 солдат и офицеров (17 % от общего числа погибших).

В 1994 году в САК ранения и травмы получили 513 солдат и офицеров. Практически на одного погибшего в 1994 году в САК приходилось два раненых и травмированных, из них 184 человека или 36 % — в боях, вне боевых действий — 329 или 64 %. Больше всего травм получено вне боевых действий — 149 или 97 % всех травмированных в 1994 году.

С января до середины августа 1995 года части САК более-менее непрерывно участвовали в боевых действиях. В начале года заметны были бои у Бихача и на Динаре. В начале мая началась хорватская операция «Молния», в результате которой хорватская армия оккупировала Западную Славонию. В июле САК вела операции «Меч-95» по освобождению Западной Боснии и «Меч-2» по зачистке Динары и обороне Грахово. Затем хорватская армия провела операцию «Буря», сокрушившую оборону РСК. За весь 1995 год 356 солдат и офицеров погибли, 895 ранены, травмированы 47, в плен попали примерно 450 человек, пропали без вести 726, а дезертировали 1169. Всего из строя выбыли 3646 солдат и офицеров.

Весьма поучителен анализ потерь по их типам. По имеющимся данным, всего в боях на территории РСК с июня 1991 года до середины августа 1995 года погибли 3496 человек. Среди них 547 человек (16 %), год и месяц смерти которых неизвестен. Война длилась четыре года и три месяца, то есть 51 месяц или 1553 дня. В среднем ежегодно гибли 874 человека. Больше всего погибших было в 1991 году (33 % всех погибших), далее следует 1993 год (18 %), потом 1992 (16 %), 1995 (10 %) и 1994 год (примерно 8 %). В среднем ежемесячно гибли по 69 солдат, а ежедневно примерно три человека. Наибольшее количество погибших было в ноябре 1991 года — 273 человека или 7,39 % от всех погибших. В том месяце ежедневно гибли в среднем по девять бойцов. В 1994 году действовало так называемое перемирие между РСК и Хорватией (от 29 марта 1994 года), масштабных боевых действий не велось и потери были меньше, чем в другие годы. С 1991 года до середины августа 1995 года были ранены и получили травмы 6189 человек. За первые три года (включая 1993 год) — ранены 4734 человека. В 1994 году было 513 раненых, а в 1995 году — 942. В среднем ежегодно было 1547 раненых, а ежемесячно — по 121. Ежедневно ранения получали четыре бойца САК.

Большим вопросом остается число военнообязанных, пропавших без вести за этот период. Достоверный и систематический учет этой категории потерь не велся. На 1 января 1995 года пропавшим без вести считались 1131 военнообязанный. Место и время их исчезновения точно неизвестно. В течение боев 1995 года пропавшими без вести учли еще 726 бойцов САК, поэтому можно сделать вывод, что всего за период 1991–1995 годов учтено 1857 пропавших без вести. Есть основания считать, что реальное число пропавших без вести в три раза больше, в эту категорию часто попадали и многие погибшие или попавшие в плен, а также дезертиры.

Учет бойцов САК, попавших в плен, крайне недостоверен. Они были предметом особой политики Хорватии. Хорваты брали в плен многих гражданских лиц, по преимуществу пожилых и женщин. Их меняли на своих солдат, взятых в плен в бою или добровольно сдававшихся САК. Взятые в плен бойцы САК много месяцев сидели в тюрьмах, где их подвергали жестоким мучениям. В течение 1995 года в Главном штабе велся учет пленных солдат и офицеров, в том числе и тех, кого пытались обменять. Но чаще всего за хорватских пленных солдат сербская армия получала мирных жителей, захваченных хорватами во время работы на полях, у своих домов и на дорогах. Солдат и офицеров, возвращенных Хорватией САК, можно сосчитать на пальцах. Типичный пример — при атаке 23 февраля 1995 года у Глиницы 505-й Бужимской мусульманской бригады на позиции Петриньской бригады в плен попали 26 бойцов из Бании. Сразу начали переговоры об обмене, но вскоре «заморозили». В ходе июльской операции у Бихача, солдаты Абдича нашли захоронение пленных из Петриньской бригады по торчавшим из земли башмакам. Эксгумация показала, что у девяти убитых были раздроблены черепа. В 1995 году в плен попали 450 бойцов САК. Больше всего — в Западной Славонии за время хорватской операции «Молния» и позже в операции «Буря» в августе 1995 года.

Учета дезертиров в САК не велось, как будто кто-то хотел скрыть это явление, даже не употреблялось слово «дезертир». А их было много. Они не только уменьшали численность войск, но и подрывали моральный дух бойцов САК, а в еще большей степени — народа. Дезертир из САК не похож на классических дезертиров, скрывающих свой поступок и предпочитающих помалкивать. Он не признавал себя дезертиром, он уверял себя и других, что поступил правильно, что воевать бессмысленно, что «все пропало», что «бесполезно бороться», «все предали» или вскоре «предадут», что «надо спасаться», что «от народа скрывается правда». Сербия и Европа, другие континенты, были полны дезертиров из рядов военнообязанных с территории РСК. В 1995 году из САК дезертировали 1169 солдат и офицеров. Можно предположить, насколько такие потери влияли на гибель САК и РСК.

Таким образом, число погибших, раненых, травмированных, пропавших без вести и дезертиров, наверняка превышает учтенных 13 161 человек. На погибших приходится 27 %, на раненых — 47 %, а всего на погибших и раненых приходится 74 % потерь (9685 бойцов). Из остальных категорий надо упомянуть 450 пленных. О них неохотно говорят из-за предубеждения, что любой плен — бесчестие. В сербской практике пленного воина всегда считали полупредателем и непатриотом. Попавших в плен в 1941 году солдат и офицеров бывшей югославской армии до сих пор упрекают в трусости и нежелании бороться. В ЮНА учили, что солдат, а тем более офицер, не должен сдаваться, что нет безвыходных ситуаций, лучше совершить самоубийство. Да и сами солдаты и офицеры САК предпочитали смерть хорватскому и мусульманскому плену, знали, что их ждет. Поэтому пленение, если оно и было, нельзя рассматривать как проявление трусости. Скорее трусами можно считать тех, кто ничем не помог окруженным частям, обрекая их бойцов на пленение. В сербской истории перекладывание вины на тех, кто попадал в плен, часто использовалось для того, чтобы оправдать правителей и высшее командование, тех, кто отвечал за армию на войне.

В категории «пропавших без вести» и дезертиров в САК было 3 026 человек или 23 %, что превысило численность других групп — погибших, раненых и пленных, но они не понесли никакой ответственности за проявленное бесчестье. К сожалению, дезертиры и недостойно «пропавшие» имеют те же права, что и воевавшие, погибшие и раненые на той войне.

Гибель и ранения бойцов стали ужасным ударом для их семей и близких. Мирились с трагедией лишь немногие, но патриотически настроенные родители надеялись хотя бы на внимание и уважение, для них это было важнее материальной помощи. К сожалению, военные и государственные власти этого не понимали или относились безответственно. Множество примеров подтверждают высокомерное и негуманное отношение военных и гражданских властей к пострадавшим. Характерно письмо одного отца погибшего солдата начальнику Генштаба ВС СФРЮ генералу Благое Аджичу. Его написал Йован Плавшич из Голубича под Книном, 27 октября 1991 года:

«Уважаемый генерал, если Вы до сих пор не получили мое письмо, которое я Вам отправил ранее и в нем написал о нашей трагедии, то хочу Вам еще раз его повторить. Наш Горан, наша гордость, вступил в ЮНА как доброволец для защиты нашего народа и государства и 29.09.91 отдал за них свою жизнь. Вырвали его из наших объятий боевики Туджмана. Ранили его 4-мя пулями, но, что нам еще тяжелее, добили его. Тяжело мне говорить об этом, но его зарезали! Мы гордимся им, он пал как солдат, герой и награжден Орденом за храбрость Президиумом СФРЮ. На его призыв откликнулся и я, его отец, доброволец. Я не пал духом, но вопреки своему огромному горю, вернулся в свою часть, в санитарный батальон. Одел форму с огромным желанием, сердцем люблю ЮНА. Пока голова на плечах, форму не сниму. Прошу принять меня в ряды ЮНА на действительную службу как можно скорее и этим хоть как-то облегчить мою боль. Товарищ генерал, думаю Вы меня поймете и примете в ЮНА как активиста. Генералы Вукович, Младич, как и другие офицеры Книнского корпуса, всегда уделяют мне время для разговора и проявляют большое понимание, за что я им весьма благодарен. Товарищ генерал, наш дом и семья в такой печали и в таком горе, потеряв цветок, не встретивший своего 21-летия. 15.10.1991 вместо торжества дня рождения мы ему зажгли свечу. Приглашаем Вас приехать в наш дом и посетить могилу нашего ребенка Горана, где 10.11.1991 года отметим 40 дней. Поэтому, товарищ генерал, надеемся, что Вы отзоветесь на наш зов. Наш сын награжден Орденом за храбрость Президиумом СФРЮ. Товарищ генерал, ждем Вас 10.11.1991 года в нашем доме. Когда увидим Вас, увидим и нашего Горана. Мы очень ждем, что Вы свяжетесь с Книнским корпусом. У меня чин ефрейтора, заслужил ли я большего — в Вашей компетенции.

Приветствует Вас скорбящая семья Йована Плавшича, сына Савы, из села Голубичи возле Книна, его супруги Станы, матери Горана, и Бранко, брата Горана, а также и деда Савы, и бабы Марии.

Соболезнуем всем семьям, которых постигла такая же судьба, как и нас».

Это письмо начальник аппарат Благое Аджича переслал командованию Книнского корпуса (на имя командира) с резолюцией: «В приложении вам направляем письмо Йована Плавшича, с которым последний обратился к начальнику Генштаба вооруженных сил СФРЮ». Письмо сохранено в архиве корпуса. Оно демонстрирует патриотизм серба, отца погибшего сына. Он отодвигает на задний план личную трагедию (ранение, пленение, мучения, убийство сына), для него важнее самому встать в строй, чтобы заменить сына и готовность «не снимать формы», не добившись победы. С другой стороны — реакция шефа аппарата начальника Генштаба вооруженных сил — высокомерная, крайне холодная и ошибочная. Письмо написал отец, селянин, серб, гражданин. Он солдат ЮНА, а его сын зверски замучен. Письмо направлено начальнику Генштаба вооруженных сил, а не командиру Книнского корпуса, который этого несчастного отца принимает и утешает. Начальник аппарата должен был написать хотя бы несколько строк отцу погибшего солдата и выразить соболезнование от лица того, кому направлено письмо. К сожалению, его поступок никак не назовешь человечным, поэтому и закончила свои дни ЮНА так, как закончила, пытаясь «разделить» сербов и хорватов и остановить гражданскую войну, игнорируя заботу об обычных людях, «моторе войны» которые больше всего и гибли! Поддержка семей погибших и раненых в РСК, оставшихся без средств к существованию, не соответствовала достоинству народа и армии. Не было официального государственного органа, занимавшегося семьями жертв, никто не выяснял реальное положение вещей. В 1993 году армия составляла списки погибших и выделяла их семьям горючее. Семьям пропавших без вести в бою помощь не выделялась. Не учитывали, что большинство из них погибли или томились в усташских тюрьмах, так как семьи не могли этого доказать.

Тяжелораненые и больные перебрасывались из зоны боевых действий в больницы РС (Приедор, Баня Лука) и Сербии (ВМА[185] и другие больницы и реабилитационные центры). Их семьям не сообщали точную информацию и не помогали в посещении своих родных. О состоянии раненых в больницах вне территории РСК Главный штаб САК и командования частей точных сведений не имели, не могли отслеживать их состояние и оказывать помощь. В Книнской больнице многих раненых и больных лечили в условиях огромной нехватки лекарств и медицинских материалов. Из-за плохого питания, на койках со старым и нестиранным бельем или без него, без пижамы, раненый ощущал себя беспризорным и брошенным. Нехватка топлива сказывалась на отоплении и временами из-за холода было невозможно проводить и хирургические операции. Правительство, министерство обороны, как и органы скупщины общины Книн, мало что делали для Книнской больницы. Для них не было ничего святого, в том числе погибшие и раненые бойцы Краины.

Кульминацией забвения и крайней заброшенности семей убитых, раненых и больных наступила после падения РСК. Они оказались «ничьими», никто не считал себя ответственным за помощь им, как будто они были виноваты в войне и в ее исходе. Когда эти несчастные пытались добиться своих прав, то им в основном отказывали и посылали из учреждения в учреждение. Позднее были приняты правила, установившие практически невыполнимую процедуру доказательства гибели, ранения и болезни бойцов. Вдова погибшего мужа, родитель погибшего сына, ребенок погибшего отца должны были где-то получить свидетельство и подтверждение, выданные в бывшей РСК о гибели своего родственника. Требовались и данные, которые тяжело было бы предоставить даже при сохранении Республики Сербская Краина. Такие же правила действовали в отношении инвалидов войны. То, что у раненого нет ноги или руки, без документального подтверждения доказательством не является! В особенно тяжелой ситуации оказались семьи пропавших без вести, хотя их близкие действительно погибли. Без подтверждения, что «пропавший без вести» погиб или убит, с данными о месте и обстоятельствах, семье «пропавшего без вести» было нечего ждать помощи. Известно много разных характерных примеров.

Полковник, кадровый офицер армии Югославии, служивший в САК, пострадал от взрыва снаряда, а из-за отсутствия необходимого лечения, закончил войну с потерей слуха свыше 70 %. Во время войны он лечился в Книнской больнице, и многократно ездил на осмотры в Белград, в Военно-медицинскую академию. Операция «Буря» застала его на боевом задании далеко от Книна, все документы остались в канцелярии. На его беду, Книнская больница не вывезла документов, которыми он мог бы доказать, что проходил лечение. То, что ВМА подтвердила потерю слуха от взрыва, не было основанием для обеспечения его прав. Матери, чей сын погиб в рядах ЮНА у Шибеника в ноябре 1991 года, было отказано в предоставлении статуса матери погибшего бойца, под предлогом, что ее сын служил в ЮНА, а не в Армии Югославии. А женщина бежала из РСК с нетрудоспособным мужем, вдовой погибшего сына и двумя его малолетними детьми. Мать 26-летнего добровольца, который погиб в отряде одного хвастливо-дерзкого командира, для получения права на помощь металась от общинных до республиканских властей, от одного союза ветеранов до другого, потом от военкомата до Генштаба и Министерства обороны, добиваясь подтверждения, что ее сын был добровольцем и что он погиб. Те, к кому она обращалась, отвечали, что не могут дать искомое подтверждение. А она всем показывала похоронку, вырезанную из «Политики»[186], с фотографией своего сына. Командир его отряда в похоронном объявлении сообщал, что «прошло уже четыре года со дня геройской гибели Обилича[187]» (указана фамилия и имя сына несчастной матери). Затем следовал текст: «С печалью и гордостью сохраним память об отдавших свою жизнь». В общине ей сказали, что будет достаточно, если автор похоронки заявлением подтвердит, что ее сын являлся добровольцем и что погиб. К сожалению, она не получила ответа на письмо, отправленное командиру похоронки…