Когда прошлое молчит

Эпилог

— Ее болезнь зашла слишком далеко.

Врач с серьезным лицом рассматривал снимки, сравнивая. Молодой человек с перемотанной головой с тоской наблюдал за лежащей на кровати бледной фигурой девушки. Лицо почти сливалось с цветом белья, отличаясь лишь сероватым оттенком. Виктор устало потер переносицу и посмотрел на хмурого Алексея в кресле:

— Ей ничего не будут предъявлять?

— Нет, про нее не было сказано ни слова, — он поморщился, — Анна не выдвинула объявлений, а от Евгения, этого ублюдка, уже ничего не добьемся.

— А Слава?

— После показаний Анны его уже никто слушать не будет. Хотя твоего отца они даже не решились допросить…

Виктор аккуратно присел на краешек кровати.

— И что с ней теперь будет?

— Теоретически, если бы она попала к нам чуточку раньше, мы могли бы замедлить процесс, но… Уже поздно что-либо предпринимать. Точка возврата…

— Что с ней будет? — Виктор сжал кулаки.

— Редкие просветления возможны, если поддерживать определенное качество жизни, но в основном она будет балансировать на уровне младенца, путаясь в событиях, времени. Если вы планируете взять ее к себе, если ее состояние позволит, конечно, — врач понизил голос. — Скорей всего, вам придется по несколько раз в день объяснять ей то, кто она, что она здесь делаете и кто вы… Вы же не близкий родственник?

— Нет, но…

— Тогда рекомендую вам пристроить куда-нибудь, где профессионалы смогут о ней позаботиться. Это не вернет ей воспоминания, но точно позволит прожить долгую и надлежащую жизнь.

— Надлежащую?..

— Виктор, — Леша прочистил горло. — Доктор, можно оставить нас на пару слов.

Пожилой врач серьезно кивнул и покинул пропавшую лекарствами комнату. Виктор хмуро поправил прядь волос на лице Веры и повернулся к напарнику. Леша медленно, но верно, приходил в себя. Доктора утверждали, что в ближайшее время он снова встанет на ноги и сможет даже вернуться к работе через два-три месяца, если будет следовать рекомендациям. На Виктора же они косо смотрели и твердили, что ему точно лучше запретить покидать больницу до полного восстановления после двух серьезных сотрясений.

— Ты же не собираешься всерьез о ней заботиться? Если верить тому, что ты рассказал, она виновата не меньше, чем тот же Слава.

— Она не позволила мне отправиться с ней. — Виктор глубоко вздохнул. — Я, Толя и она… Мы ехали туда брать штурмом, без плана… А она просто вырубила меня и закончила то, что мы хотели начать.

— Ты хоть сам понимаешь, что она…

— Она — хороший человек, попавший в плохую компанию.

— Это никогда не было оправданием. И ты правда хочешь этого, даже после одной ночи?

— Ты говоришь так, словно я планирую всю жизнь посвятить ей. Врач сказал, что есть шанс. И я планирую им воспользоваться.

— Без работы и средств к существованию? А как же ее мать? Ее лечение ты тоже планируешь оплачивать?

— Если потребуются. У меня все еще есть бумаги на «Мусорку», которую я могу забрать себе в любой момент одной подписью. Устроить там свои «Элитные охоты» и просто жить.

Леша недоуменно посмотрел на друга. После того ужасного вечера газеты подняли шум. А после откровений полуживой Анны, признаний Виктора и неразборчивого мычания Славы — Илья с Борисом подали прошение об отставки Эдуарда Семеновича и полный контроль над органами власти в маленьком городке. Лев Альбертович умудрился выйти сухим из воды, несмотря на обвинения со стороны своего сына, но деньги все-таки решают многое. А Виктор… Виктор подал заявление о увольнении, не вставая с больничной койки. «Мусорный бак» по документам и так принадлежал ему, часть отцовского бизнеса передали ему без его ведома. Просто нужно было поставить подпись и вступить в законные владения.

— Тебя сильно приложили? — Скривился Алексей. — Какие, мать твою, охоты?

— Над этим уже работает Анфиса, в честь памяти Анатолия, — Виктор серьезно кивнул. — Ярослава тоже хочет принять пассивное участие, но мы хотим сделать место, где людям будет хорошо. Выдадим все по свободным по зеленому флагу, женатым — сразу по красному, а тем, кто просто хочет посидеть в одиночестве — белый флаг. А дальше — а дальше пусть все идет своим чередом, без ярлыков и глупых причуд.

— Ну ты, конечно, придумал… А если те девушки все-таки расскажут о схемах, которые разворачивались в твоем баре? О всей этой грязи?

— Отец уже позаботился, — хмыкнул Виктор. — В качестве извинений выплатил каждой, кто был готов замять дело по крупному чеку и отправил восвояси.

Леша покачал головой и опустил руки к колесикам инвалидного кресла:

— Странный ты человек, Виктор… Говоришь, что против ярлыков, а тут сам их на всех решил развесить… Ну, сам знаешь. А я поеду, подожду еще, может действие сотрясений сойдет на нет, а потом уже и поговорим с тобой нормально…

Ругаясь и скрипя зубами, молодой оперативник направился к выходу, оставляя двоих в одиночестве. Виктор взял хрупкую ладошку в свои руки и слабенько сжал. Вера неподвижно лежала на кровати, медленно и размеренно дыша. То, чего не заметили другие врачи, всплыло в частной больнице. Маленькая опухоль, размером с грецкий орех давила на нервные окончания девушки. Ей никто не придал значения, но, когда на снимке были выявлены пораженные участки, никто даже не сомневался. Если опухоль появляется в таком возрасте, то практически всегда она злокачественная. Игры разума, потеря контроля, утраченные воспоминания. Без должного ухода она бы не протянула и пары лет.

Но что-то удерживало ее на плаву, не давая потерять себя раньше. До недавних событий.

Виктор засунул руку в карман и вытащил смятый клочок бумаги.

«Живи своей жизнь. Наслаждайся своей жизнь. Следуй своему пути и не чувствуй вины».

Набор фраз, написанный на стиральной машинке в его ванне, нашли в руке у молодой девушки. Виктор не верил в знаки, но в этот раз…

Знак был слишком очевиден.

И если ему подарит наслаждение уход за такой сильной и храброй девушкой… Там, где ему было комфортно.

То почему тогда не следовать наскоро написанному завету?..

Следуй своему пути и не чувствуй вины.

А остальное — придет само по себе, нужно просто уметь слушать.

Больше книг на сайте — Knigoed.net