Когда прошлое молчит

Глава 22. Виктор. Он все знал

Стрелки часов на стене неспешно приближались к полудню. Я терпеливо ожидал областных сотрудников, под недовольное дыхание Эдуарда Семеновича, который уже в сотый раз перечитывал подробный отчет о происходящем. Я не решался задать вопрос о качестве доклада, но что-то в поведении шефа говорило мне о том, что он недоволен.

Настойчивый стук в дверь вырвал меня из мыслей, заставив подскочить на месте, но Эдуард молча заставил меня опуститься на стул. Шумно втянув воздух, он самолично открыл дверь и запустил стоящих за ней людей. Два высоких парня переступили порог, и я почти физически ощутил неприязнь, исходящую от начальника.

— Эдуард Семенович, рады видеть вас в добром здравии…

— Борис, Илья, с приездом, — ухо кивнул Эдуард, предостерегающе посматривая на меня. — Надеюсь, добрались без приключений?

— Нет, долетели с ветерком, не стоит волноваться, — едко улыбнулся блондин в кожаной куртке. — Наворотили у вас тут дел, вся область только о вашем Максиме и судачит, оборотень в погонах оказался…

Я инстинктивно сжал кулаки, но сдерживал рвущуюся наружу негодование. Не стоило сразу и с места злить новоприбывших, не то еще и мне что-нибудь приплетут, потом не отмоешься. Эдуард Семенович вернулся на свое место, вежливо указывая парням на два ветхих стула перед рабочим столом. Эти сиденья не отправлялись на мусорку только потому, что их задачей было сделать пребывание в кабинете максимально не комфортным. Скрипящие при любом движение, жесткие и грозящие рассыпаться в труху в один момент. Тот, кого звали Илья, неприязненно оглядел эти постсоветские сидения и медленно опустился на повидавший виды стул.

— Кофе не предлагаю, у нас секретарши тут не имеется…

— А этот что тут тогда делает? — Блондин примостился на край стола, за которым еще стоял фикус Макса. — Или после всех его промахов он тут просто для красоты сидит?

— Борис, я, конечно, во власти сейчас ограничен, но прошу моих сотрудников и их заслуги не принижать, — Эдуард Семенович сверкнул глазами, — формально, он все еще в деле, так что-то давайте не забывать про элементарное уважение.

— Тогда давайте уже покончим с этим, и мы со спокойной душой найдем сообщника вашего Максима и после отправим вам нормального специалиста по подбору персонала, — примирительно поднял руки Илья и посмотрел на меня. — Чтобы больше не приходилось по воле местных богачей принимать на работу их сынков-неудачников…

Скрипнув зубами, я громко втянул воздух, готовясь ответить, но Эдик с силой ударил по столу:

— Еще один такой выпад…

— Так, прекратили, — оскалился Борис. — Вы так только себе могилу глубже роете. Это все, что у вас есть?

Тонкая папка с моими наработками зашелестела в его руке. Я с вызовом кивнул, чувствуя, как злость плещется внутри меня, но вид бледного Эдуарда Семеновича не давал мне выпустить ее на свободу. Напряжение в комнате зашкаливало, давая мне понять, что любое слово может быть использовано против меня и начальства. И так наше положение держалось на авторитете Эдуарда Сергеевича. Приезжие специалисты молча уткнулись в документы, тихо сопя над бумагами. Я наблюдал за ними, мысленно повторяя то, что часом ранее выписывал на бумаге:

«Убили двух девушек, интервал в пару дней. Обе приезжие, сироты, работали в одном баре, но не долго. Посещали элитную гинекологическую клинику, есть подозрение в наличии богатых любовников. Улики из квартиры Александры добыть не удалось, двое неизвестных устранили их взрывом из самодельной бомбы. Пропавшая Анна…»

— Максима нашли в квартире любовницы? — Протянул Илья, посмеиваясь. — Может, у него совесть там проснулась, после того, что он натворил с другими девушками?

— Мы не думаем, что Макс был причастен…

— Помолчи, Вить, — Борис едко зашипел на меня. — Вы и так не устроили ему разбирательства после пальбы в «Мусорном баке», а предпочли все спустить с рук. Все же и так понятно!

— Что вам понятно? — Я нервно сжимал кулаки.

— Что у парня не все дома были, сами посмотрите! Он же на своем участке всех под себя подмял, властью упивался… Ни одного преступления, примерный район, даже шлюх лицензии и справки можно найти, если постараться, — Илья неловко пошевелился, заставляя стул противно заскрипеть.

— Вот и пошел девчонок мочить, самых беззащитных использовать, а потом выбрасывать за ненадобностью, — Борис сжал край стола. — Устранял комплекс неполноценности…

— Борис, ты же на него не злишься больше за ту стычку, когда он у тебя дело и бабу увел? — Ехидно произнес Эдуард.

— Ну, Эдуард Семенович, это когда было, — оскалился парень. — Мы уже не дети, чтобы такие мелочи припоминать…

— Так, ну нам все понятно, мы готовы работать, — Илья с треском поднялся со стула. — Если хотите тут еще поругаться между собой, решая у кого яйца больше, то прошу, но пока мы тут сидим, сообщники Максима на свободе и, возможно, сейчас мучают новую жертву. Виктор, есть что добавить к отчету, который ты тут на коленке настрочил?

— Да, если у вас…

— Все понятно, спасибо, — Илья жестом заставил меня замолчать. — Эдуард Семенович, можете отдыхать, если что-то будет нужно, обязательно обратимся к Вам за помощью. Борис, идем. Уверен, их Анатолий сейчас даст нам информации в три раза больше, чем мы тут смогли прочитать из «официальных» источников.

Стоило двери за нами захлопнуться, как я вскочил на ноги, и начал судорожно глотать воздух от негодования. Эдуард Семенович лишь приподнял бровь и достал пачку сигарет, бросив ее в моем направлении:

— Выдохни, они такие всегда.

— Какое право есть у них с нами так общаться? — Я повысил голос. — Нет, вы видели? Они уже Макса в убийцы и насильники запихали, а нас тут с грязью…

— Успокойся, к тебе это никак не относится. Ты друг Макса, у них с ним были терки, остальное тебя не касается. Ты отправляешься на заслуженный отдых, чтобы до конца расследования я тебя в поле зрения не видел, понял меня?

— Вы так просто позволите им свалить все на Макса?

— Нет, конечно, не психуй так, — Эдуард Семенович устало откинулся на спинку стула. — Моя цель сейчас — дать им в руки все инструменты для раскрытия дела, дождаться Алексея из реанимации и уберечь тебя от судьбы Макса, все. Приказ приказом — отпускные в бухгалтерии, дверь — прямо по коридору, свободен.

— Но…

— Я сказал — свободен!

Я сдержал себя и, схватив сумку с документами, выскочил из кабинета. Внутри все клокотало и ревело. Эдуард Семенович пытался меня оградить от происходящего, но его забота переходила всякие границы. Даже если учитывать взрыв, смерть Макса, состояние Леши — это не повод давать всяким выскочкам право глумиться над нами. А эти двое из ларца словно были присланы сюда ради забавы и личных целей по установлению их собственной справедливости. Или повышение планки их эго, кто знает. Когда я попытался сегодня рассказать начальнику о пропаже Веры, он лишь устало покачал головой и сказал, что это не то, чем они будут сейчас заниматься, учитывая обстановку в городе. С самого утра все газеты уже трубили о Максе, не в самом лучшем ключе, обвиняя того в злоупотреблении полномочий и полицейской неприкосновенности. Кто-то уверял в блогах о том, что это мы убиваем молодых девушек, упиваясь своей властью. Я устало оглянулся на кабинет Толи и, тряхнув головой, направился на улицу. Если мне дана вольная, то надо ее использовать. Но несправедливость и начатое дело не выходили из моей головы. И Вера.

Она мне симпатизировала. Неприступная, трудолюбивая, умная и, не знаю, какая-то земная. Практичная. Я не разу не замечал за ней глупого флирта по отношению к гостям, игр в переглядки. Даже когда я пытался мило улыбнуться ей — всегда был вежливо и корректно отвергнут, несмотря на попытки понравится барышне. Чего за мной редко когда водилось. Обычно, стоит пару раз подмигнуть, с интересом окинуть взглядом — и все, считай девчонка твоя. Чем хорошо этот городок — женщины готовы на все ради внимания. Словно обделены им, лишены. Каждая из рук вон лезет, чтобы казаться нужной, любимой и желанной. Особенно красивые. Им мало того, что их хотят — они жаждут обожания, какого-то признания только за то, что природа дала им дополнительное очко в виде приятной внешности.

Вера же не пыталась вылезти в люди только за счет красивых волос и приятной улыбки. Она поддерживала разговор, работала без остановки, помогала сверх трудового договора. Я все это видел и подмечал. Особенно когда она скидывала часть честно заработанных чаевых в общак, когда совместная выручка официантов скудно помещалась на дне коробки. Я долго наблюдал за ней, фиксировал ее движения и манеру общения. Несмотря на натянутые отношения с сотрудницами, она все равно каким-то образом заставляла их доверять ей. Словно эта неприкрытая агрессия, которую она излучала — притягивала к себе уставших от фальшивых комплиментов и натянутых улыбок девчонок.

Я набрал Лидию, чтобы выяснить точный адрес Веры и навестить ее, но телефон был недоступен. Как и номер Веры, непонятно как оказавшийся в записной книжке. Вызвав такси, я решил попытать шанс у дома обаятельной барменши.

Стоя возле закрытой двери подъезда, я ощущал себя редкостным идиотом. Можно же было добраться до «Мусорного Бака», поднять личные дела сотрудников, найти прописку на крайний случай. Но я все равно стоял возле мигающего красным домофоном и пытался высчитать номер квартиры на память. А еще тут убийства раскрывать пытался, в детектива поиграть вздумал…

— Чего тут ошиваешься, ждешь кого-то? — Скрипучий голос раздался из-за моей спины.

Я быстро оглянулся и увидел пожилого мужчину, несущего в руках огромные пакеты. Он неприязненно смотрел на меня, словно поймал меня на горячем, скручивающим домофон, например.

— Я девушку ищу, в этом доме живет, — уверенно начал я. — Сотрудник полиции, Виктор…

— За Веркой, что ли? — Дед поднял густые брови. — У нас тут только одна девушка живет, скрытная такая, молчаливая. Мать свою в богадельню сплавила и живет тут, непонятно чем занимается по ночам… Натворила что, она может!

— Нет, она работает в моем баре, на хорошей должности, пришел проверить ее, заболела, — мне стало некомфортно от таких предубеждений. — А девушка она хорошая, ответственная…

— Полиция и бар покрываешь? Правду значит про вас в новостях говорят, волки в погонах…

— Номер квартиры скажете?

— Семнадцатая, начальник, — он поджал губы. — Никакого уважения!

Я поблагодарил неприятного старика и отошел в сторону, пропуская вперед. Мысль помочь донести сумки испарилась после выпадов в сторону Веры и работы. А потом еще говорят, что только молодежь нас ненавидит. Если и пожилое поколение так все видит — то нам в этом мире уже точно делать нечего. Пусть сами свои проблемы решают, если настолько сильно во все новости верят. Я придержал дверь и проскользнул в теплый подъезд. Пахло капустой и рыбой, заставляя меня поморщиться. Быстро найдя нужный этаж, я нетерпеливо нажал на звонок.

Ответ — тишина.

После пары попыток я уже хотел развернуться и уйти. Решив напоследок попробовать постучать по старинке, я с силой пару раз ударил в железную дверь. И чуть не задохнулся от неожиданности. Дверь с тихим скрипом распахнулась, выпуская затхлый воздух. Я воровато огляделся по сторонам и бесшумно проскользнул внутрь, молясь о том, чтобы недовольный сосед успел уйти в свою квартиру и не заметил меня.

Прикрыв дверь изнутри, я включил тусклый свет в коридоре и тихо подал голос:

— Вера, ты дома?

Не удивившись отсутствию ответа, я направился в сторону кухню. Полупустая кружка с кофе, рассыпанный сахар и грязная ложка возле раковины. Оглядевшись повнимательнее, я нашел наполненную доверху пепельницу и ряд стикеров с напоминаниями на холодильнике и бежевом кафеле. «Вынести мусор», «принять таблетки», «купить кофе», графики встреч с неким доктором Деревянко, отклеившаяся бумажка с многозначительным «Не забудь!». Кухня выглядела ухоженной и чистой, несмотря на отсутствие хозяйки. Холодильник был заполнен базовыми продуктами, но курица уже начала пахнуть, стоило мне заглянуть в свернутый пакет. Я поморщился и закрыл холодильник. Казалось, что Вера совсем недавно покинула квартиру, не рассчитывая на длительное отсутствие.

Я направился в спальню и щелкнул выключателем на стене. Первое, что бросилось в глаза — россыпь заметок, расклеенных в хаотичном порядке на стене. Перышко, Света, Лев, разрыв. Стрелка на «перышко» указывало на Свету, а разрыв был перечеркнут пару раз и усыпан вопросительными знаками. Лев. Я ощутил, как краска отлила от лица, а руки внезапно стали холодными. Поправив покрывало, я уселся на продавленный диван. Уставившись в одну точку, я начал лихорадочно думать. Лев.

Небольшой кусочек бумаги под шкафом привлек мое внимание. Немного пыльный клочок улетел в дальний угол и прилип к линолеуму, явно стараясь укрыться от чужих глаз. Опустившись на колени, я опустился на пол.

«Коробка для обуви. Кухня. Слив».

Я недоуменно поднялся на ноги и вернулся на кухню. Заглянув под раковину, я обнаружил склад пакетов, примостившихся на небольшой картонной коробке. Вытащив ее из-под залежей, я аккуратно смахнул с нее пыль на чистый пол. «Милые сердцу безделушки». Надпись синим маркером поверх лейбла магазина обуви.

Внутри лежали фотографии Веры детских лет, какие-то бумажки с набросками, рисунки, блокнот с рецептами коктейлей, пара крышек и увесистая тетрадка. Разложив все перед собой, я уверенно открыл тетрадь. Первая страничка была наполнена расчетами, вычислениями по месяцам. Заметки о здоровье матери, упоминания походов к врачу и набор список упражнений для больной спины. Я поморщился, перелистывая страницу за страницей. Примерно с середины началось некое подобие дневника. Я быстро читал записи, написанные красивым, почти каллиграфическим почерком. Ничего примечательного, но что-то изменилось в стиле написания. Вставки с отчетами о доходах и расходах изменились, цифры увеличились, а расходы стали просто неподъемными для работницы «Мусорного Бака».

Я устало потер лоб. Вера обстоятельно подходила к конспектам своей жизни. Взгляд зацепился за одно имя, вызывая дрожь в теле. Лев. Опять он. Я вчитывался в каждое слово, осознавая, во что ввязалась девчонка ради поддержания жизни матери. Торговля людьми. Сексуальные услуги. Поставки девушек в закрытый клуб. Имитация охоты. Империя…

Я прижал тетрадь к груди и попытался глубоко вздохнуть. Хорошая девочка оказалась не такой хорошей, какой хотела казаться. Устало опустившись на шатающийся стул, я закурил. Какой-то мрак. Вытащив телефон, я устало положил его перед собой. Лев. Здравый смысл подсказывал мне позвонить Эдуарду Семеновичу и просто рассказать все, что я тут нашел, но другое, почти забытое чувство, запрещало мне это делать. Сдерживало изнутри. Ведь все можно исправить и просто найти пару ублюдков, готовых взять на себя несколько лишних грешков. Руки сами потянулись к телефону, и я нажал кнопку экстренного вызова.

Гудок. Один. Второй.

— Виктор? Даже не думал, что ты еще когда-нибудь позвонишь мне по своей воле.

— Отец?..

— Да, сын, — голос в трубке усмехался. — Решил-таки бросить свои подвиги после первого фиаско и вернуться в семью?

— Нет, отец, я хотел спросить у тебя…

Я на секунду замялся. О чем спросить? Причастен ли он к пропаже и убийствам девушек? Торговле людьми? Шантажу?..

— Вера у тебя?

— Судя по паузе, разговор обещает быть долгим, — отец вздохнул. — Приезжай сегодня по адресу, которую я отправлю тебе чуть позже. И оденься, как порядочный человек, ты же не хочешь ударить в грязь лицом, Виктор Львович?..

Автор очень радуется, когда видит добавление книги в библиотеки! Заранее спасибо!